Инна, Пинна и Римма
| Инна, Пинна и Римма | |
 Миниатюра минология Василия II | |
|
| |
| Смерть |
II век |
|---|---|
| В лике | |
| День памяти | |
И́нна, Пи́нна и Ри́мма (др.-греч. Ἰννᾶς, Πιννᾶς καὶ Ριμμᾶς) [1] — христианские святые II века[2], почитаемые в лике мучеников. Память в Православной церкви совершается 2 февраля (20 января) и 3 июля (20 июня) (перенесение мощей). В католическом мартирологе имена этих святых отсутствуют.
Жизнеописание
Согласно житию святые Римма, Инна и Пинна были учениками апостола Андрея Первозванного и вели христианскую проповедь на своей родине в Скифии[3]. За это они были схвачены местным правителем, который потребовал от них принести жертвы языческим богам. Святые отказались.
|
Местные христиане похоронили останки мучеников, а затем, по преданию, спустя 7 лет после своей смерти святые, явившись во сне епископу, повелели перенести их тела в порт Алиск («сухое пристанище»).[4]
Анализ источников
Жизнеописание мучеников сохранилось только в форме эпитомы XI века, представляющей выписку из не сохранившегося «Мученичества» святых, относимого ко второй половине IV века. Сказания о мучениках известны и по византийским синаксарям X—XIII веков. Эпитома называет мучеников родом из «из северной варварской страны», а местом их смерти — Готию (в Минологии Василия II использовано архаичное название Скифия).[5] Поскольку христианство среди готов начало распространяться только в IV веке и его серединой датируют борьбу язычников и христиан, происходившую у готских племён за Дунаем. По этой причине связь Инны, Пинны и Риммы с апостолом Андреем Первозванным является анахронизмом.[5]
Филарет (Гумилевский) отождествлял Инну, Пинну и Римму с мучениками Фирсом, Кириаком и Геллиником чья память 20 января приводится в Мартирологе Иеронима Стридорнского.[6] По его мнению они приняли мученическую смерть в городе Новый Дунаец (современный город Исакча в Румынии) и имели славянское происхождение. Однако мнение митрополита Филарета считается необоснованным так как известно, что мученик Кириак пострадал в Никомидии, а мученики Фирс и Геллиник — в Вифинии.[5]
По мнению профессора Е. Е. Голубинского мученики пострадали в Крыму, а город Алиск, куда перенесли их мощи, он отождествляет с современной Алуштой.[5]
Напишите отзыв о статье "Инна, Пинна и Римма"
Примечания
- ↑ В сербском Прологе XII века их имена Енен, Нирен и Пень.
- ↑ II век — согласно житийной литературы, исходя из обстоятельств мученичества святых их смерть датируют серединой IV века.
- ↑ В примечаниях к житию святых, изложенному Димитрием Ростовским, указывается: «Здесь разумеется т. н. Малая Скифия, простиравшаяся от устьев Дуная к Фракии. Святые Инна, Пинна и Римма принадлежали к земледельческому племени южных славян, обитавших на правом берегу Дуная и по западному берегу Черного моря».
- ↑ Инна // Энциклопедический словарь Брокгауза и Ефрона : в 86 т. (82 т. и 4 доп.). — СПб., 1890—1907.
- ↑ 1 2 3 4 Зайцев Д. В. [www.pravenc.ru/text/389611.html Инна, Пинна и Римма] // Православная энциклопедия. Том XXII. — М.: Церковно-научный центр «Православная энциклопедия», 2009. — С. 679-680. — 752 с. — 39 000 экз. — ISBN 978-5-89572-040-0
- ↑ Филарет (Гумилевский). Святые южных славян: описание жизни их. СПб., 1894. С. 30-33
Отрывок, характеризующий Инна, Пинна и Римма
Княжна Марья тяжело вздохнула и этим вздохом признала справедливость слов Наташи; но словами она не согласилась с ней.– Разве можно забыть? – сказала она.
– Мне так хорошо было нынче рассказать все; и тяжело, и больно, и хорошо. Очень хорошо, – сказала Наташа, – я уверена, что он точно любил его. От этого я рассказала ему… ничего, что я рассказала ему? – вдруг покраснев, спросила она.
– Пьеру? О нет! Какой он прекрасный, – сказала княжна Марья.
