Ершов, Александр Дмитриевич

Александр Дмитриевич Ершов<tr><td colspan="2" style="text-align: center; border-top: solid darkgray 1px;"></td></tr>
директор Всесоюзного института минерального сырья
1950 — 1963
Предшественник:	И. B. Шманенков
Преемник:	Георгий Сергеевич Момджи
Рождение:	22 декабря 1905(1905-12-22) с. Вендинга, Вологодская губерния, Российская империя
Смерть:	4 февраля 1986(1986-02-04) (80 лет) Москва, СССР
Партия:	ВКП(б) / КПСС
Образование:	Московский геолого-разведочный институт
Учёная степень:	кандидат геолого-минералогических наук
Профессия:	геолог
Награды:

Алекса́ндр Дми́триевич Ершо́в (22 декабря 1905, с. Вендинга, Вологодская губерния — 4 февраля 1986, Москва) — российский учёный, геолог; главный геолог Главгеологии Министерства цветной металлургии СССР (1941—1948); директор Всесоюзного института минерального сырья (1950—1963).

Биография

Родился в крестьянской семье коми. В 1916 году окончил четырёхклассную школу, а в 1922 году — семилетку в с. Глотово. Поступил в Усть-Вымский педагогический техникум, который вскоре был переведён в Усть-Сысольск, и окончил его в 1926 году.

Работал в обкоме комсомола заведующим агитационно-пропагандистским отделом. В 1928 году по комсомольской путёвке поступил на физико-математический факультет МГУ, откуда перевёлся в Московскую горную академию, которая была реорганизована в Московский геолого-разведочный институт, — окончил его в 1932 г. В 1931 г. вступил в ВКП(б). В 1931 г., будучи прорабом Слюдянкинской экспедиции Всесоюзного института минерального сырья, под руководством П. П. Пилипенко открыл на южном берегу Байкала залежи флогопита.

В 1932—1937 гг. учился в аспирантуре (с перерывом в 1933—1934 гг., когда по постановлению Наркомтяжстроя работал в Иркутске заместителем директора научно-исследовательского института при Восточно-Сибирском геологическом тресте). С 1937 г. — главный инженер, затем начальник Экспедиции особого назначения, которая до 1939 года вела комплексные геологические исследования в Синьцзянской провинции Западного Китая.

В 1939—1941 гг. — научный сотрудник Геологического института Академии наук СССР, в 1941 г. защитил кандидатскую диссертацию о геолого-структурных условиях локализации арсенополиметаллического оруденения на Цаганском месторождении.

В 1941—1948 заместитель начальника и главный геолог Главгеологии Министерства цветной металлургии СССР. Руководил разведкой месторождений цветных и редких металлов. В 1948 по состоянию здоровья переведён во Всесоюзный институт минерального сырья на должность заместителя директора по научной работе.

В 1950—1963 — директор Всесоюзного института минерального сырья; руководил исследованиями по расширению минерально-сырьевой базы бериллия, ниобия, тантала, иттрия, скандия и редкоземельных элементов. В 1963—1970 гг. заведовал отделом методики глубинных поисков месторождений урана, в 1970—1983 гг. — старший научный сотрудник. С 1983 г. на пенсии.

Автор исследований по выяв­лению структурных условий локализации полиметал­лических месторождений Центрального Кавказа, слю­дяных месторождений Забайкалья.

Возглавлял межведомственный Координационный научно-технический совет [по геологии урана]. Был заместителем главного редактора журнала «Советская геология», членом редколлегии геологической серии журнала «Известия АН СССР». Избирался депутатом Москворецкого райсовета Москвы.

Награды

• орден «Знак Почёта» (1951)
• орден Трудового Красного Знамени (1954)
• медали.

Источники

• Иевлев А. [komikz.ru/news/history/?id=11817 Крутые тропы : Удивительная судьба учёного с Удоры] (рус.) // Красное знамя. — 2014, 12 января.  (Проверено 19 декабря 2014)
• Кузьмин В., Машковцев Г. [www.geo.komisc.ru/images/stories/vestnik/2007/148/pdf/148_30-33.pdf Вечный труженик, талантливый геолог-разведчик, выходец с Удоры Александр Дмитриевич Ершов] // Вестник. — 2007. — № 4. — С. 30-33.

