Ермолаев, Михаил Михайлович

Михаил Михайлович Ермолаев
Дата рождения:	29 декабря 1905(1905-12-29)
Место рождения:	Санкт-Петербург, Российская империя
Дата смерти:	24 ноября 1991(1991-11-24) (85 лет)
Место смерти:	Санкт-Петербург, РСФСР, СССР
Страна:	СССР СССР
Научная сфера:	физическая география, геофизика, океанология, геология, геохимия, геоморфология
Альма-матер:	Санкт-Петербургский государственный университет
Научный руководитель:	Рудольф Самойлович
Известен как:	исследователь Арктики, полярный геолог, географ, гляциолог, геофизик, геохимик, океанолог, геоморфолог
Награды и премии:

Михаи́л Миха́йлович Ермола́ев (29 декабря 1905, Санкт-Петербург, Российская империя — 24 декабря 1991, Санкт-Петербург, РСФСР, СССР) — советский исследователь Арктики, полярный геолог, практик и теоретик географии, гляциолог, геофизик, геохимик, океанолог, профессор Ленинградского и Калининградского университетов, сотрудник Всесоюзного арктического института, доктор геолого-минералогических наук, почётный член Географического общества СССР и Нью-Йоркской академии наук. Основатель единственной в СССР кафедры географии океана в Калининградском государственном университете. Прототип одного из героев и консультант фильма Сергея Герасимова «Семеро смелых».

Биография

Выходец из семьи военного инженера и дворянина. Ученик Рудольфа Самойловича — известного советского полярного исследователя, организатора Арктического института, участника и руководителя двадцати одной экспедиции на Крайний Север, в том числе похода ледокола «Красин», предпринятого в 1928 году для спасения экспедиции Умберто Нобиле.

Пятнадцатилетним подростком поступил в 1920 году в руководимую Самойловичем Северную научно-промысловую экспедицию (впоследствии положившую начало Арктическому научно-исследовательскому институту). К тридцати годам его уже считали сложившимся учёным в географии и геологии, гляциологии и мерзлотоведении, океанологии и геохимии. Высоко оценивали молодого учёного академики В. И. Вернадский и А. П. Карпинский, профессор и адмирал Н. Н. Зубов. Одним из первых М. Ермолаев начал изучать геологию берегов, шельфа и глубин Северного Ледовитого океана, ввёл в мерзлотоведение понятие «термокарст», первым всерьёз занялся ледниками Арктики.

За экспедицию 1932—1933 годов, помощь голодающим новоземельским охотникам и спасение жизни германского учёного, работавшего в группе Ермолаева по программам Второго Международного полярного года, был награждён орденом Трудового Красного Знамени.

В 1936 году на тему, подсказанную событиями в Русской Гавани^{[какими?]}, режиссёр Сергей Герасимов при консультации Ермолаева снял фильм «Семеро смелых», многие годы не покидавший экраны.

В 1938 году был репрессирован, приговорён к двенадцати годам лагерей. Во время пребывания в северных лагерях предложил оригинальный метод прокладки рельсов и шпал в условиях вечной мерзлоты. 7 апреля 1953 года был освобождён по амнистии, 5 января 1955 года — полностью реабилитирован.

С 1963 по 1972 год участвовал в передаче «Турнир СК», выходящей по Ленинградскому телевидению, в которой был неизменным председателем Коллегии Справедливости.

Преподавал на географическом факультете Ленинградского государственного университета.

В 1971 году основал кафедру географии океана на географическом факультете Калининградского государственного университета. Работал заведующим этой кафедрой до 1983 года, затем вернулся в Ленинград. В 1972—1975 годах одновременно был проректором университета по научной работе.

За учебник «Введение в физическую географию» награждён Золотой медалью Географического общества СССР.

Умер в Санкт-Петербурге 24 ноября 1991 года. Похоронен на Берёзовой аллее Серафимовского кладбища рядом с могилой жены Марии Эммануиловны, умершей в 1982 году, и её отца — исследователя Арктики Эммануила Тизенгаузена (1881—1940).

В честь Ермолаева названы мыс, остров, бухта и гора на островах Новая Земля.

В Поморском государственном университете проводятся Ермолаевские научные чтения.

