Ересь Хоруса
Поделись знанием:
Страшное известие о Бородинском сражении, о наших потерях убитыми и ранеными, а еще более страшное известие о потере Москвы были получены в Воронеже в половине сентября. Княжна Марья, узнав только из газет о ране брата и не имея о нем никаких определенных сведений, собралась ехать отыскивать князя Андрея, как слышал Николай (сам же он не видал ее).
Получив известие о Бородинском сражении и об оставлении Москвы, Ростов не то чтобы испытывал отчаяние, злобу или месть и тому подобные чувства, но ему вдруг все стало скучно, досадно в Воронеже, все как то совестно и неловко. Ему казались притворными все разговоры, которые он слышал; он не знал, как судить про все это, и чувствовал, что только в полку все ему опять станет ясно. Он торопился окончанием покупки лошадей и часто несправедливо приходил в горячность с своим слугой и вахмистром.
Несколько дней перед отъездом Ростова в соборе было назначено молебствие по случаю победы, одержанной русскими войсками, и Николай поехал к обедне. Он стал несколько позади губернатора и с служебной степенностью, размышляя о самых разнообразных предметах, выстоял службу. Когда молебствие кончилось, губернаторша подозвала его к себе.
– Ты видел княжну? – сказала она, головой указывая на даму в черном, стоявшую за клиросом.
Николай тотчас же узнал княжну Марью не столько по профилю ее, который виднелся из под шляпы, сколько по тому чувству осторожности, страха и жалости, которое тотчас же охватило его. Княжна Марья, очевидно погруженная в свои мысли, делала последние кресты перед выходом из церкви.
Николай с удивлением смотрел на ее лицо. Это было то же лицо, которое он видел прежде, то же было в нем общее выражение тонкой, внутренней, духовной работы; но теперь оно было совершенно иначе освещено. Трогательное выражение печали, мольбы и надежды было на нем. Как и прежде бывало с Николаем в ее присутствии, он, не дожидаясь совета губернаторши подойти к ней, не спрашивая себя, хорошо ли, прилично ли или нет будет его обращение к ней здесь, в церкви, подошел к ней и сказал, что он слышал о ее горе и всей душой соболезнует ему. Едва только она услыхала его голос, как вдруг яркий свет загорелся в ее лице, освещая в одно и то же время и печаль ее, и радость.
– Я одно хотел вам сказать, княжна, – сказал Ростов, – это то, что ежели бы князь Андрей Николаевич не был бы жив, то, как полковой командир, в газетах это сейчас было бы объявлено.
Княжна смотрела на него, не понимая его слов, но радуясь выражению сочувствующего страдания, которое было в его лице.
– И я столько примеров знаю, что рана осколком (в газетах сказано гранатой) бывает или смертельна сейчас же, или, напротив, очень легкая, – говорил Николай. – Надо надеяться на лучшее, и я уверен…
Княжна Марья перебила его.
– О, это было бы так ужа… – начала она и, не договорив от волнения, грациозным движением (как и все, что она делала при нем) наклонив голову и благодарно взглянув на него, пошла за теткой.
Вечером этого дня Николай никуда не поехал в гости и остался дома, с тем чтобы покончить некоторые счеты с продавцами лошадей. Когда он покончил дела, было уже поздно, чтобы ехать куда нибудь, но было еще рано, чтобы ложиться спать, и Николай долго один ходил взад и вперед по комнате, обдумывая свою жизнь, что с ним редко случалось.
Княжна Марья произвела на него приятное впечатление под Смоленском. То, что он встретил ее тогда в таких особенных условиях, и то, что именно на нее одно время его мать указывала ему как на богатую партию, сделали то, что он обратил на нее особенное внимание. В Воронеже, во время его посещения, впечатление это было не только приятное, но сильное. Николай был поражен той особенной, нравственной красотой, которую он в этот раз заметил в ней. Однако он собирался уезжать, и ему в голову не приходило пожалеть о том, что уезжая из Воронежа, он лишается случая видеть княжну. Но нынешняя встреча с княжной Марьей в церкви (Николай чувствовал это) засела ему глубже в сердце, чем он это предвидел, и глубже, чем он желал для своего спокойствия. Это бледное, тонкое, печальное лицо, этот лучистый взгляд, эти тихие, грациозные движения и главное – эта глубокая и нежная печаль, выражавшаяся во всех чертах ее, тревожили его и требовали его участия. В мужчинах Ростов терпеть не мог видеть выражение высшей, духовной жизни (оттого он не любил князя Андрея), он презрительно называл это философией, мечтательностью; но в княжне Марье, именно в этой печали, выказывавшей всю глубину этого чуждого для Николая духовного мира, он чувствовал неотразимую привлекательность.
«Чудная должна быть девушка! Вот именно ангел! – говорил он сам с собою. – Отчего я не свободен, отчего я поторопился с Соней?» И невольно ему представилось сравнение между двумя: бедность в одной и богатство в другой тех духовных даров, которых не имел Николай и которые потому он так высоко ценил. Он попробовал себе представить, что бы было, если б он был свободен. Каким образом он сделал бы ей предложение и она стала бы его женою? Нет, он не мог себе представить этого. Ему делалось жутко, и никакие ясные образы не представлялись ему. С Соней он давно уже составил себе будущую картину, и все это было просто и ясно, именно потому, что все это было выдумано, и он знал все, что было в Соне; но с княжной Марьей нельзя было себе представить будущей жизни, потому что он не понимал ее, а только любил.
Мечтания о Соне имели в себе что то веселое, игрушечное. Но думать о княжне Марье всегда было трудно и немного страшно.
