Самокатчики (похороненные у Кремлёвской стены)

Поделись знанием:
(перенаправлено с «Есаулов Дмитрий»)
Перейти к: навигация, поиск

Самокатчики — солдаты самокатного запасного батальона, похороненные у Кремлёвской стены в городе Москва.





Самокатный батальон в октябрьских боях 1917 года в Москве

25 октября 1917 года, когда в Москве узнали об успехе революции (переворота) в Петрограде, большевистский партийный центр приказал солдатам самокатного запасного батальона взять под охрану Моссовет и Политехнический музей. Это было сделано не случайно, так как батальон был полностью большевистским. Ещё в августе на собрании самокатчики заявили, что по первому зову готовы встать на защиту революции.

В ночь на 26 октября самокатчики, охранявшие Моссовет (и работавший там ВРК), при патрулировании прилегающих улиц первыми вступили в бой с юнкерами, начавшими наступление на штаб московского восстания. Бои шли во всех переулках между Тверской улицей и параллельной ей Большой Никитской.

29 октября им совместно с подошедшей помощью удалось отбросить юнкеров на Тверской бульвар и захватить гостиницу «Люкс».

Самокатчики захватили Малый театр и с его чердака начали обстреливать гостиницу «Метрополь». Одновременно, обойдя гостиницу «Метрополь», самокатчики через Лубянскую площадь пробрались в Китай-город на Никольскую улицу.

Память

Троих погибших похоронили у Кремлёвской стены, среди них:

В 1924 году в честь солдат данного батальона Новоблагословенную улицу в Москве переименовали в Самокатную.

См. также

Напишите отзыв о статье "Самокатчики (похороненные у Кремлёвской стены)"

Литература

Отрывок, характеризующий Самокатчики (похороненные у Кремлёвской стены)

Кто из русских людей, читая описания последнего периода кампании 1812 года, не испытывал тяжелого чувства досады, неудовлетворенности и неясности. Кто не задавал себе вопросов: как не забрали, не уничтожили всех французов, когда все три армии окружали их в превосходящем числе, когда расстроенные французы, голодая и замерзая, сдавались толпами и когда (как нам рассказывает история) цель русских состояла именно в том, чтобы остановить, отрезать и забрать в плен всех французов.
Каким образом то русское войско, которое, слабее числом французов, дало Бородинское сражение, каким образом это войско, с трех сторон окружавшее французов и имевшее целью их забрать, не достигло своей цели? Неужели такое громадное преимущество перед нами имеют французы, что мы, с превосходными силами окружив, не могли побить их? Каким образом это могло случиться?
История (та, которая называется этим словом), отвечая на эти вопросы, говорит, что это случилось оттого, что Кутузов, и Тормасов, и Чичагов, и тот то, и тот то не сделали таких то и таких то маневров.
Но отчего они не сделали всех этих маневров? Отчего, ежели они были виноваты в том, что не достигнута была предназначавшаяся цель, – отчего их не судили и не казнили? Но, даже ежели и допустить, что виною неудачи русских были Кутузов и Чичагов и т. п., нельзя понять все таки, почему и в тех условиях, в которых находились русские войска под Красным и под Березиной (в обоих случаях русские были в превосходных силах), почему не взято в плен французское войско с маршалами, королями и императорами, когда в этом состояла цель русских?
Объяснение этого странного явления тем (как то делают русские военные историки), что Кутузов помешал нападению, неосновательно потому, что мы знаем, что воля Кутузова не могла удержать войска от нападения под Вязьмой и под Тарутиным.
Почему то русское войско, которое с слабейшими силами одержало победу под Бородиным над неприятелем во всей его силе, под Красным и под Березиной в превосходных силах было побеждено расстроенными толпами французов?
Если цель русских состояла в том, чтобы отрезать и взять в плен Наполеона и маршалов, и цель эта не только не была достигнута, и все попытки к достижению этой цели всякий раз были разрушены самым постыдным образом, то последний период кампании совершенно справедливо представляется французами рядом побед и совершенно несправедливо представляется русскими историками победоносным.