Её звали Никита

К:Википедия:Статьи без источников (тип: не указан)

О фильме Люка Бессона см. Никита (фильм).

Её звали Никита
La Femme Nikita
Жанр	боевик / драма
Создатель	Джоэл Сурноу
В ролях	Пета Уилсон Рой Дюпюи Альберта Ватсон Юджин Роберт Глэйзер Мэтью Фергюсон Дон Фрэнкс
Страна	Канада
Количество серий	96
Производство
Хронометраж	около 45 мин.
Трансляция
Телеканал	USA Network
На экранах	с 1997 по 2001
Ссылки
IMDb	ID 0118379

«Её звали Никита́» (фр. «La Femme Nikita», англ. «Nikita») — канадский шпионский телесериал, снятый по мотивам одноимённого фильма французского режиссёра Люка Бессона. В 2010-м году был запущен ремэйк американской версии сериала Никита.

Аннотация

По обвинению в убийстве полицейского, молодую девушку по имени Никита (Уилсон) суд приговаривает к пожизненному заключению. Вскоре после суда её вербует Первый Отдел — секретная контртеррористическая организация. Никита становится оперативным сотрудником Первого отдела. Для всего остального мира она мертва, во все официальные документы внесена информация, что она покончила с собой передозировкой транквилизаторов.

Никита вынуждена научиться принятым в Первом отделе безжалостным методам работы хладнокровного агента-убийцы. За малейшая ослушание или ошибку ей грозит смерть или камера пыток. Очень трудно остаться нормальным человеком в железных стенах этого заведения, оснащённого триадой ультра-современныых супер компьютеров, кибернетикой и новейших научно-технических разработок, где центральная позиция — быть идеальной убийцей, где она должна следовать безжалостным приказам. Эта борьба Никиты на-протяжении всего сериала с "железными и жестокими правилами отдела", в то же время оставаясь в рамках них - за свои идеалы: за добро, за свободу от железных стен и правил заведения, переполненного слежками и постоянными интригами, за волю, за свои сердечные человеческие начала, за помощь слабому и невиновному, и главное, за своё тёплое женское счастье, за любовь составляет центральную сюжетную линию сериала. Отношения Никиты с её наставником — оперативником Майклом (Дюпюи) - от простого ученика-учителя, до крепких друзей и партнёров по взаимовыручки в трудную минуту - вплоть до крепкой любовной

и романтической привязанности, и борьба за них с железным руководством отделом, составляет вторую сюжетную линию сериала.

В четвёртом сезоне руководство отдела, решив провести эксперимент над психикой Никиты, пытается сделать Никиту, более лояльной к методам работы отдела, сделать из него безжалостного и холодного «идеального» робота-убийцу, которая бездумно и бесчувственно выполняет, что ей приказывают, чтобы Никита забыла о своих чувствах и слепо "точной меткой убийцы" выполняла приказы Отдела, который к этому времени начинал напоминать ей ад. К Майклу она привязалась «больше, чем положено», однако любовь побеждает и Майкл смог спасти Никиту от действия психотропов, но, несмотря на это, несчастным влюблённым так и не суждено быть вместе. Хитрыми уловками, сбежав из отдела, против воли начальства, благодаря поддержке друзей и врагов отдела, уничтожив их профайлы про себя, некоторое им удаётся пожить счастливой и непринуждённой жизнью любовной пары. Но несмотря на это, несчастным влюблённым так и не суждено быть вместе.

И Никите в конце придётся сделать непростой выбор - отдел, или счастливая совместная жизнь с Майклом.

Второстепенную сюжетную линию составляют отношения между Шефом (Юджин Роберт Глэйзер) и Мэделин (Альберта Ватсон) — завсегдатых руководителей отдела, которые, несмотря на каменную холодность и жесткость в плане «железных, кибернетизированных и убийственных правил Отдела», также развивают чувства друг к другу, "больше чем положено".

В последних сериях Никита узнаёт правду об истинных причинах её попадания в Первый Отдел и понимает правду о роли своей семьи и отца.

В главных ролях

• Пета Уилсон — Никита (все сезоны)
• Рой Дюпюи — Майкл (1-4 сезоны, в 5 сезоне появляется эпизодически, поэтому его нет в титрах)
• Альберта Ватсон — Мэделин (1-4 сезоны) (умерла от принятия капсулы с ядом в эпизоде «Четыре года спустя» 4 сезона. но появляется в эпизоде «Девушка, которой там не было» 5 сезона, как «виртуальная Мэделен» стараниями Куин, однако в титрах не указана). В ремейке сериала 2010 года стала членом надзора над Отделом и по совместительству сенатором
• Юджин Роберт Глэйзер — Пол Вульф, шеф Первого отдела (все сезоны, убит в эпизоде «Человек да не разделит» 5 сезона)
• Мэтью Фергюсон — Сеймур Беркофф, компьютерщик (1-4 сезоны, умер от сбоя в своей собственной программе в эпизоде «Отмена, неудача, попытка, конец») / Джейсон Беркофф, близнец Сеймура (4-5 сезоны). В ремейке сериала 2010 года в финальном сезоне была показана инсценировка его смерти. Является сыном одного из чиновников.
• Дон Фрэнкс — Вальтер, эксперт по оружию (все сезоны)

Второстепенные персонажи, появляющиеся в одном или нескольких сезонах

• Дэвид Калдериси — Йован Мийович, будущий премьер-министр (серии «Подруга», «Приговор» 1 сезона)
• Марни МакПайл — Джулия Рорк, подруга Никиты (серия «Подруга» 1 сезона)
• Мун-Лин Цуй — Симона, оперативница в Отделе и первая жена Майкла (серия «Симона» 1 сезона) (погибла)
• Шерри Миллер — Хелен Вик, жена Джона (серия «Мать» 1 сезона)
• Вейн Бест — Джон Вик, террорист, муж Хелен (серия «Мать» 1 сезона)
• Джеймс Кидни — Илья Бенко (серия «Грэй» 1 сезона)
• Каллум Кит Ренни — Грэй Велман, архитектор, друг Никиты (серии «Грэй», «Выбор» 1 сезона)
• Робби Джей Туэт — Кейси, дочь Грэя (серия «Выбор» 1 сезона)
• Карло Рота — Мик Штоппель/Мистер Джонс (все сезоны)
• Найджел Беннетт — оперативник Эгран Петрозиан (серия «Спасение» 1 сезона, серия «Новая власть» 2 сезона)
• Диего Матамоторс — майор Фрэнкл, напарник Петрозиана (серия «Спасение» 1 сезона)
• Нэнси Битти — Энджи Георгиева, доктор, выходившая Майкла (серия «Спасение» 1 сезона) (погибла)
• Тара Слоун — Гейл, подруга Беркоффа (1 — 2 сезоны)
• Джилл Дик — Белинда, оперативница в Отделе, по совместительству жена Вальтера (1 — 2 сезон) (погибла на задании в серии «Старые привычки» 2 сезона)
• Дуглас О'Киффи — Дэвид Феннинг, убийца, обладающий «Книгой» (серия «Одержимая» 1 сезона, серия «Ультиматум» 2 сезона)
• Джофф Мёррин — Стивен Вульф, сын Шефа (серия «Пропавший» 1 сезона)
• Стивен Шеллен — Марко О’Брайен, частный детектив, позже оперативник в Отделе (1, 5 сезоны) (погиб в эпизоде «Человек за занавеской» 5 сезона)
• Дэвид Нермэн — Акерман, продажный сотрудник Отдела (серия «Возвращение» 2 сезона) (ликвидирован)
• Брюс Пэйн — Юрген, наставник Никиты (2 сезон)
• Дэвид Джулиан Хёрш — Кронен, оперативник Отдела, выстреливший в Шефа (серия «Новая власть» 2 сезона)
• Дэнис Форест — Рене Дион, однокурсник Майкла (серия «Часть жизни» 2 сезона) (убит Никитой)
• Нэд Вуковик — Радован Лука, террорист (серия «Я вижу сквозь тьму» 2 сезона)
• Джанет Киддер — Вискано, девушка из состава команды Никиты (серия «Первое задание» 2 сезона)
• Крис Лемке — Грэг Хиллиджер, новичок в Отделе, зловредно подсиживающий Биркоффа (2 — 4 сезоны)
• Шан Филипс — Эдриан, женщина, основавшая Первый Отдел (2, 4-5 сезоны) (убита реакцией Гелмана в начале третьего сезона, но благодаря Майклу выжила в 4 сезоне)
• Дэвид Хемблен — Джордж, сотрудник Отдела (2 — 4 сезоны)
• Самиа Шоаб — Елена, жена Майкла (3 — 5 сезоны)
• Ивэн Каравелла — Адам, сын Майкла (3 — 5 сезоны)
• Хрант Альянак — Салла Вачек, отец Елены (3 сезон)
• Юджин Липински — Иван Чернов (серия «Имитация смерти» 3 сезона) (покончил жизнь самубийством)
• Гэбриел Хоган — Джейми, друг детства Никиты, сотрудник Отдела (серия «Немая роль» 3 сезона)
• Трент МакКален — Марк (серия «Болевой порог» 3 сезона)
• Лоуренс Бэйн — Девенпорт, сотрудник Отдела (3 — 4 сезоны) (погиб в эпизоде «В заячьей норе» 4 сезона)
• Майкл Сера — Джером, необыкновенный мальчик из Четвёртого Отдела (серия «Он пришёл из Четвёртого Отдела» 4 сезона)
• Ларисса Гомес — Наоми, подруга Джейсона (4 сезон)
• Синди Доленц — Кейт Куин, появилась в Отделе после гибели Сеймура Беркоффа (4 — 5 сезоны)
• Эдвард Вудворд — Мистер Джонс (5 сезон)
• Кристофер Хейердал — Колин Старнес (4 сезон)