«Как она молилась! – вспомнил он. – Видно было, что вся душа ее была в молитве. Да, это та молитва, которая сдвигает горы, и я уверен, что молитва ее будет исполнена. Отчего я не молюсь о том, что мне нужно? – вспомнил он. – Что мне нужно? Свободы, развязки с Соней. Она правду говорила, – вспомнил он слова губернаторши, – кроме несчастья, ничего не будет из того, что я женюсь на ней. Путаница, горе maman… дела… путаница, страшная путаница! Да я и не люблю ее. Да, не так люблю, как надо. Боже мой! выведи меня из этого ужасного, безвыходного положения! – начал он вдруг молиться. – Да, молитва сдвинет гору, но надо верить и не так молиться, как мы детьми молились с Наташей о том, чтобы снег сделался сахаром, и выбегали на двор пробовать, делается ли из снегу сахар. Нет, но я не о пустяках молюсь теперь», – сказал он, ставя в угол трубку и, сложив руки, становясь перед образом. И, умиленный воспоминанием о княжне Марье, он начал молиться так, как он давно не молился. Слезы у него были на глазах и в горле, когда в дверь вошел Лаврушка с какими то бумагами.
– Дурак! что лезешь, когда тебя не спрашивают! – сказал Николай, быстро переменяя положение.
– От губернатора, – заспанным голосом сказал Лаврушка, – кульер приехал, письмо вам.
– Ну, хорошо, спасибо, ступай!
Николай взял два письма. Одно было от матери, другое от Сони. Он узнал их по почеркам и распечатал первое письмо Сони. Не успел он прочесть нескольких строк, как лицо его побледнело и глаза его испуганно и радостно раскрылись.
– Нет, это не может быть! – проговорил он вслух. Не в силах сидеть на месте, он с письмом в руках, читая его. стал ходить по комнате. Он пробежал письмо, потом прочел его раз, другой, и, подняв плечи и разведя руками, он остановился посреди комнаты с открытым ртом и остановившимися глазами. То, о чем он только что молился, с уверенностью, что бог исполнит его молитву, было исполнено; но Николай был удивлен этим так, как будто это было что то необыкновенное, и как будто он никогда не ожидал этого, и как будто именно то, что это так быстро совершилось, доказывало то, что это происходило не от бога, которого он просил, а от обыкновенной случайности.
Тот, казавшийся неразрешимым, узел, который связывал свободу Ростова, был разрешен этим неожиданным (как казалось Николаю), ничем не вызванным письмом Сони. Она писала, что последние несчастные обстоятельства, потеря почти всего имущества Ростовых в Москве, и не раз высказываемые желания графини о том, чтобы Николай женился на княжне Болконской, и его молчание и холодность за последнее время – все это вместе заставило ее решиться отречься от его обещаний и дать ему полную свободу.
«Мне слишком тяжело было думать, что я могу быть причиной горя или раздора в семействе, которое меня облагодетельствовало, – писала она, – и любовь моя имеет одною целью счастье тех, кого я люблю; и потому я умоляю вас, Nicolas, считать себя свободным и знать, что несмотря ни на что, никто сильнее не может вас любить, как ваша Соня».
Оба письма были из Троицы. Другое письмо было от графини. В письме этом описывались последние дни в Москве, выезд, пожар и погибель всего состояния. В письме этом, между прочим, графиня писала о том, что князь Андрей в числе раненых ехал вместе с ними. Положение его было очень опасно, но теперь доктор говорит, что есть больше надежды. Соня и Наташа, как сиделки, ухаживают за ним.
С этим письмом на другой день Николай поехал к княжне Марье. Ни Николай, ни княжна Марья ни слова не сказали о том, что могли означать слова: «Наташа ухаживает за ним»; но благодаря этому письму Николай вдруг сблизился с княжной в почти родственные отношения.
На другой день Ростов проводил княжну Марью в Ярославль и через несколько дней сам уехал в полк.
Письмо Сони к Николаю, бывшее осуществлением его молитвы, было написано из Троицы. Вот чем оно было вызвано. Мысль о женитьбе Николая на богатой невесте все больше и больше занимала старую графиню. Она знала, что Соня была главным препятствием для этого. И жизнь Сони последнее время, в особенности после письма Николая, описывавшего свою встречу в Богучарове с княжной Марьей, становилась тяжелее и тяжелее в доме графини. Графиня не пропускала ни одного случая для оскорбительного или жестокого намека Соне.
Но несколько дней перед выездом из Москвы, растроганная и взволнованная всем тем, что происходило, графиня, призвав к себе Соню, вместо упреков и требований, со слезами обратилась к ней с мольбой о том, чтобы она, пожертвовав собою, отплатила бы за все, что было для нее сделано, тем, чтобы разорвала свои связи с Николаем.
– Я не буду покойна до тех пор, пока ты мне не дашь этого обещания.
Соня разрыдалась истерически, отвечала сквозь рыдания, что она сделает все, что она на все готова, но не дала прямого обещания и в душе своей не могла решиться на то, чего от нее требовали. Надо было жертвовать собой для счастья семьи, которая вскормила и воспитала ее. Жертвовать собой для счастья других было привычкой Сони. Ее положение в доме было таково, что только на пути жертвованья она могла выказывать свои достоинства, и она привыкла и любила жертвовать собой. Но прежде во всех действиях самопожертвованья она с радостью сознавала, что она, жертвуя собой, этим самым возвышает себе цену в глазах себя и других и становится более достойною Nicolas, которого она любила больше всего в жизни; но теперь жертва ее должна была состоять в том, чтобы отказаться от того, что для нее составляло всю награду жертвы, весь смысл жизни. И в первый раз в жизни она почувствовала горечь к тем людям, которые облагодетельствовали ее для того, чтобы больнее замучить; почувствовала зависть к Наташе, никогда не испытывавшей ничего подобного, никогда не нуждавшейся в жертвах и заставлявшей других жертвовать себе и все таки всеми любимой. И в первый раз Соня почувствовала, как из ее тихой, чистой любви к Nicolas вдруг начинало вырастать страстное чувство, которое стояло выше и правил, и добродетели, и религии; и под влиянием этого чувства Соня невольно, выученная своею зависимою жизнью скрытности, в общих неопределенных словах ответив графине, избегала с ней разговоров и решилась ждать свидания с Николаем с тем, чтобы в этом свидании не освободить, но, напротив, навсегда связать себя с ним.
