Ереванский государственный университет

Ереванский государственный университет (ЕГУ)
Оригинальное название	арм. Երևանի պետական համալսարան
Международное название	Yerevan State University
Год основания	1919
Ректор	Арам Симонян
Студенты	19 577
Иностранные студенты	317
Бакалавриат	13 372
Магистратура	3696
Аспирантура	364
Профессора	195
Преподаватели	1481
Цвета	синий и белый
Расположение	Армения Армения, Ереван
Кампус	городской
Юридический адрес	Республика Армения, 0025, Ереван, ул. Алека Манукяна, 1
Сайт	[www.ysu.am/ www.ysu.am]
Логотип
Награды
Изображения по теме на Викискладе

К:Учебные заведения, основанные в 1919 году

Ереванский государственный университет (арм. Երևանի պետական համալսարան) — высшее учебное заведение в Ереване.

История

Основан 16 мая 1919 года, по указу правительства Армении. Первые занятия прошли в феврале 1920 года. Первый ректор, Юрий Гамбарян, для чтения лекций пригласил из разных стран известных армянских ученых, в том числе Акопа Манандяна, Манука Абегяна и Степана Малхасянца. В 1920-е годы университет состоял из 5 факультетов. Здание университета располагалось в Ереване на улице Астафьян (ныне — Абовяна).

В первый учебный год в университете действовал один — историко-языковедческий — факультет, обучались 262 студента и работали 32 преподавателя. К чести первого ректора университета Юрия Гамбаряна следует отметить, что с первого же года основания в университет для преподавательской работы были приглашены такие именитые преподаватели, окончившие зарубежные вузы и имеющие опыт работы, как Акоп Манандян, Манук Абегян, Степан Малхасянц и др. После установления в Армении советской власти 17 декабря по приказу первого наркомпроса Армянской ССР Ашота Оганесяна «О реорганизации университета Еревана» университет Армении был переименован в Ереванский народный университет. Ректором вновь открытого народного университета был избран арменист, профессор Акоп Манандян.

В 1920-е годы университет действовал на первом этаже двухэтажного туфового черного здания учебной семинарии на ул. Астафяна. В народном университете имелось 2 факультета: обществоведения и естествоведения. Но уже с октября 1921 году в университете действовали 5 факультетов: обществоведения, востоковедения, технический, педагогический и советского строительства. Впоследствии факультет обществоведения был переформирован в сельскохозяйственный, а в марте 1922 года был открыт также и медицинский факультет. Согласно решению правительства от 20 октября 1923 года, народный университет был переименован в государственный университет. Статус и ответственность главного университета страны возросли, но вместе с тем были усложнены предъявляемые требования. Руководство университета после тщательного отбора пригласило ученых-педагогов, окончивших зарубежные вузы и владеющих несколькими иностранными языками.

В 1933—1934 учебном году в университете действовали экономический, естественно-исторический, историко-языковедческий, физико-математический и педагогический факультеты. В 1934 году педагогический факультет окончательно отделился и на его основе был создан самостоятельно действующий педагогический институт (в настоящее время — Армянский государственный педагогический институт им. Х. Абовяна). В том же учебном году факультет естествоведения был разделен на 2 факультета: биологический и химический. Таким образом, с 1935—1936 учебного года в университете формируются и начинают действовать 8 факультетов: исторический, филологический, юридический, геолого-географический, химический, физико-математический, биологический. В 1945 году был открыт и факультет международных отношений, действовавший до 1953 года.

В 1957 году к государственному университету присоединяется институт русского и иностранных языков в качестве одного из факультетов, который в 1961 году вновь отсоединяется.

В 1959 году от физико-математического факультета отделяется и приобретает самостоятельность физический факультет, от которого в 1975 году был отделен факультет радиофизики.

В 1991 году в Ереванском государственном университете было уже 17 факультетов, которые подготавливали кадры по 32 специальностям.

1960—1990-е годы стали беспрецедентными годами развития в жизни университета: был сформирован ряд новых факультетов, созданы новые научные лаборатории, основан центр арменистики. Значительным образом была оживлена издательская работа: помимо учебных пособий и учебников были изданы научные работы именитых преподавателей, научные журналы, сборники и т. д.

