Еращенко, Виктор Степанович

К:Википедия:Изолированные статьи (тип: не указан)

Виктор Степанович Еращенко
Дата рождения:	17 января 1947(1947-01-17)
Место рождения:	п. Маго, Тахтинский район, Нижнеамурская область, РСФСР, СССР (ныне Николаевский район, Хабаровский край)
Дата смерти:	6 апреля 1989(1989-04-06) (42 года)
Место смерти:	г. Хабаровск, Хабаровский край, РСФСР, СССР
Гражданство:	СССР СССР
Род деятельности:	поэт, прозаик, публицист, драматург, редактор
Годы творчества:	1963—1989
Язык произведений:	Русский язык
Дебют:	«Стихи» (1975)

Ви́ктор Степа́нович Ера́щенко (17 января 1947, п. Маго, ныне Хабаровский край — 6 апреля 1989, Хабаровск) — русский советский поэт.

Наследие Виктора Еращенко — не только стихи и поэмы, но и пьесы, инсценировки, тексты к спектаклям, публицистика, фантастика.

Биография

Виктор Степанович Еращенко родился 17 января 1947 года в порту Маго Тахтинского района Нижнеамурской области (ныне Николаевский район Хабаровского края).

В 1964 году, работая слесарем в порту, окончил вечернюю школу и поступил на физико-математический факультет Хабаровского педагогического института. Вскоре оставил учебу.

Работал слесарем-монтажником, судоремонтником, оператором нефтеперерабатывающего завода им. Орджоникидзе.

Писать стихи начал еще в юности, первые публикации появились в местных газетах в 1963 году.

В 1973 году окончил заочное отделение Литературного института имени А. М. Горького.

Работал в Дальневосточном отделении ВААП, редактором на Хабаровской студии телевидения, заведующим литературной частью драматического театра, в то же время руководил литературными объединениями при Хабаровской писательской организации и при газете «Молодой дальневосточник».

В 1979 году принят в Союз писателей СССР.

6 апреля 1989 года Виктор Степанович Еращенко трагически погиб. Похоронен на Центральном кладбище Хабаровска.

Творчество

Для Виктора Еращенко характерны напряженные раздумья о смысле жизни, о месте и роли человека в обществе, о связи времен и преемственности поколений.

Творчество Еращенко 1970—80-х годов поражает своей масштабностью —- исторические поэмы и пьеса о землепроходцах «Ватага», фантастические рассказы.

Восхищают его мужественный лиризм, интеллектуальная отвага, его внутренняя свобода при добровольном самоограничении. В его стихах, при огромном богатстве метрики и ритма, можно найти весь диапазон чувств — от нежности до сарказма. В них география и история, земная жизнь и прорывы в космос. В стихах дальневосточного поэта описаны и порт Маго, и Николаевск, и Магадан, и Владивосток, и старинный город Благовещенск, и, конечно, холмы Хабаровска. В них поэтически звучат и Талакан, и Экимчан, и мыс Лазарева, и многое другое.

Тема истории Дальнего Востока — ведущий мотив сборника стихов «Купель». Поэт внимательно вчитывается в летопись народных дум и деяний. Особой теплотой проникнуты стихи о людях нелегкой судьбы, навсегда сохранивших красоту души и тонкость чувств.

На фоне основного направления творчества, то есть поэзии, прозы, драматургии, публицистики, Виктор Еращенко отдал дань маргинальным жанрам — эпиграмме, сатирической и философской миниатюре, дружеским и юбилейным посвящениям, инскриптам. Потому что был остроумным («Мало кто решился состязаться в едкости, насмешничанье и ядовитости с Еращенко», — вспоминал коллега по работе Анатолий Полищук). И потому что у Еращенко был особый дар откликаться на любое, пусть и незначительное событие. Мешая серьёзное с пустяками, он оставил любопытные свидетельства о позднесоветском времени. Так, саркастическим пером обозначены такие явления, как дефицит продуктов (стихи о том, как на трибуну взошла колбаса), знаменитая антиалкогольная кампания Лигачева — Горбачева 1986 г. («антиуказные» мотивы), скука советских заседаний и совещаний («Оратор, перекуй своё орало на что угодно, чтобы больше не орало»). Многих собратьев по цеху воспел, иных припечатал, но всегда глубоко и безжалостно всматривался в самого себя.

Сочинения

Стихи Виктора Еращенко печатались в коллективных сборниках Хабаровска, Владивостока, Москвы, в альманахе «День поэзии», в центральных и периферийных журналах.

