Кальмар, Енё

Поделись знанием:
(перенаправлено с «Ене Кальмар»)
Перейти к: навигация, поиск
Енё Кальмар
Общая информация
Полное имя Янош Кальмар
Родился
Гражданство
Позиция нападающий
Информация о клубе
Клуб
Карьера
Клубная карьера*
1926—1933 Хунгария
1933—1936 Экссельсьор (Рубе)
1936—1937 Рубе
1937—1938 Реймс
Киштекс
Национальная сборная**
1928—1932 Венгрия 15 (4)
Тренерская карьера
Киштекс играющий тренер
Чепель
1952—1956 Гонвед
1957 Вакер (Вена)
1958 Севилья
1958—1960 Гранада
1960—1962 Хапоэль (Тель-Авив)
1962—1963 Порту
1964—1965 Реал Вальядолид
1966 Хальмстад
1966—1968 Эспаньол
1970 Реал Сарагоса
1970—1972 Малага
1972—1973 Эркулес (Аликанте)
1978—1980 Малага

* Количество игр и голов за профессиональный клуб считается только для различных лиг национальных чемпионатов.

** Количество игр и голов за национальную сборную в официальных матчах.

Янош Кальмар (венг. János Kálmár; 21 марта 19081990), более известен под именем Енё Кальмар (венг. Jenő Kálmár) — венгерский футболист, нападающий и тренер.





Биография

Карьера Енё Кальмара началась в конце 1920-х годов в клубе «Хунгария», там он играл на позиции полузащитника или нападающего, особо ценились в клубе его дальние удары, которые были и точные и мощные. В 1929 году «Хунгария», впервые после прихода в клуб Кальмара, стала чемпионом Венгрии, а Кальмар, ставший с 19-ю мячами лучшим бомбардиром команды, стал лучшим футболистом Венгрии. Осенью 1929 года Кальмар получил тяжелейшёю травму — перелом ноги, после которой почти год восстанавливался. В 1932 году Кальмар, к тому времени уже полностью выздровевший, получил свой второй венгерский титул — «Хунгария» победила в финале кубка Венгрии «Ференцварош», а сам Кальмар забил второй мяч своей команды в переигровке, которая закончилась со счётом 4:3.

В 1933 году Кальмар покинул родину и уехал во Францию в клуб «Экссельсьор» из Рубе, в первый же сезон Кальмара в клубе, «Экссельсьор» занял пятое место в чемпионате Франции, однако, в следующие сезоны, игра клуба не блистала и он являлся крепким середнячком, не претендующим ни на вылет, ни на медали. В середине сезона 1935-1936 Кальмар покинул «Экссельсьор» и перешёл в другую команду из того же города с одноимённым названием «Рубе», в первый же сезон с клубом Кальмар вышел из второй французской лиги в первую, заняв второе место и на следующий сезон клуб смог удержаться в первой лиге, а дальше Кальмар вновь сменил клуб, переёдя в «Реймс». Затем Кальмар покинул Францию и вернулся в Венгрию, где был играющий тренером клуба «Киштекс», которая представляла текстильное предприятие Кишпешта.

В сборной Венгрии Кальмар дебютировал в октябре 1928 года в матча со сборной Австрии, проигранном венграми 1:5. В сентябре следующего года Кальмар впервые забил в составе сборной, поразив ворота Чехословакии, в матче, завершившимся со счётом 1:1. После перелома ноги в 1929 году Кальмар два года не играл в составе национальной команды, и снова начал выступать лишь в 1931 году, а после переезда во Францию, Кальмар уже не мог играть в составе сборной, из-за правила, существовавшего в венгерском футбольном союзе, которое разрешало играть в составе сборной лишь игрокам из национального первенства. Всего за сборную Венгрии Кальмар провёл 15 матчей и забил 4 мяча. Во время пребывания во Франции, Кальмар играл за сборную клубов севера страны.

Во время войны Кальмар, помимо работы с «Киштексом» был ассистеном в штабе национальной сборной, а после войны возглавил клуб «Чепель» и привёл клуб к званию чемпиона Венгрии в сезоне 1947-1948. В 1951 году Кальмар возглавил клуб «Гонвед», который был лидером венгерского футбола, в нём играли такие звёзды мирового футбола, как Ференц Пушкаш, Шандор Кочиш, Йожеф Божик и Золтан Цибор, за 4 года руководства клубом Кальмаром, «Гонвед» трижды выиграл венгерское первенство. В 1956 году «Гонвед» уехал в Испанию, чтобы провести матч с местным клубом «Атлетик Бильбао», в это же время в Венгрии выспыхнул бунт, команда решила не возвращаться на родину и остаться в Испании. Команда совершила турне, организованное Гуттманном, по Южной Америке, а по возвращении рассеялась. Кальмар, оставшийся без работы, уехал в Австрию, он претендовал на пост тренера сборной Австрии, но его кандидатура была откланена, и он, в марте 1957 года, ушёл тренировать клуб «Вакер» из Вены, который смог привести к 4-му месту в чемпионате страны.

