Ермак Тимофеевич

Ермак, Тимофеевич
Парсуна Ермака (XVII век)
Род деятельности:	казачий атаман
Дата рождения:	возможно 1532
Дата смерти:	6 (16) августа 1585
Место смерти:	устье реки Вагай, Сибирское ханство (ныне — Вагайский район Тюменской области)
Отец:	Тимофей Афанасьевич

К:Википедия:Статьи без изображений (тип: не указан)

Запрос «Ермак» перенаправляется сюда; см. также другие значения.

Ерма́к Тимофе́евич (1532 — 6 (16) августа 1585, Сибирское ханство) — казачий атаман, исторический завоеватель Сибири для Русского государства. Один из исторических героев России.

Происхождение

Происхождение Ермака в точности неизвестно, но существует несколько версий. «Родом неизвестный, душой знаменитый», он, по одному преданию, был родом с берегов реки Чусовая. Благодаря знаниям местных рек, ходил по Каме, Чусовой и даже переваливал в Азию, по реке Тагил, пока его не забрали служить-казачить (Черепановская летопись). Согласно другой версии, являлся уроженцем Качалинской станицы на Дону (Броневский).

Сохранилось описание внешности Ермака Семеном Ульяновичем Ремезовым в его «Ремезовском летописце» конца XVII века. Согласно С. У. Ремезову, отец которого — казачий сотник Ульян Моисеевич Ремезов — знал лично выживших участников похода Ермака, он знаменитый атаман был

«вельми мужествен, и человечен, и зрачен, и всякой мудрости доволен, плосколиц, черн брадою, возрастом [то есть ростом] середней, и плоск, и плечист».

В последнее время всё чаще звучит гипотеза о поморском происхождении Ермака (родом «з Двины з Борку»), вероятно имелась в виду Борецкая волость, с центром в селе Борок (сейчас — в Виноградовском районе Архангельской области). Имя Ермака является разговорным вариантом русского имени Ермолай и звучит как его сокращение. Известный русский писатель, уроженец Вологодчины, В. Гиляровский называет его Ермил Тимофеевич («Москва Газетная»). Другие историки и летописцы производят его имя от Германа и Еремея (Еремы). Одна летопись, считая имя Ермака прозвищем, дает ему христианское имя Василия. Иркутский историк А. Г. Сутормин утверждает, что полностью имя Ермака звучало как Василий Тимофеевич Аленин. Эта же версия фамилии Ермака обыгрывается в сказе П. П. Бажова «Ермаковы лебеди». Одна из версий происхождения имени Ермака относится к казачьему быту, поскольку у казаков слово «армак» означает большой, общий на всех котёл. Фамилия Ермака достоверно не установлена. В те времена на Руси небольшое количество людей имели фамилии: люди из высшего сословия общества или иноземцы, прибывшие для постоянного проживания на русские земли. Многие русские именовались по отцу или по кличке. Достоверно известно только то, что его величали либо Ермаком Тимофеевым, либо Ермолаем Тимофеевичем Токмаком.

Также вероятна дореволюционная (до 1917 г.) версия о тюркском или монгольском происхождении имени (прозвища) Ермака. Согласно сведениям донского историка Е. П. Савельева на тюрко-монгольском наречии слово «Ирмак» означает стремительно бьющий ключ (река Кызыл-Ирмак — стремительно бьющий красный ключ), а на татарском глагол ярмак означает рассекать, разрубать, раскалывать. Ермэк или Эрмек, произносимое в народном говоре как Ермак, на монгольском языке означает холостяка, чуждающегося семейной жизни. В пользу этой версии прозвища Ермака, образованного от тюркского имени, приводятся доводы о том, что это имя существует до сих пор у татар, башкир и казахов, но произносится как «Ермек» — забава, веселье. Кроме того, мужское имя Ермак («Ырмаг») встречается у алан-осетин, широко населявших донские степи вплоть до XIV столетия.

Вероятно, Ермак был сначала атаманом одной из типичных для того времени многочисленных дружин волжских казаков, промышлявших на торговом пути по Волге грабежом и разбойными нападениями на русские купеческие караваны и на крымских, астраханских татар и казахов. Об этом свидетельствуют дошедшие до нас песни и предания донских казаков о Ермаке, в которых о составе шайки Ермака сказано дословно: «из тумы-то тумов мазурушки». Согласно « Казачьему словарю-справочнику. — Сан. Ансельмо, Калифорния, С. Ш. А. Составитель словаря Г. В. Губарев, редактор — издатель А. И. Скрылов 1966—1970» : ТУМА — это: 1) у Некрасовцев бранное слово, подлорожденный от брачного союза с иноверцем; 2) в старое время на Дону предатель, изменник. Согласно этимологическому словарю Фасмера: тума тума́ «метис, полурусский, полутатарин».

Подтверждением вышеуказанного образа жизни являются также челобитные «старых» казаков, адресованных царю, а именно: соратник Ермака Гаврила Ильин писал, что он 20 лет «полевал» (вел вольную жизнь) с Ермаком в Диком поле, другой ветеран Гаврила Иванов писал, что был «на поле двадцать лет у Ермака в станице» и в станицах у других атаманов. Этнограф Иосаф Железнов, опираясь на уральские предания приводил пример того, что атаман Ермак Тимофеевич считался у казаков «полезным колдуном» и «имел в послушании у себя малую толику шишигов (чертей). Где рати не доставало, там он и выставлял их».

Ермак воевал в Ливонской войне, командуя казачьей сотней. Под началом воеводы Дмитрия Хворостинина участвовал в 1581 году в успешном рейде на Литву, дошёл вниз по Днепру до Могилёва и сразился в битве под Шкловом. Сохранилось письмо литовского коменданта Могилёва Стравинского, отправленное в конце июня 1581 года королю Стефану Баторию, в котором упоминается «Ермак Тимофеевич — атаман казацкий». Осенью того же года Ермак помогал разблокировать осаждённый Псков, а после снятия осады участвовал в битве под Лялицами в феврале 1582 года, в которой русское войско во главе с Хворостининым остановило продвижение шведов. Как пишет Руслан Скрынников, Ермак сражался под началом Хворостинина ещё десятью годами ранее в битве при Молодях в составе отряда донского атамана Михаила Черкашенина.

В 1582 году дружина казаков (больше 540 человек), под начальством атаманов Ермака Тимофеевича, Ивана Кольцо, Якова Михайлова, Никиты Пана, Матвея Мещеряка, Черкаса Александрова и Богдана Брязги, была приглашена уральскими купцами Строгановыми для защиты от регулярных нападений со стороны сибирского хана Кучума, и пошла вверх по Каме, а в июне 1582 года прибыла на реку Чусовую, в чусовские городки братьев Строгановых. Здесь казаки жили два месяца и помогали Строгановым защищать их городки от грабительских нападений со стороны сибирского хана Кучума.

Сибирский поход Ермака

1 сентября 1581 года дружина казаков под главным начальством Ермака выступила в поход за Каменный Пояс (Урал) из Орла-городка. По другой версии, предложенной историком Р. Г. Скрынниковым, поход Ермака, Ивана Кольцо и Никиты Пана в Сибирь датируется следующим — 1582 годом, так как мир с Речью Посполитой был заключён в январе 1582 года, а в конце 1581 года Ермак всё ещё воевал с литовцами.

Инициатива этого похода, по летописям Есиповской и Ремизовской, принадлежала самому Ермаку, участие Строгановых ограничилось вынужденным снабжением казаков припасами и оружием. По свидетельству Строгановской летописи (принимаемому Карамзиным, Соловьёвым и другими), Строгановы сами позвали казаков с Волги на Чусовую и отправили их в поход, присоединив к отряду Ермака (540 человек) 300 ратных людей из своих владений.

Важно отметить, что в распоряжении будущего противника казаков, хана Кучума, находились силы, в несколько раз превосходившие дружину Ермака, но вооруженные значительно хуже. Согласно архивным документам Посольского приказа (РГАДА), всего хан Кучум располагал примерно 10-тысячной армией, то есть одним «туменом», а общая численность «ясачных людей», которые ему подчинялись, не превышала 30 тыс. взрослых мужчин.