Поэзия

• Еращенко, В. С. Стихи. — М.: Молодая гвардия, 1975. — 30 с. — 20 000 экз.
• Еращенко, В. С. Лепестки в колодезной воде: Стихи. — Хабаровск: Кн. и-во, 1977. — 40 с. — 3000 экз.
• Еращенко, В. С. Отраженья: Стихи. — Хабаровск: Кн. и-во, 1980. — 61 с. — 3000 экз.
• Еращенко, В. С. Мир просторен: Стихи. — М.: Современник, 1985. — 77 с. — (Новинки «Современника»). — 10 000 экз.
• Еращенко, В. С. Купель: Стихи. — Хабаровск: Кн. и-во, 1986. — 85 с. — 3000 экз.
• Еращенко, В. С. Избранное: Стихи, поэма, пьеса. — Хабаровск: Приамур. геогр. о-во: РИОТИП, 1996. — 302 с. — 5000 экз. — ISBN 5-88570-089-3.
• Еращенко, В. С. Малая поэзия. — Хабаровск: Приамур. ведомости, 2002. — 144 с.

Проза

• Белая дорога / Сост. В. И. Мататровский. — М.: Молодая гвардия, 1990. — 317 с. — (Шк. Ефремова). — 150 000 экз. — ISBN 5-235-01541-X.

Драматургия

• Еращенко, В. С. Взыскую града: пьесы. — Хабаровск, 2007.

О творчестве

• Соложенкина С. Достоверно и впечатляюще//Еращенко В Стихи. — М., 1975. — С. 3-4.
• Школьник Л. Обретая мастерство и зрелость: Заметки о творчестве поэта В. Еращснко//Тихоокеан. звезда. — 1977. — 23 окт.
• Мельник В. Берега Лазурной бухты: О молодых поэтах Дал Востока [в том числе В. Еращенко]//Дал. Восток. — 1986 — № 12 — С 144—151.
• Лобычев А. В поисках живой воды: [Заметки о поэзии В Еращенко]//Дал. Восток. — 1987. — №. — С. 141—145.
• Катеринич В. Н. Двенадцать сюжетов : из литературного краеведения / Катеринич В. Н. — Хабаровск : [б. и.], 2003. — 141 с. : ил.
• Акстинас О. Он солнце нес над головой : Духовная энергия поэта Виктора Еращенко влияет на людей даже в непоэтические времена : [о дальневосточном поэте Викторе Еращенко (1947—1989)] / Акстинас О. // Российская газета. — 2007. — 9 февр. — С. 22 ; 4 ср. ст.
• Литературный путеводитель. Хабаровские писатели: судьба и творчество. Библиография, проза, поэзия. Под общ. ред. М. Ф. Асламова. К 70-летию Хабаровской краевой писательской организации. — Хабаровск: Кн. изд., 2004. — 326 с., стр. 229—230.

Память

• Магинской библиотеке присвоено имя поэта. Мать поэта, Любовьь Ивановна и сестра Мария Степановна Засухина передали библиотеке личные фотографии, письма, телеграммы, неопубликованные стихи, любимые книги поэта и книги из семейной библиотеки.
• В центре поселка Маго на здании администрации, где расположена библиотека им. В. Еращенко, установлена мемориальная доска.
• Ежегодно для жителей Маго проводятся Еращенковские чтения.

