Ещё один год (фильм, 2010)

Поделись знанием:
(перенаправлено с «Ещё один год (2010)»)
Перейти к: навигация, поиск
Ещё один год
Another Year
Жанр

комедия, драма

Режиссёр

Майк Ли

Продюсер

Джорджина Лоу

Автор
сценария

Майк Ли

В главных
ролях

Джим Бродбент
Рут Шин
Лесли Мэнвилл

Оператор

Дик Поуп

Композитор

Гэри Йершон

Кинокомпания

Thin Man Films
Film4
Focus Features
UK Film Council

Длительность

129 мин

Бюджет

8 млн $

Сборы

19,7 млн $

Страна

Великобритания Великобритания

Язык

английский

Год

2010

IMDb

ID 1431181

[www.anotheryear-movie.com/ Официальный сайт]
К:Фильмы 2010 года

«Ещё один год» (англ. Another Year) — фильм-трагикомедия режиссёра и сценариста Майка Ли. Премьерный показ состоялся в 2010 на Каннском кинофестивале. В Великобритании фильм участвовал в Лондонском кинофестивале, а 5 ноября 2010 года стартовал прокат в кинотеатрах.





Сюжет

Муж Том (Джим Бродбент) и жена Джерри (Рут Шин) — немолодые супруги, счастливые в своём браке уже много десятков лет. Фильм словно поделен на сезоны, сменяющие друг друга — весну, лето, осень и зиму, на протяжении которых счастливая пара встречает своих друзей, коллег и родственников.

Джерри работает психологом-консультантом в муниципальной поликлинике, а её подруга Мэри (Лесли Мэнвилл) — секретарём. Одинокая Мэри рассказывает подруге о своих жизненных невзгодах, заброшенном саде, планах купить автомобиль, чтобы быть более независимой, и заметно завидует семейному счастью подруги. Она не бросает мысли устроить свою личную жизнь и пытается флиртовать, хотя и безуспешно.

К летнему празднику садов Мэри приезжает в дом Тома и Джерри уже на своей машине, и без стеснения жалуется гостям на свою бесконечную замотанность и стресс от дороги и покупки. Она, кажется, увлечена Джо, сыном счастливой пары, приехавшим навестить родителей. Но Джо относится к ней скорее как к тёте, и не воспринимает как женщину, с которой можно встречаться. Зато Кен, старый друг Тома и Джерри, не прочь познакомиться с Мэри поближе, но раздосадованная Мэри отвергает его.

Спустя месяцы Мэри вновь появляется в гостях у семейной пары, но уже без машины, её конфисковали за нарушения правил. Джо приезжает к родителям в компании своей новой девушки — для них это большой сюрприз. Для Мэри это неприятный шок, и она в беседе с родителями сомневается в серьёзности этих отношений, но они поддерживают сына.

Когда наступает зима, всё семейство едет к брату Тома Ронни — умерла его жена. Церемонию прощания помог организовать Том, он кажется единственной опорой нелюдимого Ронни. Его сын давно уже не навещал отца и ничего не известно о его судьбе. Уже после церемонии он запоздало появляется и умудряется перессориться с родственниками, бесцеремонно и грубо обвиняя их в пренебрежении его интересами. Том и Джерри решают пригласить Ронни погостить у них в Лондоне пока его жизнь не придет в норму.

Этой же зимой в доме счастливой семейной пары вновь появляется Мэри, на этот раз совсем обезумевшая и потерянная. Её машину сдали в утиль — она развалилась, а попытки построить личную жизнь ни к чему не привели. Едва согревшись, она засыпает на диванчике. Джерри и Том совсем не рады обнаружить дома нежданную гостью, так как намечен визит сына с его девушкой, но Джерри позволяет подруге остаться и прийти в себя. Очевидно, что Мэри требуется профессиональная психологическая помощь. Когда вся семья собирается за праздничным столом, её отчуждение проявляется ещё очевиднее.

Роли

Съёмки

Из-за смерти в 2009 году продюсера Саймона Ченнинга-Уильямса, с которым раньше сотрудничал режиссёр, на этот раз место продюсера заняла Джорджина Лоу, работавшая с Майком Ли во многих его фильмах начиная с «Обнажённых» (1993). Продюсерская компания Thin Man Films заручилась поддержкой телевизионных студий Film4 и Focus Features International, проект получил 1,2 млн фунтов стерлингов финансирования от британского Совета по кинематографии. Размер затрат составил около 8 млн долл., что Ли охарактеризовал как «самый низкий бюджет за последний период».

