Ерёменко, Николай Николаевич (младший)
Николай Ерёменко-младший | ||||
Мікала́й Мікала́евіч Яроменка-мало́дшы | ||||
Имя при рождении: |
Николай Николаевич Ерёменко | |||
---|---|---|---|---|
Профессия: |
актёр театра и кино | |||
Карьера: | ||||
Награды: |
|
Никола́й Никола́евич Ерёменко-мла́дший (14 февраля 1949, Витебск, Белорусская ССР, СССР — 27 мая 2001, Москва, Россия) — советский и российский актёр театра и кино, кинорежиссёр. Народный артист Российской Федерации (1994).[1]
Содержание
Биография
Николай Ерёменко родился в Витебске, в семье народного артиста СССР Николая Николаевича Ерёменко и народной артистки БССР Галины Александровны Орловой (30 ноября 1928).
В 1967 году поступил во ВГИК (мастерская С. А. Герасимова и Т. Ф. Макаровой), окончил его в 1971-м и в том же году бы принят в труппу Театра-студии киноактёра; с 1976 года — актёр Киностудии имени М. Горького.
В кинематографе Николай Ерёменко дебютировал в 1969 году в фильме С. Герасимова «У озера». По итогам ежегодного опроса зрителей журналом «Советский экран» был признан лучшим актёром 1980 года — за роль Сергея Сергеевича в фильме «Пираты XX века».
Актёр скончался в Москве, в Боткинской больнице, 27 мая 2001 года в результате инсульта. Похоронен 31 мая в Минске на Восточном кладбище, рядом с отцом.
Семья
- мать — Галина Александровна Орлова (род. 30 ноября 1928), актриса Национального академического театра имени Янки Купалы, снялась в фильмах: «Амнистия» (1980), «Атланты и кариатиды» (1980), «Жениться — не журиться» (фильм-спектакль) (1987), «Милый лжец» (Беларусь, фильм-спектакль) (1990)
- супруга — Вера Юрьевна Титова
- дочь — Ольга Николаевна Еременко (род. 5 мая 1975)
- дочь — Татьяна Николаевна Ерёменко (род. 1990) от Татьяны Юрьевны Масленниковой
Признание и награды
- премия Ленинского комсомола (1980) — за создание образов современников в кино и высокое исполнительское мастерство
- Заслуженный артист РСФСР (25 марта 1983)
- народный артист РФ (1 марта 1994) — за большие заслуги в области киноискусства[1]
- Лучший актёр 1981 года по опросу журнала «Советский экран» — за роль в фильме «Пираты XX века»
Творчество
Роли в театре
Этот раздел не завершён. Вы поможете проекту, исправив и дополнив его.
|
«Красное и чёрное», Жюльен Сорель. В роли мадам де Реналь — Наталья Бондарчук.
Актёр кино
- 1969 — У озера — Алёша
- 1973 — Горячий снег — Дроздовский
- 1973 — Возврата нет — Григорий
- 1973 — Любить человека — Коля Стеценко
- 1973 — Исполнение желаний — Николай Трубачевский
- 1974 — Ливень — Колька
- 1975 — Семья Ивановых — Алексей
- 1976 — Красное и чёрное — Жюльен Сорель
- 1977 — Хождение по мукам — Василий Рублёв
- 1977 — Побег из тюрьмы — Максим Литвинов
- 1978 — 31 июня — Сэм Пэнти, художник
- 1978 — Трактир на Пятницкой — бандит Михаил Ерёмин, «Цыган»
- 1978 — Мятежная баррикада — Василий Степанов
- 1979 — Я буду ждать — Воронов
- 1979 — Вкус хлеба — эпизод
- 1979 — Пираты XX века — старший механик Сергей Сергеевич
- 1980 — Юность Петра — А. Д. Меншиков
- 1980 — Эскадрон гусар летучих — князь Болховский
- 1981 — Солнечный ветер — Сергей Пономарёв
- 1981 — В начале славных дел — А. Д. Меншиков
- 1983 — Шёл четвёртый год войны — Антипов