Хан Кучум из рода Шейбанидов был родственником правившего в Бухаре хана Абдуллы, и, по-видимому, являлся этническим узбеком. В 1555 году сибирский хан Едигер из рода Тайбугинов, услышав о завоевании Россией Казани и Астрахани, добровольно согласился принять российское подданство и выплачивать русскому царю Ивану IV небольшую дань. Но в 1563 году Кучум совершил переворот, убив Едигера и его брата Бекбулата. Захватив власть в Кашлыке, Кучум первые годы вел ловкую дипломатическую игру с Москвой, обещая подчиниться, но при этом всячески затягивая выплату дани. Согласно Ремезовской летописи, составленной в конце XVII века Семеном Ремезовым, Кучум устанавливал свою власть в Западной Сибири с крайней жестокостью. Это обусловило ненадежность отрядов вогулов (манси), остяков (хантов) и пр. коренных народов, насильно собранных им в 1582 году для отражения казацкого вторжения.

Объединенные казачьи силы поднялись на стругах вверх по Чусовой и по её притоку, реке Серебряной, до сибирского волока, разделяющего бассейны Камы и Оби, и по волоку перетащили лодки в реку Жеравлю (Жаровлю). Здесь казаки должны были остаться зимовать (Ремезовская летопись). Во время зимовки, согласно книге Режевские сокровища, Ермак отправил отряд сподвижников разведать более южный путь по реке Нейва. Но татарский мурза разгромил разведывательный отряд Ермака. На месте, где жил тот мурза, ныне находится знаменитое своими самоцветами село Мурзинка.

Лишь весной 1582 года, по рекам Жеравле, Баранче и Тагилу, выплыли в Туру. Два раза разбили они сибирских татар, на Туре и в устье Тавды. Кучум выслал против казаков Маметкула, с большим войском, но 1 августа и это войско было разбито Ермаком на берегу Тобола, при урочище Бабасан. Наконец, на Иртыше, под Чувашевым, казаки нанесли окончательное поражение татарам в битве при Чувашевом мысу. Кучум оставил засеку, защищавшую главный город его ханства, Сибирь, и бежал на юг, в Ишимские степи.

26 октября (5 ноября) 1582 года Ермак вступил в покинутый татарами город Сибирь (Кашлык). Через четыре дня ханты с р. Демьянка, правого притока нижнего Иртыша, привезли в дар завоевателям пушнину и съестные припасы, главным образом рыбу. Ермак «лаской и приветом» встретил их и отпустил «с честью». За хантами потянулись с дарами местные татары, бежавшие ранее от русских. Ермак принял их так же ласково, позволил вернуться в свои селения и обещал защищать от врагов, в первую очередь от Кучума. Затем стали являться с пушниной и продовольствием ханты из левобережных районов — с рек Конда и Тавда. Всех являвшихся к нему Ермак облагал ежегодной обязательной податью — ясаком. С «лучших людей» (племенной верхушки) Ермак брал «шерть», то есть присягу в том, что их «народец» будет своевременно платить ясак. После этого они рассматривались как подданные русского царя.

В декабре 1582 года военачальник Кучума, Маметкул, истребил из засады один казацкий отряд на Абалацком озере, но 23 февраля казаки нанесли новый удар Кучуму, взявши в плен Маметкула на реке Вагае.

Лето 1583 года Ермак употребил на покорение татарских городков и улусов по рекам Иртышу и Оби, встречая везде упорное сопротивление, и взял остяцкий город Назым. После взятия города Сибирь (Кашлык) Ермак отправил гонцов к Строгановым и посла к царю — атамана Ивана Кольцо. Иван Грозный принял его очень ласково, богато одарил казаков и в подкрепление им отправил князя Семёна Болховского и Ивана Глухова, с 300 ратниками. Среди царских подарков, отправленных Ермаку в Сибирь было сразу две кольчуги, в том числе и кольчуга, некогда принадлежавшая князю Петру Ивановичу Шуйскому. Подарок этот пришелся как раз кстати; Ермак, продолжая свой трудный поход, носил по свидетельству своих сподвижников обе кольчуги (одну поверх другой) и днем и ночью. Царские воеводы прибыли к Ермаку осенью 1583 года, но их отряд не мог доставить существенной помощи сильно убавившейся в битвах казацкой дружине. Атаманы гибли один за другим: сначала в засаду попал Богдан Брязга; потом при взятии Назыма убит был Никита Пан; а весной 1584 года татары убили Ивана Кольцо и Яков Михайлов. Атаман Матвей Мещеряк был осажден в своем стане татарами и только с большими потерями заставил отступить их предводителя Карачу, визиря Кучума.

Смерть Ермака

6 (16) августа 1585 года погиб и сам Ермак Тимофеевич. Он шёл с небольшим отрядом в 50 человек по Иртышу. Во время ночёвки на берегу в устье реки Вагай, Кучум напал на спящих казаков и истребил почти весь отряд. Сумело спастись всего несколько казаков. Согласно воспоминаниям очевидцев событий той ночи, атаман был обременён своими доспехами, в частности, подаренными царём двумя кольчугами и, пытаясь доплыть до стругов, утонул в Иртыше. Вероятно, так и было. Трудно даже очень сильному человеку, каким, вероятно и был Ермак, далеко прыгнуть в полном вооружении, которое весило тогда двадцать — тридцать килограммов. Ещё труднее выплыть, если он не допрыгнул до струга. Вполне возможно, что Ермак к тому же был ранен, ведь в него, как в военачальника, прежде всего стреляли из луков. Согласно татарским преданиям, Ермак был смертельно ранен копьём в горло татарским богатырём Кутугаем.

Казаков оставалось так мало, что атаман Мещеряк после созванного круга должен был выступить обратно на Русь. После двухлетнего владения казаки уступили Сибирь Кучуму, чтобы через год вернуться туда с новым отрядом.

Легенда о смерти Ермака

По легенде, тело Ермака вскоре выловил из Иртыша рыбак-татарин «Яныш, Бегишев внук». Посмотреть на тело атамана съехалось много знатных мурз, а также сам Кучум. Татары несколько дней стреляли в тело из луков и пировали, но, по словам очевидцев, его тело пролежало на воздухе месяц и даже не начало разлагаться. Позже, поделив его имущество, в частности, взяв две кольчуги, подаренные царём московским, его захоронили в деревне, которая ныне называется Баишево. Захоронили в почётном месте, но за кладбищем, так как он не был мусульманином. В настоящее время рассматривается вопрос о подлинности захоронения.

Недавно появилась версия, что захоронение Ермака находится в Миякинском районе Республики Башкортостан.

Подаренная Ермаку царём Иваном кольчуга с мишенями (бляшками), принадлежавшая воеводе Петру Ивановичу Шуйскому, убитому в 1564 году гетманом Радзивиллом в битве при Чашниках, сначала попала к калмыцкому тайджи Аблаю, а в 1646 году была отбита русскими казаками у «воровской самояди» — восставших селькупов. В 1915 году при раскопках сибирской столицы Кашлыка были найдена точно такая же бляшка с двуглавым орлом, что была на кольчуге Шуйского, которую мог обронить там сам Ермак.

Оценка деятельности

Некоторые историки ставят очень высоко личность Ермака, «его мужество, предводительский талант, железную силу воли», но факты, передаваемые летописями, не дают указаний на его личные качества и на степень личного его влияния. Как бы то ни было, Ермак является «одной из самых примечательных фигур в русской истории» (Скрынников).

Память

Память о Ермаке живёт в русском народе в легендах, песнях (например, «Песня о Ермаке» входит в репертуар Омского хора) и топонимах. Наиболее часто населённые пункты и учреждения его имени можно встретить в Западной Сибири. В честь Ермака названы города и сёла, спорткомплексы и спортивные команды, улицы и площади, реки и пристани, пароходы и ледоколы, гостиницы и др. О некоторых из них см. Ермак. Многие сибирские коммерческие фирмы имеют в своём собственном названии имя «Ермак».