Почти все актеры, задействованные в фильме, имели опыт съёмки у режиссёра Ли. В течение пяти месяцев группа обсуждала персонажей, выстраивая их небольшой мирок. Характерный прием Ли — поощрять актеров к импровизации на репетициях и использовать наработанный материал в финальной версии сценария. Съемки длились 12 месяцев, однако, чтобы лучше изобразить смену сезонов, оператор Дик Поуп использовал четыре различных типа кинопленки для каждого из них и уделял много внимания характерным декорациям.

Награды и номинации

  • 2010 — приз экуменического жюри на Каннском кинофестивале (Майк Ли).
  • 2010 — премия Национального совета кинокритиков США лучшей актрисе (Лесли Мэнвилл), а также попадание в десятку лучших фильмов года.
  • 2010 — 4 номинации на Премию британского независимого кино: лучший режиссёр (Майк Ли), лучший актер (Джим Бродбент), лучшая актриса (Рут Шин), лучшая актриса второго плана (Лесли Мэнвилл).
  • 2010 — две номинации на премию Европейской киноакадемии: лучшая актриса (Лесли Мэнвилл) и лучший композитор (Гэри Йершон).
  • 2011 — номинация на премию «Оскар» за лучший оригинальный сценарий (Майк Ли).
  • 2011 — две номинации на премию BAFTA: лучший британский фильм (Джорджина Лоу и Майк Ли) и лучшая актриса второго плана (Лесли Мэнвилл).
  • 2011 — премия «Аманда» за лучший зарубежный фильм (Майк Ли).
  • 2011 — номинация на премию «Давид ди Донателло» за лучший европейский фильм (Майк Ли).
  • 2012 — номинация на премию «Бодил» за лучший неамериканский фильм (Майк Ли).

Напишите отзыв о статье "Ещё один год (фильм, 2010)"

Ссылки

Отрывок, характеризующий Ещё один год (фильм, 2010)


