Неткалиев, Ерденбек Неткалиевич

Поделись знанием:
(перенаправлено с «Ерденбек Неткалиевич Неткалиев»)
Перейти к: навигация, поиск
Ерденбек Неткалиевич Неткалиев
каз. Ерденбек Ниетқалиев
Дата рождения

3 февраля 1914(1914-02-03)

Место рождения

аул Камысты, Астраханская губерния, Российская империя ныне Жанибекский район, Казахстан

Дата смерти

2 февраля 1945(1945-02-02) (30 лет)

Место смерти

у города Ратцебур, провинция Померания, Германская империя, (ныне город Оконек, Великопольское воеводство, Польская Республика)

Принадлежность

СССР СССР

Род войск

кавалерия

Годы службы

1939—1945

Звание

<imagemap>: неверное или отсутствующее изображение

капитан
Часть
  • 5-й кавалерийский полк 9-й кавалерийской дивизии→
  • 5-й кавалерийский полк 2-й гвардейской кавалерийской дивизии→
  • 7-й гвардейский кавалерийский полк 2-й гвардейской кавалерийской дивизии→
  • 12-й гвардейский кавалерийский полк 3-й гвардейской кавалерийской дивизии
Сражения/войны

Великая Отечественная война

Награды и премии

Неткалиев Ерденбек Неткалиевич (19141945) — советский военный. Участник Великой Отечественной войны. Герой Советского Союза (1945, посмертно). Гвардии капитан.





Биография

Ерденбек Неткалиевич Неткалиев родился 3 февраля[1] 1914 года в ауле Камыста Царёвского уезда Астраханской губернии Российской империи (ныне село Камысты Жанибекского района Западно-Казахстанской области Республики Казахстан) в крестьянской семье. Казах. После окончания школы поступил в Алма-Атинской зооветеринарный институт, по окончании которого в 1936 году работал в Южно-Казахстанской области (с 1938 года — Кзыл-Ординская область) заведующим учебной частью школы животноводства, преподавателем в сельскохозяйственном техникуме, инспектором облисполкома по животноводству.

В ряды Рабоче-крестьянской Красной Армии Е. Н. Неткалиев был призван Аральским районным военкоматом Кзыл-Ординской области Казахской ССР в 1939 году. В 1940 году окончил курсы младших лейтенантов. В действующей армии младший лейтенант Е. Н. Неткалиев с октября 1941 года в должности офицера связи 5-го кавалерийского полка 9-й кавалерийской дивизии 2-го кавалерийского корпуса. В боях с немецко-фашистскими захватчиками Ерденбек Неткалиев с ноября 1941 года на Западном фронте. Участник Битвы за Москву. Боевое крещение принял в боях под селом Угодский Завод во время Тульской оборонительной операции, когда 11 ноября 1941 года 2-й кавалерийский корпус был брошен в бой в полосе обороны 49-й армии. После того, как немецкое наступление под Серпуховым было остановлено, корпус был переброшен под Каширу в полосу обороны 50-й армии. 26 ноября 1941 года 2-й кавалерийский корпус за отличие, проявленное в боях, был преобразован в 1-й гвардейский, а 9-я кавалерийская дивизия стала 2-й гвардейской[2]. В конце ноября 1941 года младший лейтенант Е. Н. Неткалиев участвовал в обороне города Каширы. В ходе Тульской наступательной операции в составе своего подразделения освобождал города Венёв и Сталиногорск, а в ходе Калужской операции — Козельск и Мосальск. Зимой 1942 года дивизия, в которой служил младший лейтенант Неткалиев, вела наступательные бои на вяземском направлении, затем до лета 1942 года воевал на ржевско-вяземском выступе в районе Дорогобужа. В конце июля 1942 года 1-й гвардейский кавалерийский корпус был переброшен на жиздринское направление в полосу обороны 16-й армии. За всё время боевых действий офицер связи 7-го гвардейского кавалерийского полка 2-й гвардейской кавалерийской дивизии неоднократно проявлял личное мужество, доставляя приказы командования в самую гущу боя. 17 августа 1942 года во время выполнения боевого задания младший лейтенант Е. Н. Неткалиев был тяжело ранен, но доставил пакет по назначению, после чего был эвакуирован в госпиталь.