Первый сезон (1997)

1.Никита (Nikita)

Никита ложно обвинена в жестоком хладнокровном убийстве, внезапно из тюрьмы её берут на подготовку в секретный 1 отдел по борьбе с терроризмом, её прежняя жизнь уничтожена, в ней она покоится с миром, теперь у неё один путь-стать хладнокровным очаровательным убийцей, но времени на подготовку мало, а начальство торопит и грозится расправой! И тогда Майкл приглашает её в дорогой ресторан…

2.Подруга (Friend)

Выполняя задание повышенной секретности Никита встречает школьную подругу, которая её сразу узнает, с этой секунды жизнь подруги в опасности, так как отдел не потерпит рассекречивания, Никита обещает во что бы то ни стало защитить девушку, уверяя её, а скорее себя: «Что бы не случилось, ты-это ты!!!» Да вот только её подруга детства не так проста, и Никита осознает, что у неё теперь новая жизнь и друзья … тоже НОВЫЕ!

3.Симона (Simone)

Очередное задание — уничтожить забытую организацию «стеклянный занавес», вновь начавшую вербовку террористов. Майклу не удается сдержать эмоций, ведь они 3 года назад убили его жену-шпионку. Никита внедряется в их базу с приказом «уничтожить», но внезапно задание меняется.

4.Благотворительность (Charity)

Легко стать в наше время Золушкой, если спасти жизнь принцу, а к красивой жизни так легко привыкнуть: яхты, дорогие рестораны, изысканные гости… Только вот если это — очередное задание, можно ожидать чего угодно, к примеру, что карета превратится в тыкву, а принц в злодея.

5.Мать (Mother)

Новое задание Никиты заставляет её притворяться давно потерянной дочерью женщины, некрасиво играть на чувствах матери, но ещё более некрасиво подпольно торговать оружием.

6.Любовь (Love)

На оперативном совещании Мэдлин и один из оперативников говорят о террористе по имени Перри Бауэр, который распространяет смертельно опасный Л-вирус на основе паралитического газа, симптомами которого являются чёрные глаза и ногти. Чтобы подобраться к нему, Майкл и Никита сыграют супругов Питера и Сэйдж, на этом задании они выкладываются изо всех сил, стараясь спасти всех людей, но Никита остается недовольна, так как главный злодей сохраняет себе жизнь, договорившись с отделом…

7.Измена (Treason)

ЦРУ обращается к Первому отделу с просьбой «депортировать» из США человека по имени Субо — бывшего диссидента, сбежавшего из свой страны после переворота. ЦРУ поддерживало его за антитеррористическую деятельность, но тот вышел из-под контроля и оказался замешан в убийствах, торговле наркотиками и скупке урана. Во время миссии отдел сталкивается с непредвиденными трудностями: преступник каким-то образом узнает о готовящемся нападении и оперативники попадают в ловушку. Никита находит предателя внутри Отдела, но все оказывается гораздо сложнее, чем видится на первый взгляд, и перед ней становится сложная задача — противостоять Отделу в безуспешной попытке защитить изменника.

8.Побег (Escape)

Никита знакомится с человеком, разработавшим вирус для уничтожения личного профиля сотрудника в базе Отдела, что должно стать ключом к свободе, возможности покинуть Отдел навсегда. Вновь и вновь вынужденная мириться с грязными методами Отдела, с гибелью невинных людей, с тотальным контролем, Никита задумывается о побеге. В то же время Майкл внезапно начинает проявлять свои чувства и пытается сблизиться с ней. Теперь Никита должна выбирать между ним и свободой.

9.Грей (Gray)

База данных Отдела, директория, украдена. Преступник, угрожая продать информацию одной из самых влиятельных террористических групп, вынуждает Отдел выкупить её. Но вернуть директорию не удается — незадачливого торговца убивают разочарованные террористы. Не имея возможности ликвидировать утечку информации, Отдел решает покончить с террористической группой. Чтобы выманить их лидера, используют в качестве приманки ни о чём не подозревающего архитектора Грея Велмана, якобы прячущего у себя диск с директорией. Никита должна исполнить роль подруги архитектора, но в ходе операции по-настоящему им увлекается.

10.Выбор (Choice)

Отношения Никиты и Грея развиваются, однако Отдел не приветствует ситуации такого рода. Сложно поддерживать отношения, основанные на недомолвках, и оставаться на хорошем счету в Отделе, балансируя на краю дозволенного, а Майкл, кажется, нарочно пытается усложнить все ещё больше. Нельзя всегда получать то, что хочешь, и Никита должна сделать выбор. На кону жизнь Грея.

11.Спасение (Rescue)

В ходе выполнения задания (взрыв завода химического оружия) с группой оперативников в городе Клодно где-то в Восточной Европе Майкл получает ранение, и ему не удаётся вернуться со всеми обратно. Никита настаивает на операции спасения, однако шансы благополучного исхода ничтожно малы, поэтому Майкла признают потерянным для от Отдела. Между тем Майкл жив, он прячется в доме дочери местного диссидента, медсестры Энджи Георгиевой, которая берется помочь иностранному шпиону в память о репрессированном отце. Глава местных силовых структур Эгран Петрозиан в надежде захватить не только раненного иностранца, но и направленную за ним спасательную группу, устраивает намеренную утечку информации о том, что шпион жив и ещё не арестован, получив которую Шеф неожиданно меняет своё решение и назначает спасательную операцию. Никита и Мэдлен отправляются за Майклом, прикинувшись продавщицами косметики. Им удаётся найти его, как раз тогда, когда местная полиция приходит с обыском в дом Энджи. Майкл уговаривает Энджи бежать из страны вместе с ним, она соглашается но погибает за минуту до прибытия спасательного вертолета. Эгран Петрозиан оказывается оперативником Отдела, 17 лет работающим под глубоким прикрытием, а вся операция спасения Майкла, не что иное, как операция возвращения в Отдел дискредитированного взрывом завода Петрозиана.

12.Невинный (Innocent)

Аутический развозчик пиццы Руди становится случайным свидетелем приземления самолета, привезшего атомную бомбу в одну из крупнейших метрополий. Оперативники Отдела, прибывшие минутой позже, находят там лишь его в окружении трупов. Несмотря на умственную неполноценность, Руди обладает феноменальной памятью, его воспоминания — единственная зацепка, позволяющая выйти на людей, объявивших о намерении взорвать атомную бомбу через 24 часа. Однако согласно внутренним инструкциям Отдела, посторонние, узнавшие о его существовании, должны быть ликвидированы, как опасные свидетели. Никита прилагает все усилия к тому, чтобы сохранить жизнь невинному человеку.

13.Новенькая (Recruit)

Юная Карен заканчивает своё обучение в Отделе. Её инструктор должен решить способна ли она быть оперативником. В случае отрицательного ответа — девушка будет ликвидирована. Однако инструктора Карен, Брайана, отстраняют от работы с девушкой, а принятие решения поручают Никите. Это огромный груз ответственности, и Никита прилагает все усилия, чтобы не ошибиться. Карен кажется робкой, милой девушкой, из-за всех сил старающейся всем понравится. Вальтер и в особенности Майкл явно симпатизируют ей. Но на первом же задании Карен убивает своего бывшего инструктора, по её словам, изнасиловавшего её, и хотя Никита не выдает девушку, она начинает сомневаться в невинности новенькой. Никто вокруг не разделяет этих сомнений, но от верности решения зависит жизнь не только новенькой, но и самой Никиты.

14.Гамбит (Gambit)

Грегори Каслер — преступник, обладающий умом шахматного гроссмейстера и хладнокровием серийного убийцы, неуловимый, высокооплачиваемый наемник — по поручению одной из террористических групп берется за отравление воды крупного города радиоактивным кобальтом-60. И хотя Отделу удается задержать его, он не раскрывает местоположение пропавшего кобальта. Хладнокровная Мэдлен вступает в состязание умов с Каслером.