Хлопоты и ужас последних дней пребывания Ростовых в Москве заглушили в Соне тяготившие ее мрачные мысли. Она рада была находить спасение от них в практической деятельности. Но когда она узнала о присутствии в их доме князя Андрея, несмотря на всю искреннюю жалость, которую она испытала к нему и к Наташе, радостное и суеверное чувство того, что бог не хочет того, чтобы она была разлучена с Nicolas, охватило ее. Она знала, что Наташа любила одного князя Андрея и не переставала любить его. Она знала, что теперь, сведенные вместе в таких страшных условиях, они снова полюбят друг друга и что тогда Николаю вследствие родства, которое будет между ними, нельзя будет жениться на княжне Марье. Несмотря на весь ужас всего происходившего в последние дни и во время первых дней путешествия, это чувство, это сознание вмешательства провидения в ее личные дела радовало Соню.
В Троицкой лавре Ростовы сделали первую дневку в своем путешествии.
В гостинице лавры Ростовым были отведены три большие комнаты, из которых одну занимал князь Андрей. Раненому было в этот день гораздо лучше. Наташа сидела с ним. В соседней комнате сидели граф и графиня, почтительно беседуя с настоятелем, посетившим своих давнишних знакомых и вкладчиков. Соня сидела тут же, и ее мучило любопытство о том, о чем говорили князь Андрей с Наташей. Она из за двери слушала звуки их голосов. Дверь комнаты князя Андрея отворилась. Наташа с взволнованным лицом вышла оттуда и, не замечая приподнявшегося ей навстречу и взявшегося за широкий рукав правой руки монаха, подошла к Соне и взяла ее за руку.
В вымышленной вселенной Warhammer 40,000 Ересь Хоруса — галактическая гражданская война, положившая конец прямому правлению Императора человечества и повлёкшая за собой возникновение Космических десантников Хаоса. Впервые Ересь Хоруса была описана в книге для настольной игры «Владения Хаоса: Рабы Тьмы».
Событиям Ереси Хоруса посвящена карточная игра: «Warhammer 40,000: Ересь Хоруса» и одноимённая серия книг.
Роль во вселенной
Для продолжения крестового похода с целью вернуть в лоно Империума все планеты человечества, Император человечества назначил Примарха Хоруса командиром всех войск. Это решение вызвало недовольство ряда лидеров Космического Десанта, среди них шесть примархов из 18: Робаут Жиллиман (легион «Ультрамарины»), Лион Эль’Джонсон (легион «Тёмные Ангелы»), Корвус Коракс (легион «Гвардия Ворона»), Вулкан (легион «Саламандры»), Феррус Манус (легион «Железных Рук»), Рогал Дорн (легион «Имперские Кулаки»). Шестеро примархов, Ангрон (легион XII «Пожиратели Миров»), Пертурабо (легион IV «Железные Воины»), Мортарион (легион «Гвардия Смерти»), Лоргар Аурелиан (легион «Несущих Слово»), Альфарий Омегон («Альфа-легион») и Фулгрим (легион «Дети Императора»), поддержали Хоруса. Оставшиеся трое, Леман Русс (легион «Космические волки»), Джагатай Хан (легион «Белые Шрамы») и Магнус Красный (легион «Тысяча Сынов»), решили не обсуждать волю Императора, сочтя её правильной и закономерной.
Во время подавления вспыхнувшего восстания на Давине, ранее покорённой планете, Хорус был ранен мечом Ксеносов, одним из своих подчинённых, а именно Иоганном Тембой, которого Хорус оставил присматривать за Давином, но тот, не справившись с заданием Воителя, предал его и переселился на одну из лун Давина вместе со своими воинами. Вскоре этот спутник превратился в огромную сеть болот, которые испускали невыносимый запах гниения и разложения, а Иоганн Темба стал отвратительным подобием огромного зомби, убив своих солдат которые отказались отвергнуть веру в Императора и Воителя, после чего повесил их на знамёнах своего корабля. Лидер одной из религиозных сект Давина взялась за излечение Хоруса под присмотром Эреба, первого капеллана «Несущих Слово». Во время обряда Хоруса искушал демон Тзинч, рисуя ему картины будущего, где Воитель будет забыт, а Императора почитают в роли единого божества. Хорус дал присягу силам Хаоса, руководствуясь, как он считал, благими намерениями — спасением жителей Империума от грядущей авторитарной теократии.
Впоследствии на сторону Хоруса перешла половина всех войск Империума — девять с половиной легионов Космического десанта[1]. Они попытались напасть на Священную Терру, желая уничтожить Императора и всё, что было с ним связано. Во время этой битвы Хорус убил Сангвиния, но сам был убит Императором на боевой барже легиона «Сынов Хоруса» «Дух Мщения». Император в этой битве получил почти смертельные ранения, после чего был заключён в Золотой Трон.
Как с иронией отмечает «Мир Фантастики», видение, насланное богами Хаоса, сбылось — благодаря действиям Хоруса.[2]
Критика
- Журнал «Мир Фантастики» поставил Хоруса на первое место в списке десяти самых ярких предателей в фантастике и фэнтези[2]:
Последствия действий Балтара глобальнее, Снейп добился большего успеха, старый Фрей избежал наказания, а Саруман попросту известнее. Но именно Хорус не просто «перешёл на тёмную сторону», а ударил в спину своему любимому учителю, отрёкся от веры и разорил родную страну. Он был близок к успеху и погиб в бою с главой «светлых сил», смертельно ранив его. Это так же символично, как если бы Иуду повесил лично Иисус. Эталонное предательство.
Книги серии «Ересь Хоруса»
Издательством «Black Library» издан цикл книг, посвященных Ереси Хоруса, вклад в этот цикл внесли такие авторы как: Абнетт Дэн, Макнилл Грэм, Гэв Торп, Бен Каунтер, Джеймс Своллоу и другие.