• В городе Омске в Никольском казачьем соборе до 1918 года хранилось знамя Ермака, которое было утеряно во время Гражданской войны;
• В Омске датский предприниматель Рандруп С. Х. в начале XX века наладил производство отечественных швейных машинок под названием «Ермак» на основе немецкой швейной машины «Зингер»;
• В начале XX века название Ермак получило село в Павлодарском уезде Семипалатинской (ныне Павлодарской) области, в 1961 году село было преобразовано в город Ермак областного подчинения, но в 1993 году Постановлением Президиума Верховного Совета Казахстана — Ермак был переименован в город Аксу.
• Остановочный пункт Ермак на Свердловской железной дороге.
• У села Усть-Шиш (Омская область), в устье реки Шиш, установлен памятный знак — самый южный пункт на Иртыше, куда доходил отряд Ермака в последней экспедиции 1584 года.
• Памятники в городах: Иркутске(на набережной р. Ангары) Новочеркасске, Тобольске (в виде стелы в саду Ермака, 1848 г), на Алтае в Змеиногорске (перенесённый из казахстанского города Аксу до 1993 носившего название Ермак), Сургуте (открыт 11 июня 2010 года; автор — скульптор К. В. Кубышкин), в городе Чусовом (открыт в июне 2013 года). В Великом Новгороде на Памятнике «1000-летие России», новосибирском аэропорту «Толмачёво», Томске.
• Улицы в городах: Белове, Березниках, Железногорске (Красноярский край), Нижнем Тагиле, Новокузнецке, Новосибирске, Омске, Томске, Шадринске, Перми, Новочеркасске (площадь и проспект), Липецке и Ростове-на-Дону (переулки), Ханты-Мансийске.
• Стадионы «Ермак» в Ангарске и Новочеркасске и спорткомплекс в Томске.
• Сопка Ермака — одна из достопримечательностей г. Верхняя Тура (Свердловская область).
• Камень Ермак — скальный массив на берегу реки Сылвы в Кунгурском районе Пермского края.
• Российский художественный фильм (мини-сериал) В. Краснопольского и В. Ускова «Ермак» (1996 год) (в заглавной роли Виктор Степанов).
• В 2001 году Банком России в серии памятных монет «Освоение и исследование Сибири» выпущена монета «Поход Ермака» номиналом 25 руб.
• Среди русских фамилий встречаются фамилии Ермак и Ермаков, а также фамилия Токмаков, получившая распространение через прозвища участников походов Ермака Тимофеевича
• В городе Омске, именем Ермака названа база спортивной подготовки бойцов ММА, федерации ММА Сибири.
• В 1899 году на верфи в Ньюкасле (Англия) по проекту адмирала С. О. Макарова был построен для России первый в мире линейный ледокол «Ермак», прослуживший до 1960 года. В 1974 году на финской верфи Вяртсила был построен для Советского Союза новый дизель-электрический ледокол «Ермак».
• В городе Новосибирске, именем Ермака назван 19 отряд специального назначения Росгвардии..

• Yermak1897-1964.jpg

  Первый в мире линейный ледокол «Ермак»

• Stele to Yermak in Tobolsk.jpg

  Стела Ермаку в Тобольске. На заднем плане — Тобольский кремль

• Statue of Yermak in Novocherkassk.jpg

  Памятник Ермаку в Новочеркасске

• 100 Rublos cosacos, 1918.jpg

  Донские деньги — 100 рублей. Ермак. аверс, 1918. Ростов

• 100 Rublos cosacos 1918 back.jpg

  Донские деньги - 100 рублей. Ермак. реверс, 1918. Ростов

Фильмы

• Ермак — Режиссёры: Валерий Усков, Владимир Краснопольский — историческая драма, фильм-биография — Мосфильм, 1996 год — 257 мин.

Литература

Источники

• Грамота царя Ивана Васильевича в Югорскую землю князю Певгею и всем князьям Сорыкидским о сборе дани и о доставке её в Москву //Тобольский хронограф. Сборник. Вып. 4. — Екатеринбург, 2004. С. 6. — ISBN 5-85383-275-1.
• Грамота царя Ивана Васильевича на Чусовую Максиму и Никите Строгановым о посылке в Чердынь волжских казаков Ермака Тимофеевича с товарищи //Тобольский хронограф. Сборник. Вып. 4. — Екатеринбург, 2004. С.7-8. — ISBN 5-85383-275-1.
• Грамота царя Ивана Васильевича Семёну, Максиму и Никите Строгановым о приготовлении к весне 15 стругов для людей и запасов, направляемых в Сибирь //Тобольский хронограф. Сборник. Вып. 4. — Екатеринбург, 2004. С. 8-9. — ISBN 5-85383-275-1.
• «Дополнения к актам историческим», т. I, № 117;
• Сибирские летописи. Краткая сибирская летопись (Кунгурская)/Сост. А. И. Цепков. — Рязань: Александрия, 2008. — 688 с. — Серия «Источники истории». — ISBN 5-94460-031-4
• Ремезовская (Кунгурская) летопись, изд. археологической комиссией;
• Ср. Сибирские летописи, изд. Спасским (СПб., 1821);
• Рычков А. В. Режевские сокровища. — Уральский университет, 2004. — 40 с. — 1500 экз. — ISBN 5-7996-0213-7.

Исследования

• Атаман Ермак Тимофеевич, покоритель Сибирского царства. — М., 1905. — 116 с.
• Блажес В. В. О наименовании покорителя Сибири в исторической литературе и фольклоре // Наш край. Материалы 5 Свердловской областной краеведческой конференции. — Свердловск, 1971. — С. 247—251. (историография проблемы)
• Бузукашвили М. И. Ермак. — М.: Воениздат, 1989. — 144 с. — (Героическое прошлое нашей Родины).
• Гриценко Н. Воздвигнут в 1839 году // Сибирская столица, 2000, № 1. — С. 44-49. (памятник Ермаку в Тобольске)
• Дергачёва-Скоп Е. Краткие повести о походе Ермака в Сибирь // Сибирь в прошлом, настоящем и будущем. Вып. III. История и культура народов Сибири: Тезисы докладов и сообщений Всесоюзной научной конференции (13-15 октября 1981 г.). — Новосибирск, 1981. — С. 16-18.
• Жеребцов И. Л. Коми — сподвижники Ермака Тимофеевича и Семёна Дежнёва // НеВтон: Альманах. — 2001. — № 1. — С. 5-60.
• Закшаускене Е. Знак с кольчуги Ермака // Памятники Отечества. Вся Россия: Альманах. № 56. Кн. 1. Первая столица Сибири. — М., 2002. С. 87-88.
• Катанов Н. Ф. Предание тобольских татар о Кучуме и Ермаке // Тобольский хронограф. Сборник. Вып. 4. — Екатеринбург, 2004. — С. 145—167. — ISBN 5-85383-275-1 (впервые опубликовано: то же // Ежегодник Тобольского губернского музея. 1895—1896. — Вып. V. — С. 1-12)
• Катаргина М. Н. Сюжет о гибели Ермака: летописные материалы. Исторические песни. Предания. Российский роман 20-50-х годов XX века // Ежегодник Тюменского областного краеведческого музея: 1994. — Тюмень, 1997. — С. 232—239. — ISBN 5-87591-004-6
• Козлова Н. К. О «чуди», татарах, Ермаке и сибирских курганах // Капля [Омск]. — 1995. — С. 119—133.
• Колесников А. Д. Ермак. — Омск, 1983. — 140 с.
• Копылов В. Е. Земляки в названиях минералов // Копылов В. Е. Окрик памяти (История Тюменского края глазами инженера). Книга первая. — Тюмень, 2000. — С. 58-60. (в том числе о минерале ермакит)
• Копылов Д. И. Ермак. — Иркутск, 1989. — 139 с.
• Крекнина Л. И. Тема Ермака в творчестве П. П. Ершова // Ежегодник Тюменского областного краеведческого музея: 1994. — Тюмень, 1997. — С. 240—245. — ISBN 5-87591-004-6
• Кружинов В. М., Сокова З. Н. Последнее сражение Ермака // Военно-исторический журнал. — 2010.- № 7.
• Кузнецов Е. В. Библиография Ермака: Опыт указания малоизвестных сочинений на русском и частью на иностранных языках о покорителе Сибири // Календарь Тобольской губернии на 1892 год. — Тобольск, 1891. — С. 140—169.
• Кузнецов Е. В. К сведениям о знамёнах Ермака // Тобольские губернские ведомости. — 1892. — № 43.
• Кузнецов Е. В. Находка ружья покорителя в Сибири // Кузнецов Е. В. Сибирский летописец. — Тюмень, 1999. — С. 302—306. — ISBN 5-93020-024-6
• Кузнецов Е. В. Начальная пиитика о Ермаке // Тобольские губернские ведомости. — 1890. — № 33, 35.
• Кузнецов Е. В. Об очерке А. В. Оксёнова «Ермак в былинах русского народа»: Библиография известий // Тобольские губернские ведомости. — 1892. — № 35.
• Кузнецов Е. В. Сказания и догадки о христианском имени Ермака // Кузнецов Е. В. Сибирский летописец. — Тюмень, 1999. — С.9-48. — ISBN 5-93020-024-6 (см. также: то же // Лукич. — 1998. — Ч. 2. — С. 92-127)
• Миллер Г. Ф. История Сибири. — Т. 1. — М.: «Восточная литература», 1999. — 632 с.
• Небольсин П. И. Покорение Сибири // Тобольский хронограф. Сборник. Вып. 3. — Екатеринбург, 1998. — С. 16-69. ISBN 5-85383-127-5
• [www.memoirs.ru/rarhtml/Oxenov_IV92_8.htm Оксенов А. В. Ермак в былинах русского народа // Исторический вестник, 1892. — Т. 49. — № 8. — С. 424—442.]
• Панишев Е. А. Гибель Ермака в татарских и русских легендах // Ежегодник-2002 Тобольского музея-заповедника. — Тобольск, 2003. — С. 228—230.
• Пархимович С. Загадка имени атамана // Лукич. — 1998. — № 2. — С. 128—130. (о христианском имени Ермака)
• Сергеев В. И. [annales.info/rus/small/ermak.htm К вопросу о походе в Сибирь дружины Ермака] // Вопросы истории. — 1959. — № 1.
• Скрынников Р. Г. Ермак. — М., 2008. — 255 с (серия ЖЗЛ) — ISBN 978-5-235-03095-4
• Скрынников Р. Г. Сибирская экспедиция Ермака. — Новосибирск: Наука, 1986. — 290 с.
• Солодкин Я. Был ли двойник у Ермака Тимофеевича? // Югра. — 2002. — № 9. — С. 72-73.
• Солодкин Я. Г. К изучению летописных источников о сибирской экспедиции Ермака // Тезисы докладов и сообщений научно-практической конференции «Словцовские чтения-95». — Тюмень, 1996. С. 113—116.
• [ostrog.ucoz.ru/publ/k_sporam_o_proiskhozhdenii_ermaka/22-1-0-115 Солодкин Я. Г. К спорам о происхождении Ермака // Западная Сибирь: история и современность: Краеведческие записки. Вып. II. — Екатеринбург, 1999. — С. 128—131.]
• Солодкин Я. Г. Поминались ли «ермаковы казаки» вне Тобольска? (Как Семён Ремезов ввёл в заблуждение многих историков) // Сибирский исторический журнал. 2006/2007. — С. 86-88. — ISBN 5-88081-586-2
• Солодкин Я. Г. Рассказы «Ермаковых казаков» и начало сибирского летописания // Русские. Материалы VII-го Сибирского симпозиума «Культурное наследие народов Западной Сибири» (9-11 декабря 2004 г., г. Тобольск). — Тобольск, 2004. С. 54-58.
• Солодкин Я. Г. Редакции синодика «Ермаковым казакам» (к истории раннего сибирского летописания) // Словцовские чтения-2006: Материалы XVIII Всероссийской научной краеведческой конференции. — Тюмень, 2006. — С. 180—182. — ISBN 5-88081-558-7
• Солодкин Я. Г. Хронология «Ермакова взятия» Сибири в русском летописании первой половины XVII в. //Земля Тюменская: Ежегодник Тюменского областного краеведческого музея: 2005. Вып. 19. — Тюмень, 2006. — С. 9-15. — ISBN 5-88081-556-0
• Солодкин Я. Г. «…А СЕ НАПИСАХ К СВОЕМУ ИЗПРАВЛЕНИЮ» (СИНОДИК «ЕРМАКОВЫМ КАЗАКАМ» И ЕСИПОВСКАЯ ЛЕТОПИСЬ) // Древняя Русь. Вопросы медиевистики. 2005. № 2 (20). С. 48-53.
• Софронов В. Ю. [www.zaimka.ru/person/ermak.shtml Кто же ты, Ермак Аленин? //Тобольский хронограф. Сборник. Вып. 3. — Екатеринбург, 1998. — С. 158—168. — ISBN 5-85383-127-5 (см. также: то же // Родина. — 1994. — № 8. — С. 34-38)]
• Софронов В. Ю. Поход Ермака и борьба за ханский престол в Сибири // Научно-практическая конференция «Словцовские чтения» (Тезисы докладов). Сб. 1. — Тюмень, 1993. — С. 56-59.
• Софронова М. Н. О мнимом и реальном в портретах сибирского атамана Ермака // Традиции и современность: Сборник статей. — Тюмень, 1998. — С. 56-63. — ISBN 5-87591-006-2 (см. также: то же // Тобольский хронограф. Сборник. Вып. 3. — Екатеринбург, 1998. — С. 169—184. — ISBN 5-85383-127-5)
• Сутормин А. Г. Ермак Тимофеевич (Аленин Василий Тимофеевич). Иркутск: Восточно-Сибирское книжное изд-во, 1981.
• Фиалков Д. Н. О месте гибели и захоронения Ермака // Сибирь периода феодализма: Вып. 2. Экономика, управление и культура Сибири XVI—XIX вв. — Новосибирск, 1965. — С. 278—282.
• Ципоруха М. И. Покорение Сибири. От Ермака до Беринга. — М.: Вече, 2013. — 368 с. — (Моя Сибирь). — ISBN 978-5-4444-1008-0
• Шкерин В. А. Сылвенский поход Ермака: ошибка или поиск пути в Сибирь? //Этнокультурная история Урала, XVI—XX вв.: Материалы международной научной конференции, г. Екатеринбург, 29 ноября — 2 декабря 1999 г. — Екатеринбург, 1999. — С. 104—107.
• Щеглов И. В. В защиту 26 октября 1581 г. // Сибирь. 1881. (к дискуссии о дате похода Ермака в Сибирь).

Художественная литература

Внешние изображения
	[dok.opredelim.com/pars_docs/refs/62/61620/img0.jpg Василий Суриков: «Покоренїе Сибири Ермакомъ».]

• Гнутов В. П. Подвиг Ермака. Ист. роман. — Ростов-на-Дону: Ростовское книжное изд-во, 1986. — 366 с.
• Гриц Т. С. Ермак. Ист. повесть. — 2-е изд. — Новосибирск: Западно-Сибирское книжное изд-во, 1981. — 72 с.: ил.
• Краснов П. Н. С Ермаком на Сибирь. Ист. роман. — М.: Вече, 2012. — 416 c.: ил. — (Серия исторических романов). — ISBN 5-9058-2029-8 [ориг. изд. — Париж, 1929 г.]
• Свиньин П. П. [elib.shpl.ru/ru/nodes/26929-svinin-p-p-ermak-ili-pokorenie-sibiri-istoricheskiy-roman-xvi-stoletiya-spb-1834 Ермак или Покорение Сибири: исторический роман XVI столетия.] — СПб., 1834. — 4 т.
• Софронов В. Ю. Кучум. Ист. роман. — М.: Культура-Элтра, 1993. — 432 с.: ил.
• Фёдоров Е. А. Ермак. Ист. роман. — Новосибирск: Западно-Сибирское книжное изд-во, 1966. — 576 с.: ил. — (Библиотека сибирского романа).
• Чмырев Н. А. Атаман волжских разбойников Ермак, князь Сибирский. Развенчанная царевна. Развенчанная царевна в ссылке. Роман, повести. — М.: Современник, 1995. — 488 с.: ил. — (История Отечества в романах для детей).

Ссылки

• Павлов-Сильванский Н. П. Ермак Тимофеевич // Энциклопедический словарь Брокгауза и Ефрона : в 86 т. (82 т. и 4 доп.). — СПб., 1890—1907.
• [soraman.livejournal.com/1421.html Атаман Ермак Йармак (Ермак)]
• [ring-siberia.ru/ermak Кольцо Сибири. Ермак, освоение Сибири]
• [www.vokrugsveta.ru/publishing/vs/archives/?item_id=4667 Сказ о казаке-разбойнике]
• [allpersons.name/index.php?option=com_content&task=view&id=394&Itemid=15 Ермак — человек — ледокол]
• [www.zaimka.ru/person/ermak.shtml Кто же ты, Ермак Аленин?]
• Савельев Е. П. [passion-don.org/ermak.html Кто был Ермак и его сподвижники.]
• Суржик Д. В. [100.histrf.ru/commanders/ermak-timofeevich/ Ермак Тимофеевич]. Проект РВИО и ВГТРК [100.histrf.ru «100 великих полководцев»]. [www.webcitation.org/6HQOYSb7B Архивировано из первоисточника 16 июня 2013].