15.Одержимая (Obsessed)

Отдел занят устранением Дэвида Фанинга — опасного преступника и жестокого убийцы, однако его неприкосновенность обеспечивают некие компрометирующие запад документы, так называемая «Книга», которую тот бережет, как зеницу ока. Сведения о местоположении книги хранятся на компьютере в доме Фанинга, но проникнуть туда постороннему нет возможности. Миссию поручают Майклу, он должен соблазнить жену Фанинга, Лизу — хрупкую, нерешительную женщину, покорно сносящую жестокость мужа.

16.Шум (Noise)

На одном из заданий компьютерщик Сеймур Биркофф координировал работу оперативников, когда в фургон, в котором он находился, ворвался преступник. Биркофф едва не погиб. Произошедшее сильно подействовало на него и на следующем задании, напуганный непонятным шумом снаружи, он покинул фургон. Оставленные без координации оперативники подверглись обстрелу. За совершенную ошибку Биркоффа отстранили от работы. Никита решает помочь Сеймуру справится с произошедшим.

17.Война (War)

Группировка Red Cell взломала директорию Отдела и начала охоту за его сотрудниками по всему миру. Командный пункт отдела эвакуируется, его новое месторасположение засекречено от всех, включая сотрудников Отдела, чтобы те не смогли выдать его под пытками. Однако Майкл в нарушение правил сообщает его Никите. Никите и Майклу поручают раздобыть информацию о командном пункте Red Cell, раньше, чем Отдел будет уничтожен. Они выходят на след, но попадают в ловушку. Red Cell, имеющие доступ к личным файлам сотрудников Отдела, решают использовать привязанность Никиты к Майклу, чтобы заставить назвать расположение нового командного пункта.

18.Пропавший (Missing)

Отдел готовит операцию по предотвращению кражи новой микросхемы для управления военной техникой. Оперативники должны внедрится в группу, планирующую кражу, помочь её осуществить и привести боевиков Отдела на место сделки, чтобы устранить и воров и покупателей. Среди тех, кто готовит кражу, сын шефа Первого отдела, Стивен Вульф, ввязавшийся в это ради денег, которые намерен потратить на поиски пропавшего после войны во Вьетнаме отца. Накануне операции шеф обращается к Никите с просьбой: если та поможет спасти его сына, то сможет навсегда покинуть Отдел.

19.Голоса (Voices)

На возвращающуюся с задания Никиту нападает маньяк, та легко справляется с ним, но у драки находятся свидетели. Детектив Марко О Брайен давно и безуспешно разыскивающий прямые доказательства для ареста человека, напавшего на Никиту, разыскивает её по описанию. Он пытается уговорить Никиту дать свидетельские показания в суде. Однако это невозможно, так как официально Никиты не существует. Упрямый детектив не сдается, он собирает информацию о Никите, в попытке понять, почему та отказывается от сотрудничества, пока не узнает слишком много и не становится опасным для Отдела.

20.Промывание мозгов (Brainwash)

Вальтер и Биркофф собираются протестировать прибор — фазовый шлем, создающий виртуальную реальность. Никита вызывается опробовать шлем на себе, несмотря на возражение Майкла. Тогда Майкл просит её запомнить всё, что она увидит. Никита надела шлем, и увидела множество сменяющихся картинок, и видит девочку, в которой узнаёт себя в детстве. Мэдлен просит Вальтера присматривать за Никитой. Она говорит, что этот шлем испытывали пять разных людей, которые рано или поздно покончили жизнь самоубийством. Майкл заглядывает к Никите, но та не пускает его, сказав, что всё с ней хорошо. Майкл возвращается и говорит Мэдлен, что создатель прибора жил в плохих условиях где-то на территории Восточной Европы. Биркофф показывает логотип фирмы «Далмор Электроникс», расположенной на территории Англии. Никита просит у Вальтера разрешение ещё раз надеть шлем, но тот отвечает отказом, говоря, что этот шлем опасный.

21.Приговор (Verdict)

22.Милосердие (Mercy)

Второй сезон (1998)

1.Возвращение (Hard Landing)

Шеф и Мэдлин замечают, что Майкл все эти полгода не может забыть Никиту. На оперативном совещании Шеф говорит, что террористическая организация «Лига свободы» взорвала самолёт с туристами. Нужно найти местоположение их нового штаба, а также человека по имени Стюарт Шеррин, который отмывает для организации деньги, и торгует оружием. Майкл и Биркофф разрабатывают план операции в Таиланде, и Шеф назначает руководителем операции Акермана. Майкла отстраняют, и он спрашивает, зачем это сделали. Мэдлин говорит Майклу, что он всё равно не сможет вернуть Никиту. Прилетев в Таиланд, Майкл заходит в ресторан и говорит с азиатом, который сообщает, что Шеррин работает не в Финляндии, а в Стокгольме. Оперативники прибывают в Лион, где должно состояться похищение инженера. Группу окружают террористы. Майкл догадывается, что кто-то дал наводку на них. Отстреливаясь, Майкл видит Никиту, но когда поворачивается, её уже нет. Потом ему удаётся найти Никиту на судне, и они занимаются любовью. Никита спрашивает Майкла, чем он занимался всё это время, а Майкл говорит, что собирал информацию, и не знал, что Никита жива. Шеф и Мэдлен выявляют наводчика на группу оперативников, и к ним попадает запись, на которой Никита живая. Начальство понимает, что Никите удалось спастись. Сотрудники Отдела захватывают Акермана, сдавшего группу оперативников, а потом убивают.

2.Особый отдел (Spec Ops)

Шеф и Мэдлин наблюдают за тренирующейся Никитой, и Мэдлин говорит, что ею будет заниматься Юрген. Майкл спрашивает почему, и та говорит ему, что Никита отсутствовала шесть месяцев, и ей нужно войти в форму.

3.Третий лишний (Third Person)

4.Приближение к нулю (Approaching Zero)

5.Новый режим (New Regime)

На оперативном совещании Шеф говорит о разработке смертельно опасного газа Р-1. Нужно узнать, где находится лаборатория. Неожиданно один из оперативников Кронен вытаскивает пистолет, и ранит Шефа. Его отвозят в больницу, и в Отделе появляется знакомый Майклу и Никите по Восточной Европе — Эгран Петрозиан. Он заявляет, что примет руководство Отделом на себя. Также он заявляет Майклу, что на задание пойдёт он один, а Никита останется в Отделе, и будет руководить операцией. Мэдлин пытается отговорить Петрозиана, объясняя, что у Никиты мало опыта для такой работы, но тот настаивает на своём. Никита остаётся с Биркоффом и руководит операцией. Мэдлин предупреждает Никиту, чтобы та была осторожной, а сама идёт в больницу и спрашивает о здоровье Шефа. Врач говорит, что Шеф может не выжить, и тогда Мэдлен наставляет на него пистолет, и требует сделать всё возможное и невозможное.

6.Одиночный поиск (Mandatory Refusal)

7.Часть жизни (Half Life)

8.Я вижу сквозь тьму (Darkness Visible)

9.С открытым сердцем (Open Heart)

10.Первое задание (First Mission)

11.Странствующий медиум (Psychic Pilgrim)

12.Жертва (Soul Sacrifice)

13.Не был (Not Was)

14.Ультиматум (Double Date)

15.Странная логика (Fuzzy Logic)

16.Старые привычки (Old Habits)

17.Наизнанку (Inside Out)

18.Вне профиля (Off Profile)

19.Последняя ночь (Last Night)

20.Меж двух огней (In Between)

21.Сад Эдриан (Adrian’s Garden)

22.Последняя игра (End Game)

Третий сезон (1999)

1.В поисках Майкла (Loocking For Michael)

Шеф решает отправить Никиту на задание, где она может погибнуть. Но ей удаётся спастись. С помощью Биркоффа она находит местонахождение Майкла. Приехав к нему, узнаёт, что у него есть жена и маленький сын.

2.Чужая тень (Someone Else’s Shedow)

Первый Отдел вышел на отца Елены: он причастен к совершению терактов в Европе. Елена об отце ничего не знает, так как тот бросил семью, когда та была маленькой, и больше отца не видела. Никита спрашивает Майкла о семье, а он говорит, что это — закрытая информация. Мэдлин допрашивает двух пленных террористов, с целью выяснить, кто их нанял. Один из них говорит, что их нанял Салла Вачек. Шеф хочет, чтобы Майкл уговорил Елену встретиться с отцом. Майкл же в свою очередь предлагает Шефу включиться в это дело Никиту, так как та была у них. Никита приходит к Майклу. Во время застолья Елена рассказывает ей про отца: её мать умерла, едва девушка достигла совершеннолетия, а отца она видеть не хочет. Елена предлагает Никите погостить у них.