- Цикл «Ересь Хоруса»
- «Возвышение Хоруса», (Horus Rising, 25.04.2006) Дэн Абнетт
- «Лживые боги», (False Gods, 06.2006) Грэм Макнилл
- «Галактика в огне», (Galaxy in Flames, 10.2006) Бен Каунтер
- «Полёт Эйзенштейна», (The Flight of the Eisenstein, 03.2007) Джеймс Сваллоу
- «Фулгрим», (Fulgrim, 07.2007) Грэм Макнилл
- «Сошествие ангелов», (Descent of Angels, 10.2007) Митчел Скэнлон
- «Легион», (Legion: Secrets and Lies, 03.2008) Дэн Абнетт
- «Битва за Бездну», (Battle for the Abyss, 08.2008) Бен Каунтер
- «Механикум», (Mechanicum, 12.2008) Грэм Макнилл
- «Легенды Ереси», (Tales of Heresy, сборник рассказов, 03.2009) под ред. Ника Кайма
- «Кровавые игры», (Blood Games, 2009) Дэн Абнетт (спойлер к «Сожжению Просперо»)
- «Волк у ворот», (Wolf at the Door, 2009) Майк Ли
- «Отпрыски бури», (Scions of the Storm, 2009) Энтони Рейнольдс (спойлер к «Первому Еретику» и интерлюдия к «Несущим Слово»)
- «Голос», (The Voice, 2009) Джеймс Сваллоу (послесловие к «Полёту Эйзенштейна»)
- «По зову Льва», (Call of the Lion, 2009) Гэв Торп
- «Последний храм», (The Last Church, 2009) Грэм Макнилл
- «После Деш’еа», (After Desh’ea, 2009), Мэттью Фаррер (также входит в «Angron»)
- «Проект „Каба“», (Kaban Project, 2010) Грэм Макнилл (также входит в «Shadows of Treachery»)
- «Башня молний», (The Lightning Tower, 2007) Дэн Абнетт (аудиокнига) (текст вошёл в сборники «Shadows of Treachery» и «The Scripts: Volume 1»; российское издание «Легенд Ереси»)
- «Темный король», (The Dark King, 2007) Грэм Макнилл (аудиокнига) (текст вошёл в сборники «Shadows of Treachery» и «The Scripts: Volume 1»; российское издание «Легенд Ереси»)
- «Падшие ангелы», (Fallen Angels, 07.2009) Майк Ли
- «Тысяча Сынов», (A Thousand Sons, 03.2010), Грэм Макнилл
- «Немезида», (Nemesis, 08.2010) Джеймс Сваллоу
- «Первый еретик», (The First Heretic, 11.2010) Аарон Дембски-Боуден
- «Сожжение Просперо», (Prospero Burns, 01.2011) Дэн Абнетт
- «Эпоха Тьмы», (Age of Darkness, сборник рассказов, 05.2011) под ред. Кристиана Данна
- «Правила боя», (Rules of Engagement, 2011) Грэм Макнилл
- «Доля лжеца», (Liar’s Due, 2011) Джеймс Сваллоу
- «Забытые Сыны», (Forgotten Sons, 2011) Ник Кайм (послесловие к «Солнцу Прометея»)
- «Последний летописец», (The Last Remembrancer, 2011) Джон Френч
- «Перерождение», (Rebirth, 2011) Крис Райт
- «Лик предательства», (The Face of Treachery, 2011) Гэв Торп
- «Маленький Хорус», (Little Horus, 2011) Дэн Абнетт
- «Железо внутри», (The Iron Within, 2011) Роб Сандерс
- «Грозное оружие», (Savage Weapons, 2011) Аарон Дембски-Боуден
- «Отверженные мертвецы» (The Outcast Dead, 11.2011) Грэм Макнилл
- «Потерянное Освобождение», (Deliverance Lost, 01.2012) Гэв Торп
- «Не зная страха», (Know No Fear, 02.2012) Дэн Абнетт
- «Примархи», (The Primarchs, сборник рассказов, 29.05.2012) под ред. Кристиана Данна
- «И раскололось отраженье», (The Reflection Crack’d) Грэм Макнилл
- «Прочность Железа», (Feat of Iron, 2012) Ник Кайм
- «Лев», (The Lion, 2012) Гэв Торп (продолжение «Грозного оружия»)
- «Притаившаяся змея», (The Serpent Beneath) Роб Сандерс
- «Где Ангел не решится сделать шаг», (Fear to Tread, 28.08.2012) Джеймс Сваллоу
- «Тени предательства», (Shadows of Treachery, сборник рассказов, 25.09.2012) под ред. Кристиана Данна
- «Багровый кулак», (The Crimson Fist) Джон Френч (также аудиокнига)
- «Темный король», (The Dark King, 2007) Грэм Макнилл (рассказ из «Легенд Ереси», «Shadows of Treachery» и «The Scripts: Volume 1»)
- «Башня молний», (The Lightning Tower, 2007) Дэн Абнетт (рассказ из «Легенд Ереси», «Shadows of Treachery» и «The Scripts: Volume 1»)
- «Проект „Каба“», (Kaban Project, 2010), Грэм Макнилл (рассказ из «Легенд Ереси» и «Shadows of Treachery»)
- «Полёт воронов» (Raven’s Flight, 02.2010) (аудиокнига) Гэв Торп (из «Shadows of Treachery» и «The Scripts: Volume 1»)
- «Смерть серебряных дел мастера», (Death of a Silversmith, 01.2012) Грэм Макнилл (рассказ из «Games Day Anthology 2011/2012» и «Shadows of Treachery»)
- «Принц Воронья», (Prince of Crows) Аарон Дембски-Боуден (также аудиокнига)
- «Ангел Экстерминатус», (Angel Exterminatus, 10.2012) Грэм Макнилл
- «Предатель», (Betrayer, 12.2012) Аарон Дембски-Боуден (также аудиокнига)
- «Отметка Калта», (Mark of Calth, сборник рассказов, 04.2013) под ред. Лори Голдинг
- «Эребовы Осколки», (The Shards of Erebus) Гай Хейли
- «Былой Калт», (Calth That Was) Грэм Макнилл
- «Темное Сердце», (Dark Heart) Энтони Рейнольдс (интерлюдия к «Несущим Слово» Рейнольдса)