После выздоровления Ерденбек Неткалиев получил звание лейтенанта и 3 октября 1942 года прибыл в 12-й гвардейский кавалерийский полк 3-й гвардейской кавалерийской дивизии 2-го гвардейского кавалерийского корпуса Западного фронта, где был назначен на должность заместителя командира 3-го сабельного эскадрона по строевой части. 28 ноября 1942 года гвардии лейтенант Е. Н. Неткалиев во время боёв в Сычёвском районе Смоленской области, заменив раненого в бою командира эскадрона, со своими бойцами прорвал немецкую оборону на участке Подосиновка[3] — Аристово и обеспечил выход в тыл противника своего полка. Перерезав железнодорожную ветку Ржев — Сычёвка, 3-й эскадрон 12-го гвардейского кавалерийского полка под командованием Ерденбека Неткалиева почти три дня вёл бой в деревне Никишкино[4], отражая атаки многократно превосходящих сил противника. Бойцы Неткалиева уничтожили около 80 немецких солдат и офицеров и серьёзно повредили вражеский бронепоезд. 30 ноября 1942 года Ерденбек Неткалиев был тяжело ранен. Местные жители отнесли его к партизанам, где ему была оказана первая помощь. Затем первым самолётом его эвакуировали на «большую землю».

В 12-м гвардейском кавалерийском полку Е. Н. Неткалиев числился среди погибших[5], но зимой 1943 года он вернулся в свою часть, которая воевала на Центральном фронте. Во время Севской операции он участвовал в трёх рейдах за линию фронта. С конца марта и до конца апреля 1943 года 2-й гвардейский кавалерийский корпус вёл оборонительные бои на северном фасе Курской дуги, после чего был выведен в резерв Ставки Верховного Главнокомандования. Летом 1943 года Ерденбеку Неткалиеву было присвоено звание гвардии старшего лейтенанта. Он был переведён в штаб 3-й гвардейской кавалерийской дивизии и назначен на должность командира взвода дивизионной разведки. В ходе Орловской и Брянской операций гвардии старший лейтенант Неткалиев неоднократно выполнял ответственные задания командования как на передовой, так и в тылу противника. В ходе одного из рейдов за линию фронта разведчики Неткалиева разгромили крупный немецкий обоз. Когда во время одной из контратак противник, стремясь окружить и уничтожить подразделения корпуса, создал на их фланге опасную ситуацию, брошенный в бой взвод разведки, проявив мужество и стойкость, сорвал планы врага, дав возможность соединениям корпуса провести перегруппировку сил. В конце сентября 1943 года подразделения 2-го гвардейского кавалерийского корпуса вступили на территорию Белорусской ССР. С ноября 1943 года они вели бои за освобождение юго-восточных районов Белоруссии в составе 65-й и 61-й армий, приняв участие в Гомельско-Речицкой и Калинковичско-Мозырской операциях. 14 января 1944 года гвардии старший лейтенант Е. Н. Неткалиев участвовал в освобождении города Мозырь.

Перед началом Белорусской стратегической операции Ерденбек Неткалиев принял под командование 2-й сабельный эскадрон 12-го гвардейского кавалерийского полка 3-й гвардейской кавалерийской дивизии 2-го гвардейского кавалерийского корпуса 1-го Белорусского фронта. В июле 1944 года корпус занял исходные позиции для предстоящего наступления в лесах северо-западнее Ковеля. 20 июля 1944 года он вошёл в состав конно-механизированной группы 1-го Белорусского фронта[6]. КМГ под командованием генерала В. В. Крюкова получила приказ форсировать Западный Буг, перейти советско-польскую государственную границу и, развивая наступление в направлении Радзынь, Лукув, Седлец, отрезать остаткам группы армий «Центр» пути отхода к Висле[7]. В ходе Люблин-Брестской операции эскадрон гвардии старшего лейтенанта Е. Н. Неткалиева первым форсировал Западный Буг, захватил плацдарм на правом берегу реки, и отразив многочисленные контратаки противника, обеспечил переправу своей дивизии. В период с 26 по 30 июля 1944 года эскадрон Неткалиева преодолел упорное сопротивление немцев и первым вышел на окраину Седлеца. К вечеру того же дня силами 12-го гвардейского кавалерийского полка город был полностью освобождён. После выхода к Висле 2-й гвардейский кавалерийский корпус был выведен в резерв фронта для отдыха и пополнения. По итогам боёв в Белоруссии и восточной Польше Е. Н. Неткалиеву было присвоено звание капитана.