Отрывок, характеризующий Ермак Тимофеевич

Тихон, сначала исправлявший черную работу раскладки костров, доставления воды, обдирания лошадей и т. п., скоро оказал большую охоту и способность к партизанской войне. Он по ночам уходил на добычу и всякий раз приносил с собой платье и оружие французское, а когда ему приказывали, то приводил и пленных. Денисов отставил Тихона от работ, стал брать его с собою в разъезды и зачислил в казаки.
Тихон не любил ездить верхом и всегда ходил пешком, никогда не отставая от кавалерии. Оружие его составляли мушкетон, который он носил больше для смеха, пика и топор, которым он владел, как волк владеет зубами, одинаково легко выбирая ими блох из шерсти и перекусывая толстые кости. Тихон одинаково верно, со всего размаха, раскалывал топором бревна и, взяв топор за обух, выстрагивал им тонкие колышки и вырезывал ложки. В партии Денисова Тихон занимал свое особенное, исключительное место. Когда надо было сделать что нибудь особенно трудное и гадкое – выворотить плечом в грязи повозку, за хвост вытащить из болота лошадь, ободрать ее, залезть в самую середину французов, пройти в день по пятьдесят верст, – все указывали, посмеиваясь, на Тихона.
– Что ему, черту, делается, меренина здоровенный, – говорили про него.
Один раз француз, которого брал Тихон, выстрелил в него из пистолета и попал ему в мякоть спины. Рана эта, от которой Тихон лечился только водкой, внутренне и наружно, была предметом самых веселых шуток во всем отряде и шуток, которым охотно поддавался Тихон.
– Что, брат, не будешь? Али скрючило? – смеялись ему казаки, и Тихон, нарочно скорчившись и делая рожи, притворяясь, что он сердится, самыми смешными ругательствами бранил французов. Случай этот имел на Тихона только то влияние, что после своей раны он редко приводил пленных.
Тихон был самый полезный и храбрый человек в партии. Никто больше его не открыл случаев нападения, никто больше его не побрал и не побил французов; и вследствие этого он был шут всех казаков, гусаров и сам охотно поддавался этому чину. Теперь Тихон был послан Денисовым, в ночь еще, в Шамшево для того, чтобы взять языка. Но, или потому, что он не удовлетворился одним французом, или потому, что он проспал ночь, он днем залез в кусты, в самую середину французов и, как видел с горы Денисов, был открыт ими.


Поговорив еще несколько времени с эсаулом о завтрашнем нападении, которое теперь, глядя на близость французов, Денисов, казалось, окончательно решил, он повернул лошадь и поехал назад.
– Ну, бг'ат, тепег'ь поедем обсушимся, – сказал он Пете.
Подъезжая к лесной караулке, Денисов остановился, вглядываясь в лес. По лесу, между деревьев, большими легкими шагами шел на длинных ногах, с длинными мотающимися руками, человек в куртке, лаптях и казанской шляпе, с ружьем через плечо и топором за поясом. Увидав Денисова, человек этот поспешно швырнул что то в куст и, сняв с отвисшими полями мокрую шляпу, подошел к начальнику. Это был Тихон. Изрытое оспой и морщинами лицо его с маленькими узкими глазами сияло самодовольным весельем. Он, высоко подняв голову и как будто удерживаясь от смеха, уставился на Денисова.
– Ну где пг'опадал? – сказал Денисов.
– Где пропадал? За французами ходил, – смело и поспешно отвечал Тихон хриплым, но певучим басом.
– Зачем же ты днем полез? Скотина! Ну что ж, не взял?..
– Взять то взял, – сказал Тихон.
– Где ж он?
– Да я его взял сперва наперво на зорьке еще, – продолжал Тихон, переставляя пошире плоские, вывернутые в лаптях ноги, – да и свел в лес. Вижу, не ладен. Думаю, дай схожу, другого поаккуратнее какого возьму.
– Ишь, шельма, так и есть, – сказал Денисов эсаулу. – Зачем же ты этого не пг'ивел?
– Да что ж его водить то, – сердито и поспешно перебил Тихон, – не гожающий. Разве я не знаю, каких вам надо?
– Эка бестия!.. Ну?..
– Пошел за другим, – продолжал Тихон, – подполоз я таким манером в лес, да и лег. – Тихон неожиданно и гибко лег на брюхо, представляя в лицах, как он это сделал. – Один и навернись, – продолжал он. – Я его таким манером и сграбь. – Тихон быстро, легко вскочил. – Пойдем, говорю, к полковнику. Как загалдит. А их тут четверо. Бросились на меня с шпажками. Я на них таким манером топором: что вы, мол, Христос с вами, – вскрикнул Тихон, размахнув руками и грозно хмурясь, выставляя грудь.
– То то мы с горы видели, как ты стречка задавал через лужи то, – сказал эсаул, суживая свои блестящие глаза.
Пете очень хотелось смеяться, но он видел, что все удерживались от смеха. Он быстро переводил глаза с лица Тихона на лицо эсаула и Денисова, не понимая того, что все это значило.
– Ты дуг'ака то не представляй, – сказал Денисов, сердито покашливая. – Зачем пег'вого не пг'ивел?
Тихон стал чесать одной рукой спину, другой голову, и вдруг вся рожа его растянулась в сияющую глупую улыбку, открывшую недостаток зуба (за что он и прозван Щербатый). Денисов улыбнулся, и Петя залился веселым смехом, к которому присоединился и сам Тихон.
– Да что, совсем несправный, – сказал Тихон. – Одежонка плохенькая на нем, куда же его водить то. Да и грубиян, ваше благородие. Как же, говорит, я сам анаральский сын, не пойду, говорит.
– Экая скотина! – сказал Денисов. – Мне расспросить надо…
– Да я его спрашивал, – сказал Тихон. – Он говорит: плохо зн аком. Наших, говорит, и много, да всё плохие; только, говорит, одна названия. Ахнете, говорит, хорошенько, всех заберете, – заключил Тихон, весело и решительно взглянув в глаза Денисова.
– Вот я те всыплю сотню гог'ячих, ты и будешь дуг'ака то ког'чить, – сказал Денисов строго.
– Да что же серчать то, – сказал Тихон, – что ж, я не видал французов ваших? Вот дай позатемняет, я табе каких хошь, хоть троих приведу.
– Ну, поедем, – сказал Денисов, и до самой караулки он ехал, сердито нахмурившись и молча.
Тихон зашел сзади, и Петя слышал, как смеялись с ним и над ним казаки о каких то сапогах, которые он бросил в куст.
Когда прошел тот овладевший им смех при словах и улыбке Тихона, и Петя понял на мгновенье, что Тихон этот убил человека, ему сделалось неловко. Он оглянулся на пленного барабанщика, и что то кольнуло его в сердце. Но эта неловкость продолжалась только одно мгновенье. Он почувствовал необходимость повыше поднять голову, подбодриться и расспросить эсаула с значительным видом о завтрашнем предприятии, с тем чтобы не быть недостойным того общества, в котором он находился.
Посланный офицер встретил Денисова на дороге с известием, что Долохов сам сейчас приедет и что с его стороны все благополучно.
Денисов вдруг повеселел и подозвал к себе Петю.
– Ну, г'асскажи ты мне пг'о себя, – сказал он.