- «Странник», (The Traveller) Дэвид Эннендейл
- «Подземная Война», (The Underworld War) Аарон Дембски-Боуден
- «Темнее тьмы», (A Deeper Darkness) Роб Сандерс
- «Атам», (Athame) Джон Френч
- «Неотмеченный», (Unmarked) Дэн Абнетт
- «Вулкан жив», (Vulkan Lives, 08.2013) Ник Кайм
- «Забытая Империя», (The Unremembered Empire, 10.2013) Дэн Абнетт
- «Имперская истина», (The Imperial Truth, сборник рассказов, 11.2013) под ред. Лори Голдинг
- «Руки Императора», (Hands of the Emperor) Роб Сандерс
- «Фениксиец», (The Phoenician) Ник Кайм
- «По приказу Льва», (By the Lion’s command) Гэв Торп
- «Возлюбленная супруга», (The Devine Adoratrice) Грэм Макнилл
- «Владыка Красных Песков», (Lord of Red Sands) Аарон Дембски-Боуден (также из «Angron»)
- «Всё что остаётся», (All That Remains) Джеймс Сваллоу
- «Шрамы», (Scars, 05.2014) Крис Райт
- «Мстительный дух», (Vengeful Spirit, 2014) Грэм Макнилл
- «Проклятье Пифоса», (The Damnation of Pythos, 2014) Дэвид Эннендейл
- «Deathfire», Ник Кайм
- «The Crimson King», (2014) Грэм Макнилл
- «Angels of Caliban», Гэв Торп
- «Врата Крамолы», (Sedition’s Gate, сборник рассказов из «Horus Heresy Weekender», 08.2014)
- «Артефакты», (Artefacts) Ник Кайм
- «Терзание», (The Harrowing) Роб Сандерс
- «Верность», (Allegiance) Крис Райт
- «Венок вызова», (Laurel of defiance) Гай Хейли
- «Проповедник исхода», (Sermon of Exodus) Дэвид Эннендейл
- «Смерть и Своеволие», (Death and Defiance, 10.2014) (сборник рассказов)
- «Несовершенный», (Imperfect) Ник Кайм
- «Вой Родного мира», (Howl of the Hearthworld) Аарон Дембски-Боуден
- «Укромное местечко», (A Safe And Shadowed Place) Гай Хейли
- «Добродетели Сынов», (Virtues of the Sons) Энди Смайли
- «Прицел», (Gunsight) Джеймс Сваллоу
- «Медузон», (2015) (сборник рассказов)
- «Медузон», (Meduson) Дэн Абнетт
- «Без единства», (Unforged) Гай Хейли
- «Бессмертный долг», (Immortal Duty) Ник Кайм
- «Серый коготь», (Grey Talon) Крис Райт
- «Ключи Хель», (The keys of Hel) Джон Френч
- «Деяния вечны», (Deeds Endure) Гэв Торп
- «Аркан», (The Noose) Дэвид Эннендейл
- «Без голоса», (Unspoken) Гай Хейли
- «Другой», (The Either) Грэм Макнилл
- «The Silent War» (сборник рассказов)
- «Очищение», (The Purge, 07.2014) Энтони Рэйнольдс
- «Сигиллайт», (The Sigillite, 03.2012) Крис Райт
- «Охота на Волка», (Wolf Hunt, 20.05.2013) Грэм Макнилл (продолжение «Отверженных мертвецов»)
- «Армия из одного», (Army of one, 03.2012) (рассказ) Роб Сандерс (из «15th Birthday Collection»)
- «Врата Терры», (Gates of Terra) Ник Кайм
- «Ghosts Speak Not», Джеймс Сваллоу
- «Храмовник», (Templar) Джон Френч
- «Далекие отголоски Древней Ночи», (Distant Echoes of Old Night, 09.2012) Роб Сандерс (из «Games Day Anthology 2012/2013»)
- «Серый ангел», (Grey Angel, 08.2012) Джон Френч
- «Потерянные сыны», (Lost Sons, 11.2012) Джеймс Сваллоу (из «Black Library Weekender»)
- «Луна Мендакс», (Luna Mendax) Грэм Макнилл
- «Patience», Джеймс Сваллоу
- «Очевидец», (The Watcher, 12.2014) Кристиан Данн (аудиокнига)
- «Солнце Прометея» (Promethean Sun, 05.2011) Ник Кайм
- «Аврелиан» (Aurelian, 10.2011) Аарон Дембски-Боуден (новелла)
- «Братство Бури» (Brotherhood of the Storm, 09.2012) Крис Райт (новелла)
- «Shattered Legions» (сборник рассказов, ожидался в 2013)
- «Коракс: Кузница души» (Corax: Soulforge, 2013) Гэв Торп (новелла)
- «Владыки теней» (The Shadowmasters, 2013) Гэв Торп (бонус к «Коракс: Кузница души»)
- «Талларн: Палач» (Tallarn: Executioner, 09.2013) Джон Френч (новелла)
- «Лорд Воронов» (Ravenlord, 05.2014) Гэв Торп (новелла)
- «Гвозди Мясника» (Butcher’s Nails, 05.2012) Аарон Дембски-Боуден (аудиокнига) (из «The Scripts: Volume 1» и «Angron»)
- «Криптос» (Kryptos, 06.2012) Грэм Макнилл (рассказ)
- «Святое слово» (The Divine Word, 11.2012) Гэв Торп (из «Black Library Weekender»)
- «Воитель» (Warmaster, 07.12.2012) Джон Френч (из «Advent Calendar 2012»)
- «Железная Истина» (Veritas Ferrum, 24.12.2012) Дэвид Эннендейл (из «Advent Calendar 2012»)
- «Расколотый» (Riven, 11.2013) Джон Френч (рассказ)
- «Змей» (Serpent) Джон Френч (рассказ)
- «Бьёрн: Одинокий Волк» (Bjorn: Lone Wolf, 01.12.2013) Крис Райт (из «Advent Calendar 2013»)
- «Вулкан Ге`Стан: Отец Кузни» (Vulkan He’stan: Forgefather, 13.12.2013) Ник Кайм (из «Advent Calendar 2013»)
- «Кхарн: Восьмеричный Путь» (Kharn: The Eightfold Path, 08.12.2013) Энтони Рейнольдс (также аудиокнига) (из «Advent Calendar 2013»)
- «Выжженная земля» (Scorched Earth, 2013) Ник Кайм