До января 1945 года 2-й гвардейский кавалерийский корпус находился в резерве фронта. 16 января 1945 года он был брошен в прорыв в полосе наступления 5-й ударной армии в ходе Варшавско-Познанской фронтовой операции. Пройдя с боями около 600 километров, подразделения корпуса 29 января 1945 года вышли к старой польско-германской границе и вторглись в Померанию. С ходу преодолев предполье, части корпуса 31 января 1945 года вплотную вышли к Померанскому валу. Заняв большую территорию к западу от реки Кюдов[8], они глубоко вклинились в немецкую оборону, разъединив ястровскую и хойницкую группировки противника именно в тот момент, когда они получили приказ следовать навстречу друг другу, и соединившись у городка Ландек[9], занять позиции по западному берегу Кюдова. 31 января командование 1-го Белорусского фронта поставило перед кавалеристами задачу не допустить соединения вражеских группировок. 12-й гвардейский кавалерийский полк занял оборону южнее города Ратцебур[10]. В тот же день подразделения полка были атакованы превосходящими силами противника. В течение двух суток 2-й сабельный эскадрон гвардии капитана Неткалиева отразил 10 контратак эсэсовцев из 15-й пехотной дивизии СС «Остланд» и 23-й моторизованной дивизии СС «Недерланд». 2 февраля 1945 года немцам удалось окружить позиции эскадрона Неткалиева. Гвардии капитан Е. Н. Неткалиев был тяжело ранен, но не вышел из боя. Истекая кровью, он занял позицию за станковым пулемётом и продолжал отражать атаки врага, пока не был ранен снова. Второе ранение оказалось смертельным. Когда подоспело подкрепление, в эскадроне Неткалиева осталось не более десятка бойцов, но поставленная задача была выполнена. Всего за три дня боёв 2-й сабельный эскадрон Ерденбека Неткалиева уничтожил до 400 солдат и офицеров неприятеля, 3 тяжёлых орудия и 6 станковых пулемётов с расчётами. В плен было захвачено 80 немецких солдат и 5 офицеров. За образцовое выполнение боевых заданий командования на фронте борьбы с немецкими захватчиками и проявленные при этом отвагу и геройство указом Президиума Верховного Совета СССР от 24 марта 1945 года гвардии капитану Неткалиеву Ерденбеку Неткалиевичу было присвоено звание Героя Советского Союза посмертно. Похоронен Н. Е. Неткалиев в городе Оконек Злотувского повята Великопольского воеводства Польской Республики.

Награды

Память

  • Именем Героя Советского Союза Е. Н. Неткалиева названы улицы в городах Алма-Ата, Тараз и Кызылорда Республики Казахстан.

Напишите отзыв о статье "Неткалиев, Ерденбек Неткалиевич"

Литература

  • Герои Советского Союза: Краткий биографический словарь / Пред. ред. коллегии И. Н. Шкадов. — М.: Воениздат, 1988. — Т. 2 /Любов — Ящук/. — 863 с. — 100 000 экз. — ISBN 5-203-00536-2.
  • Герои Приуралья / отв. за вып. Н. Г. Чесноков. — Уральск. — С. 39—40. — 77 с.
  • Герои Советского Союза – казахстанцы: в 2 т. / сост.: П. С. Белан, Н. П. Калита. — Алма-Ата: Издательство «Казахстан», 1968. — Т. 2. — С. 103—104. — 439 с.
  • Хандажапов С. Б. Мои однополчане. 2-е изд., испр. и доп. — Улан-Удэ: Бурятское книжное издательство, 1985. — С. 88—89. — 199 с.

