Есбулатов, Макан Есбулатович

Поделись знанием:
(перенаправлено с «Есбулатов М. Е.»)
Перейти к: навигация, поиск
Есбулатов Макан Есбулатович<tr><td colspan="2" style="text-align: center; border-top: solid darkgray 1px;"></td></tr>
Министр внутренних дел Казахской ССР
1973 год — 1980 год
 
Рождение: 27 августа 1928(1928-08-27)
Смерть: 20 января 2007(2007-01-20) (78 лет)
Алма-Ата, Казахстан
 
Военная служба
Принадлежность: СССР СССРКазахстан Казахстан
Звание:

<imagemap>: неверное или отсутствующее изображение

 
Награды:

Макан Есбулатович Есбулатов (27 августа 1928 — 20 января 2007, г. Алма-Ата) — генерал-майор милиции, заслуженный работник МВД Казахской ССР и МВД Республики Казахстан, министр внутренних дел Казахской ССР с 1973 по 1980.



Биография

Родился 27 августа 1928 года. В 1946 году начал работу в органах внутренних дел, где он прослужил более 45 лет, пройдя путь от курсанта Алматинской специальной средней школы милиции МВД СССР до министра внутренних дел.

По его инициативе в Алма-Ате впервые стали действовать передвижные милицейские группы, разработана система патрульно-постовой службы по единой дислокации, осуществлено активное взаимодействие с добровольными дружинами, оперативными комсомольскими отрядами.

С 19731980 гг. возглавлял Министерство внутренних дел республики, и в этот период работы М. Есбулатов принял ряд крупных организационных решений. Именно тогда были созданы штабы, профилактические службы и дежурные части УВД областей и подразделений МВД в городах и районах.

В последние годы М. Есбулатов работал председателем Совета ветеранов органов внутренних дел и внутренних войск РК, внес ощутимый вклад в дело социальной поддержки ветеранов и активное участие ветеранских организаций в обучении и воспитании молодежи.

Умер в 2007 году в Алма-Ате.

Награды

Напишите отзыв о статье "Есбулатов, Макан Есбулатович"

Отрывок, характеризующий Есбулатов, Макан Есбулатович

– Ничего не знаю, – сказал Пьер.
– Я знаю, что вы дружны были с Натали, и потому… Нет, я всегда дружнее с Верой. Cette chere Vera! [Эта милая Вера!]
– Non, madame, [Нет, сударыня.] – продолжал Пьер недовольным тоном. – Я вовсе не взял на себя роль рыцаря Ростовой, и я уже почти месяц не был у них. Но я не понимаю жестокость…
– Qui s'excuse – s'accuse, [Кто извиняется, тот обвиняет себя.] – улыбаясь и махая корпией, говорила Жюли и, чтобы за ней осталось последнее слово, сейчас же переменила разговор. – Каково, я нынче узнала: бедная Мари Волконская приехала вчера в Москву. Вы слышали, она потеряла отца?
– Неужели! Где она? Я бы очень желал увидать ее, – сказал Пьер.
– Я вчера провела с ней вечер. Она нынче или завтра утром едет в подмосковную с племянником.
– Ну что она, как? – сказал Пьер.
– Ничего, грустна. Но знаете, кто ее спас? Это целый роман. Nicolas Ростов. Ее окружили, хотели убить, ранили ее людей. Он бросился и спас ее…
– Еще роман, – сказал ополченец. – Решительно это общее бегство сделано, чтобы все старые невесты шли замуж. Catiche – одна, княжна Болконская – другая.
– Вы знаете, что я в самом деле думаю, что она un petit peu amoureuse du jeune homme. [немножечко влюблена в молодого человека.]
– Штраф! Штраф! Штраф!
– Но как же это по русски сказать?..


Когда Пьер вернулся домой, ему подали две принесенные в этот день афиши Растопчина.
В первой говорилось о том, что слух, будто графом Растопчиным запрещен выезд из Москвы, – несправедлив и что, напротив, граф Растопчин рад, что из Москвы уезжают барыни и купеческие жены. «Меньше страху, меньше новостей, – говорилось в афише, – но я жизнью отвечаю, что злодей в Москве не будет». Эти слова в первый раз ясно ыоказали Пьеру, что французы будут в Москве. Во второй афише говорилось, что главная квартира наша в Вязьме, что граф Витгснштейн победил французов, но что так как многие жители желают вооружиться, то для них есть приготовленное в арсенале оружие: сабли, пистолеты, ружья, которые жители могут получать по дешевой цене. Тон афиш был уже не такой шутливый, как в прежних чигиринских разговорах. Пьер задумался над этими афишами. Очевидно, та страшная грозовая туча, которую он призывал всеми силами своей души и которая вместе с тем возбуждала в нем невольный ужас, – очевидно, туча эта приближалась.
«Поступить в военную службу и ехать в армию или дожидаться? – в сотый раз задавал себе Пьер этот вопрос. Он взял колоду карт, лежавших у него на столе, и стал делать пасьянс.
– Ежели выйдет этот пасьянс, – говорил он сам себе, смешав колоду, держа ее в руке и глядя вверх, – ежели выйдет, то значит… что значит?.. – Он не успел решить, что значит, как за дверью кабинета послышался голос старшей княжны, спрашивающей, можно ли войти.
– Тогда будет значить, что я должен ехать в армию, – договорил себе Пьер. – Войдите, войдите, – прибавил он, обращаясь к княжие.
(Одна старшая княжна, с длинной талией и окаменелым лидом, продолжала жить в доме Пьера; две меньшие вышли замуж.)
– Простите, mon cousin, что я пришла к вам, – сказала она укоризненно взволнованным голосом. – Ведь надо наконец на что нибудь решиться! Что ж это будет такое? Все выехали из Москвы, и народ бунтует. Что ж мы остаемся?
– Напротив, все, кажется, благополучно, ma cousine, – сказал Пьер с тою привычкой шутливости, которую Пьер, всегда конфузно переносивший свою роль благодетеля перед княжною, усвоил себе в отношении к ней.