Ешкилев, Владимир Львович

Влади́мир Льво́вич Е́шкилев (укр. Володимир Львович Єшкілєв; 23 мая 1965, Ивано-Франковск, УССР) — украинский прозаик, поэт, эссеист. Идеолог «станиславского феномена» .

Биография

После школы работал на ремонтно-механическом заводе помощником токаря, затем электриком-наладчиком.

Окончил исторический факультет Ивано-Франковского педагогического института им. В. Стефаника (ныне — Прикарпатский университет имени Василия Стефаника) (1988).

В 1988—1998 годах работал учителем истории и правоведения и преподавателем (с 2001 г. — старшим преподавателем, в 2004-2010 г. — на должности доцента) Западно-украинского экономико-правового университета.

В 1996—1998 годах издавал нерегулярный журнал «Плерома», а с 2001 г. — редактор литературного журнала «Потяг 76», с 2002 г. — журнала «Ї», с 2006 г. — журнала «Київська Русь», в 2008 г. выпустил первые номера журналов «Сноб» и «Золота каста». С 2012 г. - шеф-редактор альманаха метареалистической литературы "Мантикора", куратор фестиваля фантастики "Карпатская Мантикора". Автор «авторских колонок» в ряде западно-украинских газет: «Пост-Поступ», «Львівска газета», «Репортер», «Захід-Пост», а также на сайтах "Фиртка", "Захид.нет", "Збруч".

Пишет на русском и украинском языках. Его произведения переводились на польский, русский, чешский, немецкий, сербо-хорватский языки. Член Ассоциации украинских писателей (1997), член Национального союза писателей Украины (2012), член Правления Всеукраинского общества любителей фантастики (ВОЛФ) (2011). Живёт в Ивано-Франковске.

Творчество (изданное на украинском языке)

Романы

• «Адепт» (в соавторстве с Олегом Гуцуляком, 1997)
• «Пафос» (2001)
• «Император наводнения» (2003)
• «Побег мастера Пинзеля» (2008).
• " Богиня и консультант"" (2009).
• " Увидеть Алькор " (2011).
• " Тень предшественника " (2011).
• "Три угла треугольника. Роман о Г.С.Сковороде (Андрогин) " (2012).
• "Питомник богов " (2013)

Книги прозы

• «Византийская фотография» (2002)
• «Иная гроздь проникновений и свидетельств» (2006)
• «Идеальная У» (2007).

Литература

• Бібліографічні відомості та примітки В.Габора, Приватна колекція: Вибрана українська проза та есеїстика кінця XX століття, Львів:ЛА «Піраміда», 2002.
• Бойченко А., Пендерецька О. Між твором і текстом: Нестерпна пластиліновість буття // Четвер. — 2000. — Ч.11;
• Бондар-Терещенко І. Феномен чи шовінізм // Література плюс. — 1999. — Ч.11-12;
• Ботанова К. Нестерпна повнота буття // Література плюс. — 1999. — Ч.5-6;
• Коштич Д. Книга розрізнення // Кальміюс. — 2001. — Ч.3-4 та ін.
• Неборак В. Станція «Повернення деміургів» // Четвер. — 2000. — Ч.9;
• Окара А. Туга за алхімією. Літературна в пошуках метафізики // Кур'єр Кривбасу. — 2000. — Ч. 129 (Серп.);
• Семків Р., Матвіенко С. Тіні забутих фреймів // Критика. — 1998. — Ч.12;

Отрывок, характеризующий Ешкилев, Владимир Львович

«Нет, жизнь не кончена в 31 год, вдруг окончательно, беспеременно решил князь Андрей. Мало того, что я знаю всё то, что есть во мне, надо, чтобы и все знали это: и Пьер, и эта девочка, которая хотела улететь в небо, надо, чтобы все знали меня, чтобы не для одного меня шла моя жизнь, чтоб не жили они так независимо от моей жизни, чтоб на всех она отражалась и чтобы все они жили со мною вместе!»

Возвратившись из своей поездки, князь Андрей решился осенью ехать в Петербург и придумал разные причины этого решенья. Целый ряд разумных, логических доводов, почему ему необходимо ехать в Петербург и даже служить, ежеминутно был готов к его услугам. Он даже теперь не понимал, как мог он когда нибудь сомневаться в необходимости принять деятельное участие в жизни, точно так же как месяц тому назад он не понимал, как могла бы ему притти мысль уехать из деревни. Ему казалось ясно, что все его опыты жизни должны были пропасть даром и быть бессмыслицей, ежели бы он не приложил их к делу и не принял опять деятельного участия в жизни. Он даже не понимал того, как на основании таких же бедных разумных доводов прежде очевидно было, что он бы унизился, ежели бы теперь после своих уроков жизни опять бы поверил в возможность приносить пользу и в возможность счастия и любви. Теперь разум подсказывал совсем другое. После этой поездки князь Андрей стал скучать в деревне, прежние занятия не интересовали его, и часто, сидя один в своем кабинете, он вставал, подходил к зеркалу и долго смотрел на свое лицо. Потом он отворачивался и смотрел на портрет покойницы Лизы, которая с взбитыми a la grecque [по гречески] буклями нежно и весело смотрела на него из золотой рамки. Она уже не говорила мужу прежних страшных слов, она просто и весело с любопытством смотрела на него. И князь Андрей, заложив назад руки, долго ходил по комнате, то хмурясь, то улыбаясь, передумывая те неразумные, невыразимые словом, тайные как преступление мысли, связанные с Пьером, с славой, с девушкой на окне, с дубом, с женской красотой и любовью, которые изменили всю его жизнь. И в эти то минуты, когда кто входил к нему, он бывал особенно сух, строго решителен и в особенности неприятно логичен.
– Mon cher, [Дорогой мой,] – бывало скажет входя в такую минуту княжна Марья, – Николушке нельзя нынче гулять: очень холодно.
– Ежели бы было тепло, – в такие минуты особенно сухо отвечал князь Андрей своей сестре, – то он бы пошел в одной рубашке, а так как холодно, надо надеть на него теплую одежду, которая для этого и выдумана. Вот что следует из того, что холодно, а не то чтобы оставаться дома, когда ребенку нужен воздух, – говорил он с особенной логичностью, как бы наказывая кого то за всю эту тайную, нелогичную, происходившую в нем, внутреннюю работу. Княжна Марья думала в этих случаях о том, как сушит мужчин эта умственная работа.


Князь Андрей приехал в Петербург в августе 1809 года. Это было время апогея славы молодого Сперанского и энергии совершаемых им переворотов. В этом самом августе, государь, ехав в коляске, был вывален, повредил себе ногу, и оставался в Петергофе три недели, видаясь ежедневно и исключительно со Сперанским. В это время готовились не только два столь знаменитые и встревожившие общество указа об уничтожении придворных чинов и об экзаменах на чины коллежских асессоров и статских советников, но и целая государственная конституция, долженствовавшая изменить существующий судебный, административный и финансовый порядок управления России от государственного совета до волостного правления. Теперь осуществлялись и воплощались те неясные, либеральные мечтания, с которыми вступил на престол император Александр, и которые он стремился осуществить с помощью своих помощников Чарторижского, Новосильцева, Кочубея и Строгонова, которых он сам шутя называл comite du salut publique. [комитет общественного спасения.]