Примечания

  1. Дата рождения указана на основании исследования казахских краеведов (источники: [kaz-chronicles.kz/calendar/calkz04.shtml Казахстанский календарь памятных дат]. [www.webcitation.org/6EByMmGQP Архивировано из первоисточника 5 февраля 2013]., [www.kazakh.ru/news/calendar/index.phtml?year=2004&month=all&type= Международный казахский календарь]. [www.webcitation.org/6EByPMrRL Архивировано из первоисточника 5 февраля 2013].. Согласно другим источникам (Герои Советского Союза: краткий биографический словарь и сайт «Герои страны») родился 25 мая 1914 года.
  2. 5-й кавалерийский полк был преобразован в 7-й гвардейский только в феврале 1942 года.
  3. Ныне урочище в Сычёвском районе Смоленской области.
  4. До войны в Сычёвском районе Смоленской области существовал совхоз Никишкино. В списке безвозвратных потерь 12-го гвардейского кавалерийского полка местом «захоронения» лейтенанта Неткалиева указан именно совхоз Никишкино.
  5. ЦАМО, ф. 58, оп. 18001, д. 1482.
  6. В состав конно-механизированной группы вошли 2-й гвардейский кавалерийский и 11-й танковый корпуса.
  7. Севрюгов С. Н. Так это было… Записки кавалериста (1941—1945). — М.: Воениздат, 1957.
  8. Ныне река Гвда в Польше.
  9. Ныне посёлок Лендычек Злотувского повята Великопольского воеводства.
  10. Ныне город Оконек Злотувского повята Великопольского воеводства.

Документы

  • [podvignaroda.mil.ru/ Общедоступный электронный банк документов «Подвиг Народа в Великой Отечественной войне 1941—1945 гг.»]. [www.webcitation.org/667oHlgwN Архивировано из первоисточника 13 марта 2012].
[www.podvignaroda.ru/?n=46761892 Герой Советского Союза]. [www.webcitation.org/6EByS8jIu Архивировано из первоисточника 5 февраля 2013].
[www.podvignaroda.ru/?n=150548330 Орден Красного Знамени]. [www.webcitation.org/6EByTPFZr Архивировано из первоисточника 5 февраля 2013].
[www.podvignaroda.ru/?n=18050892 Орден Красной Звезды (1943)]. [www.webcitation.org/6EByUjEbJ Архивировано из первоисточника 5 февраля 2013].
[www.podvignaroda.ru/?n=32616615 Орден Красной Звезды (1944)]. [www.webcitation.org/6EByVwVNr Архивировано из первоисточника 5 февраля 2013].
[www.podvignaroda.ru/?n=11782990 Медаль «За отвагу»]. [www.webcitation.org/6EByXAT4Q Архивировано из первоисточника 5 февраля 2013].
  • [www.obd-memorial.ru/ Обобщенный банк данных «Мемориал»]. [www.webcitation.org/67YAQ3miH Архивировано из первоисточника 10 мая 2012].
[obd-memorial.ru/memorial/imagelink?path=0f260345-d904-4bbf-88ff-d91e2ee3a685 ЦАМО, ф. 33, оп. 11458, д. 816].
[obd-memorial.ru/memorial/imagelink?path=13c6e2bc-9f08-4588-9a1c-b2d1785f1154 ЦАМО, ф. 33, оп. 11459, д. 515].
[obd-memorial.ru/memorial/imagelink?path=bc2d42a5-3303-47ea-92b1-dac03bbbfeb6 ЦАМО, ф. 33, оп. 11458, д. 650].
[obd-memorial.ru/memorial/imagelink?path=64cdcd3f-d8b4-4d43-a90f-6926f7282955 ЦАМО, ф. 58, оп. 818883, д. 35].
[obd-memorial.ru/memorial/imagelink?path=9de44687-1e4a-4098-8f7c-2240a5937e7a ЦАМО, ф. 58, оп. 18001, д. 1482].
[obd-memorial.ru/memorial/imagelink?path=b6481fbd-cf06-4fef-9117-d728398e3d20 ЦАМО, ф. 33, оп. 11458, д. 37].

Ссылки

 [www.warheroes.ru/hero/hero.asp?Hero_id=14383 Неткалиев, Ерденбек Неткалиевич]. Сайт «Герои Страны».

  • [www.az-libr.ru/Persons/000/Src/0008/144ea6e4.shtml Неткалиев Ерденбек Неткалиевич на www.az-libr.ru]. [www.webcitation.org/6EByYPO1O Архивировано из первоисточника 5 февраля 2013].
  • [pavelskaz.ru/290.html Биографии Героев и писателей Советского Союза]. [www.webcitation.org/6EByZ5sUB Архивировано из первоисточника 5 февраля 2013].

