Толстая-Есенина, Софья Андреевна
| Софья Андреевна Толстая-Есенина |
Со́фья Андре́евна Толста́я-Есе́нина (12 (25) апреля 1900, Ясная Поляна, Крапивенский уезд, Тульская губерния — 29 июня 1957, Малаховка, Московская область) — внучка Льва Толстого, последняя жена Сергея Есенина, директор Государственного музея Л. Н. Толстого в Москве.
Биография
Родилась в 1900 году в семье Андрея Львовича Толстого и Ольги Константиновны, урождённой Дитерих. Была названа в честь бабушки Софьи Андреевны, которая стала её крёстной матерью.
В 1904 году отец оставил семью, а в 1907 году родители Софьи официально развелись.
После развода Ольга Толстая с двумя детьми подолгу жила в Англии в семье Чертковых.
19 октября 1921 вышла замуж за друга семьи С.М Сухотина и проживала с ним в Москве. Сухотин вскоре после свадьбы тяжело заболел и при содействии Ф. Юсупова был переправлен в Париж.[1]
В 1925 году Софья Андреевна закончила литературное отделение Государственного института живого слова.
5 марта 1925 года познакомилась с поэтом Сергеем Есениным, 18 сентября 1925 года состоялась регистрация брака[2]. Кратковременный союз не был счастливым, в конце этого же года Есенин ушёл из жизни; тем не менее впоследствии Софья Андреевна сделала очень многое для сохранения наследия поэта и оставила воспоминания о нём[3].
С 1928 года работала в Государственном музее Л. Н. Толстого в Москве сначала в качестве научного сотрудника, а с 1933 года — учёного секретаря.
С 1941 года — директор объединённых толстовских музеев.
В первые месяцы Великой Отечественной войны, когда над Ясной Поляной нависла угроза оккупации, Софья Андреевна организовала эвакуацию экспонатов дома Толстого, завершившуюся за две недели до вторжения немецких войск в толстовский музей. Через три с половиной года экспонаты вернулись на прежнее место, и 24 мая 1945 года Софья Толстая-Есенина официально в торжественной обстановке снова открыла музей.
После отделения Ясной Поляны от других толстовских музеев Софья Андреевна продолжала занимать пост директора Государственного музея Л. Н. Толстого в Москве.
Скончалась 29 июня 1957 года в Малаховке под Москвой. Похоронена на Кочаковском кладбище близ Ясной Поляны.
Напишите отзыв о статье "Толстая-Есенина, Софья Андреевна"
Ссылки
- [ru.rodovid.org/wk/Запись:265405 Софья Толстая] на «Родоводе». Дерево предков и потомков
- [ypmuseum.ru/ru/muzey/istoria/61-2011-08-19-09-26-13.html Софья Андреевна Толстая-Есенина] на сайте Государственный мемориальный и природный заповедник "Музей-усадьба Л. Н. Толстого «Ясная Поляна»
- [az.lib.ru/e/esenin_s_a/text_1925_esenin_i_tolstaya.shtml Сергей Есенин и Софья Толстая]
- [magazines.russ.ru/novyi_mi/1995/9/letters.html ПОСЛЕДНЯЯ ЖЕНА ЕСЕНИНА Письма С. А. Толстой-Есениной к М. М. Шкапской, Б. М. Эйхенбауму и Е. К. Николаевой. 1925—1944. Предисловие, публикация и примечания С. В. Шумихина]
Примечания
- ↑ Аксакова-Сиверс Т. А. Семейная хроника — М.: Индрик, 2006. — 742 с. — (Deus conservat omnia). — ISBN 5-85759-340-9
- ↑ [www.museum-esenin.ru/biography Биография Сергея Есенина]. Проверено 23 марта 2013. [www.webcitation.org/6FQsquVWK Архивировано из первоисточника 27 марта 2013].
- ↑ Толстая-Есенина С. А. [esenin.ru/vospominaniya/tolstaya-esenina-s-a-otdelnie-zapisi.html Отдельные записи]. С. А. Есенин : Жизнь моя, иль ты приснилась мне… (1940). Проверено 15 ноября 2012. [www.webcitation.org/6CIAly24C Архивировано из первоисточника 19 ноября 2012].
