Ефрем Малый

Преподобный Эфрем (Ефрем) Малый (ум. 31 января (18 января ст. ст.) 1101) — грузинский философ, писатель, переводчик, церковный деятель.

В 1027 году царём Грузии стал Баграт IV. Некоторые феодалы, недовольные его государственной политикой, бежали из Южной Грузии в Византию. Предполагается, что Ефрем Малый был сыном одного из них, Ваче Каричисдзе. Ефрем учился в Константинополе и затем поступил в грузинский монастырь на Чёрную Гору около Антиохии. В дальнейшем он никогда не покидал Чёрной Горы, а около 1091 года был избран настоятелем Кастанского монастыря. Ефрем умер в 1101 году. В актах Руисско-Урбнисского собора 1103 года его поминают в числе покойных.

От Ефрема Малого осталось большое количество сочинений, охватывающих различные области церковной жизни. Так, он выполнил переводы с греческого на грузинский язык пяти сочинений Дионисия Ареопагита, «Аскетиконов» Василия Великого и Ефрема Сирина, комментариев «Псалтири» и «Посланий святых Апостолов»и другие. Ефрем создал собственную теорию перевода, которая в дальнейшем легла в основу средневековой грузинской переводческой литературы.

Ефрем создал также книгу «Сведения о крещении грузин, содержащиеся в разных письменных источниках», в которой обосновал апостольское происхождение Грузинской Церкви и её независимость. Создание книги было проучено Ефрему руководством его монастыря, чтобы убедить греческое духовенство в независимости Грузинской Церкви. Книга опирается на большое количество греческих источников.

Отрывок, характеризующий Ефрем Малый

Во время этого трудного путешествия m lle Bourienne, Десаль и прислуга княжны Марьи были удивлены ее твердостью духа и деятельностью. Она позже всех ложилась, раньше всех вставала, и никакие затруднения не могли остановить ее. Благодаря ее деятельности и энергии, возбуждавшим ее спутников, к концу второй недели они подъезжали к Ярославлю.
В последнее время своего пребывания в Воронеже княжна Марья испытала лучшее счастье в своей жизни. Любовь ее к Ростову уже не мучила, не волновала ее. Любовь эта наполняла всю ее душу, сделалась нераздельною частью ее самой, и она не боролась более против нее. В последнее время княжна Марья убедилась, – хотя она никогда ясно словами определенно не говорила себе этого, – убедилась, что она была любима и любила. В этом она убедилась в последнее свое свидание с Николаем, когда он приехал ей объявить о том, что ее брат был с Ростовыми. Николай ни одним словом не намекнул на то, что теперь (в случае выздоровления князя Андрея) прежние отношения между ним и Наташей могли возобновиться, но княжна Марья видела по его лицу, что он знал и думал это. И, несмотря на то, его отношения к ней – осторожные, нежные и любовные – не только не изменились, но он, казалось, радовался тому, что теперь родство между ним и княжной Марьей позволяло ему свободнее выражать ей свою дружбу любовь, как иногда думала княжна Марья. Княжна Марья знала, что она любила в первый и последний раз в жизни, и чувствовала, что она любима, и была счастлива, спокойна в этом отношении.
Но это счастье одной стороны душевной не только не мешало ей во всей силе чувствовать горе о брате, но, напротив, это душевное спокойствие в одном отношении давало ей большую возможность отдаваться вполне своему чувству к брату. Чувство это было так сильно в первую минуту выезда из Воронежа, что провожавшие ее были уверены, глядя на ее измученное, отчаянное лицо, что она непременно заболеет дорогой; но именно трудности и заботы путешествия, за которые с такою деятельностью взялась княжна Марья, спасли ее на время от ее горя и придали ей силы.