Отрывок, характеризующий Неткалиев, Ерденбек Неткалиевич

Ввечеру Михаил Иваныч, присланный от князя, пришел к княжне Марье за письмом князя Андрея, которое забыто было в гостиной. Княжна Марья подала письмо. Хотя ей это и неприятно было, она позволила себе спросить у Михаила Иваныча, что делает ее отец.
– Всё хлопочут, – с почтительно насмешливой улыбкой, которая заставила побледнеть княжну Марью, сказал Михаил Иваныч. – Очень беспокоятся насчет нового корпуса. Читали немножко, а теперь, – понизив голос, сказал Михаил Иваныч, – у бюра, должно, завещанием занялись. (В последнее время одно из любимых занятий князя было занятие над бумагами, которые должны были остаться после его смерти и которые он называл завещанием.)
– А Алпатыча посылают в Смоленск? – спросила княжна Марья.
– Как же с, уж он давно ждет.


Когда Михаил Иваныч вернулся с письмом в кабинет, князь в очках, с абажуром на глазах и на свече, сидел у открытого бюро, с бумагами в далеко отставленной руке, и в несколько торжественной позе читал свои бумаги (ремарки, как он называл), которые должны были быть доставлены государю после его смерти.
Когда Михаил Иваныч вошел, у него в глазах стояли слезы воспоминания о том времени, когда он писал то, что читал теперь. Он взял из рук Михаила Иваныча письмо, положил в карман, уложил бумаги и позвал уже давно дожидавшегося Алпатыча.
На листочке бумаги у него было записано то, что нужно было в Смоленске, и он, ходя по комнате мимо дожидавшегося у двери Алпатыча, стал отдавать приказания.
– Первое, бумаги почтовой, слышишь, восемь дестей, вот по образцу; золотообрезной… образчик, чтобы непременно по нем была; лаку, сургучу – по записке Михаила Иваныча.
Он походил по комнате и заглянул в памятную записку.
– Потом губернатору лично письмо отдать о записи.
Потом были нужны задвижки к дверям новой постройки, непременно такого фасона, которые выдумал сам князь. Потом ящик переплетный надо было заказать для укладки завещания.
Отдача приказаний Алпатычу продолжалась более двух часов. Князь все не отпускал его. Он сел, задумался и, закрыв глаза, задремал. Алпатыч пошевелился.
– Ну, ступай, ступай; ежели что нужно, я пришлю.
Алпатыч вышел. Князь подошел опять к бюро, заглянув в него, потрогал рукою свои бумаги, опять запер и сел к столу писать письмо губернатору.
Уже было поздно, когда он встал, запечатав письмо. Ему хотелось спать, но он знал, что не заснет и что самые дурные мысли приходят ему в постели. Он кликнул Тихона и пошел с ним по комнатам, чтобы сказать ему, где стлать постель на нынешнюю ночь. Он ходил, примеривая каждый уголок.
Везде ему казалось нехорошо, но хуже всего был привычный диван в кабинете. Диван этот был страшен ему, вероятно по тяжелым мыслям, которые он передумал, лежа на нем. Нигде не было хорошо, но все таки лучше всех был уголок в диванной за фортепиано: он никогда еще не спал тут.
Тихон принес с официантом постель и стал уставлять.
– Не так, не так! – закричал князь и сам подвинул на четверть подальше от угла, и потом опять поближе.
«Ну, наконец все переделал, теперь отдохну», – подумал князь и предоставил Тихону раздевать себя.
Досадливо морщась от усилий, которые нужно было делать, чтобы снять кафтан и панталоны, князь разделся, тяжело опустился на кровать и как будто задумался, презрительно глядя на свои желтые, иссохшие ноги. Он не задумался, а он медлил перед предстоявшим ему трудом поднять эти ноги и передвинуться на кровати. «Ох, как тяжело! Ох, хоть бы поскорее, поскорее кончились эти труды, и вы бы отпустили меня! – думал он. Он сделал, поджав губы, в двадцатый раз это усилие и лег. Но едва он лег, как вдруг вся постель равномерно заходила под ним вперед и назад, как будто тяжело дыша и толкаясь. Это бывало с ним почти каждую ночь. Он открыл закрывшиеся было глаза.
– Нет спокоя, проклятые! – проворчал он с гневом на кого то. «Да, да, еще что то важное было, очень что то важное я приберег себе на ночь в постели. Задвижки? Нет, про это сказал. Нет, что то такое, что то в гостиной было. Княжна Марья что то врала. Десаль что то – дурак этот – говорил. В кармане что то – не вспомню».
– Тишка! Об чем за обедом говорили?
– Об князе, Михайле…
– Молчи, молчи. – Князь захлопал рукой по столу. – Да! Знаю, письмо князя Андрея. Княжна Марья читала. Десаль что то про Витебск говорил. Теперь прочту.
Он велел достать письмо из кармана и придвинуть к кровати столик с лимонадом и витушкой – восковой свечкой и, надев очки, стал читать. Тут только в тишине ночи, при слабом свете из под зеленого колпака, он, прочтя письмо, в первый раз на мгновение понял его значение.
«Французы в Витебске, через четыре перехода они могут быть у Смоленска; может, они уже там».
– Тишка! – Тихон вскочил. – Нет, не надо, не надо! – прокричал он.
Он спрятал письмо под подсвечник и закрыл глаза. И ему представился Дунай, светлый полдень, камыши, русский лагерь, и он входит, он, молодой генерал, без одной морщины на лице, бодрый, веселый, румяный, в расписной шатер Потемкина, и жгучее чувство зависти к любимцу, столь же сильное, как и тогда, волнует его. И он вспоминает все те слова, которые сказаны были тогда при первом Свидании с Потемкиным. И ему представляется с желтизною в жирном лице невысокая, толстая женщина – матушка императрица, ее улыбки, слова, когда она в первый раз, обласкав, приняла его, и вспоминается ее же лицо на катафалке и то столкновение с Зубовым, которое было тогда при ее гробе за право подходить к ее руке.
«Ах, скорее, скорее вернуться к тому времени, и чтобы теперешнее все кончилось поскорее, поскорее, чтобы оставили они меня в покое!»