- 1984 — Медный ангел — Себастьян Вальдес, гангстер
- 1984 — Лев Толстой — А. Б. Гольденвейзер
- 1985 — В поисках капитана Гранта — лорд Гленарван
- 1986 — Личный интерес — Александр Сурмила
- 1987 — Отступник
- 1987 — Уполномочен революцией — В. В. Куйбышев
- 1988 — Будни и праздники Серафимы Глюкиной — Алексей
- 1990 — Царская охота — Алексей Орлов
- 1990 — Я объявляю вам войну — Ерохин
- 1991 — Холод
- 1992 — Восточный роман — Николай
- 1992 — Снайпер — Джей Бенсон
- 1992 — Белые ночи — жилец
- 1993 — Троцкий — Наум Эйтингон
- 1993 — Не стреляйте в пассажира! — писатель
- 1994 — Притча про светлицу
- 1994 — Роман в русском стиле
- 1994 — Сделай мне больно — Стас Ильин, режиссёр
- 1995 — Крестоносец — Ерёма
- 1995 — Сын за отца — Виктор Александрович
- 1998 — Тесты для настоящих мужчин — авантюрист
- 1998 — Незнакомое оружие, или Крестоносец 2
- 2000 — Маросейка, 12 (серия «Мокрое дело») — криминальный авторитет «Купол»
- 2000 — Империя под ударом — министр внутренних дел Плеве
- 2000 — Рыцарский роман — кесарь Никифор
- 2001 — Подари мне лунный свет — Сергей Куприянов
- 2001 — Удар Лотоса — отец Эжена
- 2002 — Бригада — Юрий Ростиславович, отец Космоса (премьера состоялась уже после смерти актёра)
Режиссёр кино
- 1995 — Сын за отца (совместно с Маргаритой Касымовой)
Напишите отзыв о статье "Ерёменко, Николай Николаевич (младший)"
Примечания
Литература
- Кино: энциклопедический словарь. — М., 1987. — С. 137.
- Раззаков Ф. Досье на звёзд. 1962—1980. — М., 1998. — С. 534—542.
- Всемирный биографический энциклопедический словарь. — М., 1998. — С. 267.
- Раззаков Ф. Актёры всех поколений. — М., 2000. — С.358—363.
- Прощание // Экран и сцена. — М., 2001, № 19/20. — С. 2.
- Кинословарь. Т.1. СПб., 2001. — С. 415—416.
- Агапова И. Давыдова М. Николай Еременко. — М., 2005. — С. 352, илл.
- Агапова И. Давыдова М. Супермены российского кино. — М., 2008.— С.336, илл. Глава 1. Николай Еременко — победитель «Пиратов XXI века» С.7-77.
Ссылки
- Раззаков Ф. [eternaltown.com.ua/content/view/2298/2/1/2/ Николай Ерёменко]
- [www.kp.ru/daily/22559/9698/ Умер победитель «Пиратов XX века»]
- [www.kp.ru/daily/22568/10021 Отчего умер Николай Еременко-младший?]
Отрывок, характеризующий Ерёменко, Николай Николаевич (младший)
– Как не дивиться? Смело, ловко.– А Николаша где? Над Лядовским верхом что ль? – всё шопотом спрашивал граф.
– Так точно с. Уж они знают, где стать. Так тонко езду знают, что мы с Данилой другой раз диву даемся, – говорил Семен, зная, чем угодить барину.
– Хорошо ездит, а? А на коне то каков, а?
– Картину писать! Как намеднись из Заварзинских бурьянов помкнули лису. Они перескакивать стали, от уймища, страсть – лошадь тысяча рублей, а седоку цены нет. Да уж такого молодца поискать!
– Поискать… – повторил граф, видимо сожалея, что кончилась так скоро речь Семена. – Поискать? – сказал он, отворачивая полы шубки и доставая табакерку.
– Намедни как от обедни во всей регалии вышли, так Михаил то Сидорыч… – Семен не договорил, услыхав ясно раздававшийся в тихом воздухе гон с подвыванием не более двух или трех гончих. Он, наклонив голову, прислушался и молча погрозился барину. – На выводок натекли… – прошептал он, прямо на Лядовской повели.