Отрывок, характеризующий Еращенко, Виктор Степанович

Тихон, сначала исправлявший черную работу раскладки костров, доставления воды, обдирания лошадей и т. п., скоро оказал большую охоту и способность к партизанской войне. Он по ночам уходил на добычу и всякий раз приносил с собой платье и оружие французское, а когда ему приказывали, то приводил и пленных. Денисов отставил Тихона от работ, стал брать его с собою в разъезды и зачислил в казаки.
Тихон не любил ездить верхом и всегда ходил пешком, никогда не отставая от кавалерии. Оружие его составляли мушкетон, который он носил больше для смеха, пика и топор, которым он владел, как волк владеет зубами, одинаково легко выбирая ими блох из шерсти и перекусывая толстые кости. Тихон одинаково верно, со всего размаха, раскалывал топором бревна и, взяв топор за обух, выстрагивал им тонкие колышки и вырезывал ложки. В партии Денисова Тихон занимал свое особенное, исключительное место. Когда надо было сделать что нибудь особенно трудное и гадкое – выворотить плечом в грязи повозку, за хвост вытащить из болота лошадь, ободрать ее, залезть в самую середину французов, пройти в день по пятьдесят верст, – все указывали, посмеиваясь, на Тихона.
– Что ему, черту, делается, меренина здоровенный, – говорили про него.
Один раз француз, которого брал Тихон, выстрелил в него из пистолета и попал ему в мякоть спины. Рана эта, от которой Тихон лечился только водкой, внутренне и наружно, была предметом самых веселых шуток во всем отряде и шуток, которым охотно поддавался Тихон.
– Что, брат, не будешь? Али скрючило? – смеялись ему казаки, и Тихон, нарочно скорчившись и делая рожи, притворяясь, что он сердится, самыми смешными ругательствами бранил французов. Случай этот имел на Тихона только то влияние, что после своей раны он редко приводил пленных.
Тихон был самый полезный и храбрый человек в партии. Никто больше его не открыл случаев нападения, никто больше его не побрал и не побил французов; и вследствие этого он был шут всех казаков, гусаров и сам охотно поддавался этому чину. Теперь Тихон был послан Денисовым, в ночь еще, в Шамшево для того, чтобы взять языка. Но, или потому, что он не удовлетворился одним французом, или потому, что он проспал ночь, он днем залез в кусты, в самую середину французов и, как видел с горы Денисов, был открыт ими.


Поговорив еще несколько времени с эсаулом о завтрашнем нападении, которое теперь, глядя на близость французов, Денисов, казалось, окончательно решил, он повернул лошадь и поехал назад.
– Ну, бг'ат, тепег'ь поедем обсушимся, – сказал он Пете.
Подъезжая к лесной караулке, Денисов остановился, вглядываясь в лес. По лесу, между деревьев, большими легкими шагами шел на длинных ногах, с длинными мотающимися руками, человек в куртке, лаптях и казанской шляпе, с ружьем через плечо и топором за поясом. Увидав Денисова, человек этот поспешно швырнул что то в куст и, сняв с отвисшими полями мокрую шляпу, подошел к начальнику. Это был Тихон. Изрытое оспой и морщинами лицо его с маленькими узкими глазами сияло самодовольным весельем. Он, высоко подняв голову и как будто удерживаясь от смеха, уставился на Денисова.
– Ну где пг'опадал? – сказал Денисов.
– Где пропадал? За французами ходил, – смело и поспешно отвечал Тихон хриплым, но певучим басом.
– Зачем же ты днем полез? Скотина! Ну что ж, не взял?..
– Взять то взял, – сказал Тихон.
– Где ж он?
– Да я его взял сперва наперво на зорьке еще, – продолжал Тихон, переставляя пошире плоские, вывернутые в лаптях ноги, – да и свел в лес. Вижу, не ладен. Думаю, дай схожу, другого поаккуратнее какого возьму.
– Ишь, шельма, так и есть, – сказал Денисов эсаулу. – Зачем же ты этого не пг'ивел?
– Да что ж его водить то, – сердито и поспешно перебил Тихон, – не гожающий. Разве я не знаю, каких вам надо?
– Эка бестия!.. Ну?..
– Пошел за другим, – продолжал Тихон, – подполоз я таким манером в лес, да и лег. – Тихон неожиданно и гибко лег на брюхо, представляя в лицах, как он это сделал. – Один и навернись, – продолжал он. – Я его таким манером и сграбь. – Тихон быстро, легко вскочил. – Пойдем, говорю, к полковнику. Как загалдит. А их тут четверо. Бросились на меня с шпажками. Я на них таким манером топором: что вы, мол, Христос с вами, – вскрикнул Тихон, размахнув руками и грозно хмурясь, выставляя грудь.
– То то мы с горы видели, как ты стречка задавал через лужи то, – сказал эсаул, суживая свои блестящие глаза.
Пете очень хотелось смеяться, но он видел, что все удерживались от смеха. Он быстро переводил глаза с лица Тихона на лицо эсаула и Денисова, не понимая того, что все это значило.
– Ты дуг'ака то не представляй, – сказал Денисов, сердито покашливая. – Зачем пег'вого не пг'ивел?
Тихон стал чесать одной рукой спину, другой голову, и вдруг вся рожа его растянулась в сияющую глупую улыбку, открывшую недостаток зуба (за что он и прозван Щербатый). Денисов улыбнулся, и Петя залился веселым смехом, к которому присоединился и сам Тихон.
– Да что, совсем несправный, – сказал Тихон. – Одежонка плохенькая на нем, куда же его водить то. Да и грубиян, ваше благородие. Как же, говорит, я сам анаральский сын, не пойду, говорит.
– Экая скотина! – сказал Денисов. – Мне расспросить надо…
– Да я его спрашивал, – сказал Тихон. – Он говорит: плохо зн аком. Наших, говорит, и много, да всё плохие; только, говорит, одна названия. Ахнете, говорит, хорошенько, всех заберете, – заключил Тихон, весело и решительно взглянув в глаза Денисова.
– Вот я те всыплю сотню гог'ячих, ты и будешь дуг'ака то ког'чить, – сказал Денисов строго.
– Да что же серчать то, – сказал Тихон, – что ж, я не видал французов ваших? Вот дай позатемняет, я табе каких хошь, хоть троих приведу.
– Ну, поедем, – сказал Денисов, и до самой караулки он ехал, сердито нахмурившись и молча.
Тихон зашел сзади, и Петя слышал, как смеялись с ним и над ним казаки о каких то сапогах, которые он бросил в куст.
Когда прошел тот овладевший им смех при словах и улыбке Тихона, и Петя понял на мгновенье, что Тихон этот убил человека, ему сделалось неловко. Он оглянулся на пленного барабанщика, и что то кольнуло его в сердце. Но эта неловкость продолжалась только одно мгновенье. Он почувствовал необходимость повыше поднять голову, подбодриться и расспросить эсаула с значительным видом о завтрашнем предприятии, с тем чтобы не быть недостойным того общества, в котором он находился.
Посланный офицер встретил Денисова на дороге с известием, что Долохов сам сейчас приедет и что с его стороны все благополучно.
Денисов вдруг повеселел и подозвал к себе Петю.
– Ну, г'асскажи ты мне пг'о себя, – сказал он.


Петя при выезде из Москвы, оставив своих родных, присоединился к своему полку и скоро после этого был взят ординарцем к генералу, командовавшему большим отрядом. Со времени своего производства в офицеры, и в особенности с поступления в действующую армию, где он участвовал в Вяземском сражении, Петя находился в постоянно счастливо возбужденном состоянии радости на то, что он большой, и в постоянно восторженной поспешности не пропустить какого нибудь случая настоящего геройства. Он был очень счастлив тем, что он видел и испытал в армии, но вместе с тем ему все казалось, что там, где его нет, там то теперь и совершается самое настоящее, геройское. И он торопился поспеть туда, где его не было.
Когда 21 го октября его генерал выразил желание послать кого нибудь в отряд Денисова, Петя так жалостно просил, чтобы послать его, что генерал не мог отказать. Но, отправляя его, генерал, поминая безумный поступок Пети в Вяземском сражении, где Петя, вместо того чтобы ехать дорогой туда, куда он был послан, поскакал в цепь под огонь французов и выстрелил там два раза из своего пистолета, – отправляя его, генерал именно запретил Пете участвовать в каких бы то ни было действиях Денисова. От этого то Петя покраснел и смешался, когда Денисов спросил, можно ли ему остаться. До выезда на опушку леса Петя считал, что ему надобно, строго исполняя свой долг, сейчас же вернуться. Но когда он увидал французов, увидал Тихона, узнал, что в ночь непременно атакуют, он, с быстротою переходов молодых людей от одного взгляда к другому, решил сам с собою, что генерал его, которого он до сих пор очень уважал, – дрянь, немец, что Денисов герой, и эсаул герой, и что Тихон герой, и что ему было бы стыдно уехать от них в трудную минуту.
Уже смеркалось, когда Денисов с Петей и эсаулом подъехали к караулке. В полутьме виднелись лошади в седлах, казаки, гусары, прилаживавшие шалашики на поляне и (чтобы не видели дыма французы) разводившие красневший огонь в лесном овраге. В сенях маленькой избушки казак, засучив рукава, рубил баранину. В самой избе были три офицера из партии Денисова, устроивавшие стол из двери. Петя снял, отдав сушить, свое мокрое платье и тотчас принялся содействовать офицерам в устройстве обеденного стола.
Через десять минут был готов стол, покрытый салфеткой. На столе была водка, ром в фляжке, белый хлеб и жареная баранина с солью.
Сидя вместе с офицерами за столом и разрывая руками, по которым текло сало, жирную душистую баранину, Петя находился в восторженном детском состоянии нежной любви ко всем людям и вследствие того уверенности в такой же любви к себе других людей.