Ерёменко, Владимир Николаевич
| Владимир Николаевич Ерёменко | |
| Дата рождения: | |
|---|---|
| Место рождения: | |
| Дата смерти: | |
| Место смерти: | |
| Гражданство: | |
| Род деятельности: | |
Владимир Николаевич Ерёменко (10 января 1949, Москва — 28 ноября 1993, там же) — русский поэт, переводчик.
Содержание
Биография
Родился 10 января 1949 года в Москве.
Окончил Московский институт радиотехники, электроники и автоматики и Литературный институт им. М. Горького. Учился на семинаре Евгения Винокурова.
Стихотворения публиковались с 1970 года в журналах: «Юность», «Звезда» , «Знамя», «Новый Мир», «Континент», «Дружба народов», в газетах «Московский комсомолец» , «Литературная газета» и др. Участник «Антологии русских поэтов ХХ век»(М.,1999 г.), «Антологии русского лиризма. ХХ век» (М.,2000 г.).
При жизни поэта вышли два сборника стихов: «Приметы родства» (М., 1989 г.) и «Только любовь» (Тбилиси,1991 г.). Среди переводов: стихи грузинских поэтов (Галактиона Табидзе, Григола Робакидзе, Маквала Гонашвили и др.), калмыцкий народный эпос «Джангар», стихи Чеслава Милоша, вышедшие в 1993 году отдельным сборником «Так мало и другие стихотворения».
Умер в 1993 году.
В 2010 году в издательстве «Алетейя» посмертно, к 60-летию поэта, вышел последний сборник стихов «Отчее время», составленный автором еще в начале 90-х для издательства «Современник».
Книги
- Приметы родства.- М.: «Советский писатель», 1989.- 191 с. [Худож. И. Преснецова].
- Только любовь. — Тбилиси: «Мерани», 1991 г.
- Отчее время. — С-Пб.: «Алетейя» , 2010. — 141 с.
Рецензии
Мнение Андрея Василевского о книге «Отчее время» —
Если считать, что в 1986—1996 годах (или 1990—1999 годах, или в 1986—1999 годах, уж как хотите) мы пережили растянутую во времени революцию, то Владимир Еременко — поэт «дореволюционный». Революция — это не штурм Зимнего и не три дня в Августе, это полный переворот всего уклада жизни. Володя успел застать момент, когда все начало переворачиваться, но не дожил до того, как все начало укладываться. У нас бы ему тоже не понравилось. Главное у него — не лирика, не метафизика, а, так скажем, амбивалентные отношения с Родиной (которую он в стихах писал с большой буквы): и жить больно, и разорвать кровную связь невозможно… Признаться, не люблю в стихах восклицательных знаков, прописных букв не в начале строки. Но эту книгу я читаю иначе, пытаясь сквозь стихи вспомнить наши с ним разговоры. Как сквозь бронированное стекло. Всё еще видно, но слышно уже глухо.
Напишите отзыв о статье "Ерёменко, Владимир Николаевич"
Примечания
Ссылки
- [www.veremenko.narod.ru/ Сайт посвященный творчеству Владимира Ерёменко]
- [litbook.ru/article/6750/ Стихи Владимира Ерёменко в поэтическом журнале «Разговор»]
- [litbook.ru/article/6751/ Николай Дегтерев. Поэт и время. О поэзии Владимира Ерёменко]
- Андрей Василевский [magazines.russ.ru/novyi_mi/2010/12/va17-pr.html Книжная полка Андрея Василевского]
- [www.vekperevoda.com/1930/eremenko.htm Владимир Ерёменко на сайте «Век перевода»]
Отрывок, характеризующий Ерёменко, Владимир Николаевич
– Bien tristes, sire, – отвечал Мишо, со вздохом опуская глаза, – l'abandon de Moscou. [Очень дурные, ваше величество, оставление Москвы.]– Aurait on livre mon ancienne capitale sans se battre? [Неужели предали мою древнюю столицу без битвы?] – вдруг вспыхнув, быстро проговорил государь.
Мишо почтительно передал то, что ему приказано было передать от Кутузова, – именно то, что под Москвою драться не было возможности и что, так как оставался один выбор – потерять армию и Москву или одну Москву, то фельдмаршал должен был выбрать последнее.
Государь выслушал молча, не глядя на Мишо.
– L'ennemi est il en ville? [Неприятель вошел в город?] – спросил он.
– Oui, sire, et elle est en cendres a l'heure qu'il est. Je l'ai laissee toute en flammes, [Да, ваше величество, и он обращен в пожарище в настоящее время. Я оставил его в пламени.] – решительно сказал Мишо; но, взглянув на государя, Мишо ужаснулся тому, что он сделал. Государь тяжело и часто стал дышать, нижняя губа его задрожала, и прекрасные голубые глаза мгновенно увлажились слезами.
Но это продолжалось только одну минуту. Государь вдруг нахмурился, как бы осуждая самого себя за свою слабость. И, приподняв голову, твердым голосом обратился к Мишо.
– Je vois, colonel, par tout ce qui nous arrive, – сказал он, – que la providence exige de grands sacrifices de nous… Je suis pret a me soumettre a toutes ses volontes; mais dites moi, Michaud, comment avez vous laisse l'armee, en voyant ainsi, sans coup ferir abandonner mon ancienne capitale? N'avez vous pas apercu du decouragement?.. [Я вижу, полковник, по всему, что происходит, что провидение требует от нас больших жертв… Я готов покориться его воле; но скажите мне, Мишо, как оставили вы армию, покидавшую без битвы мою древнюю столицу? Не заметили ли вы в ней упадка духа?]
Увидав успокоение своего tres gracieux souverain, Мишо тоже успокоился, но на прямой существенный вопрос государя, требовавший и прямого ответа, он не успел еще приготовить ответа.
– Sire, me permettrez vous de vous parler franchement en loyal militaire? [Государь, позволите ли вы мне говорить откровенно, как подобает настоящему воину?] – сказал он, чтобы выиграть время.
– Colonel, je l'exige toujours, – сказал государь. – Ne me cachez rien, je veux savoir absolument ce qu'il en est. [Полковник, я всегда этого требую… Не скрывайте ничего, я непременно хочу знать всю истину.]
– Sire! – сказал Мишо с тонкой, чуть заметной улыбкой на губах, успев приготовить свой ответ в форме легкого и почтительного jeu de mots [игры слов]. – Sire! j'ai laisse toute l'armee depuis les chefs jusqu'au dernier soldat, sans exception, dans une crainte epouvantable, effrayante… [Государь! Я оставил всю армию, начиная с начальников и до последнего солдата, без исключения, в великом, отчаянном страхе…]
– Comment ca? – строго нахмурившись, перебил государь. – Mes Russes se laisseront ils abattre par le malheur… Jamais!.. [Как так? Мои русские могут ли пасть духом перед неудачей… Никогда!..]
Этого только и ждал Мишо для вставления своей игры слов.
– Sire, – сказал он с почтительной игривостью выражения, – ils craignent seulement que Votre Majeste par bonte de c?ur ne se laisse persuader de faire la paix. Ils brulent de combattre, – говорил уполномоченный русского народа, – et de prouver a Votre Majeste par le sacrifice de leur vie, combien ils lui sont devoues… [Государь, они боятся только того, чтобы ваше величество по доброте души своей не решились заключить мир. Они горят нетерпением снова драться и доказать вашему величеству жертвой своей жизни, насколько они вам преданы…]
