Её геройский подвиг
| Её геройский подвиг | |
| Жанр | |
|---|---|
| Режиссёр | |
| Продюсер | |
| В главных ролях |
Иван Мозжухин |
| Кинокомпания | |
| Страна | |
| Год | |
| IMDb | |
«Её геройский подвиг» — кинофильм 1914 года.
Сюжет
В ранней молодости г-жа Моськина совершила геройский подвиг: десертным ножом ранила она нахала, пытавшегося обнять её, за что ей был преподнесен лавровый венок и похвальный отзыв от общества охраны добродетели. Эти знаки отличия вместе со славным десертным ножом и поныне висят на стенке в гостиной г-жи Моськиной. С тех пор прошло уже двадцать лет. Г-жа Моськина наводит трепет на весь дом, начиная с прислуги и кончая племянницей — шалуньей Лизой и покорным мужем её. Последнего она третирует как существо низшее, недостойное её; изредка протягивает ему для поцелуя кончики пальцев, заставляет нянчить свою любимицу Бибишку, за провинности запирает его в чулан. Двадцать лет выполнял все это г-н Моськин, двадцать лет он был смиренным и верным мужем своей добродетельной супруги; но на двадцать первом году он вдруг взбунтовался. Этому способствовало отчасти соседство бывшей танцовщицы, прелестной Клоринды, сразу покорившей сердце Моськина. Как-то по поводу объявления о продаже мебели Клоринда является в дом Моськиных. Узнав о её присутствии, Моськин, рискуя навлечь на себя страшный гнев супруги, выбирается из чулана и бросается на колени перед своей богиней. Когда разъяренная супруга вновь водворяет его на место заключения, он решает бежать, бежать к ней. Но и тут настигает его вездесущая супруга. Расшалившаяся Клоринда сбрасывает цветочный горшок с окна как раз в тот момент, как под ним проходит па свою обычную прогулку с Лизой и Бибишкой г-жа Моськина. Поднимается скандал, и в сопровождении целого отряда полиции, дворников и зевак она вторгается в квартиру Клоринды. Моськин в ужасе перед грядущей расправой решает сойти с ума, то есть попросту симулировать сумасшествие. Это ему удается. Доставленный домой обеспокоенной супругой, он удачно продолжает разыгрывать свою роль. В это время к нему приезжает друг детства, с которым он не виделся свыше двадцати лет. Между прочим приятель рассказывает Моськину историю одного романа с хорошенькой дамочкой. Изумленный Моськин узнает в героине романа свою жену и её геройский подвиг уже в совершенно ином освещении. Устраивается очная ставка, и уничтоженная добродетель смиренно склоняется перед Моськиным. Последний торжествует победу. Теперь уже он запирает жену в чулане, а сам отправляется ужинать по соседству.[1]
Напишите отзыв о статье "Её геройский подвиг"
Примечания
- ↑ Великий Кинемо, 1914. № 95/15. с. 30
Ссылки
- [2011.russiancinema.ru/index.php?e_dept_id=2&e_movie_id=10236 «Её геройский подвиг»] на сайте «Энциклопедия отечественного кино»
Отрывок, характеризующий Её геройский подвиг
– Что ж вы не сказали, князь? Я бы предложил своего хлеба соли.Они сошли с лошадей и вошли под палатку маркитанта. Несколько человек офицеров с раскрасневшимися и истомленными лицами сидели за столами, пили и ели.
– Ну, что ж это, господа, – сказал штаб офицер тоном упрека, как человек, уже несколько раз повторявший одно и то же. – Ведь нельзя же отлучаться так. Князь приказал, чтобы никого не было. Ну, вот вы, г. штабс капитан, – обратился он к маленькому, грязному, худому артиллерийскому офицеру, который без сапог (он отдал их сушить маркитанту), в одних чулках, встал перед вошедшими, улыбаясь не совсем естественно.
– Ну, как вам, капитан Тушин, не стыдно? – продолжал штаб офицер, – вам бы, кажется, как артиллеристу надо пример показывать, а вы без сапог. Забьют тревогу, а вы без сапог очень хороши будете. (Штаб офицер улыбнулся.) Извольте отправляться к своим местам, господа, все, все, – прибавил он начальнически.