- «Сайфер: Хранитель Порядка» (Cypher: Guardian of Order, 25.12.2013) Гэв Торп (также аудиокнига) (из «Advent Calendar 2013» и «Echoes of Ruin»)
- «Волк пепла и огня» (The Wolf of Ash and Fire, 01.2014) Грэм Макнилл (рассказ)
- «Волчий Коготь» (Wolf’s Claw, 28.03.2014) Крис Райт (также аудиокнига) (из «Echoes of Ruin»)
- «Кибернетика» (Cybernetica, 07.2015) Роб Сандерс (новелла)
- «Vengeance» Джон Френч
- «Гарро I—IX (Особый обет (Oath of Moment, 12.2010), Сам себе легион (Legion of One, 04.2011), Серый ангел (Grey Angel, 08.2012 (текст входит в «Shattered Legions»)), Бремя долга (Burden of Duty), Меч истины (Sword of Truth, 12.2012), Щит лжи (Shield of Lies), Сигиллайт (The Sigillite, 03.2012 (текст входит в «Shattered Legions»)), Луна Мендакс (Luna Mendax (текст входит в «Shattered Legions»)), Пепел верности (Ashes of Fealty))», Джеймс Сваллоу (I,II,IV-VI,IX), Джон Френч (III), Крис Райт (VII), Грэм Макнилл (VIII) (аудиокниги)
- «The Shattered Legend» (2013) Дэвид Эннендейл (аудиокнига)
- «Линия крови» (Bloodline, 2008) (рассказ, цикл Кровавые Ангелы) (из «„Hammer&Bolter“#23», спойлер к «Где Ангел не решится сделать шаг»)
- «Порицание» (Censure, 07.2013) Ник Кайм (аудиокнига)
- «Вечная память» (Honour to the Dead, 2013) (аудиокнига)
- «Вор откровений» (Thief of Revelations, 2014) Грэм Макнилл (аудиокнига)
- «Охотничья Луна» (Hunter’s Moon, 2014) Гай Хейли (также аудиокнига)
- «Повелитель Первого» (Master of the First, 10.2014) Гэв Торп (аудиокнига)
- «Дитя Ночи» (Child of Night, 10.2014) Джон Френч (рассказ)
- «Демонология» (Daemonology, 11.2014) Крис Райт (рассказ)
- «Окончательное приведение к Согласию Шестьдесят-три Четырнадцать» (The Final Compliance of Sixty-Three Fourteen, 12.2014) Гай Хейли (рассказ)
- «Долгая ночь» (The Long Night, 12.2014) Аарон Дембски-Боуден (аудиокнига)
- «Седьмой Змей» (The Seventh Serpent, 12.2014) Грэм Макнилл (новелла)
- «Стратагема» (Stratagem, 12.2014) Ник Кайм (аудиокнига)
- «Воракс» (Vorax, 12.2014) Мэтью Фаррер (рассказ)
- «О пользе страха» (The Value of Fear, 12.2014) Гэв Торп (рассказ)
- «Герольд Сангвиния» (The Herald of Sanguinius, 12.2014) Энди Смайли (аудиокнига)
- «Братство Луны» (Brotherhood of the Moon, 12.2014) Крис Райт (рассказ)
- «Черное око» (Black Oculus) Джон Френч
- «Грехи Отца» (Sins of the Father, 01.2015) Энди Смайли (рассказ)
- «Коготь Орла» (The Eagle’s Talon, 01.2015) Джон Френч (аудиокнига)
- «Железные Трупы» (Iron Corpses, 02.2015) Дэвид Эннендейл (аудиокнига)
- «Талларн: Очевидец» (Tallarn: Witness, 02.2015) Джон Френч (рассказ)
- «Талларн: Броненосец» (Tallarn: Ironclad, 02.2015) Джон Френч (новелла)
- «Волчий Король» (Wolf King, 02.10.2015) Крис Райт (новелла))
- «Macragge’s Honour» (комикс), Дэн Абнетт
Напишите отзыв о статье "Ересь Хоруса"
Ссылки
- Журнал «Мир Фантастики»: [www.mirf.ru/Articles/art667.htm «Огнём и Мечом. Вселенная Warhammer 40,000»].
- Дмитрий Злотницкий: [www.mirf.ru/Reviews/review1464.htm Рецензия на книгу Дэна Абнетта «Возвышение Хоруса»]. Журнал «Мир Фантастики», №41 за январь 2007.
- Олег Казанцев: [www.lki.ru/text.php?id=1707 «Сквозь тьму к звездам. Часть третья»]. Журнал «Лучшие Компьютерные игры», № 8(57) за август 2006 года.
Примечания
| ||||||||||||||||||||||||||
Отрывок, характеризующий Ересь Хоруса
Страшное известие о Бородинском сражении, о наших потерях убитыми и ранеными, а еще более страшное известие о потере Москвы были получены в Воронеже в половине сентября. Княжна Марья, узнав только из газет о ране брата и не имея о нем никаких определенных сведений, собралась ехать отыскивать князя Андрея, как слышал Николай (сам же он не видал ее).
Получив известие о Бородинском сражении и об оставлении Москвы, Ростов не то чтобы испытывал отчаяние, злобу или месть и тому подобные чувства, но ему вдруг все стало скучно, досадно в Воронеже, все как то совестно и неловко. Ему казались притворными все разговоры, которые он слышал; он не знал, как судить про все это, и чувствовал, что только в полку все ему опять станет ясно. Он торопился окончанием покупки лошадей и часто несправедливо приходил в горячность с своим слугой и вахмистром.
Несколько дней перед отъездом Ростова в соборе было назначено молебствие по случаю победы, одержанной русскими войсками, и Николай поехал к обедне. Он стал несколько позади губернатора и с служебной степенностью, размышляя о самых разнообразных предметах, выстоял службу. Когда молебствие кончилось, губернаторша подозвала его к себе.
– Ты видел княжну? – сказала она, головой указывая на даму в черном, стоявшую за клиросом.