– Знаешь, Мари, – вдруг сказала Наташа с шаловливой улыбкой, которой давно не видала княжна Марья на ее лице. – Он сделался какой то чистый, гладкий, свежий; точно из бани, ты понимаешь? – морально из бани. Правда?
– Да, – сказала княжна Марья, – он много выиграл.
– И сюртучок коротенький, и стриженые волосы; точно, ну точно из бани… папа, бывало…
– Я понимаю, что он (князь Андрей) никого так не любил, как его, – сказала княжна Марья.
– Да, и он особенный от него. Говорят, что дружны мужчины, когда совсем особенные. Должно быть, это правда. Правда, он совсем на него не похож ничем?
– Да, и чудесный.
– Ну, прощай, – отвечала Наташа. И та же шаловливая улыбка, как бы забывшись, долго оставалась на ее лице.
Пьер долго не мог заснуть в этот день; он взад и вперед ходил по комнате, то нахмурившись, вдумываясь во что то трудное, вдруг пожимая плечами и вздрагивая, то счастливо улыбаясь.
Он думал о князе Андрее, о Наташе, об их любви, и то ревновал ее к прошедшему, то упрекал, то прощал себя за это. Было уже шесть часов утра, а он все ходил по комнате.
«Ну что ж делать. Уж если нельзя без этого! Что ж делать! Значит, так надо», – сказал он себе и, поспешно раздевшись, лег в постель, счастливый и взволнованный, но без сомнений и нерешительностей.
«Надо, как ни странно, как ни невозможно это счастье, – надо сделать все для того, чтобы быть с ней мужем и женой», – сказал он себе.
Пьер еще за несколько дней перед этим назначил в пятницу день своего отъезда в Петербург. Когда он проснулся, в четверг, Савельич пришел к нему за приказаниями об укладке вещей в дорогу.
«Как в Петербург? Что такое Петербург? Кто в Петербурге? – невольно, хотя и про себя, спросил он. – Да, что то такое давно, давно, еще прежде, чем это случилось, я зачем то собирался ехать в Петербург, – вспомнил он. – Отчего же? я и поеду, может быть. Какой он добрый, внимательный, как все помнит! – подумал он, глядя на старое лицо Савельича. – И какая улыбка приятная!» – подумал он.
– Что ж, все не хочешь на волю, Савельич? – спросил Пьер.
– Зачем мне, ваше сиятельство, воля? При покойном графе, царство небесное, жили и при вас обиды не видим.
– Ну, а дети?
– И дети проживут, ваше сиятельство: за такими господами жить можно.
– Ну, а наследники мои? – сказал Пьер. – Вдруг я женюсь… Ведь может случиться, – прибавил он с невольной улыбкой.
– И осмеливаюсь доложить: хорошее дело, ваше сиятельство.
«Как он думает это легко, – подумал Пьер. – Он не знает, как это страшно, как опасно. Слишком рано или слишком поздно… Страшно!»
– Как же изволите приказать? Завтра изволите ехать? – спросил Савельич.
– Нет; я немножко отложу. Я тогда скажу. Ты меня извини за хлопоты, – сказал Пьер и, глядя на улыбку Савельича, подумал: «Как странно, однако, что он не знает, что теперь нет никакого Петербурга и что прежде всего надо, чтоб решилось то. Впрочем, он, верно, знает, но только притворяется. Поговорить с ним? Как он думает? – подумал Пьер. – Нет, после когда нибудь».
За завтраком Пьер сообщил княжне, что он был вчера у княжны Марьи и застал там, – можете себе представить кого? – Натали Ростову.
Княжна сделала вид, что она в этом известии не видит ничего более необыкновенного, как в том, что Пьер видел Анну Семеновну.
– Вы ее знаете? – спросил Пьер.
– Я видела княжну, – отвечала она. – Я слышала, что ее сватали за молодого Ростова. Это было бы очень хорошо для Ростовых; говорят, они совсем разорились.
– Нет, Ростову вы знаете?
– Слышала тогда только про эту историю. Очень жалко.
«Нет, она не понимает или притворяется, – подумал Пьер. – Лучше тоже не говорить ей».
Княжна также приготавливала провизию на дорогу Пьеру.
«Как они добры все, – думал Пьер, – что они теперь, когда уж наверное им это не может быть более интересно, занимаются всем этим. И все для меня; вот что удивительно».