Петя при выезде из Москвы, оставив своих родных, присоединился к своему полку и скоро после этого был взят ординарцем к генералу, командовавшему большим отрядом. Со времени своего производства в офицеры, и в особенности с поступления в действующую армию, где он участвовал в Вяземском сражении, Петя находился в постоянно счастливо возбужденном состоянии радости на то, что он большой, и в постоянно восторженной поспешности не пропустить какого нибудь случая настоящего геройства. Он был очень счастлив тем, что он видел и испытал в армии, но вместе с тем ему все казалось, что там, где его нет, там то теперь и совершается самое настоящее, геройское. И он торопился поспеть туда, где его не было.
Когда 21 го октября его генерал выразил желание послать кого нибудь в отряд Денисова, Петя так жалостно просил, чтобы послать его, что генерал не мог отказать. Но, отправляя его, генерал, поминая безумный поступок Пети в Вяземском сражении, где Петя, вместо того чтобы ехать дорогой туда, куда он был послан, поскакал в цепь под огонь французов и выстрелил там два раза из своего пистолета, – отправляя его, генерал именно запретил Пете участвовать в каких бы то ни было действиях Денисова. От этого то Петя покраснел и смешался, когда Денисов спросил, можно ли ему остаться. До выезда на опушку леса Петя считал, что ему надобно, строго исполняя свой долг, сейчас же вернуться. Но когда он увидал французов, увидал Тихона, узнал, что в ночь непременно атакуют, он, с быстротою переходов молодых людей от одного взгляда к другому, решил сам с собою, что генерал его, которого он до сих пор очень уважал, – дрянь, немец, что Денисов герой, и эсаул герой, и что Тихон герой, и что ему было бы стыдно уехать от них в трудную минуту.
Уже смеркалось, когда Денисов с Петей и эсаулом подъехали к караулке. В полутьме виднелись лошади в седлах, казаки, гусары, прилаживавшие шалашики на поляне и (чтобы не видели дыма французы) разводившие красневший огонь в лесном овраге. В сенях маленькой избушки казак, засучив рукава, рубил баранину. В самой избе были три офицера из партии Денисова, устроивавшие стол из двери. Петя снял, отдав сушить, свое мокрое платье и тотчас принялся содействовать офицерам в устройстве обеденного стола.
Через десять минут был готов стол, покрытый салфеткой. На столе была водка, ром в фляжке, белый хлеб и жареная баранина с солью.
Сидя вместе с офицерами за столом и разрывая руками, по которым текло сало, жирную душистую баранину, Петя находился в восторженном детском состоянии нежной любви ко всем людям и вследствие того уверенности в такой же любви к себе других людей.
– Так что же вы думаете, Василий Федорович, – обратился он к Денисову, – ничего, что я с вами останусь на денек? – И, не дожидаясь ответа, он сам отвечал себе: – Ведь мне велено узнать, ну вот я и узнаю… Только вы меня пустите в самую… в главную. Мне не нужно наград… А мне хочется… – Петя стиснул зубы и оглянулся, подергивая кверху поднятой головой и размахивая рукой.
– В самую главную… – повторил Денисов, улыбаясь.
– Только уж, пожалуйста, мне дайте команду совсем, чтобы я командовал, – продолжал Петя, – ну что вам стоит? Ах, вам ножик? – обратился он к офицеру, хотевшему отрезать баранины. И он подал свой складной ножик.
Офицер похвалил ножик.
– Возьмите, пожалуйста, себе. У меня много таких… – покраснев, сказал Петя. – Батюшки! Я и забыл совсем, – вдруг вскрикнул он. – У меня изюм чудесный, знаете, такой, без косточек. У нас маркитант новый – и такие прекрасные вещи. Я купил десять фунтов. Я привык что нибудь сладкое. Хотите?.. – И Петя побежал в сени к своему казаку, принес торбы, в которых было фунтов пять изюму. – Кушайте, господа, кушайте.
– А то не нужно ли вам кофейник? – обратился он к эсаулу. – Я у нашего маркитанта купил, чудесный! У него прекрасные вещи. И он честный очень. Это главное. Я вам пришлю непременно. А может быть еще, у вас вышли, обились кремни, – ведь это бывает. Я взял с собою, у меня вот тут… – он показал на торбы, – сто кремней. Я очень дешево купил. Возьмите, пожалуйста, сколько нужно, а то и все… – И вдруг, испугавшись, не заврался ли он, Петя остановился и покраснел.
Он стал вспоминать, не сделал ли он еще каких нибудь глупостей. И, перебирая воспоминания нынешнего дня, воспоминание о французе барабанщике представилось ему. «Нам то отлично, а ему каково? Куда его дели? Покормили ли его? Не обидели ли?» – подумал он. Но заметив, что он заврался о кремнях, он теперь боялся.
«Спросить бы можно, – думал он, – да скажут: сам мальчик и мальчика пожалел. Я им покажу завтра, какой я мальчик! Стыдно будет, если я спрошу? – думал Петя. – Ну, да все равно!» – и тотчас же, покраснев и испуганно глядя на офицеров, не будет ли в их лицах насмешки, он сказал:
– А можно позвать этого мальчика, что взяли в плен? дать ему чего нибудь поесть… может…
– Да, жалкий мальчишка, – сказал Денисов, видимо, не найдя ничего стыдного в этом напоминании. – Позвать его сюда. Vincent Bosse его зовут. Позвать.
– Я позову, – сказал Петя.
– Позови, позови. Жалкий мальчишка, – повторил Денисов.
Петя стоял у двери, когда Денисов сказал это. Петя пролез между офицерами и близко подошел к Денисову.
– Позвольте вас поцеловать, голубчик, – сказал он. – Ах, как отлично! как хорошо! – И, поцеловав Денисова, он побежал на двор.
– Bosse! Vincent! – прокричал Петя, остановясь у двери.
– Вам кого, сударь, надо? – сказал голос из темноты. Петя отвечал, что того мальчика француза, которого взяли нынче.
– А! Весеннего? – сказал казак.
Имя его Vincent уже переделали: казаки – в Весеннего, а мужики и солдаты – в Висеню. В обеих переделках это напоминание о весне сходилось с представлением о молоденьком мальчике.
– Он там у костра грелся. Эй, Висеня! Висеня! Весенний! – послышались в темноте передающиеся голоса и смех.
– А мальчонок шустрый, – сказал гусар, стоявший подле Пети. – Мы его покормили давеча. Страсть голодный был!
В темноте послышались шаги и, шлепая босыми ногами по грязи, барабанщик подошел к двери.
– Ah, c'est vous! – сказал Петя. – Voulez vous manger? N'ayez pas peur, on ne vous fera pas de mal, – прибавил он, робко и ласково дотрогиваясь до его руки. – Entrez, entrez. [Ах, это вы! Хотите есть? Не бойтесь, вам ничего не сделают. Войдите, войдите.]
– Merci, monsieur, [Благодарю, господин.] – отвечал барабанщик дрожащим, почти детским голосом и стал обтирать о порог свои грязные ноги. Пете многое хотелось сказать барабанщику, но он не смел. Он, переминаясь, стоял подле него в сенях. Потом в темноте взял его за руку и пожал ее.
– Entrez, entrez, – повторил он только нежным шепотом.
«Ах, что бы мне ему сделать!» – проговорил сам с собою Петя и, отворив дверь, пропустил мимо себя мальчика.
Когда барабанщик вошел в избушку, Петя сел подальше от него, считая для себя унизительным обращать на него внимание. Он только ощупывал в кармане деньги и был в сомненье, не стыдно ли будет дать их барабанщику.


От барабанщика, которому по приказанию Денисова дали водки, баранины и которого Денисов велел одеть в русский кафтан, с тем, чтобы, не отсылая с пленными, оставить его при партии, внимание Пети было отвлечено приездом Долохова. Петя в армии слышал много рассказов про необычайные храбрость и жестокость Долохова с французами, и потому с тех пор, как Долохов вошел в избу, Петя, не спуская глаз, смотрел на него и все больше подбадривался, подергивая поднятой головой, с тем чтобы не быть недостойным даже и такого общества, как Долохов.
Наружность Долохова странно поразила Петю своей простотой.
Денисов одевался в чекмень, носил бороду и на груди образ Николая чудотворца и в манере говорить, во всех приемах выказывал особенность своего положения. Долохов же, напротив, прежде, в Москве, носивший персидский костюм, теперь имел вид самого чопорного гвардейского офицера. Лицо его было чисто выбрито, одет он был в гвардейский ваточный сюртук с Георгием в петлице и в прямо надетой простой фуражке. Он снял в углу мокрую бурку и, подойдя к Денисову, не здороваясь ни с кем, тотчас же стал расспрашивать о деле. Денисов рассказывал ему про замыслы, которые имели на их транспорт большие отряды, и про присылку Пети, и про то, как он отвечал обоим генералам. Потом Денисов рассказал все, что он знал про положение французского отряда.
– Это так, но надо знать, какие и сколько войск, – сказал Долохов, – надо будет съездить. Не зная верно, сколько их, пускаться в дело нельзя. Я люблю аккуратно дело делать. Вот, не хочет ли кто из господ съездить со мной в их лагерь. У меня мундиры с собою.
– Я, я… я поеду с вами! – вскрикнул Петя.
– Совсем и тебе не нужно ездить, – сказал Денисов, обращаясь к Долохову, – а уж его я ни за что не пущу.
– Вот прекрасно! – вскрикнул Петя, – отчего же мне не ехать?..
– Да оттого, что незачем.
– Ну, уж вы меня извините, потому что… потому что… я поеду, вот и все. Вы возьмете меня? – обратился он к Долохову.
– Отчего ж… – рассеянно отвечал Долохов, вглядываясь в лицо французского барабанщика.
– Давно у тебя молодчик этот? – спросил он у Денисова.
– Нынче взяли, да ничего не знает. Я оставил его пг'и себе.
– Ну, а остальных ты куда деваешь? – сказал Долохов.
– Как куда? Отсылаю под г'асписки! – вдруг покраснев, вскрикнул Денисов. – И смело скажу, что на моей совести нет ни одного человека. Разве тебе тг'удно отослать тг'идцать ли, тг'иста ли человек под конвоем в гог'од, чем маг'ать, я пг'ямо скажу, честь солдата.
– Вот молоденькому графчику в шестнадцать лет говорить эти любезности прилично, – с холодной усмешкой сказал Долохов, – а тебе то уж это оставить пора.
– Что ж, я ничего не говорю, я только говорю, что я непременно поеду с вами, – робко сказал Петя.
– А нам с тобой пора, брат, бросить эти любезности, – продолжал Долохов, как будто он находил особенное удовольствие говорить об этом предмете, раздражавшем Денисова. – Ну этого ты зачем взял к себе? – сказал он, покачивая головой. – Затем, что тебе его жалко? Ведь мы знаем эти твои расписки. Ты пошлешь их сто человек, а придут тридцать. Помрут с голоду или побьют. Так не все ли равно их и не брать?
Эсаул, щуря светлые глаза, одобрительно кивал головой.
– Это все г'авно, тут Рассуждать нечего. Я на свою душу взять не хочу. Ты говог'ишь – помг'ут. Ну, хог'ошо. Только бы не от меня.
Долохов засмеялся.
– Кто же им не велел меня двадцать раз поймать? А ведь поймают – меня и тебя, с твоим рыцарством, все равно на осинку. – Он помолчал. – Однако надо дело делать. Послать моего казака с вьюком! У меня два французских мундира. Что ж, едем со мной? – спросил он у Пети.
– Я? Да, да, непременно, – покраснев почти до слез, вскрикнул Петя, взглядывая на Денисова.
Опять в то время, как Долохов заспорил с Денисовым о том, что надо делать с пленными, Петя почувствовал неловкость и торопливость; но опять не успел понять хорошенько того, о чем они говорили. «Ежели так думают большие, известные, стало быть, так надо, стало быть, это хорошо, – думал он. – А главное, надо, чтобы Денисов не смел думать, что я послушаюсь его, что он может мной командовать. Непременно поеду с Долоховым во французский лагерь. Он может, и я могу».
На все убеждения Денисова не ездить Петя отвечал, что он тоже привык все делать аккуратно, а не наобум Лазаря, и что он об опасности себе никогда не думает.
– Потому что, – согласитесь сами, – если не знать верно, сколько там, от этого зависит жизнь, может быть, сотен, а тут мы одни, и потом мне очень этого хочется, и непременно, непременно поеду, вы уж меня не удержите, – говорил он, – только хуже будет…