1995—1996 учебный год ознаменовал начало нового этапа деятельности Ереванского государственного университета. В соответствии с международными критериями, в целях получения качественно нового университетского образовательного статуса, большинство армянских вузов, в том числе и ЕГУ, перешло на двухступенчатую систему образования.

До настоящего времени ЕГУ дал около 90 тысяч выпускников. На 21 факультете обучаются специальностям 13 тысяч студентов. Из более чем 1200 преподавателей университета 200 — доктора наук, более 500 — кандидаты наук. В университете проводят свою научно-педагогическую деятельность более трёх десятков академиков НАН РА. Благодаря учёным в вузе осуществляются основательные и прикладные исследования в различных областях современной науки. Исследования проводятся в более чем 40 направлениях. Организуются учебно-методические работы на более чем 100 кафедрах, оснащенных новейшей техникой. При ЕГУ также действует физико-математическая школа имени А. Л. Шагиняна.

Количество студентов — 12 794. Преподавателей — 1 311, из них: 9 академиков НАН РА, 17 чл.-корр. НАН РА, 188 докторов наук, профессоров и 612 кандидатов наук, доцентов.

Подразделения

• Факультет биологии
• Факультет географии и геологии
• Факультет информатики и прикладной математики
• Факультет математики и механики
• Факультет радиофизики
• Факультет физики
• Факультет химии
• Факультет армянской филологии
• Богословский факультет
• Факультет востоковедения
• Факультет журналистики
• Факультет истории
• Факультет международных отношений
• Факультет романо-германской филологии
• Факультет русской филологии
• Факультет социологии
• Факультет философии и психологии
• Экономический факультет
• Юридический факультет
• Иджеванский филиал

Центры: арменоведения, картвелологии, египтологии, эллинистики, цивилизационных и культурологических исследований, европейского права и интеграции, информационных технологий и изучения образования, доуниверситетского образования, выпускников и карьеры, культуры;

• 20 научно-исследовательских лабораторий.

Количество направлений подготовки бакалавров и специалистов, магистров, аспирантов:

• направления подготовки бакалавров — 48;
• направления подготовки магистров — 117.

Специализированные советы по защите диссертаций:

• докторские — 7 советов, в том числе по физико-математическим, химическим, биологическим, филологическим, философским наукам;
• кандидатские — 4 совета, в том числе по физико-математическим, географическим, юридическим, филологическим наукам.

Сегодня около 13 000 студентов учатся на 20 факультетах университета. 200 из 1200 преподавателей имеют ученое звание доктора наук и более 500 — кандидата.

Университет является одним из научных центров Армении.

Ректоры

• Сергей Амбарцумян (1977—1991)
• Норайр Аракелян (1991—1993)
• Радик Мартиросян (1993—2006)
• Арам Симонян (с 2006)

См. также

• Список ВУЗов Армении

Ссылки

• [www.ysu.am Официальный сайт ЕГУ]