Лысые Горы, именье князя Николая Андреича Болконского, находились в шестидесяти верстах от Смоленска, позади его, и в трех верстах от Московской дороги.
В тот же вечер, как князь отдавал приказания Алпатычу, Десаль, потребовав у княжны Марьи свидания, сообщил ей, что так как князь не совсем здоров и не принимает никаких мер для своей безопасности, а по письму князя Андрея видно, что пребывание в Лысых Горах небезопасно, то он почтительно советует ей самой написать с Алпатычем письмо к начальнику губернии в Смоленск с просьбой уведомить ее о положении дел и о мере опасности, которой подвергаются Лысые Горы. Десаль написал для княжны Марьи письмо к губернатору, которое она подписала, и письмо это было отдано Алпатычу с приказанием подать его губернатору и, в случае опасности, возвратиться как можно скорее.
Получив все приказания, Алпатыч, провожаемый домашними, в белой пуховой шляпе (княжеский подарок), с палкой, так же как князь, вышел садиться в кожаную кибиточку, заложенную тройкой сытых саврасых.
Колокольчик был подвязан, и бубенчики заложены бумажками. Князь никому не позволял в Лысых Горах ездить с колокольчиком. Но Алпатыч любил колокольчики и бубенчики в дальней дороге. Придворные Алпатыча, земский, конторщик, кухарка – черная, белая, две старухи, мальчик казачок, кучера и разные дворовые провожали его.
Дочь укладывала за спину и под него ситцевые пуховые подушки. Свояченица старушка тайком сунула узелок. Один из кучеров подсадил его под руку.
– Ну, ну, бабьи сборы! Бабы, бабы! – пыхтя, проговорил скороговоркой Алпатыч точно так, как говорил князь, и сел в кибиточку. Отдав последние приказания о работах земскому и в этом уж не подражая князю, Алпатыч снял с лысой головы шляпу и перекрестился троекратно.
– Вы, ежели что… вы вернитесь, Яков Алпатыч; ради Христа, нас пожалей, – прокричала ему жена, намекавшая на слухи о войне и неприятеле.
– Бабы, бабы, бабьи сборы, – проговорил Алпатыч про себя и поехал, оглядывая вокруг себя поля, где с пожелтевшей рожью, где с густым, еще зеленым овсом, где еще черные, которые только начинали двоить. Алпатыч ехал, любуясь на редкостный урожай ярового в нынешнем году, приглядываясь к полоскам ржаных пелей, на которых кое где начинали зажинать, и делал свои хозяйственные соображения о посеве и уборке и о том, не забыто ли какое княжеское приказание.
Два раза покормив дорогой, к вечеру 4 го августа Алпатыч приехал в город.
По дороге Алпатыч встречал и обгонял обозы и войска. Подъезжая к Смоленску, он слышал дальние выстрелы, но звуки эти не поразили его. Сильнее всего поразило его то, что, приближаясь к Смоленску, он видел прекрасное поле овса, которое какие то солдаты косили, очевидно, на корм и по которому стояли лагерем; это обстоятельство поразило Алпатыча, но он скоро забыл его, думая о своем деле.
Все интересы жизни Алпатыча уже более тридцати лет были ограничены одной волей князя, и он никогда не выходил из этого круга. Все, что не касалось до исполнения приказаний князя, не только не интересовало его, но не существовало для Алпатыча.