3.Дебютные страхи (Opening Night Jitters)

Биркофф говорит Никите, что Вачек устроил несколько новых взрывов в Европе. Дальше Майкл приглашает Никиту к себе и говорит, что Шеф поручил ему отравить Елену, а Никита должна проследить, чтобы он всё выполнил. Вальтер отдаёт Майклу препарат, который нужно добавить в питьё, и сразу появятся симптомы смертельной болезни. Во время застолья Майкл тайком добавляет препарат в питьё Елены. Мик Штоппель приходит к Никите и говорит, что Шеф поселил его по соседству. Елену отвозят в больницу, где у неё выявляют менингит спинного мозга. Между тем Шеф и Мэдлин узнают о новых взрывах, и приходят к мнению, что теракты готовились на Дальнем Востоке. Майкл приходит к Вальтеру за противоядием. Мэдлин говорит Майклу, что Елена и Адам будут спрятаны в надёжном месте, а если он захочет, может получить о них информацию.

4.Врата ада (Gates Of Hell)

5.Имитация смерти (Imitation Of Death)

На оперативном совещании Шеф говорит о террористе по имени Иван Чернов, который крадёт детей на улице, а потом обучает в течение несколько лет с целью продажи террористам, которые могут их использовать по своему усмотрению. У них есть контакт с одним из его людей, и Майклу с Никитой поручено с ним встретиться. Чернова надо взять живым, чтобы потом допросить. Никита и Майкл встречаются с Черновым, и Майкл в свою очередь говорит, что Никита — его телохранитель. Он «продаёт» Никиту Чернову за миллион и уходит. Тем временем Шеф говорит Биркоффу, что нужно убрать Феликса, который провалил очередное задание. Феликс подкарауливает Биркоффа и грозится его убить. Потом Биркофф рассказывает об этом Майклу. Между тем Чернов говорит Никите, что она им нужна для особой операции, и может осматриваться. Однако он предупреждает, что сбежать не получится, так как охрана усилена. Никита говорит ему, что его работа — торговля детьми, а он в свою очередь говорит, что это не дети, а вещи. Шеф посылает спасательную группу, оперативники входят в лабораторию, и Чернов вкалывает себе укол, после которого умирает.

6.Любовь и родина (Love And Country)

7.Кошки-мышки (Cat And Mouse)

8.Вне коробки (Outside The Box)

9.Скольжение во тьму (Slipping Into Darkness)

10.Под воздействием (Under The Infliense)

11.Немая роль (Walk And By)

12.Болевой порог (Threshold Of Pain)

13.За чертой (Beyong The Pale)

14.Рука об руку (Hand To Hand)

На оперативном совещании Шеф говорит о торговце оружием по имени Чарльз Майер, который снабжает террористов своим товаром. Его нужно ликвидировать, а также его посредника Амалина Анагера, который находится в Казахстане: он держит бордель для извращенцев, для которого набирает девушек из Киева. Их задача пометить и убрать Майера. В Отдел приходит Рене из отдела надзора. Никита появляется в модельном агентстве, и советует одной из девушек по имени Сондра, сбежать, пока не поздно. Затем её вызывают, она проходит собеседование, и остаётся в агентстве.

15.Перед тем, как я засну (Before I Sleep)

Мэдлин допрашивает пойманную Джен Бейлин, с целью выяснить, где сейчас находится Марко Эш. Потом она говорит Шефу, что нужно довестьи дело с Эшем. Джен едет по улице на машине, а Никита, Майкл, и несколько оперативников следят за ней.

16.Прощай, Париж (I Remember Paris)

Сотрудники Отдела захватывают члена террористической организации «Стеклянная завеса». Мэдлин начинает его допрашивать, но тот высвободившись, душит её, а потом сбегает. Майкл и Биркофф установили личность пленника — это Борис Тайко, работающий в Каспийском море. Шеф спрашивает Вальтера, где Мэдлин, и тот говорит, что он её не видел, а потом, направив камеру, замечает, что та лежит без сознания. Мэдлин приходит в себя, и говорит, что с ней всё в порядке.

17.Когда всё хорошо (All Good Things)

Шеф и Мэдлин сообщают Майклу о ситуации на Балканах, в которой прослеживается связь с Ближним Востоком. Шефа временно отзывают в Центр, и он возлагает руководство Отделом на Майкла, а Мэдлин поручает анализировать ситуацию изнутри. Также Шеф упоминает о человеке по имени Луиджи Бергоми, которого нужно поймать. Майкл говорит, что его заместителем будет Никита, так как у неё достаточно квалификации. На оперативаном совещании Майкл говорит, что нужно выследить и уничтожить торговца Луиджи Бергоми. Один из оперативников, Уоллес спорит с Майклом: он не согласен с назначением Никиты. После того, как агенты возвращаются с задания, Биркофф говорит Никите, что оно было провалено, и более того, погиб Уоллес. Майклу предстоит встретиться с Джорджем. Никита спрашивает у Вальтера, каким был Шеф, до того, как стал на своё место, и тот говорит ей, что Шеф был точно таким же. Тем временем Джордж спрашивает Майкла о дальнейших действиях, а тот говорит, что Бергоми они выследили, и уже готовы поймать. Тем временем Шеф возвращается в Отдел, и Майкл передаёт ему командование. Мэдлин говорит Шефу, что они недооценили Майкла.

18.Бандитский налёт (Third Party Ripof)

Вальтер и Биркофф знакомятся в новенькую сотрудницу Валери

19.Любой ценой (Any Means Necessary)

20.Черепаха с тремя глазами (Three Eyed Turtle)

21.Игра с огнём (Playing With Fire)

22.Время взаймы (On Borrowed Time)

Четвёртый сезон (2000)

1.Выйти из риверса (Getting Out Of Reverse)

На совещании Шеф показывает оперативникам фотографию женщины по имени Ирина Киренская, и говорит, что её схватили и держат в посольстве Казахстана. Она пока не раскололась, и им нужно её вытащить, до того как та заговорит. Им удаётся выполнить задание. Мэдлен говорит Шефу, что их обработка удалась, так как Никита взорвала помещение, где были люди. Майкл пытается открыть файл Никиты, но там информация оказывается закрытой или отсутствует. Никита говорит Майклу, что у неё не было выбора, и её перепрограммировали. Дальше Майкл приходит к Биркоффу и просит сделать анализ глаз Никиты. Потом Биркофф говорит Майклу, что нашёл следы нейровмешательства по системе Гелмана. Вальтер говорит Майклу, что разговаривал с Никитой и считает, что с ней всё в порядке. Затем Майкл встречается с самим Гелманом, и спрашивает, можно ли все изменения исправить. Тот говорит, что можно, но подробности он не скажет, так как заплатит своей жизнью.

2.Заданий не будет (There Are No Missing)

Отдел отправляет команду на поиски сбежавшего Майкла. Шеф поручает Никите, когда она встретится с Майклом, убить его. Майкл уверен, что Эдриан ещё жива и находится где-то в Отделе. Между тем Шеф отправляет группу Девенпорта на поиски Майкла, который добирается до криолаборатории, где содержится Эдриан. Сотрудникам Отдела не удаётся Майкла поймать, и Шеф понимает, что Майклу удалось провести его. Мэдлен говорит Шефу, что Эдриан в коме, но Шеф говорит, что так Майкл может выйти на Никиту. С помощью Мика Штоппеля Майкл перетаскивает Эдриан в мотель, а Мик привозит оружие, которое просил Майкл. Майкл же забрал Эдриан из мотеля, и увёз в безопасное место. Эдриан не знает, кто он такой, и пытается узнать, что происходит.

3.Вид на сад (View Of The Garden)

Шеф спрашивает Вальтера помогал ли он Майклу, и предупреждает, что все, кто попытается ему помочь, понесут строгое наказание. Эдриан остатками воспоминания вспоминает Джорджа. Тем временем Вальтер говорит Биркоффу, что нужно помочь Майклу вернуть Никиту. Майкл выясняет, что Эдриан всё помнит, на самом деле она прикидывалась, что не может ничего вспомнить. Она говорит, что Никите ещё можно помочь. Позже Никита встречается с Майклом и Эдриан, и говорит последней, что решает вернуться в Отдел, где ей место. Джордж появляется в Отделе, он и Шеф идут по коридору и разговаривают. Тогда Вальтер и Биркофф запускают запись разговора Майкла с Эдриан. Дальше Майкл и Никита приходят в Отдел. Майкл говорит Шефу и Мэдлин, что если они попытаются его отстранить или ликвидировать, то он доложит Джорджу, что Эдриан жива.

4.Сквозь зеркало (Into The Looking Glass)

5.Человек в центре (Man In The Middle)

На оперативном совещании Шеф показывает фотографию Хельмута Волкера, за которым они давно наблюдают. Он сын Вольфганга Волкера, связан с "Красной ячейкой", и торгует наркотиками. Майкл и Никита отправляются на задание, и ловят двух наркодилеров - Фредди и Анну, которые должны передать партию героина Волкеру. Они отбирают у наркодилеров товар, и под их видом приходят к Волкеру. Хельмут начинает уделять Никите знаки внимания, и говорит, что хочет взять её в жёны. Шеф и Мэдлин советуют Никите принять предложение Волкера, пока не закончится операция. Далее Никита спрашивает у Майкла, так ли у него было с Еленой. Майкл просит Вальтера достать ему демодулятор, но неожиданно об этом узнаёт Шеф. Никита выходит замуж за Волкера, и уезжает с ним. Шеф и Мэдлин говорят Майклу, что кроме Никиты эту операцию им поручить некому.

