Ефремов, Иван Николаевич

Иван Николаевич Ефремов

К:Википедия:Статьи без изображений (тип: не указан)

Ива́н Никола́евич Ефре́мов (6 января 1866, Харьков — 13 января 1945 (по некоторым сведениям 1933)) — российский политический деятель, член Государственной думы I, III и IV созывов. Министр юстиции, затем министр государственного призрения Временного правительства (1917).

Семья и образование

Принадлежал к старинному казачьему дворянскому роду, сын землевладельца, предводителя дворянства в области Войска Донского. Жена — Зинаида Степановна, урождённая Иловайская.

Окончил Новочеркасскую классическую гимназию (с золотой медалью), в 1885—1891 учился на физико-математическом факультете Московского университета (прослушав курс, отказался сдавать государственный экзамен).

Общественный деятель

Вернувшись в Область войска Донского, где имел 825 десятин земли, занимался сельским хозяйством, был членом Донского и Ростовского обществ сельского хозяйства, одним из учредителей Донецкого окружного и ряда местных сельскохозяйственных обществ. С 1892 был почётным попечителем Новочеркасской гимназии (избирался на протяжении 15 лет). Активно участвовал в деятельности Общества содействия народному образованию, инициатор открытия реальных училищ в станицах Каменской и Усть-Медведицкой, с 1903 — председатель комиссии по устройству народных чтений в Новочеркасске. В 1892—1917 — почётный мировой судья, в 1895—1898 и 1901—1904 — председатель съезда мировых судей Донецкого округа. Автор ряда работ по проблемам казачества.

Член Государственной думы

В 1906 был избран членом I Государственной думы от области Войска Донского, член фракции демократических реформ, находившейся левее октябристов и правее кадетов, член аграрной комиссии. Был видным деятелем Партии мирного обновления.

В 1907 был избран членом III Государственной думы от области Войска Донского, председатель фракции прогрессистов, председатель комиссии по рыболовству (1907—1910; в 1910—1912 — товарищ председателя), председатель комиссии личного состава (1910—1912), член комиссии по местному самоуправлению, по судебным реформам. Разработал законопроект о возобновлении деятельности земских учреждений в области Войска Донского, приостановленной в марте 1882 (закон был принят Думой в 1912, но не прошёл через Государственный совет). Проявил себя сторонником ликвидации архаичных станичных судов и их замены на мировые.

В 1909 организовал и возглавил Русскую группу Межпарламентского союза, избирался членом Межпарламентского совета (участвовал в его заседаниях в Брюсселе в 1911, 1913 и 1914). В 1911 был председателем Межпарламентской комиссии по вопросу о нейтрализации важнейших проливов и каналов. В 1909 стал одним из основателей и членов правления московского отделения международного общества «Мир». В 1912 вошёл в состав временного комитета по организации деятельности европейского отделения Попечительного совета учреждений на пользу мира. Активно участвовал в контактах русской Думы с парламентами других стран. Публиковал статьи в ряде изданий («Московский еженедельник», «Слово», «Русские ведомости», «Русская молва» и др.).

В 1912 был избран членом IV Государственной думы от области Войска Донского, вновь являлся председателем фракции прогрессистов, председатель комиссии о печати, член, а затем товарищ председателя комиссии по местному самоуправлению, член, а затем председатель комиссии по Наказу, член комиссий по военным и морским делам, по рабочему вопросу, по направлению законодательных предположений, о путях сообщения и др. Один из основателей и лидеров Партии прогрессистов, член её ЦК в 1912—1914, председатель Клуба прогрессистов в 1912—1916. В 1913 участвовал в работе Международного конгресса мира в Стокгольме, автор проекта создания института международного посредничества с целью мирного разрешения межгосударственных конфликтов. В 1914 во Франции вступил в масонскую организацию, был членом ложи «Розы», объединявшей членов Государственной думы.

Во время Первой мировой войны работал в думском отряде Красного Креста на австрийском фронте. В 1915—1916 был одним из лидеров (членом Бюро) Прогрессивного блока, из которого вышел вместе с частью представителей фракции прогрессистов после того, как кадеты отказались от лозунга «ответственного министерства», к этому времени стал сторонником радикальной части оппозиции (к которой принадлежали А. Ф. Керенский, Н. В. Некрасов и др.). Являлся председателем правления Общества русско-бельгийского единения.

Деятельность в 1917

Во время Февральской революции 1917 был членом Временного комитета Государственной думы. После свержения монархии входил в состав комиссии для пересмотра судебных уставов, а затем и Особого совещания по подготовке положения о выборах в Учредительное собрание. Был одним их основных организаторов созыва в Петрограде в марте и июне 1917 казачьих съездов. Был активным участником создания из бывших членов партии прогрессистов Российской радикально-демократической партии, был председателем её Центрального комитета.