В ноябре месяце 1805 года князь Василий должен был ехать на ревизию в четыре губернии. Он устроил для себя это назначение с тем, чтобы побывать заодно в своих расстроенных имениях, и захватив с собой (в месте расположения его полка) сына Анатоля, с ним вместе заехать к князю Николаю Андреевичу Болконскому с тем, чтоб женить сына на дочери этого богатого старика. Но прежде отъезда и этих новых дел, князю Василью нужно было решить дела с Пьером, который, правда, последнее время проводил целые дни дома, т. е. у князя Василья, у которого он жил, был смешон, взволнован и глуп (как должен быть влюбленный) в присутствии Элен, но всё еще не делал предложения.
«Tout ca est bel et bon, mais il faut que ca finisse», [Всё это хорошо, но надо это кончить,] – сказал себе раз утром князь Василий со вздохом грусти, сознавая, что Пьер, стольким обязанный ему (ну, да Христос с ним!), не совсем хорошо поступает в этом деле. «Молодость… легкомыслие… ну, да Бог с ним, – подумал князь Василий, с удовольствием чувствуя свою доброту: – mais il faut, que ca finisse. После завтра Лёлины именины, я позову кое кого, и ежели он не поймет, что он должен сделать, то уже это будет мое дело. Да, мое дело. Я – отец!»
Пьер полтора месяца после вечера Анны Павловны и последовавшей за ним бессонной, взволнованной ночи, в которую он решил, что женитьба на Элен была бы несчастие, и что ему нужно избегать ее и уехать, Пьер после этого решения не переезжал от князя Василья и с ужасом чувствовал, что каждый день он больше и больше в глазах людей связывается с нею, что он не может никак возвратиться к своему прежнему взгляду на нее, что он не может и оторваться от нее, что это будет ужасно, но что он должен будет связать с нею свою судьбу. Может быть, он и мог бы воздержаться, но не проходило дня, чтобы у князя Василья (у которого редко бывал прием) не было бы вечера, на котором должен был быть Пьер, ежели он не хотел расстроить общее удовольствие и обмануть ожидания всех. Князь Василий в те редкие минуты, когда бывал дома, проходя мимо Пьера, дергал его за руку вниз, рассеянно подставлял ему для поцелуя выбритую, морщинистую щеку и говорил или «до завтра», или «к обеду, а то я тебя не увижу», или «я для тебя остаюсь» и т. п. Но несмотря на то, что, когда князь Василий оставался для Пьера (как он это говорил), он не говорил с ним двух слов, Пьер не чувствовал себя в силах обмануть его ожидания. Он каждый день говорил себе всё одно и одно: «Надо же, наконец, понять ее и дать себе отчет: кто она? Ошибался ли я прежде или теперь ошибаюсь? Нет, она не глупа; нет, она прекрасная девушка! – говорил он сам себе иногда. – Никогда ни в чем она не ошибается, никогда она ничего не сказала глупого. Она мало говорит, но то, что она скажет, всегда просто и ясно. Так она не глупа. Никогда она не смущалась и не смущается. Так она не дурная женщина!» Часто ему случалось с нею начинать рассуждать, думать вслух, и всякий раз она отвечала ему на это либо коротким, но кстати сказанным замечанием, показывавшим, что ее это не интересует, либо молчаливой улыбкой и взглядом, которые ощутительнее всего показывали Пьеру ее превосходство. Она была права, признавая все рассуждения вздором в сравнении с этой улыбкой.
Она обращалась к нему всегда с радостной, доверчивой, к нему одному относившейся улыбкой, в которой было что то значительней того, что было в общей улыбке, украшавшей всегда ее лицо. Пьер знал, что все ждут только того, чтобы он, наконец, сказал одно слово, переступил через известную черту, и он знал, что он рано или поздно переступит через нее; но какой то непонятный ужас охватывал его при одной мысли об этом страшном шаге. Тысячу раз в продолжение этого полутора месяца, во время которого он чувствовал себя всё дальше и дальше втягиваемым в ту страшившую его пропасть, Пьер говорил себе: «Да что ж это? Нужна решимость! Разве нет у меня ее?»
Он хотел решиться, но с ужасом чувствовал, что не было у него в этом случае той решимости, которую он знал в себе и которая действительно была в нем. Пьер принадлежал к числу тех людей, которые сильны только тогда, когда они чувствуют себя вполне чистыми. А с того дня, как им владело то чувство желания, которое он испытал над табакеркой у Анны Павловны, несознанное чувство виноватости этого стремления парализировало его решимость.
В день именин Элен у князя Василья ужинало маленькое общество людей самых близких, как говорила княгиня, родные и друзья. Всем этим родным и друзьям дано было чувствовать, что в этот день должна решиться участь именинницы.
Гости сидели за ужином. Княгиня Курагина, массивная, когда то красивая, представительная женщина сидела на хозяйском месте. По обеим сторонам ее сидели почетнейшие гости – старый генерал, его жена, Анна Павловна Шерер; в конце стола сидели менее пожилые и почетные гости, и там же сидели домашние, Пьер и Элен, – рядом. Князь Василий не ужинал: он похаживал вокруг стола, в веселом расположении духа, подсаживаясь то к тому, то к другому из гостей. Каждому он говорил небрежное и приятное слово, исключая Пьера и Элен, которых присутствия он не замечал, казалось. Князь Василий оживлял всех. Ярко горели восковые свечи, блестели серебро и хрусталь посуды, наряды дам и золото и серебро эполет; вокруг стола сновали слуги в красных кафтанах; слышались звуки ножей, стаканов, тарелок и звуки оживленного говора нескольких разговоров вокруг этого стола. Слышно было, как старый камергер в одном конце уверял старушку баронессу в своей пламенной любви к ней и ее смех; с другой – рассказ о неуспехе какой то Марьи Викторовны. У середины стола князь Василий сосредоточил вокруг себя слушателей. Он рассказывал дамам, с шутливой улыбкой на губах, последнее – в среду – заседание государственного совета, на котором был получен и читался Сергеем Кузьмичем Вязмитиновым, новым петербургским военным генерал губернатором, знаменитый тогда рескрипт государя Александра Павловича из армии, в котором государь, обращаясь к Сергею Кузьмичу, говорил, что со всех сторон получает он заявления о преданности народа, и что заявление Петербурга особенно приятно ему, что он гордится честью быть главою такой нации и постарается быть ее достойным. Рескрипт этот начинался словами: Сергей Кузьмич! Со всех сторон доходят до меня слухи и т. д.