Отрывок, характеризующий Ереванский государственный университет

– И я столько примеров знаю, что рана осколком (в газетах сказано гранатой) бывает или смертельна сейчас же, или, напротив, очень легкая, – говорил Николай. – Надо надеяться на лучшее, и я уверен…
Княжна Марья перебила его.
– О, это было бы так ужа… – начала она и, не договорив от волнения, грациозным движением (как и все, что она делала при нем) наклонив голову и благодарно взглянув на него, пошла за теткой.
Вечером этого дня Николай никуда не поехал в гости и остался дома, с тем чтобы покончить некоторые счеты с продавцами лошадей. Когда он покончил дела, было уже поздно, чтобы ехать куда нибудь, но было еще рано, чтобы ложиться спать, и Николай долго один ходил взад и вперед по комнате, обдумывая свою жизнь, что с ним редко случалось.
Княжна Марья произвела на него приятное впечатление под Смоленском. То, что он встретил ее тогда в таких особенных условиях, и то, что именно на нее одно время его мать указывала ему как на богатую партию, сделали то, что он обратил на нее особенное внимание. В Воронеже, во время его посещения, впечатление это было не только приятное, но сильное. Николай был поражен той особенной, нравственной красотой, которую он в этот раз заметил в ней. Однако он собирался уезжать, и ему в голову не приходило пожалеть о том, что уезжая из Воронежа, он лишается случая видеть княжну. Но нынешняя встреча с княжной Марьей в церкви (Николай чувствовал это) засела ему глубже в сердце, чем он это предвидел, и глубже, чем он желал для своего спокойствия. Это бледное, тонкое, печальное лицо, этот лучистый взгляд, эти тихие, грациозные движения и главное – эта глубокая и нежная печаль, выражавшаяся во всех чертах ее, тревожили его и требовали его участия. В мужчинах Ростов терпеть не мог видеть выражение высшей, духовной жизни (оттого он не любил князя Андрея), он презрительно называл это философией, мечтательностью; но в княжне Марье, именно в этой печали, выказывавшей всю глубину этого чуждого для Николая духовного мира, он чувствовал неотразимую привлекательность.
«Чудная должна быть девушка! Вот именно ангел! – говорил он сам с собою. – Отчего я не свободен, отчего я поторопился с Соней?» И невольно ему представилось сравнение между двумя: бедность в одной и богатство в другой тех духовных даров, которых не имел Николай и которые потому он так высоко ценил. Он попробовал себе представить, что бы было, если б он был свободен. Каким образом он сделал бы ей предложение и она стала бы его женою? Нет, он не мог себе представить этого. Ему делалось жутко, и никакие ясные образы не представлялись ему. С Соней он давно уже составил себе будущую картину, и все это было просто и ясно, именно потому, что все это было выдумано, и он знал все, что было в Соне; но с княжной Марьей нельзя было себе представить будущей жизни, потому что он не понимал ее, а только любил.
Мечтания о Соне имели в себе что то веселое, игрушечное. Но думать о княжне Марье всегда было трудно и немного страшно.
«Как она молилась! – вспомнил он. – Видно было, что вся душа ее была в молитве. Да, это та молитва, которая сдвигает горы, и я уверен, что молитва ее будет исполнена. Отчего я не молюсь о том, что мне нужно? – вспомнил он. – Что мне нужно? Свободы, развязки с Соней. Она правду говорила, – вспомнил он слова губернаторши, – кроме несчастья, ничего не будет из того, что я женюсь на ней. Путаница, горе maman… дела… путаница, страшная путаница! Да я и не люблю ее. Да, не так люблю, как надо. Боже мой! выведи меня из этого ужасного, безвыходного положения! – начал он вдруг молиться. – Да, молитва сдвинет гору, но надо верить и не так молиться, как мы детьми молились с Наташей о том, чтобы снег сделался сахаром, и выбегали на двор пробовать, делается ли из снегу сахар. Нет, но я не о пустяках молюсь теперь», – сказал он, ставя в угол трубку и, сложив руки, становясь перед образом. И, умиленный воспоминанием о княжне Марье, он начал молиться так, как он давно не молился. Слезы у него были на глазах и в горле, когда в дверь вошел Лаврушка с какими то бумагами.
– Дурак! что лезешь, когда тебя не спрашивают! – сказал Николай, быстро переменяя положение.
– От губернатора, – заспанным голосом сказал Лаврушка, – кульер приехал, письмо вам.
– Ну, хорошо, спасибо, ступай!
Николай взял два письма. Одно было от матери, другое от Сони. Он узнал их по почеркам и распечатал первое письмо Сони. Не успел он прочесть нескольких строк, как лицо его побледнело и глаза его испуганно и радостно раскрылись.
– Нет, это не может быть! – проговорил он вслух. Не в силах сидеть на месте, он с письмом в руках, читая его. стал ходить по комнате. Он пробежал письмо, потом прочел его раз, другой, и, подняв плечи и разведя руками, он остановился посреди комнаты с открытым ртом и остановившимися глазами. То, о чем он только что молился, с уверенностью, что бог исполнит его молитву, было исполнено; но Николай был удивлен этим так, как будто это было что то необыкновенное, и как будто он никогда не ожидал этого, и как будто именно то, что это так быстро совершилось, доказывало то, что это происходило не от бога, которого он просил, а от обыкновенной случайности.
Тот, казавшийся неразрешимым, узел, который связывал свободу Ростова, был разрешен этим неожиданным (как казалось Николаю), ничем не вызванным письмом Сони. Она писала, что последние несчастные обстоятельства, потеря почти всего имущества Ростовых в Москве, и не раз высказываемые желания графини о том, чтобы Николай женился на княжне Болконской, и его молчание и холодность за последнее время – все это вместе заставило ее решиться отречься от его обещаний и дать ему полную свободу.
«Мне слишком тяжело было думать, что я могу быть причиной горя или раздора в семействе, которое меня облагодетельствовало, – писала она, – и любовь моя имеет одною целью счастье тех, кого я люблю; и потому я умоляю вас, Nicolas, считать себя свободным и знать, что несмотря ни на что, никто сильнее не может вас любить, как ваша Соня».
Оба письма были из Троицы. Другое письмо было от графини. В письме этом описывались последние дни в Москве, выезд, пожар и погибель всего состояния. В письме этом, между прочим, графиня писала о том, что князь Андрей в числе раненых ехал вместе с ними. Положение его было очень опасно, но теперь доктор говорит, что есть больше надежды. Соня и Наташа, как сиделки, ухаживают за ним.
С этим письмом на другой день Николай поехал к княжне Марье. Ни Николай, ни княжна Марья ни слова не сказали о том, что могли означать слова: «Наташа ухаживает за ним»; но благодаря этому письму Николай вдруг сблизился с княжной в почти родственные отношения.
На другой день Ростов проводил княжну Марью в Ярославль и через несколько дней сам уехал в полк.