Сторонник правительственной коалиции с социалистическими партиями. В июле 1917, после отставки П. Н. Переверзева, стал министром юстиции во втором (первом коалиционном) составе Временного правительства. В третьем (втором коалиционном) его составе стал министром государственного призрения, вторым товарищем председателя правительства, председателем Малого совета.

Осенью 1917 был назначен посланником России в Швейцарии.

Эмигрант

Не успел вручить верительные грамоты в связи с приходом к власти большевиков, но был признан швейцарским правительством де-факто, добился высылки из Швейцарии полномочного представителя РСФСР Я. А. Берзина. В 1918—1919 — член Русского политического совещания в Париже, входил в состав Совета русского национального и демократического блока политических организаций за границей. В 1921 был членом Парижской группы Партии народной свободы, затем член демократической группы Партии народной свободы, сторонник П. Н. Милюкова. С 1926 — эксперт по российским делам правительства Швейцарии.

Являлся одним из учредителей и товарищем председателя бюро Русской эмигрантской ассоциации Лиги Наций. В 1925 участвовал во Всемирном конгрессе мира. Читал лекции по вопросам международных отношений на юридическом факультете в Сорбонне (1926), в Гаагской Академии международного права (1927), во Франко-русском институте социальных и политических наук в Париже (1926—1928). В 1927 стал одним из учредителей Международной дипломатической академии в Париже. С 1926 являлся председателем Комитета помощи русским писателям и ученым, проживающим во Франции. В конце жизни издал трёхтомный труд о договорах международного примирительного производства.

Продолжал участвовать в масонском движении. Был членом-основателем и оратором Капитула Астрея, членом ложи Астрея, ложи «Гермес», ложи «Фивы», масонской группы «Добрый самаритянин», ложи «Братство» (в составе Великого Востока Франции), капитула «Великие шотландцы».

Труды

• Войсковой капитал и земское обложение казачьих земель. Новочеркасск. 1905;
• Вопросы земского хозяйства в Донской области. Новочеркасск. 1905;
• Казаки и земство на Дону. СПб., 1908;
• Международный третейский суд (на правах рукописи). СПб, 1909;
• Русские народные представители в Англии и Франции летом 1909 г. СПб., 1911;
• Отчет избирателям И. Н. Ефремова о деятельности в качестве члена III Государственной думы. 1907—1912. СПб.,1911.
• Донское земство 1912. СПб, 1912.
• Обводнение Донской области. Доклад. Новочеркасск, б.г.
• Судьбы казачества. / «Казачий Союз». Франция, 1928. Переиздание в кн.: Казачество. Мысли современников о прошлом, настоящем и будущем казачества. Ростов-на-Дону. 1992.

Библиография

• Серков А. И. Русское масонство, 1731—2000. Энциклопедический словарь. М., 2001. С. 326—327.
• Государственная Дума Российской империи. 1906—1917. М., 2006. С. 198—199.
• [dlib.rsl.ru/viewer/01004165846 3-й созыв Государственной Думы: портреты, биографии, автографы. — Санкт-Петербург: издание Н. Н. Ольшанскаго, 1910.]

Ссылки

• [www.roii.rsu.ru/11.doc Общественно-политическая и государственная деятельность Ивана Николаевича Ефремова]
• [www.hrono.ru/biograf/efremov_in.html Биография]
• [mirslovarei.com/content_beo/Efremov-Ivan-Nikolaevich-5362.html Биографическая справка]