6.Во имя любви (Love Honor & Cherish)

7.Пожалев дьявола (Sympathy For The Devil)

8.Никто не живёт вечно (No One Lives Forever)

9.Вниз по кривой (Down A Crooked Path)

10.Он пришел из четвёртого отдела (He Came From Four)

Шеф и Мэдлин узнают о человеке по имени Янис Стрейт, работающего на "Красную ячейку". На оперативном совещании Шеф показывает наблюдательную базу "Красной ячейки", а затем говорит, что Джордж собирается прислать наблюдателя из четвёртого отдела. Никита говорит Вальтеру, что нужно ждать дознавателя, и в этот момент входит десятилетний мальчик. Он говорит, что его зовут Джером, и его прислали из четвёртого отдела. Биркофф говорит, что в четвёртом отделе сплошь телекинетики и телепаты.

11.Время быть героями (Time To Be Heroes)

12.Ад не знает ярости (Hell Hath No Fury)

13.Распрощаться с прошлым (Kiss The Past Goodbye)

14.Линия на песке (Line In The Sand)

15.Отмена, неудача, попытка, конец (Abort,Fail,Retry,Terminate)

Биркофф создал программу «Искусственный Разум» (ИР), на радостях, что его ждёт отпуск. Однако отпуск отменяется, и в отместку программа выходит из-под контроля

16.Поймай падающую звезду (Catch A Falling Star)

17.В постели с врагом (Sleeping With The Enemy)

18.Игрушки в подвале (Toys In The Basement)

На одном из заданий в Никиту стреляют. Её подбирает Генри Коллинз, у которого есть хобби — приютить бездомных животных. Он выхаживает Никиту, но не позволяет ей выходить. В Отделе Шеф говорит, что если Никита через семьдесят два часа не выйдет на связь, то её будут считать погибшей. Майкл просит Шефа пятнадцать дней отпуска, чтобы найти Никиту. Он берёт у Вальтера оружие, проникает в дом Генри, и спасает Никиту.

19.Время безумия (Time Out Of Mind)

20.Отражение в зеркале (Face In The Mirror)

21.В заячьей норе (Up The Rabbit Hole)

Никита сбегает из Отдела, и предлагает Майклу присоединиться к ней. Майкл в конце концов соглашается.

22.Через четыре световых года (Four Light Years Farther)

Весь Отдел не мог найти Никиту и Майкла примерно месяц, судя по незажившему шраму на его щеке. Но внезапно в Отделе замечают, что Майкл и Никита, как будто сами хотят, чтобы их нашли. Их находят и решают ликвидировать, но только одного из них — Никиту. Однако в последнее мгновенье всё меняется. Прилетает Мистер Джонс, и все видят Мика Штоппеля. Мистер Джонс говорит, что Мик был придуман, чтобы вести разведку в Отделе, и оставаться незамеченным, а Никита — секретный агент, которую он завербовал три года назад после первого побега. Никита начинает проверку всех оперативников. Первой она говорит с Мэдлен о её отношениях к Шефу, а ещё говорит, что они не подходят друг другу. Мэдлен вытаскивает из волос таблетку с ядом и глотает её. Никита говорит с Вальтером, который признаётся ей, что нарушил все правила Отдела, помогая ей и Майклу, потому что испытывал к ней симпатию. Майкл уходит из Отдела

Пятый сезон (2001)

1.Снова дежавю (Deja Vu All Over Again)

Шеф говорит Никите, что не может отпустить её в Центр без совета. Он советует ей быть осторожней с мистером Джонсом. Между тем оперативники Отдела захватывают человека, который под пытками говорит, что знает о месте собрания «Красной Ячейки», и что базу убрали из Минска. Мистер Джонс отправляет Никиту на последнее задание — ей нужно будет поработать с Чарльзом Долматовым. Шеф отправляет Никиту и её нового напарника Марко О' Брайена в Северную Африку, где будет происходить встреча людей из «Красной Ячейки».

2.Девушка, которой там не было (A Girl Who Wasn’t There)

Стараниями Куин, появляется голографическая копия Мэдлен, но потом Шеф понимает, что это не выход, и удаляет эту программу.

3.Внутрь через дверь наружу (In Through The Out Door)

4.Весь мир — театр (All The World’s A Stage)

5.Человек за занавеской (The Man Behind The Curtain)

6.Зло, совершаемое людьми (The Evil That Man Do)

7.Человек да не разделит (Let No Man Put Asunder)

8.Время для каждой цели (A Time For Every Purpose)

Ссылки

• [archives.cnn.com/2000/CAREER/jobenvy/12/29/nikita/index.html Porter Anderson «„La Femme“ Again» CNN 01.01.2001 (англ.)]

Отрывок, характеризующий Её звали Никита

– Да полноте, ma cousine, откуда вы почерпаете ваши сведения? Напротив…
– Я вашему Наполеону не покорюсь. Другие как хотят… Ежели вы не хотите этого сделать…
– Да я сделаю, я сейчас прикажу.
Княжне, видимо, досадно было, что не на кого было сердиться. Она, что то шепча, присела на стул.
– Но вам это неправильно доносят, – сказал Пьер. – В городе все тихо, и опасности никакой нет. Вот я сейчас читал… – Пьер показал княжне афишки. – Граф пишет, что он жизнью отвечает, что неприятель не будет в Москве.
– Ах, этот ваш граф, – с злобой заговорила княжна, – это лицемер, злодей, который сам настроил народ бунтовать. Разве не он писал в этих дурацких афишах, что какой бы там ни был, тащи его за хохол на съезжую (и как глупо)! Кто возьмет, говорит, тому и честь и слава. Вот и долюбезничался. Варвара Ивановна говорила, что чуть не убил народ ее за то, что она по французски заговорила…
– Да ведь это так… Вы всё к сердцу очень принимаете, – сказал Пьер и стал раскладывать пасьянс.
Несмотря на то, что пасьянс сошелся, Пьер не поехал в армию, а остался в опустевшей Москве, все в той же тревоге, нерешимости, в страхе и вместе в радости ожидая чего то ужасного.
На другой день княжна к вечеру уехала, и к Пьеру приехал его главноуправляющий с известием, что требуемых им денег для обмундирования полка нельзя достать, ежели не продать одно имение. Главноуправляющий вообще представлял Пьеру, что все эти затеи полка должны были разорить его. Пьер с трудом скрывал улыбку, слушая слова управляющего.
– Ну, продайте, – говорил он. – Что ж делать, я не могу отказаться теперь!
Чем хуже было положение всяких дел, и в особенности его дел, тем Пьеру было приятнее, тем очевиднее было, что катастрофа, которой он ждал, приближается. Уже никого почти из знакомых Пьера не было в городе. Жюли уехала, княжна Марья уехала. Из близких знакомых одни Ростовы оставались; но к ним Пьер не ездил.
В этот день Пьер, для того чтобы развлечься, поехал в село Воронцово смотреть большой воздушный шар, который строился Леппихом для погибели врага, и пробный шар, который должен был быть пущен завтра. Шар этот был еще не готов; но, как узнал Пьер, он строился по желанию государя. Государь писал графу Растопчину об этом шаре следующее:
«Aussitot que Leppich sera pret, composez lui un equipage pour sa nacelle d'hommes surs et intelligents et depechez un courrier au general Koutousoff pour l'en prevenir. Je l'ai instruit de la chose.
Recommandez, je vous prie, a Leppich d'etre bien attentif sur l'endroit ou il descendra la premiere fois, pour ne pas se tromper et ne pas tomber dans les mains de l'ennemi. Il est indispensable qu'il combine ses mouvements avec le general en chef».
[Только что Леппих будет готов, составьте экипаж для его лодки из верных и умных людей и пошлите курьера к генералу Кутузову, чтобы предупредить его.
Я сообщил ему об этом. Внушите, пожалуйста, Леппиху, чтобы он обратил хорошенько внимание на то место, где он спустится в первый раз, чтобы не ошибиться и не попасть в руки врага. Необходимо, чтоб он соображал свои движения с движениями главнокомандующего.]
Возвращаясь домой из Воронцова и проезжая по Болотной площади, Пьер увидал толпу у Лобного места, остановился и слез с дрожек. Это была экзекуция французского повара, обвиненного в шпионстве. Экзекуция только что кончилась, и палач отвязывал от кобылы жалостно стонавшего толстого человека с рыжими бакенбардами, в синих чулках и зеленом камзоле. Другой преступник, худенький и бледный, стоял тут же. Оба, судя по лицам, были французы. С испуганно болезненным видом, подобным тому, который имел худой француз, Пьер протолкался сквозь толпу.
– Что это? Кто? За что? – спрашивал он. Но вниманье толпы – чиновников, мещан, купцов, мужиков, женщин в салопах и шубках – так было жадно сосредоточено на то, что происходило на Лобном месте, что никто не отвечал ему. Толстый человек поднялся, нахмурившись, пожал плечами и, очевидно, желая выразить твердость, стал, не глядя вокруг себя, надевать камзол; но вдруг губы его задрожали, и он заплакал, сам сердясь на себя, как плачут взрослые сангвинические люди. Толпа громко заговорила, как показалось Пьеру, – для того, чтобы заглушить в самой себе чувство жалости.
– Повар чей то княжеский…
– Что, мусью, видно, русский соус кисел французу пришелся… оскомину набил, – сказал сморщенный приказный, стоявший подле Пьера, в то время как француз заплакал. Приказный оглянулся вокруг себя, видимо, ожидая оценки своей шутки. Некоторые засмеялись, некоторые испуганно продолжали смотреть на палача, который раздевал другого.
Пьер засопел носом, сморщился и, быстро повернувшись, пошел назад к дрожкам, не переставая что то бормотать про себя в то время, как он шел и садился. В продолжение дороги он несколько раз вздрагивал и вскрикивал так громко, что кучер спрашивал его:
– Что прикажете?
– Куда ж ты едешь? – крикнул Пьер на кучера, выезжавшего на Лубянку.
– К главнокомандующему приказали, – отвечал кучер.
– Дурак! скотина! – закричал Пьер, что редко с ним случалось, ругая своего кучера. – Домой я велел; и скорее ступай, болван. Еще нынче надо выехать, – про себя проговорил Пьер.
Пьер при виде наказанного француза и толпы, окружавшей Лобное место, так окончательно решил, что не может долее оставаться в Москве и едет нынче же в армию, что ему казалось, что он или сказал об этом кучеру, или что кучер сам должен был знать это.
Приехав домой, Пьер отдал приказание своему все знающему, все умеющему, известному всей Москве кучеру Евстафьевичу о том, что он в ночь едет в Можайск к войску и чтобы туда были высланы его верховые лошади. Все это не могло быть сделано в тот же день, и потому, по представлению Евстафьевича, Пьер должен был отложить свой отъезд до другого дня, с тем чтобы дать время подставам выехать на дорогу.
24 го числа прояснело после дурной погоды, и в этот день после обеда Пьер выехал из Москвы. Ночью, переменя лошадей в Перхушкове, Пьер узнал, что в этот вечер было большое сражение. Рассказывали, что здесь, в Перхушкове, земля дрожала от выстрелов. На вопросы Пьера о том, кто победил, никто не мог дать ему ответа. (Это было сражение 24 го числа при Шевардине.) На рассвете Пьер подъезжал к Можайску.
Все дома Можайска были заняты постоем войск, и на постоялом дворе, на котором Пьера встретили его берейтор и кучер, в горницах не было места: все было полно офицерами.
В Можайске и за Можайском везде стояли и шли войска. Казаки, пешие, конные солдаты, фуры, ящики, пушки виднелись со всех сторон. Пьер торопился скорее ехать вперед, и чем дальше он отъезжал от Москвы и чем глубже погружался в это море войск, тем больше им овладевала тревога беспокойства и не испытанное еще им новое радостное чувство. Это было чувство, подобное тому, которое он испытывал и в Слободском дворце во время приезда государя, – чувство необходимости предпринять что то и пожертвовать чем то. Он испытывал теперь приятное чувство сознания того, что все то, что составляет счастье людей, удобства жизни, богатство, даже самая жизнь, есть вздор, который приятно откинуть в сравнении с чем то… С чем, Пьер не мог себе дать отчета, да и ее старался уяснить себе, для кого и для чего он находит особенную прелесть пожертвовать всем. Его не занимало то, для чего он хочет жертвовать, но самое жертвование составляло для него новое радостное чувство.


24 го было сражение при Шевардинском редуте, 25 го не было пущено ни одного выстрела ни с той, ни с другой стороны, 26 го произошло Бородинское сражение.
Для чего и как были даны и приняты сражения при Шевардине и при Бородине? Для чего было дано Бородинское сражение? Ни для французов, ни для русских оно не имело ни малейшего смысла. Результатом ближайшим было и должно было быть – для русских то, что мы приблизились к погибели Москвы (чего мы боялись больше всего в мире), а для французов то, что они приблизились к погибели всей армии (чего они тоже боялись больше всего в мире). Результат этот был тогда же совершении очевиден, а между тем Наполеон дал, а Кутузов принял это сражение.
Ежели бы полководцы руководились разумными причинами, казалось, как ясно должно было быть для Наполеона, что, зайдя за две тысячи верст и принимая сражение с вероятной случайностью потери четверти армии, он шел на верную погибель; и столь же ясно бы должно было казаться Кутузову, что, принимая сражение и тоже рискуя потерять четверть армии, он наверное теряет Москву. Для Кутузова это было математически ясно, как ясно то, что ежели в шашках у меня меньше одной шашкой и я буду меняться, я наверное проиграю и потому не должен меняться.
Когда у противника шестнадцать шашек, а у меня четырнадцать, то я только на одну восьмую слабее его; а когда я поменяюсь тринадцатью шашками, то он будет втрое сильнее меня.
До Бородинского сражения наши силы приблизительно относились к французским как пять к шести, а после сражения как один к двум, то есть до сражения сто тысяч; ста двадцати, а после сражения пятьдесят к ста. А вместе с тем умный и опытный Кутузов принял сражение. Наполеон же, гениальный полководец, как его называют, дал сражение, теряя четверть армии и еще более растягивая свою линию. Ежели скажут, что, заняв Москву, он думал, как занятием Вены, кончить кампанию, то против этого есть много доказательств. Сами историки Наполеона рассказывают, что еще от Смоленска он хотел остановиться, знал опасность своего растянутого положения знал, что занятие Москвы не будет концом кампании, потому что от Смоленска он видел, в каком положении оставлялись ему русские города, и не получал ни одного ответа на свои неоднократные заявления о желании вести переговоры.
Давая и принимая Бородинское сражение, Кутузов и Наполеон поступили непроизвольно и бессмысленно. А историки под совершившиеся факты уже потом подвели хитросплетенные доказательства предвидения и гениальности полководцев, которые из всех непроизвольных орудий мировых событий были самыми рабскими и непроизвольными деятелями.
Древние оставили нам образцы героических поэм, в которых герои составляют весь интерес истории, и мы все еще не можем привыкнуть к тому, что для нашего человеческого времени история такого рода не имеет смысла.
На другой вопрос: как даны были Бородинское и предшествующее ему Шевардинское сражения – существует точно так же весьма определенное и всем известное, совершенно ложное представление. Все историки описывают дело следующим образом:
Русская армия будто бы в отступлении своем от Смоленска отыскивала себе наилучшую позицию для генерального сражения, и таковая позиция была найдена будто бы у Бородина.
Русские будто бы укрепили вперед эту позицию, влево от дороги (из Москвы в Смоленск), под прямым почти углом к ней, от Бородина к Утице, на том самом месте, где произошло сражение.
Впереди этой позиции будто бы был выставлен для наблюдения за неприятелем укрепленный передовой пост на Шевардинском кургане. 24 го будто бы Наполеон атаковал передовой пост и взял его; 26 го же атаковал всю русскую армию, стоявшую на позиции на Бородинском поле.
Так говорится в историях, и все это совершенно несправедливо, в чем легко убедится всякий, кто захочет вникнуть в сущность дела.
Русские не отыскивали лучшей позиции; а, напротив, в отступлении своем прошли много позиций, которые были лучше Бородинской. Они не остановились ни на одной из этих позиций: и потому, что Кутузов не хотел принять позицию, избранную не им, и потому, что требованье народного сражения еще недостаточно сильно высказалось, и потому, что не подошел еще Милорадович с ополчением, и еще по другим причинам, которые неисчислимы. Факт тот – что прежние позиции были сильнее и что Бородинская позиция (та, на которой дано сражение) не только не сильна, но вовсе не есть почему нибудь позиция более, чем всякое другое место в Российской империи, на которое, гадая, указать бы булавкой на карте.
Русские не только не укрепляли позицию Бородинского поля влево под прямым углом от дороги (то есть места, на котором произошло сражение), но и никогда до 25 го августа 1812 года не думали о том, чтобы сражение могло произойти на этом месте. Этому служит доказательством, во первых, то, что не только 25 го не было на этом месте укреплений, но что, начатые 25 го числа, они не были кончены и 26 го; во вторых, доказательством служит положение Шевардинского редута: Шевардинский редут, впереди той позиции, на которой принято сражение, не имеет никакого смысла. Для чего был сильнее всех других пунктов укреплен этот редут? И для чего, защищая его 24 го числа до поздней ночи, были истощены все усилия и потеряно шесть тысяч человек? Для наблюдения за неприятелем достаточно было казачьего разъезда. В третьих, доказательством того, что позиция, на которой произошло сражение, не была предвидена и что Шевардинский редут не был передовым пунктом этой позиции, служит то, что Барклай де Толли и Багратион до 25 го числа находились в убеждении, что Шевардинский редут есть левый фланг позиции и что сам Кутузов в донесении своем, писанном сгоряча после сражения, называет Шевардинский редут левым флангом позиции. Уже гораздо после, когда писались на просторе донесения о Бородинском сражении, было (вероятно, для оправдания ошибок главнокомандующего, имеющего быть непогрешимым) выдумано то несправедливое и странное показание, будто Шевардинский редут служил передовым постом (тогда как это был только укрепленный пункт левого фланга) и будто Бородинское сражение было принято нами на укрепленной и наперед избранной позиции, тогда как оно произошло на совершенно неожиданном и почти не укрепленном месте.
Дело же, очевидно, было так: позиция была избрана по реке Колоче, пересекающей большую дорогу не под прямым, а под острым углом, так что левый фланг был в Шевардине, правый около селения Нового и центр в Бородине, при слиянии рек Колочи и Во йны. Позиция эта, под прикрытием реки Колочи, для армии, имеющей целью остановить неприятеля, движущегося по Смоленской дороге к Москве, очевидна для всякого, кто посмотрит на Бородинское поле, забыв о том, как произошло сражение.
Наполеон, выехав 24 го к Валуеву, не увидал (как говорится в историях) позицию русских от Утицы к Бородину (он не мог увидать эту позицию, потому что ее не было) и не увидал передового поста русской армии, а наткнулся в преследовании русского арьергарда на левый фланг позиции русских, на Шевардинский редут, и неожиданно для русских перевел войска через Колочу. И русские, не успев вступить в генеральное сражение, отступили своим левым крылом из позиции, которую они намеревались занять, и заняли новую позицию, которая была не предвидена и не укреплена. Перейдя на левую сторону Колочи, влево от дороги, Наполеон передвинул все будущее сражение справа налево (со стороны русских) и перенес его в поле между Утицей, Семеновским и Бородиным (в это поле, не имеющее в себе ничего более выгодного для позиции, чем всякое другое поле в России), и на этом поле произошло все сражение 26 го числа. В грубой форме план предполагаемого сражения и происшедшего сражения будет следующий:

Ежели бы Наполеон не выехал вечером 24 го числа на Колочу и не велел бы тотчас же вечером атаковать редут, а начал бы атаку на другой день утром, то никто бы не усомнился в том, что Шевардинский редут был левый фланг нашей позиции; и сражение произошло бы так, как мы его ожидали. В таком случае мы, вероятно, еще упорнее бы защищали Шевардинский редут, наш левый фланг; атаковали бы Наполеона в центре или справа, и 24 го произошло бы генеральное сражение на той позиции, которая была укреплена и предвидена. Но так как атака на наш левый фланг произошла вечером, вслед за отступлением нашего арьергарда, то есть непосредственно после сражения при Гридневой, и так как русские военачальники не хотели или не успели начать тогда же 24 го вечером генерального сражения, то первое и главное действие Бородинского сражения было проиграно еще 24 го числа и, очевидно, вело к проигрышу и того, которое было дано 26 го числа.
После потери Шевардинского редута к утру 25 го числа мы оказались без позиции на левом фланге и были поставлены в необходимость отогнуть наше левое крыло и поспешно укреплять его где ни попало.
Но мало того, что 26 го августа русские войска стояли только под защитой слабых, неконченных укреплений, – невыгода этого положения увеличилась еще тем, что русские военачальники, не признав вполне совершившегося факта (потери позиции на левом фланге и перенесения всего будущего поля сражения справа налево), оставались в своей растянутой позиции от села Нового до Утицы и вследствие того должны были передвигать свои войска во время сражения справа налево. Таким образом, во все время сражения русские имели против всей французской армии, направленной на наше левое крыло, вдвое слабейшие силы. (Действия Понятовского против Утицы и Уварова на правом фланге французов составляли отдельные от хода сражения действия.)
Итак, Бородинское сражение произошло совсем не так, как (стараясь скрыть ошибки наших военачальников и вследствие того умаляя славу русского войска и народа) описывают его. Бородинское сражение не произошло на избранной и укрепленной позиции с несколько только слабейшими со стороны русских силами, а Бородинское сражение, вследствие потери Шевардинского редута, принято было русскими на открытой, почти не укрепленной местности с вдвое слабейшими силами против французов, то есть в таких условиях, в которых не только немыслимо было драться десять часов и сделать сражение нерешительным, но немыслимо было удержать в продолжение трех часов армию от совершенного разгрома и бегства.


25 го утром Пьер выезжал из Можайска. На спуске с огромной крутой и кривой горы, ведущей из города, мимо стоящего на горе направо собора, в котором шла служба и благовестили, Пьер вылез из экипажа и пошел пешком. За ним спускался на горе какой то конный полк с песельниками впереди. Навстречу ему поднимался поезд телег с раненными во вчерашнем деле. Возчики мужики, крича на лошадей и хлеща их кнутами, перебегали с одной стороны на другую. Телеги, на которых лежали и сидели по три и по четыре солдата раненых, прыгали по набросанным в виде мостовой камням на крутом подъеме. Раненые, обвязанные тряпками, бледные, с поджатыми губами и нахмуренными бровями, держась за грядки, прыгали и толкались в телегах. Все почти с наивным детским любопытством смотрели на белую шляпу и зеленый фрак Пьера.
Кучер Пьера сердито кричал на обоз раненых, чтобы они держали к одной. Кавалерийский полк с песнями, спускаясь с горы, надвинулся на дрожки Пьера и стеснил дорогу. Пьер остановился, прижавшись к краю скопанной в горе дороги. Из за откоса горы солнце не доставало в углубление дороги, тут было холодно, сыро; над головой Пьера было яркое августовское утро, и весело разносился трезвон. Одна подвода с ранеными остановилась у края дороги подле самого Пьера. Возчик в лаптях, запыхавшись, подбежал к своей телеге, подсунул камень под задние нешиненые колеса и стал оправлять шлею на своей ставшей лошаденке.
Один раненый старый солдат с подвязанной рукой, шедший за телегой, взялся за нее здоровой рукой и оглянулся на Пьера.
– Что ж, землячок, тут положат нас, что ль? Али до Москвы? – сказал он.
Пьер так задумался, что не расслышал вопроса. Он смотрел то на кавалерийский, повстречавшийся теперь с поездом раненых полк, то на ту телегу, у которой он стоял и на которой сидели двое раненых и лежал один, и ему казалось, что тут, в них, заключается разрешение занимавшего его вопроса. Один из сидевших на телеге солдат был, вероятно, ранен в щеку. Вся голова его была обвязана тряпками, и одна щека раздулась с детскую голову. Рот и нос у него были на сторону. Этот солдат глядел на собор и крестился. Другой, молодой мальчик, рекрут, белокурый и белый, как бы совершенно без крови в тонком лице, с остановившейся доброй улыбкой смотрел на Пьера; третий лежал ничком, и лица его не было видно. Кавалеристы песельники проходили над самой телегой.
– Ах запропала… да ежова голова…
– Да на чужой стороне живучи… – выделывали они плясовую солдатскую песню. Как бы вторя им, но в другом роде веселья, перебивались в вышине металлические звуки трезвона. И, еще в другом роде веселья, обливали вершину противоположного откоса жаркие лучи солнца. Но под откосом, у телеги с ранеными, подле запыхавшейся лошаденки, у которой стоял Пьер, было сыро, пасмурно и грустно.
Солдат с распухшей щекой сердито глядел на песельников кавалеристов.
– Ох, щегольки! – проговорил он укоризненно.
– Нынче не то что солдат, а и мужичков видал! Мужичков и тех гонят, – сказал с грустной улыбкой солдат, стоявший за телегой и обращаясь к Пьеру. – Нынче не разбирают… Всем народом навалиться хотят, одью слово – Москва. Один конец сделать хотят. – Несмотря на неясность слов солдата, Пьер понял все то, что он хотел сказать, и одобрительно кивнул головой.
Дорога расчистилась, и Пьер сошел под гору и поехал дальше.
Пьер ехал, оглядываясь по обе стороны дороги, отыскивая знакомые лица и везде встречая только незнакомые военные лица разных родов войск, одинаково с удивлением смотревшие на его белую шляпу и зеленый фрак.
Проехав версты четыре, он встретил первого знакомого и радостно обратился к нему. Знакомый этот был один из начальствующих докторов в армии. Он в бричке ехал навстречу Пьеру, сидя рядом с молодым доктором, и, узнав Пьера, остановил своего казака, сидевшего на козлах вместо кучера.
– Граф! Ваше сиятельство, вы как тут? – спросил доктор.
– Да вот хотелось посмотреть…
– Да, да, будет что посмотреть…
Пьер слез и, остановившись, разговорился с доктором, объясняя ему свое намерение участвовать в сражении.
Доктор посоветовал Безухову прямо обратиться к светлейшему.
– Что же вам бог знает где находиться во время сражения, в безызвестности, – сказал он, переглянувшись с своим молодым товарищем, – а светлейший все таки знает вас и примет милостиво. Так, батюшка, и сделайте, – сказал доктор.
Доктор казался усталым и спешащим.
– Так вы думаете… А я еще хотел спросить вас, где же самая позиция? – сказал Пьер.
– Позиция? – сказал доктор. – Уж это не по моей части. Проедете Татаринову, там что то много копают. Там на курган войдете: оттуда видно, – сказал доктор.
– И видно оттуда?.. Ежели бы вы…
Но доктор перебил его и подвинулся к бричке.
– Я бы вас проводил, да, ей богу, – вот (доктор показал на горло) скачу к корпусному командиру. Ведь у нас как?.. Вы знаете, граф, завтра сражение: на сто тысяч войска малым числом двадцать тысяч раненых считать надо; а у нас ни носилок, ни коек, ни фельдшеров, ни лекарей на шесть тысяч нет. Десять тысяч телег есть, да ведь нужно и другое; как хочешь, так и делай.
Та странная мысль, что из числа тех тысяч людей живых, здоровых, молодых и старых, которые с веселым удивлением смотрели на его шляпу, было, наверное, двадцать тысяч обреченных на раны и смерть (может быть, те самые, которых он видел), – поразила Пьера.
Они, может быть, умрут завтра, зачем они думают о чем нибудь другом, кроме смерти? И ему вдруг по какой то тайной связи мыслей живо представился спуск с Можайской горы, телеги с ранеными, трезвон, косые лучи солнца и песня кавалеристов.
«Кавалеристы идут на сраженье, и встречают раненых, и ни на минуту не задумываются над тем, что их ждет, а идут мимо и подмигивают раненым. А из этих всех двадцать тысяч обречены на смерть, а они удивляются на мою шляпу! Странно!» – думал Пьер, направляясь дальше к Татариновой.
У помещичьего дома, на левой стороне дороги, стояли экипажи, фургоны, толпы денщиков и часовые. Тут стоял светлейший. Но в то время, как приехал Пьер, его не было, и почти никого не было из штабных. Все были на молебствии. Пьер поехал вперед к Горкам.
Въехав на гору и выехав в небольшую улицу деревни, Пьер увидал в первый раз мужиков ополченцев с крестами на шапках и в белых рубашках, которые с громким говором и хохотом, оживленные и потные, что то работали направо от дороги, на огромном кургане, обросшем травою.
Одни из них копали лопатами гору, другие возили по доскам землю в тачках, третьи стояли, ничего не делая.
Два офицера стояли на кургане, распоряжаясь ими. Увидав этих мужиков, очевидно, забавляющихся еще своим новым, военным положением, Пьер опять вспомнил раненых солдат в Можайске, и ему понятно стало то, что хотел выразить солдат, говоривший о том, что всем народом навалиться хотят. Вид этих работающих на поле сражения бородатых мужиков с их странными неуклюжими сапогами, с их потными шеями и кое у кого расстегнутыми косыми воротами рубах, из под которых виднелись загорелые кости ключиц, подействовал на Пьера сильнее всего того, что он видел и слышал до сих пор о торжественности и значительности настоящей минуты.