В 1958 году Кальмар уехал в Испанию, где играли множество венгерских футболистов, бежавших из страны. Он начал свою трудовую деятельность с «Севильи», но, проработав там всего несколько месяцев покинул клуб, затем он руководил «Гранадой», которую вывел в финал кубка Испании, где она была разгромлена 1:4 «Барселоной», в которой два мяча забил бывший игрок «Гонведа» Кочиш. Затем Кальмар два года руководил израильским клубом «Хапоэль», выиграв кубок Израиля. Затем «Порту», с которой занял второе место в чемпионате Португалии. Затем работал с «Хальмстадом», «Эспаньолом» и другими испанскими клубами.

Достижения

Как игрок

Командные

Личные

Как тренер

Напишите отзыв о статье "Кальмар, Енё"

Ссылки

  • [www.bdfutbol.com/l/l7460.html Профиль на bdfutbol.com]
  • [www.sevillacf.com/entrenadores/JanosKalmar.htm Профиль на sevillacf.com]
  • [www.planetadofutebol.com/article.php?id=357 История Гонведа]
  • [www.youtube.com/watch?v=mvDyiR8EtlI Видео гола Кальмара]


Отрывок, характеризующий Кальмар, Енё

Когда Наташа вышла из гостиной и побежала, она добежала только до цветочной. В этой комнате она остановилась, прислушиваясь к говору в гостиной и ожидая выхода Бориса. Она уже начинала приходить в нетерпение и, топнув ножкой, сбиралась было заплакать оттого, что он не сейчас шел, когда заслышались не тихие, не быстрые, приличные шаги молодого человека.
Наташа быстро бросилась между кадок цветов и спряталась.
Борис остановился посереди комнаты, оглянулся, смахнул рукой соринки с рукава мундира и подошел к зеркалу, рассматривая свое красивое лицо. Наташа, притихнув, выглядывала из своей засады, ожидая, что он будет делать. Он постоял несколько времени перед зеркалом, улыбнулся и пошел к выходной двери. Наташа хотела его окликнуть, но потом раздумала. «Пускай ищет», сказала она себе. Только что Борис вышел, как из другой двери вышла раскрасневшаяся Соня, сквозь слезы что то злобно шепчущая. Наташа удержалась от своего первого движения выбежать к ней и осталась в своей засаде, как под шапкой невидимкой, высматривая, что делалось на свете. Она испытывала особое новое наслаждение. Соня шептала что то и оглядывалась на дверь гостиной. Из двери вышел Николай.
– Соня! Что с тобой? Можно ли это? – сказал Николай, подбегая к ней.
– Ничего, ничего, оставьте меня! – Соня зарыдала.
– Нет, я знаю что.
– Ну знаете, и прекрасно, и подите к ней.
– Соооня! Одно слово! Можно ли так мучить меня и себя из за фантазии? – говорил Николай, взяв ее за руку.
Соня не вырывала у него руки и перестала плакать.
Наташа, не шевелясь и не дыша, блестящими главами смотрела из своей засады. «Что теперь будет»? думала она.
– Соня! Мне весь мир не нужен! Ты одна для меня всё, – говорил Николай. – Я докажу тебе.
– Я не люблю, когда ты так говоришь.
– Ну не буду, ну прости, Соня! – Он притянул ее к себе и поцеловал.
«Ах, как хорошо!» подумала Наташа, и когда Соня с Николаем вышли из комнаты, она пошла за ними и вызвала к себе Бориса.
– Борис, подите сюда, – сказала она с значительным и хитрым видом. – Мне нужно сказать вам одну вещь. Сюда, сюда, – сказала она и привела его в цветочную на то место между кадок, где она была спрятана. Борис, улыбаясь, шел за нею.
– Какая же это одна вещь ? – спросил он.
Она смутилась, оглянулась вокруг себя и, увидев брошенную на кадке свою куклу, взяла ее в руки.
– Поцелуйте куклу, – сказала она.
Борис внимательным, ласковым взглядом смотрел в ее оживленное лицо и ничего не отвечал.
– Не хотите? Ну, так подите сюда, – сказала она и глубже ушла в цветы и бросила куклу. – Ближе, ближе! – шептала она. Она поймала руками офицера за обшлага, и в покрасневшем лице ее видны были торжественность и страх.
– А меня хотите поцеловать? – прошептала она чуть слышно, исподлобья глядя на него, улыбаясь и чуть не плача от волненья.
Борис покраснел.
– Какая вы смешная! – проговорил он, нагибаясь к ней, еще более краснея, но ничего не предпринимая и выжидая.
Она вдруг вскочила на кадку, так что стала выше его, обняла его обеими руками, так что тонкие голые ручки согнулись выше его шеи и, откинув движением головы волосы назад, поцеловала его в самые губы.
Она проскользнула между горшками на другую сторону цветов и, опустив голову, остановилась.
– Наташа, – сказал он, – вы знаете, что я люблю вас, но…
– Вы влюблены в меня? – перебила его Наташа.
– Да, влюблен, но, пожалуйста, не будем делать того, что сейчас… Еще четыре года… Тогда я буду просить вашей руки.
Наташа подумала.
– Тринадцать, четырнадцать, пятнадцать, шестнадцать… – сказала она, считая по тоненьким пальчикам. – Хорошо! Так кончено?
И улыбка радости и успокоения осветила ее оживленное лицо.
– Кончено! – сказал Борис.
– Навсегда? – сказала девочка. – До самой смерти?
И, взяв его под руку, она с счастливым лицом тихо пошла с ним рядом в диванную.