Одевшись в французские шинели и кивера, Петя с Долоховым поехали на ту просеку, с которой Денисов смотрел на лагерь, и, выехав из леса в совершенной темноте, спустились в лощину. Съехав вниз, Долохов велел сопровождавшим его казакам дожидаться тут и поехал крупной рысью по дороге к мосту. Петя, замирая от волнения, ехал с ним рядом.
– Если попадемся, я живым не отдамся, у меня пистолет, – прошептал Петя.
– Не говори по русски, – быстрым шепотом сказал Долохов, и в ту же минуту в темноте послышался оклик: «Qui vive?» [Кто идет?] и звон ружья.
Кровь бросилась в лицо Пети, и он схватился за пистолет.
– Lanciers du sixieme, [Уланы шестого полка.] – проговорил Долохов, не укорачивая и не прибавляя хода лошади. Черная фигура часового стояла на мосту.
– Mot d'ordre? [Отзыв?] – Долохов придержал лошадь и поехал шагом.
– Dites donc, le colonel Gerard est ici? [Скажи, здесь ли полковник Жерар?] – сказал он.
– Mot d'ordre! – не отвечая, сказал часовой, загораживая дорогу.
– Quand un officier fait sa ronde, les sentinelles ne demandent pas le mot d'ordre… – крикнул Долохов, вдруг вспыхнув, наезжая лошадью на часового. – Je vous demande si le colonel est ici? [Когда офицер объезжает цепь, часовые не спрашивают отзыва… Я спрашиваю, тут ли полковник?]
И, не дожидаясь ответа от посторонившегося часового, Долохов шагом поехал в гору.
Заметив черную тень человека, переходящего через дорогу, Долохов остановил этого человека и спросил, где командир и офицеры? Человек этот, с мешком на плече, солдат, остановился, близко подошел к лошади Долохова, дотрогиваясь до нее рукою, и просто и дружелюбно рассказал, что командир и офицеры были выше на горе, с правой стороны, на дворе фермы (так он называл господскую усадьбу).
Проехав по дороге, с обеих сторон которой звучал от костров французский говор, Долохов повернул во двор господского дома. Проехав в ворота, он слез с лошади и подошел к большому пылавшему костру, вокруг которого, громко разговаривая, сидело несколько человек. В котелке с краю варилось что то, и солдат в колпаке и синей шинели, стоя на коленях, ярко освещенный огнем, мешал в нем шомполом.
– Oh, c'est un dur a cuire, [С этим чертом не сладишь.] – говорил один из офицеров, сидевших в тени с противоположной стороны костра.
– Il les fera marcher les lapins… [Он их проберет…] – со смехом сказал другой. Оба замолкли, вглядываясь в темноту на звук шагов Долохова и Пети, подходивших к костру с своими лошадьми.
– Bonjour, messieurs! [Здравствуйте, господа!] – громко, отчетливо выговорил Долохов.
Офицеры зашевелились в тени костра, и один, высокий офицер с длинной шеей, обойдя огонь, подошел к Долохову.
– C'est vous, Clement? – сказал он. – D'ou, diable… [Это вы, Клеман? Откуда, черт…] – но он не докончил, узнав свою ошибку, и, слегка нахмурившись, как с незнакомым, поздоровался с Долоховым, спрашивая его, чем он может служить. Долохов рассказал, что он с товарищем догонял свой полк, и спросил, обращаясь ко всем вообще, не знали ли офицеры чего нибудь о шестом полку. Никто ничего не знал; и Пете показалось, что офицеры враждебно и подозрительно стали осматривать его и Долохова. Несколько секунд все молчали.
– Si vous comptez sur la soupe du soir, vous venez trop tard, [Если вы рассчитываете на ужин, то вы опоздали.] – сказал с сдержанным смехом голос из за костра.
Долохов отвечал, что они сыты и что им надо в ночь же ехать дальше.
Он отдал лошадей солдату, мешавшему в котелке, и на корточках присел у костра рядом с офицером с длинной шеей. Офицер этот, не спуская глаз, смотрел на Долохова и переспросил его еще раз: какого он был полка? Долохов не отвечал, как будто не слыхал вопроса, и, закуривая коротенькую французскую трубку, которую он достал из кармана, спрашивал офицеров о том, в какой степени безопасна дорога от казаков впереди их.
– Les brigands sont partout, [Эти разбойники везде.] – отвечал офицер из за костра.
Долохов сказал, что казаки страшны только для таких отсталых, как он с товарищем, но что на большие отряды казаки, вероятно, не смеют нападать, прибавил он вопросительно. Никто ничего не ответил.
«Ну, теперь он уедет», – всякую минуту думал Петя, стоя перед костром и слушая его разговор.
Но Долохов начал опять прекратившийся разговор и прямо стал расспрашивать, сколько у них людей в батальоне, сколько батальонов, сколько пленных. Спрашивая про пленных русских, которые были при их отряде, Долохов сказал:
– La vilaine affaire de trainer ces cadavres apres soi. Vaudrait mieux fusiller cette canaille, [Скверное дело таскать за собой эти трупы. Лучше бы расстрелять эту сволочь.] – и громко засмеялся таким странным смехом, что Пете показалось, французы сейчас узнают обман, и он невольно отступил на шаг от костра. Никто не ответил на слова и смех Долохова, и французский офицер, которого не видно было (он лежал, укутавшись шинелью), приподнялся и прошептал что то товарищу. Долохов встал и кликнул солдата с лошадьми.
«Подадут или нет лошадей?» – думал Петя, невольно приближаясь к Долохову.
Лошадей подали.
– Bonjour, messieurs, [Здесь: прощайте, господа.] – сказал Долохов.
Петя хотел сказать bonsoir [добрый вечер] и не мог договорить слова. Офицеры что то шепотом говорили между собою. Долохов долго садился на лошадь, которая не стояла; потом шагом поехал из ворот. Петя ехал подле него, желая и не смея оглянуться, чтоб увидать, бегут или не бегут за ними французы.
Выехав на дорогу, Долохов поехал не назад в поле, а вдоль по деревне. В одном месте он остановился, прислушиваясь.
– Слышишь? – сказал он.
Петя узнал звуки русских голосов, увидал у костров темные фигуры русских пленных. Спустившись вниз к мосту, Петя с Долоховым проехали часового, который, ни слова не сказав, мрачно ходил по мосту, и выехали в лощину, где дожидались казаки.
– Ну, теперь прощай. Скажи Денисову, что на заре, по первому выстрелу, – сказал Долохов и хотел ехать, но Петя схватился за него рукою.
– Нет! – вскрикнул он, – вы такой герой. Ах, как хорошо! Как отлично! Как я вас люблю.
– Хорошо, хорошо, – сказал Долохов, но Петя не отпускал его, и в темноте Долохов рассмотрел, что Петя нагибался к нему. Он хотел поцеловаться. Долохов поцеловал его, засмеялся и, повернув лошадь, скрылся в темноте.