Отрывок, характеризующий Ефремов, Иван Николаевич

Наташа, оживленная и тревожная, широко раскрытыми, испуганными глазами смотрела вокруг себя и казалась веселее чем обыкновенно. Она почти ничего не помнила из того, что было в этот вечер. Танцовали экосез и грос фатер, отец приглашал ее уехать, она просила остаться. Где бы она ни была, с кем бы ни говорила, она чувствовала на себе его взгляд. Потом она помнила, что попросила у отца позволения выйти в уборную оправить платье, что Элен вышла за ней, говорила ей смеясь о любви ее брата и что в маленькой диванной ей опять встретился Анатоль, что Элен куда то исчезла, они остались вдвоем и Анатоль, взяв ее за руку, нежным голосом сказал:
– Я не могу к вам ездить, но неужели я никогда не увижу вас? Я безумно люблю вас. Неужели никогда?… – и он, заслоняя ей дорогу, приближал свое лицо к ее лицу.
Блестящие, большие, мужские глаза его так близки были от ее глаз, что она не видела ничего кроме этих глаз.
– Натали?! – прошептал вопросительно его голос, и кто то больно сжимал ее руки.
– Натали?!
«Я ничего не понимаю, мне нечего говорить», сказал ее взгляд.
Горячие губы прижались к ее губам и в ту же минуту она почувствовала себя опять свободною, и в комнате послышался шум шагов и платья Элен. Наташа оглянулась на Элен, потом, красная и дрожащая, взглянула на него испуганно вопросительно и пошла к двери.
– Un mot, un seul, au nom de Dieu, [Одно слово, только одно, ради Бога,] – говорил Анатоль.
Она остановилась. Ей так нужно было, чтобы он сказал это слово, которое бы объяснило ей то, что случилось и на которое она бы ему ответила.
– Nathalie, un mot, un seul, – всё повторял он, видимо не зная, что сказать и повторял его до тех пор, пока к ним подошла Элен.
Элен вместе с Наташей опять вышла в гостиную. Не оставшись ужинать, Ростовы уехали.
Вернувшись домой, Наташа не спала всю ночь: ее мучил неразрешимый вопрос, кого она любила, Анатоля или князя Андрея. Князя Андрея она любила – она помнила ясно, как сильно она любила его. Но Анатоля она любила тоже, это было несомненно. «Иначе, разве бы всё это могло быть?» думала она. «Ежели я могла после этого, прощаясь с ним, улыбкой ответить на его улыбку, ежели я могла допустить до этого, то значит, что я с первой минуты полюбила его. Значит, он добр, благороден и прекрасен, и нельзя было не полюбить его. Что же мне делать, когда я люблю его и люблю другого?» говорила она себе, не находя ответов на эти страшные вопросы.


