Ефрем (сын Иосифа)

Поделись знанием:
Перейти к: навигация, поиск

Ефре́м (ивр.אֶפְרָיִם‏‎, Эфраим) — младший сын Иосифа Прекрасного от египтянки Асенефы из Илиополя (Быт. 46:20). Родился в Египте до прихода сынов Израилевых из Ханаана и был усыновлён престарелым Иаковом. Его дедом по материнской линии был египетский жрец Потифер.

Старшие дети Ефрема погибли в междоусобном столкновении с жителями Гефа, после чего у горько оплакавшего сыновей Ефрема родился сын, получивший в память о братьях имя Берия — «сын горя». Всего 1-я книга Паралипоменон перечисляет 18 сыновей Ефрема (имена некоторых из них повторяются) и дочь Шееру, которая «построила Беф-Орон нижний и верхний и Уззен-Шееру».

Ефрем является родоначальником одного из колен Израилевых — колена Ефремова, которое получило в удел земли центрального Ханаана (южная Самария), включая города Силом, Сихем и Вефиль (1Пар. 7:28). При заселении Ханаана, ефремляне стали компактно жить с ханаанеями, беря с них дань (Нав. 16:10).

В эпоху Судей израильское ополчение во главе с судьей Иеффаем во время междоусобной войны истребило на берегах Иордана около 42 тыс. ефремлян (Суд. 12:6). Ефремляне впоследствии отдалились от израильтян и были ассимилированы ассирийцами: «Ефрем смешался с народами, Ефрем стал, как неповороченный хлеб» (Ос. 7:8)

Напишите отзыв о статье "Ефрем (сын Иосифа)"



Ссылки


Отрывок, характеризующий Ефрем (сын Иосифа)

Кочубей сказал несколько слов о приеме, сделанном Болконскому Аракчеевым. Сперанский больше улыбнулся.
– Директором комиссии военных уставов мой хороший приятель – господин Магницкий, – сказал он, договаривая каждый слог и каждое слово, – и ежели вы того пожелаете, я могу свести вас с ним. (Он помолчал на точке.) Я надеюсь, что вы найдете в нем сочувствие и желание содействовать всему разумному.
Около Сперанского тотчас же составился кружок и тот старик, который говорил о своем чиновнике, Пряничникове, тоже с вопросом обратился к Сперанскому.
Князь Андрей, не вступая в разговор, наблюдал все движения Сперанского, этого человека, недавно ничтожного семинариста и теперь в руках своих, – этих белых, пухлых руках, имевшего судьбу России, как думал Болконский. Князя Андрея поразило необычайное, презрительное спокойствие, с которым Сперанский отвечал старику. Он, казалось, с неизмеримой высоты обращал к нему свое снисходительное слово. Когда старик стал говорить слишком громко, Сперанский улыбнулся и сказал, что он не может судить о выгоде или невыгоде того, что угодно было государю.
Поговорив несколько времени в общем кругу, Сперанский встал и, подойдя к князю Андрею, отозвал его с собой на другой конец комнаты. Видно было, что он считал нужным заняться Болконским.
– Я не успел поговорить с вами, князь, среди того одушевленного разговора, в который был вовлечен этим почтенным старцем, – сказал он, кротко презрительно улыбаясь и этой улыбкой как бы признавая, что он вместе с князем Андреем понимает ничтожность тех людей, с которыми он только что говорил. Это обращение польстило князю Андрею. – Я вас знаю давно: во первых, по делу вашему о ваших крестьянах, это наш первый пример, которому так желательно бы было больше последователей; а во вторых, потому что вы один из тех камергеров, которые не сочли себя обиженными новым указом о придворных чинах, вызывающим такие толки и пересуды.