Алпатыч, приехав вечером 4 го августа в Смоленск, остановился за Днепром, в Гаченском предместье, на постоялом дворе, у дворника Ферапонтова, у которого он уже тридцать лет имел привычку останавливаться. Ферапонтов двенадцать лет тому назад, с легкой руки Алпатыча, купив рощу у князя, начал торговать и теперь имел дом, постоялый двор и мучную лавку в губернии. Ферапонтов был толстый, черный, красный сорокалетний мужик, с толстыми губами, с толстой шишкой носом, такими же шишками над черными, нахмуренными бровями и толстым брюхом.
Ферапонтов, в жилете, в ситцевой рубахе, стоял у лавки, выходившей на улицу. Увидав Алпатыча, он подошел к нему.
– Добро пожаловать, Яков Алпатыч. Народ из города, а ты в город, – сказал хозяин.
– Что ж так, из города? – сказал Алпатыч.
– И я говорю, – народ глуп. Всё француза боятся.
– Бабьи толки, бабьи толки! – проговорил Алпатыч.
– Так то и я сужу, Яков Алпатыч. Я говорю, приказ есть, что не пустят его, – значит, верно. Да и мужики по три рубля с подводы просят – креста на них нет!
Яков Алпатыч невнимательно слушал. Он потребовал самовар и сена лошадям и, напившись чаю, лег спать.
Всю ночь мимо постоялого двора двигались на улице войска. На другой день Алпатыч надел камзол, который он надевал только в городе, и пошел по делам. Утро было солнечное, и с восьми часов было уже жарко. Дорогой день для уборки хлеба, как думал Алпатыч. За городом с раннего утра слышались выстрелы.
С восьми часов к ружейным выстрелам присоединилась пушечная пальба. На улицах было много народу, куда то спешащего, много солдат, но так же, как и всегда, ездили извозчики, купцы стояли у лавок и в церквах шла служба. Алпатыч прошел в лавки, в присутственные места, на почту и к губернатору. В присутственных местах, в лавках, на почте все говорили о войске, о неприятеле, который уже напал на город; все спрашивали друг друга, что делать, и все старались успокоивать друг друга.
У дома губернатора Алпатыч нашел большое количество народа, казаков и дорожный экипаж, принадлежавший губернатору. На крыльце Яков Алпатыч встретил двух господ дворян, из которых одного он знал. Знакомый ему дворянин, бывший исправник, говорил с жаром.
– Ведь это не шутки шутить, – говорил он. – Хорошо, кто один. Одна голова и бедна – так одна, а то ведь тринадцать человек семьи, да все имущество… Довели, что пропадать всем, что ж это за начальство после этого?.. Эх, перевешал бы разбойников…
– Да ну, будет, – говорил другой.
– А мне что за дело, пускай слышит! Что ж, мы не собаки, – сказал бывший исправник и, оглянувшись, увидал Алпатыча.
– А, Яков Алпатыч, ты зачем?
– По приказанию его сиятельства, к господину губернатору, – отвечал Алпатыч, гордо поднимая голову и закладывая руку за пазуху, что он делал всегда, когда упоминал о князе… – Изволили приказать осведомиться о положении дел, – сказал он.
– Да вот и узнавай, – прокричал помещик, – довели, что ни подвод, ничего!.. Вот она, слышишь? – сказал он, указывая на ту сторону, откуда слышались выстрелы.
– Довели, что погибать всем… разбойники! – опять проговорил он и сошел с крыльца.
Алпатыч покачал головой и пошел на лестницу. В приемной были купцы, женщины, чиновники, молча переглядывавшиеся между собой. Дверь кабинета отворилась, все встали с мест и подвинулись вперед. Из двери выбежал чиновник, поговорил что то с купцом, кликнул за собой толстого чиновника с крестом на шее и скрылся опять в дверь, видимо, избегая всех обращенных к нему взглядов и вопросов. Алпатыч продвинулся вперед и при следующем выходе чиновника, заложив руку зазастегнутый сюртук, обратился к чиновнику, подавая ему два письма.
