Ергольские
| Ергольские | |
| | |
| Губернии, в РК которых внесён род: | |
|---|---|
| Часть родословной книги: |
VI |
Подданство: | |
 Великое княжество Московское
| |
 Царство Русское
| |
 Российская империя
| |
| Имения: | |
Ергольские — русский дворянский род. Внесён Герольдией в VI часть родословной книги Орловской, Санкт-Петербургской[1], Калужской и Тульской губерний Российской империи[2].
История рода
Фамилия происходит от реки Ерги, на которой некогда располагались поместья Ергольских[3]. Михаил Никитич и Михаил Михайлович Ергольские упоминаются в колыванском походе 1540 года, а Антон Михайлович и Фирс Никитич — в казанском походе 1544 года. Юрий Михайлович Ергольский был воеводой под Коломной в 1545 году, руководил обороной от набегов крымских татар. Василий Иванович Ергольский был воеводой в полоцком походе 1551 года.
Бараш Иванович подписался в 1565 году на поручной записи по князю Василию Семёновичу Оболенскому-Серебряному и сыну его Борису[2]. Десять Ергольских владели населёнными имениями в 1699 году, а трое из них — Степан Семёнович, Иван и Тимофей Гурьевичи были стольниками Петра I. За честную службу Ергольские были пожалованы обширными землями в Боровском и Мещовском уездах Калужской губернии[4].
Известные представители
- Ергольский, Владимир Николаевич (1775—1836) — генерал-майор, участник Наполеоновских войн.
- Ергольский, Григорий Терентьевич (1663—1746) — государственный и военный деятель эпохи Петра I.
- Ергольская, Татьяна Александровна (1792—1874) — родственница Льва Николаевича Толстого, значительно повлиявшая на него в детстве[5].
Напишите отзыв о статье "Ергольские"
Примечания
- ↑ Биографический словарь. 2000 год.
- ↑ 1 2 Ергольские // Энциклопедический словарь Брокгауза и Ефрона : в 86 т. (82 т. и 4 доп.). — СПб., 1890—1907.
- ↑ [az-libr.ru/index.htm?Persons&000/SNames/as133/f05a8d16 Библиотека — Люди и книги]
- ↑ [www.vest-news.ru/article/26824 Весть-News. Камин давно погас — тепло осталось]
- ↑ [www.levtolstoy.ru/family Семья Льва Николаевича Толстого]
Литература
- Долгоруков П. В. Российская родословная книга. — СПб.: Тип. 3 Отд. Собств. Е. И. В. Канцелярии, 1857. — Т. 4. — С. 403.
Отрывок, характеризующий Ергольские
– Ежели бы я знал, что из этого выйдет что нибудь, кроме унижения… – отвечал сын холодно. – Но я обещал вам и делаю это для вас.Несмотря на то, что чья то карета стояла у подъезда, швейцар, оглядев мать с сыном (которые, не приказывая докладывать о себе, прямо вошли в стеклянные сени между двумя рядами статуй в нишах), значительно посмотрев на старенький салоп, спросил, кого им угодно, княжен или графа, и, узнав, что графа, сказал, что их сиятельству нынче хуже и их сиятельство никого не принимают.
– Мы можем уехать, – сказал сын по французски.
– Mon ami! [Друг мой!] – сказала мать умоляющим голосом, опять дотрогиваясь до руки сына, как будто это прикосновение могло успокоивать или возбуждать его.
Борис замолчал и, не снимая шинели, вопросительно смотрел на мать.
– Голубчик, – нежным голоском сказала Анна Михайловна, обращаясь к швейцару, – я знаю, что граф Кирилл Владимирович очень болен… я затем и приехала… я родственница… Я не буду беспокоить, голубчик… А мне бы только надо увидать князя Василия Сергеевича: ведь он здесь стоит. Доложи, пожалуйста.
Швейцар угрюмо дернул снурок наверх и отвернулся.
– Княгиня Друбецкая к князю Василию Сергеевичу, – крикнул он сбежавшему сверху и из под выступа лестницы выглядывавшему официанту в чулках, башмаках и фраке.
Мать расправила складки своего крашеного шелкового платья, посмотрелась в цельное венецианское зеркало в стене и бодро в своих стоптанных башмаках пошла вверх по ковру лестницы.
– Mon cher, voue m'avez promis, [Мой друг, ты мне обещал,] – обратилась она опять к Сыну, прикосновением руки возбуждая его.
Сын, опустив глаза, спокойно шел за нею.
Они вошли в залу, из которой одна дверь вела в покои, отведенные князю Василью.
В то время как мать с сыном, выйдя на середину комнаты, намеревались спросить дорогу у вскочившего при их входе старого официанта, у одной из дверей повернулась бронзовая ручка и князь Василий в бархатной шубке, с одною звездой, по домашнему, вышел, провожая красивого черноволосого мужчину. Мужчина этот был знаменитый петербургский доктор Lorrain.
– C'est donc positif? [Итак, это верно?] – говорил князь.
– Mon prince, «errare humanum est», mais… [Князь, человеку ошибаться свойственно.] – отвечал доктор, грассируя и произнося латинские слова французским выговором.
– C'est bien, c'est bien… [Хорошо, хорошо…]
Заметив Анну Михайловну с сыном, князь Василий поклоном отпустил доктора и молча, но с вопросительным видом, подошел к ним. Сын заметил, как вдруг глубокая горесть выразилась в глазах его матери, и слегка улыбнулся.