Граф, забыв стереть улыбку с лица, смотрел перед собой вдаль по перемычке и, не нюхая, держал в руке табакерку. Вслед за лаем собак послышался голос по волку, поданный в басистый рог Данилы; стая присоединилась к первым трем собакам и слышно было, как заревели с заливом голоса гончих, с тем особенным подвыванием, которое служило признаком гона по волку. Доезжачие уже не порскали, а улюлюкали, и из за всех голосов выступал голос Данилы, то басистый, то пронзительно тонкий. Голос Данилы, казалось, наполнял весь лес, выходил из за леса и звучал далеко в поле.
Прислушавшись несколько секунд молча, граф и его стремянной убедились, что гончие разбились на две стаи: одна большая, ревевшая особенно горячо, стала удаляться, другая часть стаи понеслась вдоль по лесу мимо графа, и при этой стае было слышно улюлюканье Данилы. Оба эти гона сливались, переливались, но оба удалялись. Семен вздохнул и нагнулся, чтоб оправить сворку, в которой запутался молодой кобель; граф тоже вздохнул и, заметив в своей руке табакерку, открыл ее и достал щепоть. «Назад!» крикнул Семен на кобеля, который выступил за опушку. Граф вздрогнул и уронил табакерку. Настасья Ивановна слез и стал поднимать ее.
Граф и Семен смотрели на него. Вдруг, как это часто бывает, звук гона мгновенно приблизился, как будто вот, вот перед ними самими были лающие рты собак и улюлюканье Данилы.
Граф оглянулся и направо увидал Митьку, который выкатывавшимися глазами смотрел на графа и, подняв шапку, указывал ему вперед, на другую сторону.
– Береги! – закричал он таким голосом, что видно было, что это слово давно уже мучительно просилось у него наружу. И поскакал, выпустив собак, по направлению к графу.
Граф и Семен выскакали из опушки и налево от себя увидали волка, который, мягко переваливаясь, тихим скоком подскакивал левее их к той самой опушке, у которой они стояли. Злобные собаки визгнули и, сорвавшись со свор, понеслись к волку мимо ног лошадей.
Волк приостановил бег, неловко, как больной жабой, повернул свою лобастую голову к собакам, и также мягко переваливаясь прыгнул раз, другой и, мотнув поленом (хвостом), скрылся в опушку. В ту же минуту из противоположной опушки с ревом, похожим на плач, растерянно выскочила одна, другая, третья гончая, и вся стая понеслась по полю, по тому самому месту, где пролез (пробежал) волк. Вслед за гончими расступились кусты орешника и показалась бурая, почерневшая от поту лошадь Данилы. На длинной спине ее комочком, валясь вперед, сидел Данила без шапки с седыми, встрепанными волосами над красным, потным лицом.
– Улюлюлю, улюлю!… – кричал он. Когда он увидал графа, в глазах его сверкнула молния.
– Ж… – крикнул он, грозясь поднятым арапником на графа.
– Про…ли волка то!… охотники! – И как бы не удостоивая сконфуженного, испуганного графа дальнейшим разговором, он со всей злобой, приготовленной на графа, ударил по ввалившимся мокрым бокам бурого мерина и понесся за гончими. Граф, как наказанный, стоял оглядываясь и стараясь улыбкой вызвать в Семене сожаление к своему положению. Но Семена уже не было: он, в объезд по кустам, заскакивал волка от засеки. С двух сторон также перескакивали зверя борзятники. Но волк пошел кустами и ни один охотник не перехватил его.