Пришло утро с его заботами и суетой. Все встали, задвигались, заговорили, опять пришли модистки, опять вышла Марья Дмитриевна и позвали к чаю. Наташа широко раскрытыми глазами, как будто она хотела перехватить всякий устремленный на нее взгляд, беспокойно оглядывалась на всех и старалась казаться такою же, какою она была всегда.
После завтрака Марья Дмитриевна (это было лучшее время ее), сев на свое кресло, подозвала к себе Наташу и старого графа.
– Ну с, друзья мои, теперь я всё дело обдумала и вот вам мой совет, – начала она. – Вчера, как вы знаете, была я у князя Николая; ну с и поговорила с ним…. Он кричать вздумал. Да меня не перекричишь! Я всё ему выпела!
– Да что же он? – спросил граф.
– Он то что? сумасброд… слышать не хочет; ну, да что говорить, и так мы бедную девочку измучили, – сказала Марья Дмитриевна. – А совет мой вам, чтобы дела покончить и ехать домой, в Отрадное… и там ждать…
– Ах, нет! – вскрикнула Наташа.
– Нет, ехать, – сказала Марья Дмитриевна. – И там ждать. – Если жених теперь сюда приедет – без ссоры не обойдется, а он тут один на один с стариком всё переговорит и потом к вам приедет.
Илья Андреич одобрил это предложение, тотчас поняв всю разумность его. Ежели старик смягчится, то тем лучше будет приехать к нему в Москву или Лысые Горы, уже после; если нет, то венчаться против его воли можно будет только в Отрадном.
– И истинная правда, – сказал он. – Я и жалею, что к нему ездил и ее возил, – сказал старый граф.
– Нет, чего ж жалеть? Бывши здесь, нельзя было не сделать почтения. Ну, а не хочет, его дело, – сказала Марья Дмитриевна, что то отыскивая в ридикюле. – Да и приданое готово, чего вам еще ждать; а что не готово, я вам перешлю. Хоть и жалко мне вас, а лучше с Богом поезжайте. – Найдя в ридикюле то, что она искала, она передала Наташе. Это было письмо от княжны Марьи. – Тебе пишет. Как мучается, бедняжка! Она боится, чтобы ты не подумала, что она тебя не любит.
– Да она и не любит меня, – сказала Наташа.
– Вздор, не говори, – крикнула Марья Дмитриевна.
– Никому не поверю; я знаю, что не любит, – смело сказала Наташа, взяв письмо, и в лице ее выразилась сухая и злобная решительность, заставившая Марью Дмитриевну пристальнее посмотреть на нее и нахмуриться.
– Ты, матушка, так не отвечай, – сказала она. – Что я говорю, то правда. Напиши ответ.
Наташа не отвечала и пошла в свою комнату читать письмо княжны Марьи.
Княжна Марья писала, что она была в отчаянии от происшедшего между ними недоразумения. Какие бы ни были чувства ее отца, писала княжна Марья, она просила Наташу верить, что она не могла не любить ее как ту, которую выбрал ее брат, для счастия которого она всем готова была пожертвовать.
«Впрочем, писала она, не думайте, чтобы отец мой был дурно расположен к вам. Он больной и старый человек, которого надо извинять; но он добр, великодушен и будет любить ту, которая сделает счастье его сына». Княжна Марья просила далее, чтобы Наташа назначила время, когда она может опять увидеться с ней.
Прочтя письмо, Наташа села к письменному столу, чтобы написать ответ: «Chere princesse», [Дорогая княжна,] быстро, механически написала она и остановилась. «Что ж дальше могла написать она после всего того, что было вчера? Да, да, всё это было, и теперь уж всё другое», думала она, сидя над начатым письмом. «Надо отказать ему? Неужели надо? Это ужасно!»… И чтоб не думать этих страшных мыслей, она пошла к Соне и с ней вместе стала разбирать узоры.
После обеда Наташа ушла в свою комнату, и опять взяла письмо княжны Марьи. – «Неужели всё уже кончено? подумала она. Неужели так скоро всё это случилось и уничтожило всё прежнее»! Она во всей прежней силе вспоминала свою любовь к князю Андрею и вместе с тем чувствовала, что любила Курагина. Она живо представляла себя женою князя Андрея, представляла себе столько раз повторенную ее воображением картину счастия с ним и вместе с тем, разгораясь от волнения, представляла себе все подробности своего вчерашнего свидания с Анатолем.
«Отчего же бы это не могло быть вместе? иногда, в совершенном затмении, думала она. Тогда только я бы была совсем счастлива, а теперь я должна выбрать и ни без одного из обоих я не могу быть счастлива. Одно, думала она, сказать то, что было князю Андрею или скрыть – одинаково невозможно. А с этим ничего не испорчено. Но неужели расстаться навсегда с этим счастьем любви князя Андрея, которым я жила так долго?»
– Барышня, – шопотом с таинственным видом сказала девушка, входя в комнату. – Мне один человек велел передать. Девушка подала письмо. – Только ради Христа, – говорила еще девушка, когда Наташа, не думая, механическим движением сломала печать и читала любовное письмо Анатоля, из которого она, не понимая ни слова, понимала только одно – что это письмо было от него, от того человека, которого она любит. «Да она любит, иначе разве могло бы случиться то, что случилось? Разве могло бы быть в ее руке любовное письмо от него?»
Трясущимися руками Наташа держала это страстное, любовное письмо, сочиненное для Анатоля Долоховым, и, читая его, находила в нем отголоски всего того, что ей казалось, она сама чувствовала.
«Со вчерашнего вечера участь моя решена: быть любимым вами или умереть. Мне нет другого выхода», – начиналось письмо. Потом он писал, что знает про то, что родные ее не отдадут ее ему, Анатолю, что на это есть тайные причины, которые он ей одной может открыть, но что ежели она его любит, то ей стоит сказать это слово да , и никакие силы людские не помешают их блаженству. Любовь победит всё. Он похитит и увезет ее на край света.
«Да, да, я люблю его!» думала Наташа, перечитывая в двадцатый раз письмо и отыскивая какой то особенный глубокий смысл в каждом его слове.
В этот вечер Марья Дмитриевна ехала к Архаровым и предложила барышням ехать с нею. Наташа под предлогом головной боли осталась дома.


Вернувшись поздно вечером, Соня вошла в комнату Наташи и, к удивлению своему, нашла ее не раздетою, спящею на диване. На столе подле нее лежало открытое письмо Анатоля. Соня взяла письмо и стала читать его.
Она читала и взглядывала на спящую Наташу, на лице ее отыскивая объяснения того, что она читала, и не находила его. Лицо было тихое, кроткое и счастливое. Схватившись за грудь, чтобы не задохнуться, Соня, бледная и дрожащая от страха и волнения, села на кресло и залилась слезами.
«Как я не видала ничего? Как могло это зайти так далеко? Неужели она разлюбила князя Андрея? И как могла она допустить до этого Курагина? Он обманщик и злодей, это ясно. Что будет с Nicolas, с милым, благородным Nicolas, когда он узнает про это? Так вот что значило ее взволнованное, решительное и неестественное лицо третьего дня, и вчера, и нынче, думала Соня; но не может быть, чтобы она любила его! Вероятно, не зная от кого, она распечатала это письмо. Вероятно, она оскорблена. Она не может этого сделать!»