Есаков, Дмитрий Семёнович

Поделись знанием:
(перенаправлено с «Есаков Дмитрий Семенович»)
Перейти к: навигация, поиск
Дмитрий Семёнович Есаков
Дата рождения

12 июля 1789(1789-07-12)

Дата смерти

8 мая 1859(1859-05-08) (69 лет)

Место смерти

Кременчуг

Принадлежность

Российская империя Российская империя

Род войск

гвардейская пехота

Звание

генерал-лейтенант

Командовал

лейб-гвардии Волынский полк, 3-я бригада сводной гвардейской гренадерской дивизии Отдельного Литовского корпуса, 3-я гвардейская пехотная дивизия

Сражения/войны

Война Четвёртой коалиции, Отечественная война 1812 года, Заграничные походы 1813 и 1814 годов

Награды и премии

ЗОВО, Орден Святого Владимира 4-й ст. (1812), Орден Святой Анны 2-й ст. (1812), Орден Святого Владимира 3-й ст., Орден Святой Анны 1-й ст. (1829), Орден Святого Георгия 4-й ст. (1834), Орден Святого Владимира 2-й ст. (1835)

Связи

брат Семён

Дмитрий Семёнович Есаков (1789—1859) — участник Наполеоновских войн, начальник 3-й гвардейской пехотной дивизии, Виленский комендант, генерал-лейтенант.





Биография

Родился 12 июля 1789 года[1], сын надворного советника. В военную службу вступил в начале 1800-х годов портупей-юнкером в лейб-гвардии Егерский полк. Принимал участие в кампании 1806—1807 годов против французов в Восточной Пруссии и за сражение под Гуттштадтом был награждён Знаком отличия Военного ордена. 23 октября 1807 году получил чин прапорщика.

В 1812 году Есаков принял участие в отражении нашествия Наполеоновской армии в Россию, за Бородинскую битву он получил орден Святого Владимира 4-й степени с бантом, а за сражение под Красным — орден Святой Анны 2-й степени.

Затем совершил Заграничный поход 1813—1814 годов в качестве полкового адъютанта. 15 сентября 1813 года, будучи в чине капитана, награждён золотой шпагой с надписью «За храбрость».

В 1815 году произведён в полковники и 6 декабря 1819 года назначен командиром лейб-гвардии Волынского полка. 3 октября 1820 года произведён в генерал-майоры. В 1823 году назначен командиром 3-й бригады сводной гвардейской гренадерской дивизии Отдельного Литовского корпуса с оставлением в должности командира Волынского полка (сдал полк следующему командиру 17 января 1830 года).

В 1832 году назначен командующим 3-й гвардейской пехотной дивизией и в следующем году произведён в генерал-лейтенанты с утверждением в должности начальника дивизии, продолжая числиться в списках лейб-гвардии Волынского полка[2] В 1837 году вышел в отставку, но через год был вновь принят на службу со старшинством в чине генерал-лейтенанта с 24 декабря 1834 года, вновь зачислен в списки лейб-гвардии Волынского полка и назначен Виленским комендантом.

Высочайшим приказом от 27 апреля 1848 года уволен от службы с мундиром и полным пенсионом[3].

Скончался 8 мая 1859 года и похоронен в Кременчуге[4]

Его сын Александр был генерал-майором Кубанского казачьего войска и с отличием участвовал в русско-турецкой войне 1877—1878 годов.

Награды

Среди прочих наград Есаков имел следующие российские знаки отличия:

Также он имел иностранные ордена:

Напишите отзыв о статье "Есаков, Дмитрий Семёнович"

Примечания

  1. [feb-web.ru/feb/pushkin/serial/ps2/ps23027-.htm Модзалевский Б. Семён Семёнович Есаков. Биографическая заметка]
  2. Месяцослов и общий штат Российской империи на [1833-1837 годы]. СПб., 1833-1837.
  3. "Русский Инвалид", 1848, № 93.
  4. [feb-web.ru/feb/pushkin/serial/ps2/ps23027-.htm Модзалевский Б. Семён Семёнович Есаков. Биографическая заметка] С. В. Волков ошибочно указывает, что Есаков скончался в 1848 году.

Источники

  • Волков С. В. Генералитет Российской империи. Энциклопедический словарь генералов и адмиралов от Петра I до Николая II. Том II. Л—Я. М., 2009. — С. 505. — ISBN 978-5-9524-4166-8
  • Исмаилов Э. Э. Золотое оружие с надписью «За храбрость». Списки кавалеров 1788—1913. — М., 2007. — С. 149, 430. — ISBN 978-5-903473-05-2
  • История лейб-гвардии Егерского полка за сто лет. 1796—1896. — СПб., 1896. — С. 15 (2-й пагинации); 35, 49, 55, 57 (3-й пагинации)
  • Луганин А. Опыт истории лейб-гвардии Волынского полка. Часть 1. 1817—1849. — Варшава, 1884. — С. 37.
  • Список генералам, штаб- и обер-офицерам всей российской армии с показанием чинов, фамилий и знаков отличия. — СПб., 1829. — С. 139.
  • Список генералам по старшинству. Исправлено по 17 марта. — СПб., 1844. — С. 110—111