Награды

• Орден Трудового Красного Знамени
• Орден «Знак Почёта» (1975)
• Золотая медаль им. П. П. Семёнова-Тян-Шанского Географического общества СССР

Библиография

• «Воспоминания» (в соавторстве с Тамарой Львовой)

Ссылки

• [www.ihst.ru/projects/sohist/memory/erm99rg.htm Мои лагерные годы. Воспоминания М. М. Ермолаева]
• [vivovoco.astronet.ru/VV/NEWS/PRIRODA/2007/PR_02_07.HTM Внукам памятная весть]
• [geoman.ru/books/item/f00/s00/z0000029/st009.shtml Продолжатели]

География   Геология   Персоналии   Санкт-Петербург

Отрывок, характеризующий Ермолаев, Михаил Михайлович

И она целовала ее в голову. Соня приподнялась, и котеночек оживился, глазки заблистали, и он готов был, казалось, вот вот взмахнуть хвостом, вспрыгнуть на мягкие лапки и опять заиграть с клубком, как ему и было прилично.
– Ты думаешь? Право? Ей Богу? – сказала она, быстро оправляя платье и прическу.
– Право, ей Богу! – отвечала Наташа, оправляя своему другу под косой выбившуюся прядь жестких волос.
И они обе засмеялись.
– Ну, пойдем петь «Ключ».
– Пойдем.
– А знаешь, этот толстый Пьер, что против меня сидел, такой смешной! – сказала вдруг Наташа, останавливаясь. – Мне очень весело!
И Наташа побежала по коридору.
Соня, отряхнув пух и спрятав стихи за пазуху, к шейке с выступавшими костями груди, легкими, веселыми шагами, с раскрасневшимся лицом, побежала вслед за Наташей по коридору в диванную. По просьбе гостей молодые люди спели квартет «Ключ», который всем очень понравился; потом Николай спел вновь выученную им песню.
В приятну ночь, при лунном свете,
Представить счастливо себе,
Что некто есть еще на свете,
Кто думает и о тебе!
Что и она, рукой прекрасной,
По арфе золотой бродя,
Своей гармониею страстной
Зовет к себе, зовет тебя!
Еще день, два, и рай настанет…
Но ах! твой друг не доживет!
И он не допел еще последних слов, когда в зале молодежь приготовилась к танцам и на хорах застучали ногами и закашляли музыканты.

Пьер сидел в гостиной, где Шиншин, как с приезжим из за границы, завел с ним скучный для Пьера политический разговор, к которому присоединились и другие. Когда заиграла музыка, Наташа вошла в гостиную и, подойдя прямо к Пьеру, смеясь и краснея, сказала:
– Мама велела вас просить танцовать.
– Я боюсь спутать фигуры, – сказал Пьер, – но ежели вы хотите быть моим учителем…
И он подал свою толстую руку, низко опуская ее, тоненькой девочке.
Пока расстанавливались пары и строили музыканты, Пьер сел с своей маленькой дамой. Наташа была совершенно счастлива; она танцовала с большим , с приехавшим из за границы . Она сидела на виду у всех и разговаривала с ним, как большая. У нее в руке был веер, который ей дала подержать одна барышня. И, приняв самую светскую позу (Бог знает, где и когда она этому научилась), она, обмахиваясь веером и улыбаясь через веер, говорила с своим кавалером.
– Какова, какова? Смотрите, смотрите, – сказала старая графиня, проходя через залу и указывая на Наташу.
Наташа покраснела и засмеялась.
– Ну, что вы, мама? Ну, что вам за охота? Что ж тут удивительного?