Николай Ростов между тем стоял на своем месте, ожидая зверя. По приближению и отдалению гона, по звукам голосов известных ему собак, по приближению, отдалению и возвышению голосов доезжачих, он чувствовал то, что совершалось в острове. Он знал, что в острове были прибылые (молодые) и матерые (старые) волки; он знал, что гончие разбились на две стаи, что где нибудь травили, и что что нибудь случилось неблагополучное. Он всякую секунду на свою сторону ждал зверя. Он делал тысячи различных предположений о том, как и с какой стороны побежит зверь и как он будет травить его. Надежда сменялась отчаянием. Несколько раз он обращался к Богу с мольбою о том, чтобы волк вышел на него; он молился с тем страстным и совестливым чувством, с которым молятся люди в минуты сильного волнения, зависящего от ничтожной причины. «Ну, что Тебе стоит, говорил он Богу, – сделать это для меня! Знаю, что Ты велик, и что грех Тебя просить об этом; но ради Бога сделай, чтобы на меня вылез матерый, и чтобы Карай, на глазах „дядюшки“, который вон оттуда смотрит, влепился ему мертвой хваткой в горло». Тысячу раз в эти полчаса упорным, напряженным и беспокойным взглядом окидывал Ростов опушку лесов с двумя редкими дубами над осиновым подседом, и овраг с измытым краем, и шапку дядюшки, чуть видневшегося из за куста направо.
«Нет, не будет этого счастья, думал Ростов, а что бы стоило! Не будет! Мне всегда, и в картах, и на войне, во всем несчастье». Аустерлиц и Долохов ярко, но быстро сменяясь, мелькали в его воображении. «Только один раз бы в жизни затравить матерого волка, больше я не желаю!» думал он, напрягая слух и зрение, оглядываясь налево и опять направо и прислушиваясь к малейшим оттенкам звуков гона. Он взглянул опять направо и увидал, что по пустынному полю навстречу к нему бежало что то. «Нет, это не может быть!» подумал Ростов, тяжело вздыхая, как вздыхает человек при совершении того, что было долго ожидаемо им. Совершилось величайшее счастье – и так просто, без шума, без блеска, без ознаменования. Ростов не верил своим глазам и сомнение это продолжалось более секунды. Волк бежал вперед и перепрыгнул тяжело рытвину, которая была на его дороге. Это был старый зверь, с седою спиной и с наеденным красноватым брюхом. Он бежал не торопливо, очевидно убежденный, что никто не видит его. Ростов не дыша оглянулся на собак. Они лежали, стояли, не видя волка и ничего не понимая. Старый Карай, завернув голову и оскалив желтые зубы, сердито отыскивая блоху, щелкал ими на задних ляжках.
– Улюлюлю! – шопотом, оттопыривая губы, проговорил Ростов. Собаки, дрогнув железками, вскочили, насторожив уши. Карай почесал свою ляжку и встал, насторожив уши и слегка мотнул хвостом, на котором висели войлоки шерсти.
– Пускать – не пускать? – говорил сам себе Николай в то время как волк подвигался к нему, отделяясь от леса. Вдруг вся физиономия волка изменилась; он вздрогнул, увидав еще вероятно никогда не виданные им человеческие глаза, устремленные на него, и слегка поворотив к охотнику голову, остановился – назад или вперед? Э! всё равно, вперед!… видно, – как будто сказал он сам себе, и пустился вперед, уже не оглядываясь, мягким, редким, вольным, но решительным скоком.
– Улюлю!… – не своим голосом закричал Николай, и сама собою стремглав понеслась его добрая лошадь под гору, перескакивая через водомоины в поперечь волку; и еще быстрее, обогнав ее, понеслись собаки. Николай не слыхал своего крика, не чувствовал того, что он скачет, не видал ни собак, ни места, по которому он скачет; он видел только волка, который, усилив свой бег, скакал, не переменяя направления, по лощине. Первая показалась вблизи зверя чернопегая, широкозадая Милка и стала приближаться к зверю. Ближе, ближе… вот она приспела к нему. Но волк чуть покосился на нее, и вместо того, чтобы наддать, как она это всегда делала, Милка вдруг, подняв хвост, стала упираться на передние ноги.
- Персоналии по алфавиту
- Актёры по алфавиту
- Актёры Киностудии им. М. Горького
- Актёры и актрисы Театра-студии киноактёра
- Актёры СССР
- Актёры России
- Актёры XX века
- Народные артисты Российской Федерации
- Заслуженные артисты РСФСР
- Лауреаты премии Ленинского комсомола
- Выпускники ВГИКа
- Умершие от инсульта
- Похороненные на Восточном кладбище Минска
- Ерёменко