Николай тотчас же узнал княжну Марью не столько по профилю ее, который виднелся из под шляпы, сколько по тому чувству осторожности, страха и жалости, которое тотчас же охватило его. Княжна Марья, очевидно погруженная в свои мысли, делала последние кресты перед выходом из церкви.
Николай с удивлением смотрел на ее лицо. Это было то же лицо, которое он видел прежде, то же было в нем общее выражение тонкой, внутренней, духовной работы; но теперь оно было совершенно иначе освещено. Трогательное выражение печали, мольбы и надежды было на нем. Как и прежде бывало с Николаем в ее присутствии, он, не дожидаясь совета губернаторши подойти к ней, не спрашивая себя, хорошо ли, прилично ли или нет будет его обращение к ней здесь, в церкви, подошел к ней и сказал, что он слышал о ее горе и всей душой соболезнует ему. Едва только она услыхала его голос, как вдруг яркий свет загорелся в ее лице, освещая в одно и то же время и печаль ее, и радость.
– Я одно хотел вам сказать, княжна, – сказал Ростов, – это то, что ежели бы князь Андрей Николаевич не был бы жив, то, как полковой командир, в газетах это сейчас было бы объявлено.
Княжна смотрела на него, не понимая его слов, но радуясь выражению сочувствующего страдания, которое было в его лице.
– И я столько примеров знаю, что рана осколком (в газетах сказано гранатой) бывает или смертельна сейчас же, или, напротив, очень легкая, – говорил Николай. – Надо надеяться на лучшее, и я уверен…
Княжна Марья перебила его.
– О, это было бы так ужа… – начала она и, не договорив от волнения, грациозным движением (как и все, что она делала при нем) наклонив голову и благодарно взглянув на него, пошла за теткой.
Вечером этого дня Николай никуда не поехал в гости и остался дома, с тем чтобы покончить некоторые счеты с продавцами лошадей. Когда он покончил дела, было уже поздно, чтобы ехать куда нибудь, но было еще рано, чтобы ложиться спать, и Николай долго один ходил взад и вперед по комнате, обдумывая свою жизнь, что с ним редко случалось.
Княжна Марья произвела на него приятное впечатление под Смоленском. То, что он встретил ее тогда в таких особенных условиях, и то, что именно на нее одно время его мать указывала ему как на богатую партию, сделали то, что он обратил на нее особенное внимание. В Воронеже, во время его посещения, впечатление это было не только приятное, но сильное. Николай был поражен той особенной, нравственной красотой, которую он в этот раз заметил в ней. Однако он собирался уезжать, и ему в голову не приходило пожалеть о том, что уезжая из Воронежа, он лишается случая видеть княжну. Но нынешняя встреча с княжной Марьей в церкви (Николай чувствовал это) засела ему глубже в сердце, чем он это предвидел, и глубже, чем он желал для своего спокойствия. Это бледное, тонкое, печальное лицо, этот лучистый взгляд, эти тихие, грациозные движения и главное – эта глубокая и нежная печаль, выражавшаяся во всех чертах ее, тревожили его и требовали его участия. В мужчинах Ростов терпеть не мог видеть выражение высшей, духовной жизни (оттого он не любил князя Андрея), он презрительно называл это философией, мечтательностью; но в княжне Марье, именно в этой печали, выказывавшей всю глубину этого чуждого для Николая духовного мира, он чувствовал неотразимую привлекательность.
«Чудная должна быть девушка! Вот именно ангел! – говорил он сам с собою. – Отчего я не свободен, отчего я поторопился с Соней?» И невольно ему представилось сравнение между двумя: бедность в одной и богатство в другой тех духовных даров, которых не имел Николай и которые потому он так высоко ценил. Он попробовал себе представить, что бы было, если б он был свободен. Каким образом он сделал бы ей предложение и она стала бы его женою? Нет, он не мог себе представить этого. Ему делалось жутко, и никакие ясные образы не представлялись ему. С Соней он давно уже составил себе будущую картину, и все это было просто и ясно, именно потому, что все это было выдумано, и он знал все, что было в Соне; но с княжной Марьей нельзя было себе представить будущей жизни, потому что он не понимал ее, а только любил.
Мечтания о Соне имели в себе что то веселое, игрушечное. Но думать о княжне Марье всегда было трудно и немного страшно.
«Как она молилась! – вспомнил он. – Видно было, что вся душа ее была в молитве. Да, это та молитва, которая сдвигает горы, и я уверен, что молитва ее будет исполнена. Отчего я не молюсь о том, что мне нужно? – вспомнил он. – Что мне нужно? Свободы, развязки с Соней. Она правду говорила, – вспомнил он слова губернаторши, – кроме несчастья, ничего не будет из того, что я женюсь на ней. Путаница, горе maman… дела… путаница, страшная путаница! Да я и не люблю ее. Да, не так люблю, как надо. Боже мой! выведи меня из этого ужасного, безвыходного положения! – начал он вдруг молиться. – Да, молитва сдвинет гору, но надо верить и не так молиться, как мы детьми молились с Наташей о том, чтобы снег сделался сахаром, и выбегали на двор пробовать, делается ли из снегу сахар. Нет, но я не о пустяках молюсь теперь», – сказал он, ставя в угол трубку и, сложив руки, становясь перед образом. И, умиленный воспоминанием о княжне Марье, он начал молиться так, как он давно не молился. Слезы у него были на глазах и в горле, когда в дверь вошел Лаврушка с какими то бумагами.
– Дурак! что лезешь, когда тебя не спрашивают! – сказал Николай, быстро переменяя положение.
– От губернатора, – заспанным голосом сказал Лаврушка, – кульер приехал, письмо вам.
– Ну, хорошо, спасибо, ступай!
Николай взял два письма. Одно было от матери, другое от Сони. Он узнал их по почеркам и распечатал первое письмо Сони. Не успел он прочесть нескольких строк, как лицо его побледнело и глаза его испуганно и радостно раскрылись.