– Господину барону Ашу от генерала аншефа князя Болконского, – провозгласил он так торжественно и значительно, что чиновник обратился к нему и взял его письмо. Через несколько минут губернатор принял Алпатыча и поспешно сказал ему:
– Доложи князю и княжне, что мне ничего не известно было: я поступал по высшим приказаниям – вот…
Он дал бумагу Алпатычу.
– А впрочем, так как князь нездоров, мой совет им ехать в Москву. Я сам сейчас еду. Доложи… – Но губернатор не договорил: в дверь вбежал запыленный и запотелый офицер и начал что то говорить по французски. На лице губернатора изобразился ужас.
– Иди, – сказал он, кивнув головой Алпатычу, и стал что то спрашивать у офицера. Жадные, испуганные, беспомощные взгляды обратились на Алпатыча, когда он вышел из кабинета губернатора. Невольно прислушиваясь теперь к близким и все усиливавшимся выстрелам, Алпатыч поспешил на постоялый двор. Бумага, которую дал губернатор Алпатычу, была следующая:
«Уверяю вас, что городу Смоленску не предстоит еще ни малейшей опасности, и невероятно, чтобы оный ею угрожаем был. Я с одной, а князь Багратион с другой стороны идем на соединение перед Смоленском, которое совершится 22 го числа, и обе армии совокупными силами станут оборонять соотечественников своих вверенной вам губернии, пока усилия их удалят от них врагов отечества или пока не истребится в храбрых их рядах до последнего воина. Вы видите из сего, что вы имеете совершенное право успокоить жителей Смоленска, ибо кто защищаем двумя столь храбрыми войсками, тот может быть уверен в победе их». (Предписание Барклая де Толли смоленскому гражданскому губернатору, барону Ашу, 1812 года.)
Народ беспокойно сновал по улицам.
Наложенные верхом возы с домашней посудой, стульями, шкафчиками то и дело выезжали из ворот домов и ехали по улицам. В соседнем доме Ферапонтова стояли повозки и, прощаясь, выли и приговаривали бабы. Дворняжка собака, лая, вертелась перед заложенными лошадьми.
Алпатыч более поспешным шагом, чем он ходил обыкновенно, вошел во двор и прямо пошел под сарай к своим лошадям и повозке. Кучер спал; он разбудил его, велел закладывать и вошел в сени. В хозяйской горнице слышался детский плач, надрывающиеся рыдания женщины и гневный, хриплый крик Ферапонтова. Кухарка, как испуганная курица, встрепыхалась в сенях, как только вошел Алпатыч.
– До смерти убил – хозяйку бил!.. Так бил, так волочил!..
– За что? – спросил Алпатыч.
– Ехать просилась. Дело женское! Увези ты, говорит, меня, не погуби ты меня с малыми детьми; народ, говорит, весь уехал, что, говорит, мы то? Как зачал бить. Так бил, так волочил!
Алпатыч как бы одобрительно кивнул головой на эти слова и, не желая более ничего знать, подошел к противоположной – хозяйской двери горницы, в которой оставались его покупки.
– Злодей ты, губитель, – прокричала в это время худая, бледная женщина с ребенком на руках и с сорванным с головы платком, вырываясь из дверей и сбегая по лестнице на двор. Ферапонтов вышел за ней и, увидав Алпатыча, оправил жилет, волосы, зевнул и вошел в горницу за Алпатычем.