Х
Вернувшись к караулке, Петя застал Денисова в сенях. Денисов в волнении, беспокойстве и досаде на себя, что отпустил Петю, ожидал его.
– Слава богу! – крикнул он. – Ну, слава богу! – повторял он, слушая восторженный рассказ Пети. – И чег'т тебя возьми, из за тебя не спал! – проговорил Денисов. – Ну, слава богу, тепег'ь ложись спать. Еще вздг'емнем до утг'а.
– Да… Нет, – сказал Петя. – Мне еще не хочется спать. Да я и себя знаю, ежели засну, так уж кончено. И потом я привык не спать перед сражением.
Петя посидел несколько времени в избе, радостно вспоминая подробности своей поездки и живо представляя себе то, что будет завтра. Потом, заметив, что Денисов заснул, он встал и пошел на двор.
На дворе еще было совсем темно. Дождик прошел, но капли еще падали с деревьев. Вблизи от караулки виднелись черные фигуры казачьих шалашей и связанных вместе лошадей. За избушкой чернелись две фуры, у которых стояли лошади, и в овраге краснелся догоравший огонь. Казаки и гусары не все спали: кое где слышались, вместе с звуком падающих капель и близкого звука жевания лошадей, негромкие, как бы шепчущиеся голоса.
Петя вышел из сеней, огляделся в темноте и подошел к фурам. Под фурами храпел кто то, и вокруг них стояли, жуя овес, оседланные лошади. В темноте Петя узнал свою лошадь, которую он называл Карабахом, хотя она была малороссийская лошадь, и подошел к ней.
– Ну, Карабах, завтра послужим, – сказал он, нюхая ее ноздри и целуя ее.
– Что, барин, не спите? – сказал казак, сидевший под фурой.
– Нет; а… Лихачев, кажется, тебя звать? Ведь я сейчас только приехал. Мы ездили к французам. – И Петя подробно рассказал казаку не только свою поездку, но и то, почему он ездил и почему он считает, что лучше рисковать своей жизнью, чем делать наобум Лазаря.
– Что же, соснули бы, – сказал казак.
– Нет, я привык, – отвечал Петя. – А что, у вас кремни в пистолетах не обились? Я привез с собою. Не нужно ли? Ты возьми.
Казак высунулся из под фуры, чтобы поближе рассмотреть Петю.
– Оттого, что я привык все делать аккуратно, – сказал Петя. – Иные так, кое как, не приготовятся, потом и жалеют. Я так не люблю.
– Это точно, – сказал казак.
– Да еще вот что, пожалуйста, голубчик, наточи мне саблю; затупи… (но Петя боялся солгать) она никогда отточена не была. Можно это сделать?
– Отчего ж, можно.
Лихачев встал, порылся в вьюках, и Петя скоро услыхал воинственный звук стали о брусок. Он влез на фуру и сел на край ее. Казак под фурой точил саблю.
– А что же, спят молодцы? – сказал Петя.
– Кто спит, а кто так вот.
– Ну, а мальчик что?
– Весенний то? Он там, в сенцах, завалился. Со страху спится. Уж рад то был.
Долго после этого Петя молчал, прислушиваясь к звукам. В темноте послышались шаги и показалась черная фигура.
– Что точишь? – спросил человек, подходя к фуре.
– А вот барину наточить саблю.
– Хорошее дело, – сказал человек, который показался Пете гусаром. – У вас, что ли, чашка осталась?
– А вон у колеса.
Гусар взял чашку.
– Небось скоро свет, – проговорил он, зевая, и прошел куда то.
Петя должен бы был знать, что он в лесу, в партии Денисова, в версте от дороги, что он сидит на фуре, отбитой у французов, около которой привязаны лошади, что под ним сидит казак Лихачев и натачивает ему саблю, что большое черное пятно направо – караулка, и красное яркое пятно внизу налево – догоравший костер, что человек, приходивший за чашкой, – гусар, который хотел пить; но он ничего не знал и не хотел знать этого. Он был в волшебном царстве, в котором ничего не было похожего на действительность. Большое черное пятно, может быть, точно была караулка, а может быть, была пещера, которая вела в самую глубь земли. Красное пятно, может быть, был огонь, а может быть – глаз огромного чудовища. Может быть, он точно сидит теперь на фуре, а очень может быть, что он сидит не на фуре, а на страшно высокой башне, с которой ежели упасть, то лететь бы до земли целый день, целый месяц – все лететь и никогда не долетишь. Может быть, что под фурой сидит просто казак Лихачев, а очень может быть, что это – самый добрый, храбрый, самый чудесный, самый превосходный человек на свете, которого никто не знает. Может быть, это точно проходил гусар за водой и пошел в лощину, а может быть, он только что исчез из виду и совсем исчез, и его не было.
Что бы ни увидал теперь Петя, ничто бы не удивило его. Он был в волшебном царстве, в котором все было возможно.
Он поглядел на небо. И небо было такое же волшебное, как и земля. На небе расчищало, и над вершинами дерев быстро бежали облака, как будто открывая звезды. Иногда казалось, что на небе расчищало и показывалось черное, чистое небо. Иногда казалось, что эти черные пятна были тучки. Иногда казалось, что небо высоко, высоко поднимается над головой; иногда небо спускалось совсем, так что рукой можно было достать его.
Петя стал закрывать глаза и покачиваться.
Капли капали. Шел тихий говор. Лошади заржали и подрались. Храпел кто то.
– Ожиг, жиг, ожиг, жиг… – свистела натачиваемая сабля. И вдруг Петя услыхал стройный хор музыки, игравшей какой то неизвестный, торжественно сладкий гимн. Петя был музыкален, так же как Наташа, и больше Николая, но он никогда не учился музыке, не думал о музыке, и потому мотивы, неожиданно приходившие ему в голову, были для него особенно новы и привлекательны. Музыка играла все слышнее и слышнее. Напев разрастался, переходил из одного инструмента в другой. Происходило то, что называется фугой, хотя Петя не имел ни малейшего понятия о том, что такое фуга. Каждый инструмент, то похожий на скрипку, то на трубы – но лучше и чище, чем скрипки и трубы, – каждый инструмент играл свое и, не доиграв еще мотива, сливался с другим, начинавшим почти то же, и с третьим, и с четвертым, и все они сливались в одно и опять разбегались, и опять сливались то в торжественно церковное, то в ярко блестящее и победное.
«Ах, да, ведь это я во сне, – качнувшись наперед, сказал себе Петя. – Это у меня в ушах. А может быть, это моя музыка. Ну, опять. Валяй моя музыка! Ну!..»
Он закрыл глаза. И с разных сторон, как будто издалека, затрепетали звуки, стали слаживаться, разбегаться, сливаться, и опять все соединилось в тот же сладкий и торжественный гимн. «Ах, это прелесть что такое! Сколько хочу и как хочу», – сказал себе Петя. Он попробовал руководить этим огромным хором инструментов.
«Ну, тише, тише, замирайте теперь. – И звуки слушались его. – Ну, теперь полнее, веселее. Еще, еще радостнее. – И из неизвестной глубины поднимались усиливающиеся, торжественные звуки. – Ну, голоса, приставайте!» – приказал Петя. И сначала издалека послышались голоса мужские, потом женские. Голоса росли, росли в равномерном торжественном усилии. Пете страшно и радостно было внимать их необычайной красоте.
С торжественным победным маршем сливалась песня, и капли капали, и вжиг, жиг, жиг… свистела сабля, и опять подрались и заржали лошади, не нарушая хора, а входя в него.
Петя не знал, как долго это продолжалось: он наслаждался, все время удивлялся своему наслаждению и жалел, что некому сообщить его. Его разбудил ласковый голос Лихачева.
– Готово, ваше благородие, надвое хранцуза распластаете.
Петя очнулся.
– Уж светает, право, светает! – вскрикнул он.
Невидные прежде лошади стали видны до хвостов, и сквозь оголенные ветки виднелся водянистый свет. Петя встряхнулся, вскочил, достал из кармана целковый и дал Лихачеву, махнув, попробовал шашку и положил ее в ножны. Казаки отвязывали лошадей и подтягивали подпруги.
– Вот и командир, – сказал Лихачев. Из караулки вышел Денисов и, окликнув Петю, приказал собираться.