Князь Андрей невольно улыбнулся, взглянув на штабс капитана Тушина. Молча и улыбаясь, Тушин, переступая с босой ноги на ногу, вопросительно глядел большими, умными и добрыми глазами то на князя Андрея, то на штаб офицера.
– Солдаты говорят: разумшись ловчее, – сказал капитан Тушин, улыбаясь и робея, видимо, желая из своего неловкого положения перейти в шутливый тон.
Но еще он не договорил, как почувствовал, что шутка его не принята и не вышла. Он смутился.
– Извольте отправляться, – сказал штаб офицер, стараясь удержать серьезность.
Князь Андрей еще раз взглянул на фигурку артиллериста. В ней было что то особенное, совершенно не военное, несколько комическое, но чрезвычайно привлекательное.
Штаб офицер и князь Андрей сели на лошадей и поехали дальше.
Выехав за деревню, беспрестанно обгоняя и встречая идущих солдат, офицеров разных команд, они увидали налево краснеющие свежею, вновь вскопанною глиною строящиеся укрепления. Несколько баталионов солдат в одних рубахах, несмотря на холодный ветер, как белые муравьи, копошились на этих укреплениях; из за вала невидимо кем беспрестанно выкидывались лопаты красной глины. Они подъехали к укреплению, осмотрели его и поехали дальше. За самым укреплением наткнулись они на несколько десятков солдат, беспрестанно переменяющихся, сбегающих с укрепления. Они должны были зажать нос и тронуть лошадей рысью, чтобы выехать из этой отравленной атмосферы.
– Voila l'agrement des camps, monsieur le prince, [Вот удовольствие лагеря, князь,] – сказал дежурный штаб офицер.
Они выехали на противоположную гору. С этой горы уже видны были французы. Князь Андрей остановился и начал рассматривать.
– Вот тут наша батарея стоит, – сказал штаб офицер, указывая на самый высокий пункт, – того самого чудака, что без сапог сидел; оттуда всё видно: поедемте, князь.
– Покорно благодарю, я теперь один проеду, – сказал князь Андрей, желая избавиться от штаб офицера, – не беспокойтесь, пожалуйста.
Штаб офицер отстал, и князь Андрей поехал один.
Чем далее подвигался он вперед, ближе к неприятелю, тем порядочнее и веселее становился вид войск. Самый сильный беспорядок и уныние были в том обозе перед Цнаймом, который объезжал утром князь Андрей и который был в десяти верстах от французов. В Грунте тоже чувствовалась некоторая тревога и страх чего то. Но чем ближе подъезжал князь Андрей к цепи французов, тем самоувереннее становился вид наших войск. Выстроенные в ряд, стояли в шинелях солдаты, и фельдфебель и ротный рассчитывали людей, тыкая пальцем в грудь крайнему по отделению солдату и приказывая ему поднимать руку; рассыпанные по всему пространству, солдаты тащили дрова и хворост и строили балаганчики, весело смеясь и переговариваясь; у костров сидели одетые и голые, суша рубахи, подвертки или починивая сапоги и шинели, толпились около котлов и кашеваров. В одной роте обед был готов, и солдаты с жадными лицами смотрели на дымившиеся котлы и ждали пробы, которую в деревянной чашке подносил каптенармус офицеру, сидевшему на бревне против своего балагана. В другой, более счастливой роте, так как не у всех была водка, солдаты, толпясь, стояли около рябого широкоплечего фельдфебеля, который, нагибая бочонок, лил в подставляемые поочередно крышки манерок. Солдаты с набожными лицами подносили ко рту манерки, опрокидывали их и, полоща рот и утираясь рукавами шинелей, с повеселевшими лицами отходили от фельдфебеля. Все лица были такие спокойные, как будто всё происходило не в виду неприятеля, перед делом, где должна была остаться на месте, по крайней мере, половина отряда, а как будто где нибудь на родине в ожидании спокойной стоянки. Проехав егерский полк, в рядах киевских гренадеров, молодцоватых людей, занятых теми же мирными делами, князь Андрей недалеко от высокого, отличавшегося от других балагана полкового командира, наехал на фронт взвода гренадер, перед которыми лежал обнаженный человек. Двое солдат держали его, а двое взмахивали гибкие прутья и мерно ударяли по обнаженной спине. Наказываемый неестественно кричал. Толстый майор ходил перед фронтом и, не переставая и не обращая внимания на крик, говорил:
