Епифанов, Геннадий Дмитриевич

Геннадий Дмитриевич Епифанов
Дата рождения:	4 августа 1900(1900-08-04)
Место рождения:	Ростов, Российская империя
Дата смерти:	4 сентября 1985(1985-09-04) (85 лет)
Место смерти:	Ленинград, СССР
Гражданство:	Российская империя Российская империя СССР СССР
Учёба:	Институт имени Репина
Влияние на:	Бритвин, Виктор Глебович
Награды:
© Работы этого автора несвободны

Генна́дий Дми́триевич Епифа́нов (21 июля (3 августа, по другим сведениям 4 августа) 1900, Ростов Великий  — 4 сентября 1985, Ленинград) — русский советский художник-график.

Биография

Преподавал пение в Ростовской гимназии с 1921 по 1922 годы. Работал в Ростовском музее древностей (1922—1924). Учился на графическом факультете Ленинградского Высшего художественно-технического института.

Пользовался различными графическими техниками — рисунком пером, ксилографией, обращался к акварели, гуаши, сепии.

Выпустил альбом ксилографий, посвящённый родному городу Ростову, альбом гравюр «Ленинград. Виды города» (1953).

Оформлял книги, выпускавшиеся издательством «Academia» и другими советскими издательствами. Известен иллюстрациями к «Назидательным новеллам» М. Сервантеса (1934), «Бедной Лизе» Н. М. Карамзина (1947), «Королеве Марго» А. Дюма (1952), «Одиссее» Гомера (1958), «Пиковой даме» А. С. Пушкина (1966).

Профессор Ленинградского института живописи, скульптуры и архитектуры им. И. Е. Репина, заслуженный деятель искусств РСФСР, член-корреспондент Академии художеств СССР. Многие из его учеников успешно работают в области книжной графики.

Геннадий Дмитриевич Епифанов скончался 4 сентября 1985 года в Ленинграде на восемьдесят шестом году жизни.

Литература

• Кравченко К. С. Геннадий Дмитриевич Епифанов. Ленинград: Художник РСФСР, 1982. 215 с.: ил.

Ссылки

• [www.kompost.ru/page80-p466.html Иллюстратор Геннадий Дмитриевич ЕПИФАНОВ]
• Ким Е. В. [www.rostmuseum.ru/publication/srm/012/kim01.html Г. Д. Епифанов и его «Воспоминания»]
• Епифанов. Г. Д. [www.rostmuseum.ru/publication/srm/012/epifanov01.html Воспоминания]

Отрывок, характеризующий Епифанов, Геннадий Дмитриевич

В самом серьезном расположении духа Пьер подъехал к дому старого князя. Дом этот уцелел. В нем видны были следы разрушения, но характер дома был тот же. Встретивший Пьера старый официант с строгим лицом, как будто желая дать почувствовать гостю, что отсутствие князя не нарушает порядка дома, сказал, что княжна изволили пройти в свои комнаты и принимают по воскресеньям.
– Доложи; может быть, примут, – сказал Пьер.
– Слушаю с, – отвечал официант, – пожалуйте в портретную.
Через несколько минут к Пьеру вышли официант и Десаль. Десаль от имени княжны передал Пьеру, что она очень рада видеть его и просит, если он извинит ее за бесцеремонность, войти наверх, в ее комнаты.
В невысокой комнатке, освещенной одной свечой, сидела княжна и еще кто то с нею, в черном платье. Пьер помнил, что при княжне всегда были компаньонки. Кто такие и какие они, эти компаньонки, Пьер не знал и не помнил. «Это одна из компаньонок», – подумал он, взглянув на даму в черном платье.
Княжна быстро встала ему навстречу и протянула руку.
– Да, – сказала она, всматриваясь в его изменившееся лицо, после того как он поцеловал ее руку, – вот как мы с вами встречаемся. Он и последнее время часто говорил про вас, – сказала она, переводя свои глаза с Пьера на компаньонку с застенчивостью, которая на мгновение поразила Пьера.
– Я так была рада, узнав о вашем спасенье. Это было единственное радостное известие, которое мы получили с давнего времени. – Опять еще беспокойнее княжна оглянулась на компаньонку и хотела что то сказать; но Пьер перебил ее.
– Вы можете себе представить, что я ничего не знал про него, – сказал он. – Я считал его убитым. Все, что я узнал, я узнал от других, через третьи руки. Я знаю только, что он попал к Ростовым… Какая судьба!
Пьер говорил быстро, оживленно. Он взглянул раз на лицо компаньонки, увидал внимательно ласково любопытный взгляд, устремленный на него, и, как это часто бывает во время разговора, он почему то почувствовал, что эта компаньонка в черном платье – милое, доброе, славное существо, которое не помешает его задушевному разговору с княжной Марьей.
Но когда он сказал последние слова о Ростовых, замешательство в лице княжны Марьи выразилось еще сильнее. Она опять перебежала глазами с лица Пьера на лицо дамы в черном платье и сказала:
– Вы не узнаете разве?
Пьер взглянул еще раз на бледное, тонкое, с черными глазами и странным ртом, лицо компаньонки. Что то родное, давно забытое и больше чем милое смотрело на него из этих внимательных глаз.
«Но нет, это не может быть, – подумал он. – Это строгое, худое и бледное, постаревшее лицо? Это не может быть она. Это только воспоминание того». Но в это время княжна Марья сказала: «Наташа». И лицо, с внимательными глазами, с трудом, с усилием, как отворяется заржавелая дверь, – улыбнулось, и из этой растворенной двери вдруг пахнуло и обдало Пьера тем давно забытым счастием, о котором, в особенности теперь, он не думал. Пахнуло, охватило и поглотило его всего. Когда она улыбнулась, уже не могло быть сомнений: это была Наташа, и он любил ее.