В середине третьего экосеза зашевелились стулья в гостиной, где играли граф и Марья Дмитриевна, и большая часть почетных гостей и старички, потягиваясь после долгого сиденья и укладывая в карманы бумажники и кошельки, выходили в двери залы. Впереди шла Марья Дмитриевна с графом – оба с веселыми лицами. Граф с шутливою вежливостью, как то по балетному, подал округленную руку Марье Дмитриевне. Он выпрямился, и лицо его озарилось особенною молодецки хитрою улыбкой, и как только дотанцовали последнюю фигуру экосеза, он ударил в ладоши музыкантам и закричал на хоры, обращаясь к первой скрипке:
– Семен! Данилу Купора знаешь?
Это был любимый танец графа, танцованный им еще в молодости. (Данило Купор была собственно одна фигура англеза .)
– Смотрите на папа, – закричала на всю залу Наташа (совершенно забыв, что она танцует с большим), пригибая к коленам свою кудрявую головку и заливаясь своим звонким смехом по всей зале.
Действительно, всё, что только было в зале, с улыбкою радости смотрело на веселого старичка, который рядом с своею сановитою дамой, Марьей Дмитриевной, бывшей выше его ростом, округлял руки, в такт потряхивая ими, расправлял плечи, вывертывал ноги, слегка притопывая, и всё более и более распускавшеюся улыбкой на своем круглом лице приготовлял зрителей к тому, что будет. Как только заслышались веселые, вызывающие звуки Данилы Купора, похожие на развеселого трепачка, все двери залы вдруг заставились с одной стороны мужскими, с другой – женскими улыбающимися лицами дворовых, вышедших посмотреть на веселящегося барина.
– Батюшка то наш! Орел! – проговорила громко няня из одной двери.
Граф танцовал хорошо и знал это, но его дама вовсе не умела и не хотела хорошо танцовать. Ее огромное тело стояло прямо с опущенными вниз мощными руками (она передала ридикюль графине); только одно строгое, но красивое лицо ее танцовало. Что выражалось во всей круглой фигуре графа, у Марьи Дмитриевны выражалось лишь в более и более улыбающемся лице и вздергивающемся носе. Но зато, ежели граф, всё более и более расходясь, пленял зрителей неожиданностью ловких выверток и легких прыжков своих мягких ног, Марья Дмитриевна малейшим усердием при движении плеч или округлении рук в поворотах и притопываньях, производила не меньшее впечатление по заслуге, которую ценил всякий при ее тучности и всегдашней суровости. Пляска оживлялась всё более и более. Визави не могли ни на минуту обратить на себя внимания и даже не старались о том. Всё было занято графом и Марьею Дмитриевной. Наташа дергала за рукава и платье всех присутствовавших, которые и без того не спускали глаз с танцующих, и требовала, чтоб смотрели на папеньку. Граф в промежутках танца тяжело переводил дух, махал и кричал музыкантам, чтоб они играли скорее. Скорее, скорее и скорее, лише, лише и лише развертывался граф, то на цыпочках, то на каблуках, носясь вокруг Марьи Дмитриевны и, наконец, повернув свою даму к ее месту, сделал последнее па, подняв сзади кверху свою мягкую ногу, склонив вспотевшую голову с улыбающимся лицом и округло размахнув правою рукой среди грохота рукоплесканий и хохота, особенно Наташи. Оба танцующие остановились, тяжело переводя дыхание и утираясь батистовыми платками.
– Вот как в наше время танцовывали, ma chere, – сказал граф.
– Ай да Данила Купор! – тяжело и продолжительно выпуская дух и засучивая рукава, сказала Марья Дмитриевна.


В то время как у Ростовых танцовали в зале шестой англез под звуки от усталости фальшививших музыкантов, и усталые официанты и повара готовили ужин, с графом Безухим сделался шестой удар. Доктора объявили, что надежды к выздоровлению нет; больному дана была глухая исповедь и причастие; делали приготовления для соборования, и в доме была суетня и тревога ожидания, обыкновенные в такие минуты. Вне дома, за воротами толпились, скрываясь от подъезжавших экипажей, гробовщики, ожидая богатого заказа на похороны графа. Главнокомандующий Москвы, который беспрестанно присылал адъютантов узнавать о положении графа, в этот вечер сам приезжал проститься с знаменитым Екатерининским вельможей, графом Безухим.
Великолепная приемная комната была полна. Все почтительно встали, когда главнокомандующий, пробыв около получаса наедине с больным, вышел оттуда, слегка отвечая на поклоны и стараясь как можно скорее пройти мимо устремленных на него взглядов докторов, духовных лиц и родственников. Князь Василий, похудевший и побледневший за эти дни, провожал главнокомандующего и что то несколько раз тихо повторил ему.