– Нет, это не может быть! – проговорил он вслух. Не в силах сидеть на месте, он с письмом в руках, читая его. стал ходить по комнате. Он пробежал письмо, потом прочел его раз, другой, и, подняв плечи и разведя руками, он остановился посреди комнаты с открытым ртом и остановившимися глазами. То, о чем он только что молился, с уверенностью, что бог исполнит его молитву, было исполнено; но Николай был удивлен этим так, как будто это было что то необыкновенное, и как будто он никогда не ожидал этого, и как будто именно то, что это так быстро совершилось, доказывало то, что это происходило не от бога, которого он просил, а от обыкновенной случайности.
Тот, казавшийся неразрешимым, узел, который связывал свободу Ростова, был разрешен этим неожиданным (как казалось Николаю), ничем не вызванным письмом Сони. Она писала, что последние несчастные обстоятельства, потеря почти всего имущества Ростовых в Москве, и не раз высказываемые желания графини о том, чтобы Николай женился на княжне Болконской, и его молчание и холодность за последнее время – все это вместе заставило ее решиться отречься от его обещаний и дать ему полную свободу.
«Мне слишком тяжело было думать, что я могу быть причиной горя или раздора в семействе, которое меня облагодетельствовало, – писала она, – и любовь моя имеет одною целью счастье тех, кого я люблю; и потому я умоляю вас, Nicolas, считать себя свободным и знать, что несмотря ни на что, никто сильнее не может вас любить, как ваша Соня».
Оба письма были из Троицы. Другое письмо было от графини. В письме этом описывались последние дни в Москве, выезд, пожар и погибель всего состояния. В письме этом, между прочим, графиня писала о том, что князь Андрей в числе раненых ехал вместе с ними. Положение его было очень опасно, но теперь доктор говорит, что есть больше надежды. Соня и Наташа, как сиделки, ухаживают за ним.
С этим письмом на другой день Николай поехал к княжне Марье. Ни Николай, ни княжна Марья ни слова не сказали о том, что могли означать слова: «Наташа ухаживает за ним»; но благодаря этому письму Николай вдруг сблизился с княжной в почти родственные отношения.
На другой день Ростов проводил княжну Марью в Ярославль и через несколько дней сам уехал в полк.
Письмо Сони к Николаю, бывшее осуществлением его молитвы, было написано из Троицы. Вот чем оно было вызвано. Мысль о женитьбе Николая на богатой невесте все больше и больше занимала старую графиню. Она знала, что Соня была главным препятствием для этого. И жизнь Сони последнее время, в особенности после письма Николая, описывавшего свою встречу в Богучарове с княжной Марьей, становилась тяжелее и тяжелее в доме графини. Графиня не пропускала ни одного случая для оскорбительного или жестокого намека Соне.
Но несколько дней перед выездом из Москвы, растроганная и взволнованная всем тем, что происходило, графиня, призвав к себе Соню, вместо упреков и требований, со слезами обратилась к ней с мольбой о том, чтобы она, пожертвовав собою, отплатила бы за все, что было для нее сделано, тем, чтобы разорвала свои связи с Николаем.
– Я не буду покойна до тех пор, пока ты мне не дашь этого обещания.
Соня разрыдалась истерически, отвечала сквозь рыдания, что она сделает все, что она на все готова, но не дала прямого обещания и в душе своей не могла решиться на то, чего от нее требовали. Надо было жертвовать собой для счастья семьи, которая вскормила и воспитала ее. Жертвовать собой для счастья других было привычкой Сони. Ее положение в доме было таково, что только на пути жертвованья она могла выказывать свои достоинства, и она привыкла и любила жертвовать собой. Но прежде во всех действиях самопожертвованья она с радостью сознавала, что она, жертвуя собой, этим самым возвышает себе цену в глазах себя и других и становится более достойною Nicolas, которого она любила больше всего в жизни; но теперь жертва ее должна была состоять в том, чтобы отказаться от того, что для нее составляло всю награду жертвы, весь смысл жизни. И в первый раз в жизни она почувствовала горечь к тем людям, которые облагодетельствовали ее для того, чтобы больнее замучить; почувствовала зависть к Наташе, никогда не испытывавшей ничего подобного, никогда не нуждавшейся в жертвах и заставлявшей других жертвовать себе и все таки всеми любимой. И в первый раз Соня почувствовала, как из ее тихой, чистой любви к Nicolas вдруг начинало вырастать страстное чувство, которое стояло выше и правил, и добродетели, и религии; и под влиянием этого чувства Соня невольно, выученная своею зависимою жизнью скрытности, в общих неопределенных словах ответив графине, избегала с ней разговоров и решилась ждать свидания с Николаем с тем, чтобы в этом свидании не освободить, но, напротив, навсегда связать себя с ним.
Хлопоты и ужас последних дней пребывания Ростовых в Москве заглушили в Соне тяготившие ее мрачные мысли. Она рада была находить спасение от них в практической деятельности. Но когда она узнала о присутствии в их доме князя Андрея, несмотря на всю искреннюю жалость, которую она испытала к нему и к Наташе, радостное и суеверное чувство того, что бог не хочет того, чтобы она была разлучена с Nicolas, охватило ее. Она знала, что Наташа любила одного князя Андрея и не переставала любить его. Она знала, что теперь, сведенные вместе в таких страшных условиях, они снова полюбят друг друга и что тогда Николаю вследствие родства, которое будет между ними, нельзя будет жениться на княжне Марье. Несмотря на весь ужас всего происходившего в последние дни и во время первых дней путешествия, это чувство, это сознание вмешательства провидения в ее личные дела радовало Соню.
В Троицкой лавре Ростовы сделали первую дневку в своем путешествии.
В гостинице лавры Ростовым были отведены три большие комнаты, из которых одну занимал князь Андрей. Раненому было в этот день гораздо лучше. Наташа сидела с ним. В соседней комнате сидели граф и графиня, почтительно беседуя с настоятелем, посетившим своих давнишних знакомых и вкладчиков. Соня сидела тут же, и ее мучило любопытство о том, о чем говорили князь Андрей с Наташей. Она из за двери слушала звуки их голосов. Дверь комнаты князя Андрея отворилась. Наташа с взволнованным лицом вышла оттуда и, не замечая приподнявшегося ей навстречу и взявшегося за широкий рукав правой руки монаха, подошла к Соне и взяла ее за руку.