Отрывок, характеризующий Ершов, Александр Дмитриевич

Счастливо проскакав между французами, он подскакал к полю за лесом, через который бежали наши и, не слушаясь команды, спускались под гору. Наступила та минута нравственного колебания, которая решает участь сражений: послушают эти расстроенные толпы солдат голоса своего командира или, оглянувшись на него, побегут дальше. Несмотря на отчаянный крик прежде столь грозного для солдата голоса полкового командира, несмотря на разъяренное, багровое, на себя не похожее лицо полкового командира и маханье шпагой, солдаты всё бежали, разговаривали, стреляли в воздух и не слушали команды. Нравственное колебание, решающее участь сражений, очевидно, разрешалось в пользу страха.
Генерал закашлялся от крика и порохового дыма и остановился в отчаянии. Всё казалось потеряно, но в эту минуту французы, наступавшие на наших, вдруг, без видимой причины, побежали назад, скрылись из опушки леса, и в лесу показались русские стрелки. Это была рота Тимохина, которая одна в лесу удержалась в порядке и, засев в канаву у леса, неожиданно атаковала французов. Тимохин с таким отчаянным криком бросился на французов и с такою безумною и пьяною решительностью, с одною шпажкой, набежал на неприятеля, что французы, не успев опомниться, побросали оружие и побежали. Долохов, бежавший рядом с Тимохиным, в упор убил одного француза и первый взял за воротник сдавшегося офицера. Бегущие возвратились, баталионы собрались, и французы, разделившие было на две части войска левого фланга, на мгновение были оттеснены. Резервные части успели соединиться, и беглецы остановились. Полковой командир стоял с майором Экономовым у моста, пропуская мимо себя отступающие роты, когда к нему подошел солдат, взял его за стремя и почти прислонился к нему. На солдате была синеватая, фабричного сукна шинель, ранца и кивера не было, голова была повязана, и через плечо была надета французская зарядная сумка. Он в руках держал офицерскую шпагу. Солдат был бледен, голубые глаза его нагло смотрели в лицо полковому командиру, а рот улыбался.Несмотря на то,что полковой командир был занят отданием приказания майору Экономову, он не мог не обратить внимания на этого солдата.
– Ваше превосходительство, вот два трофея, – сказал Долохов, указывая на французскую шпагу и сумку. – Мною взят в плен офицер. Я остановил роту. – Долохов тяжело дышал от усталости; он говорил с остановками. – Вся рота может свидетельствовать. Прошу запомнить, ваше превосходительство!
– Хорошо, хорошо, – сказал полковой командир и обратился к майору Экономову.
Но Долохов не отошел; он развязал платок, дернул его и показал запекшуюся в волосах кровь.
– Рана штыком, я остался во фронте. Попомните, ваше превосходительство.

Про батарею Тушина было забыто, и только в самом конце дела, продолжая слышать канонаду в центре, князь Багратион послал туда дежурного штаб офицера и потом князя Андрея, чтобы велеть батарее отступать как можно скорее. Прикрытие, стоявшее подле пушек Тушина, ушло, по чьему то приказанию, в середине дела; но батарея продолжала стрелять и не была взята французами только потому, что неприятель не мог предполагать дерзости стрельбы четырех никем не защищенных пушек. Напротив, по энергичному действию этой батареи он предполагал, что здесь, в центре, сосредоточены главные силы русских, и два раза пытался атаковать этот пункт и оба раза был прогоняем картечными выстрелами одиноко стоявших на этом возвышении четырех пушек.
Скоро после отъезда князя Багратиона Тушину удалось зажечь Шенграбен.
– Вишь, засумятились! Горит! Вишь, дым то! Ловко! Важно! Дым то, дым то! – заговорила прислуга, оживляясь.
Все орудия без приказания били в направлении пожара. Как будто подгоняя, подкрикивали солдаты к каждому выстрелу: «Ловко! Вот так так! Ишь, ты… Важно!» Пожар, разносимый ветром, быстро распространялся. Французские колонны, выступившие за деревню, ушли назад, но, как бы в наказание за эту неудачу, неприятель выставил правее деревни десять орудий и стал бить из них по Тушину.
Из за детской радости, возбужденной пожаром, и азарта удачной стрельбы по французам, наши артиллеристы заметили эту батарею только тогда, когда два ядра и вслед за ними еще четыре ударили между орудиями и одно повалило двух лошадей, а другое оторвало ногу ящичному вожатому. Оживление, раз установившееся, однако, не ослабело, а только переменило настроение. Лошади были заменены другими из запасного лафета, раненые убраны, и четыре орудия повернуты против десятипушечной батареи. Офицер, товарищ Тушина, был убит в начале дела, и в продолжение часа из сорока человек прислуги выбыли семнадцать, но артиллеристы всё так же были веселы и оживлены. Два раза они замечали, что внизу, близко от них, показывались французы, и тогда они били по них картечью.