Письмо Сони к Николаю, бывшее осуществлением его молитвы, было написано из Троицы. Вот чем оно было вызвано. Мысль о женитьбе Николая на богатой невесте все больше и больше занимала старую графиню. Она знала, что Соня была главным препятствием для этого. И жизнь Сони последнее время, в особенности после письма Николая, описывавшего свою встречу в Богучарове с княжной Марьей, становилась тяжелее и тяжелее в доме графини. Графиня не пропускала ни одного случая для оскорбительного или жестокого намека Соне.
Но несколько дней перед выездом из Москвы, растроганная и взволнованная всем тем, что происходило, графиня, призвав к себе Соню, вместо упреков и требований, со слезами обратилась к ней с мольбой о том, чтобы она, пожертвовав собою, отплатила бы за все, что было для нее сделано, тем, чтобы разорвала свои связи с Николаем.
– Я не буду покойна до тех пор, пока ты мне не дашь этого обещания.
Соня разрыдалась истерически, отвечала сквозь рыдания, что она сделает все, что она на все готова, но не дала прямого обещания и в душе своей не могла решиться на то, чего от нее требовали. Надо было жертвовать собой для счастья семьи, которая вскормила и воспитала ее. Жертвовать собой для счастья других было привычкой Сони. Ее положение в доме было таково, что только на пути жертвованья она могла выказывать свои достоинства, и она привыкла и любила жертвовать собой. Но прежде во всех действиях самопожертвованья она с радостью сознавала, что она, жертвуя собой, этим самым возвышает себе цену в глазах себя и других и становится более достойною Nicolas, которого она любила больше всего в жизни; но теперь жертва ее должна была состоять в том, чтобы отказаться от того, что для нее составляло всю награду жертвы, весь смысл жизни. И в первый раз в жизни она почувствовала горечь к тем людям, которые облагодетельствовали ее для того, чтобы больнее замучить; почувствовала зависть к Наташе, никогда не испытывавшей ничего подобного, никогда не нуждавшейся в жертвах и заставлявшей других жертвовать себе и все таки всеми любимой. И в первый раз Соня почувствовала, как из ее тихой, чистой любви к Nicolas вдруг начинало вырастать страстное чувство, которое стояло выше и правил, и добродетели, и религии; и под влиянием этого чувства Соня невольно, выученная своею зависимою жизнью скрытности, в общих неопределенных словах ответив графине, избегала с ней разговоров и решилась ждать свидания с Николаем с тем, чтобы в этом свидании не освободить, но, напротив, навсегда связать себя с ним.