Графиня так устала от визитов, что не велела принимать больше никого, и швейцару приказано было только звать непременно кушать всех, кто будет еще приезжать с поздравлениями. Графине хотелось с глазу на глаз поговорить с другом своего детства, княгиней Анной Михайловной, которую она не видала хорошенько с ее приезда из Петербурга. Анна Михайловна, с своим исплаканным и приятным лицом, подвинулась ближе к креслу графини.
– С тобой я буду совершенно откровенна, – сказала Анна Михайловна. – Уж мало нас осталось, старых друзей! От этого я так и дорожу твоею дружбой.
Анна Михайловна посмотрела на Веру и остановилась. Графиня пожала руку своему другу.
– Вера, – сказала графиня, обращаясь к старшей дочери, очевидно, нелюбимой. – Как у вас ни на что понятия нет? Разве ты не чувствуешь, что ты здесь лишняя? Поди к сестрам, или…
Красивая Вера презрительно улыбнулась, видимо не чувствуя ни малейшего оскорбления.
– Ежели бы вы мне сказали давно, маменька, я бы тотчас ушла, – сказала она, и пошла в свою комнату.
Но, проходя мимо диванной, она заметила, что в ней у двух окошек симметрично сидели две пары. Она остановилась и презрительно улыбнулась. Соня сидела близко подле Николая, который переписывал ей стихи, в первый раз сочиненные им. Борис с Наташей сидели у другого окна и замолчали, когда вошла Вера. Соня и Наташа с виноватыми и счастливыми лицами взглянули на Веру.
Весело и трогательно было смотреть на этих влюбленных девочек, но вид их, очевидно, не возбуждал в Вере приятного чувства.
– Сколько раз я вас просила, – сказала она, – не брать моих вещей, у вас есть своя комната.
Она взяла от Николая чернильницу.
– Сейчас, сейчас, – сказал он, мокая перо.
– Вы всё умеете делать не во время, – сказала Вера. – То прибежали в гостиную, так что всем совестно сделалось за вас.
Несмотря на то, или именно потому, что сказанное ею было совершенно справедливо, никто ей не отвечал, и все четверо только переглядывались между собой. Она медлила в комнате с чернильницей в руке.
– И какие могут быть в ваши года секреты между Наташей и Борисом и между вами, – всё одни глупости!
– Ну, что тебе за дело, Вера? – тихеньким голоском, заступнически проговорила Наташа.
Она, видимо, была ко всем еще более, чем всегда, в этот день добра и ласкова.
– Очень глупо, – сказала Вера, – мне совестно за вас. Что за секреты?…
– У каждого свои секреты. Мы тебя с Бергом не трогаем, – сказала Наташа разгорячаясь.
– Я думаю, не трогаете, – сказала Вера, – потому что в моих поступках никогда ничего не может быть дурного. А вот я маменьке скажу, как ты с Борисом обходишься.
– Наталья Ильинишна очень хорошо со мной обходится, – сказал Борис. – Я не могу жаловаться, – сказал он.
– Оставьте, Борис, вы такой дипломат (слово дипломат было в большом ходу у детей в том особом значении, какое они придавали этому слову); даже скучно, – сказала Наташа оскорбленным, дрожащим голосом. – За что она ко мне пристает? Ты этого никогда не поймешь, – сказала она, обращаясь к Вере, – потому что ты никогда никого не любила; у тебя сердца нет, ты только madame de Genlis [мадам Жанлис] (это прозвище, считавшееся очень обидным, было дано Вере Николаем), и твое первое удовольствие – делать неприятности другим. Ты кокетничай с Бергом, сколько хочешь, – проговорила она скоро.
– Да уж я верно не стану перед гостями бегать за молодым человеком…
– Ну, добилась своего, – вмешался Николай, – наговорила всем неприятностей, расстроила всех. Пойдемте в детскую.
Все четверо, как спугнутая стая птиц, поднялись и пошли из комнаты.
– Мне наговорили неприятностей, а я никому ничего, – сказала Вера.
– Madame de Genlis! Madame de Genlis! – проговорили смеющиеся голоса из за двери.
Красивая Вера, производившая на всех такое раздражающее, неприятное действие, улыбнулась и видимо не затронутая тем, что ей было сказано, подошла к зеркалу и оправила шарф и прическу. Глядя на свое красивое лицо, она стала, повидимому, еще холоднее и спокойнее.