Отрывок, характеризующий Толстая-Есенина, Софья Андреевна
«Так вот что такое государь! – думал Петя. – Нет, нельзя мне самому подать ему прошение, это слишком смело!Несмотря на то, он все так же отчаянно пробивался вперед, и из за спин передних ему мелькнуло пустое пространство с устланным красным сукном ходом; но в это время толпа заколебалась назад (спереди полицейские отталкивали надвинувшихся слишком близко к шествию; государь проходил из дворца в Успенский собор), и Петя неожиданно получил в бок такой удар по ребрам и так был придавлен, что вдруг в глазах его все помутилось и он потерял сознание. Когда он пришел в себя, какое то духовное лицо, с пучком седевших волос назади, в потертой синей рясе, вероятно, дьячок, одной рукой держал его под мышку, другой охранял от напиравшей толпы.– Барчонка задавили! – говорил дьячок. – Что ж так!.. легче… задавили, задавили!
Государь прошел в Успенский собор. Толпа опять разровнялась, и дьячок вывел Петю, бледного и не дышащего, к царь пушке. Несколько лиц пожалели Петю, и вдруг вся толпа обратилась к нему, и уже вокруг него произошла давка. Те, которые стояли ближе, услуживали ему, расстегивали его сюртучок, усаживали на возвышение пушки и укоряли кого то, – тех, кто раздавил его.
– Этак до смерти раздавить можно. Что же это! Душегубство делать! Вишь, сердечный, как скатерть белый стал, – говорили голоса.
Петя скоро опомнился, краска вернулась ему в лицо, боль прошла, и за эту временную неприятность он получил место на пушке, с которой он надеялся увидать долженствующего пройти назад государя. Петя уже не думал теперь о подаче прошения. Уже только ему бы увидать его – и то он бы считал себя счастливым!
Во время службы в Успенском соборе – соединенного молебствия по случаю приезда государя и благодарственной молитвы за заключение мира с турками – толпа пораспространилась; появились покрикивающие продавцы квасу, пряников, мака, до которого был особенно охотник Петя, и послышались обыкновенные разговоры. Одна купчиха показывала свою разорванную шаль и сообщала, как дорого она была куплена; другая говорила, что нынче все шелковые материи дороги стали. Дьячок, спаситель Пети, разговаривал с чиновником о том, кто и кто служит нынче с преосвященным. Дьячок несколько раз повторял слово соборне, которого не понимал Петя. Два молодые мещанина шутили с дворовыми девушками, грызущими орехи. Все эти разговоры, в особенности шуточки с девушками, для Пети в его возрасте имевшие особенную привлекательность, все эти разговоры теперь не занимали Петю; ou сидел на своем возвышении пушки, все так же волнуясь при мысли о государе и о своей любви к нему. Совпадение чувства боли и страха, когда его сдавили, с чувством восторга еще более усилило в нем сознание важности этой минуты.
Вдруг с набережной послышались пушечные выстрелы (это стреляли в ознаменование мира с турками), и толпа стремительно бросилась к набережной – смотреть, как стреляют. Петя тоже хотел бежать туда, но дьячок, взявший под свое покровительство барчонка, не пустил его. Еще продолжались выстрелы, когда из Успенского собора выбежали офицеры, генералы, камергеры, потом уже не так поспешно вышли еще другие, опять снялись шапки с голов, и те, которые убежали смотреть пушки, бежали назад. Наконец вышли еще четверо мужчин в мундирах и лентах из дверей собора. «Ура! Ура! – опять закричала толпа.
– Который? Который? – плачущим голосом спрашивал вокруг себя Петя, но никто не отвечал ему; все были слишком увлечены, и Петя, выбрав одного из этих четырех лиц, которого он из за слез, выступивших ему от радости на глаза, не мог ясно разглядеть, сосредоточил на него весь свой восторг, хотя это был не государь, закричал «ура!неистовым голосом и решил, что завтра же, чего бы это ему ни стоило, он будет военным.