Отрывок, характеризующий Есаков, Дмитрий Семёнович

Метивье пожимая плечами подошел к mademoiselle Bourienne, прибежавшей на крик из соседней комнаты.
– Князь не совсем здоров, – la bile et le transport au cerveau. Tranquillisez vous, je repasserai demain, [желчь и прилив к мозгу. Успокойтесь, я завтра зайду,] – сказал Метивье и, приложив палец к губам, поспешно вышел.
За дверью слышались шаги в туфлях и крики: «Шпионы, изменники, везде изменники! В своем доме нет минуты покоя!»
После отъезда Метивье старый князь позвал к себе дочь и вся сила его гнева обрушилась на нее. Она была виновата в том, что к нему пустили шпиона. .Ведь он сказал, ей сказал, чтобы она составила список, и тех, кого не было в списке, чтобы не пускали. Зачем же пустили этого мерзавца! Она была причиной всего. С ней он не мог иметь ни минуты покоя, не мог умереть спокойно, говорил он.
– Нет, матушка, разойтись, разойтись, это вы знайте, знайте! Я теперь больше не могу, – сказал он и вышел из комнаты. И как будто боясь, чтобы она не сумела как нибудь утешиться, он вернулся к ней и, стараясь принять спокойный вид, прибавил: – И не думайте, чтобы я это сказал вам в минуту сердца, а я спокоен, и я обдумал это; и это будет – разойтись, поищите себе места!… – Но он не выдержал и с тем озлоблением, которое может быть только у человека, который любит, он, видимо сам страдая, затряс кулаками и прокричал ей:
– И хоть бы какой нибудь дурак взял ее замуж! – Он хлопнул дверью, позвал к себе m lle Bourienne и затих в кабинете.
В два часа съехались избранные шесть персон к обеду. Гости – известный граф Ростопчин, князь Лопухин с своим племянником, генерал Чатров, старый, боевой товарищ князя, и из молодых Пьер и Борис Друбецкой – ждали его в гостиной.
На днях приехавший в Москву в отпуск Борис пожелал быть представленным князю Николаю Андреевичу и сумел до такой степени снискать его расположение, что князь для него сделал исключение из всех холостых молодых людей, которых он не принимал к себе.
Дом князя был не то, что называется «свет», но это был такой маленький кружок, о котором хотя и не слышно было в городе, но в котором лестнее всего было быть принятым. Это понял Борис неделю тому назад, когда при нем Ростопчин сказал главнокомандующему, звавшему графа обедать в Николин день, что он не может быть:
– В этот день уж я всегда езжу прикладываться к мощам князя Николая Андреича.
– Ах да, да, – отвечал главнокомандующий. – Что он?..
Небольшое общество, собравшееся в старомодной, высокой, с старой мебелью, гостиной перед обедом, было похоже на собравшийся, торжественный совет судилища. Все молчали и ежели говорили, то говорили тихо. Князь Николай Андреич вышел серьезен и молчалив. Княжна Марья еще более казалась тихою и робкою, чем обыкновенно. Гости неохотно обращались к ней, потому что видели, что ей было не до их разговоров. Граф Ростопчин один держал нить разговора, рассказывая о последних то городских, то политических новостях.
Лопухин и старый генерал изредка принимали участие в разговоре. Князь Николай Андреич слушал, как верховный судья слушает доклад, который делают ему, только изредка молчанием или коротким словцом заявляя, что он принимает к сведению то, что ему докладывают. Тон разговора был такой, что понятно было, никто не одобрял того, что делалось в политическом мире. Рассказывали о событиях, очевидно подтверждающих то, что всё шло хуже и хуже; но во всяком рассказе и суждении было поразительно то, как рассказчик останавливался или бывал останавливаем всякий раз на той границе, где суждение могло относиться к лицу государя императора.
За обедом разговор зашел о последней политической новости, о захвате Наполеоном владений герцога Ольденбургского и о русской враждебной Наполеону ноте, посланной ко всем европейским дворам.
– Бонапарт поступает с Европой как пират на завоеванном корабле, – сказал граф Ростопчин, повторяя уже несколько раз говоренную им фразу. – Удивляешься только долготерпению или ослеплению государей. Теперь дело доходит до папы, и Бонапарт уже не стесняясь хочет низвергнуть главу католической религии, и все молчат! Один наш государь протестовал против захвата владений герцога Ольденбургского. И то… – Граф Ростопчин замолчал, чувствуя, что он стоял на том рубеже, где уже нельзя осуждать.
– Предложили другие владения заместо Ольденбургского герцогства, – сказал князь Николай Андреич. – Точно я мужиков из Лысых Гор переселял в Богучарово и в рязанские, так и он герцогов.
– Le duc d'Oldenbourg supporte son malheur avec une force de caractere et une resignation admirable, [Герцог Ольденбургский переносит свое несчастие с замечательной силой воли и покорностью судьбе,] – сказал Борис, почтительно вступая в разговор. Он сказал это потому, что проездом из Петербурга имел честь представляться герцогу. Князь Николай Андреич посмотрел на молодого человека так, как будто он хотел бы ему сказать кое что на это, но раздумал, считая его слишком для того молодым.
– Я читал наш протест об Ольденбургском деле и удивлялся плохой редакции этой ноты, – сказал граф Ростопчин, небрежным тоном человека, судящего о деле ему хорошо знакомом.
Пьер с наивным удивлением посмотрел на Ростопчина, не понимая, почему его беспокоила плохая редакция ноты.
– Разве не всё равно, как написана нота, граф? – сказал он, – ежели содержание ее сильно.
– Mon cher, avec nos 500 mille hommes de troupes, il serait facile d'avoir un beau style, [Мой милый, с нашими 500 ми тысячами войска легко, кажется, выражаться хорошим слогом,] – сказал граф Ростопчин. Пьер понял, почему графа Ростопчина беспокоила pедакция ноты.
– Кажется, писак довольно развелось, – сказал старый князь: – там в Петербурге всё пишут, не только ноты, – новые законы всё пишут. Мой Андрюша там для России целый волюм законов написал. Нынче всё пишут! – И он неестественно засмеялся.