Пьер вышел из экипажа и мимо работающих ополченцев взошел на тот курган, с которого, как сказал ему доктор, было видно поле сражения.
Было часов одиннадцать утра. Солнце стояло несколько влево и сзади Пьера и ярко освещало сквозь чистый, редкий воздух огромную, амфитеатром по поднимающейся местности открывшуюся перед ним панораму.
Вверх и влево по этому амфитеатру, разрезывая его, вилась большая Смоленская дорога, шедшая через село с белой церковью, лежавшее в пятистах шагах впереди кургана и ниже его (это было Бородино). Дорога переходила под деревней через мост и через спуски и подъемы вилась все выше и выше к видневшемуся верст за шесть селению Валуеву (в нем стоял теперь Наполеон). За Валуевым дорога скрывалась в желтевшем лесу на горизонте. В лесу этом, березовом и еловом, вправо от направления дороги, блестел на солнце дальний крест и колокольня Колоцкого монастыря. По всей этой синей дали, вправо и влево от леса и дороги, в разных местах виднелись дымящиеся костры и неопределенные массы войск наших и неприятельских. Направо, по течению рек Колочи и Москвы, местность была ущелиста и гориста. Между ущельями их вдали виднелись деревни Беззубово, Захарьино. Налево местность была ровнее, были поля с хлебом, и виднелась одна дымящаяся, сожженная деревня – Семеновская.
Все, что видел Пьер направо и налево, было так неопределенно, что ни левая, ни правая сторона поля не удовлетворяла вполне его представлению. Везде было не доле сражения, которое он ожидал видеть, а поля, поляны, войска, леса, дымы костров, деревни, курганы, ручьи; и сколько ни разбирал Пьер, он в этой живой местности не мог найти позиции и не мог даже отличить ваших войск от неприятельских.
«Надо спросить у знающего», – подумал он и обратился к офицеру, с любопытством смотревшему на его невоенную огромную фигуру.
– Позвольте спросить, – обратился Пьер к офицеру, – это какая деревня впереди?
– Бурдино или как? – сказал офицер, с вопросом обращаясь к своему товарищу.
– Бородино, – поправляя, отвечал другой.
Офицер, видимо, довольный случаем поговорить, подвинулся к Пьеру.
– Там наши? – спросил Пьер.
– Да, а вон подальше и французы, – сказал офицер. – Вон они, вон видны.
– Где? где? – спросил Пьер.
– Простым глазом видно. Да вот, вот! – Офицер показал рукой на дымы, видневшиеся влево за рекой, и на лице его показалось то строгое и серьезное выражение, которое Пьер видел на многих лицах, встречавшихся ему.
– Ах, это французы! А там?.. – Пьер показал влево на курган, около которого виднелись войска.
– Это наши.
– Ах, наши! А там?.. – Пьер показал на другой далекий курган с большим деревом, подле деревни, видневшейся в ущелье, у которой тоже дымились костры и чернелось что то.
– Это опять он, – сказал офицер. (Это был Шевардинский редут.) – Вчера было наше, а теперь его.
– Так как же наша позиция?
– Позиция? – сказал офицер с улыбкой удовольствия. – Я это могу рассказать вам ясно, потому что я почти все укрепления наши строил. Вот, видите ли, центр наш в Бородине, вот тут. – Он указал на деревню с белой церковью, бывшей впереди. – Тут переправа через Колочу. Вот тут, видите, где еще в низочке ряды скошенного сена лежат, вот тут и мост. Это наш центр. Правый фланг наш вот где (он указал круто направо, далеко в ущелье), там Москва река, и там мы три редута построили очень сильные. Левый фланг… – и тут офицер остановился. – Видите ли, это трудно вам объяснить… Вчера левый фланг наш был вот там, в Шевардине, вон, видите, где дуб; а теперь мы отнесли назад левое крыло, теперь вон, вон – видите деревню и дым? – это Семеновское, да вот здесь, – он указал на курган Раевского. – Только вряд ли будет тут сраженье. Что он перевел сюда войска, это обман; он, верно, обойдет справа от Москвы. Ну, да где бы ни было, многих завтра не досчитаемся! – сказал офицер.
Старый унтер офицер, подошедший к офицеру во время его рассказа, молча ожидал конца речи своего начальника; но в этом месте он, очевидно, недовольный словами офицера, перебил его.
– За турами ехать надо, – сказал он строго.
Офицер как будто смутился, как будто он понял, что можно думать о том, сколь многих не досчитаются завтра, но не следует говорить об этом.
– Ну да, посылай третью роту опять, – поспешно сказал офицер.
– А вы кто же, не из докторов?
– Нет, я так, – отвечал Пьер. И Пьер пошел под гору опять мимо ополченцев.
– Ах, проклятые! – проговорил следовавший за ним офицер, зажимая нос и пробегая мимо работающих.
– Вон они!.. Несут, идут… Вон они… сейчас войдут… – послышались вдруг голоса, и офицеры, солдаты и ополченцы побежали вперед по дороге.
Из под горы от Бородина поднималось церковное шествие. Впереди всех по пыльной дороге стройно шла пехота с снятыми киверами и ружьями, опущенными книзу. Позади пехоты слышалось церковное пение.
Обгоняя Пьера, без шапок бежали навстречу идущим солдаты и ополченцы.
– Матушку несут! Заступницу!.. Иверскую!..
– Смоленскую матушку, – поправил другой.
Ополченцы – и те, которые были в деревне, и те, которые работали на батарее, – побросав лопаты, побежали навстречу церковному шествию. За батальоном, шедшим по пыльной дороге, шли в ризах священники, один старичок в клобуке с причтом и певчпми. За ними солдаты и офицеры несли большую, с черным ликом в окладе, икону. Это была икона, вывезенная из Смоленска и с того времени возимая за армией. За иконой, кругом ее, впереди ее, со всех сторон шли, бежали и кланялись в землю с обнаженными головами толпы военных.
Взойдя на гору, икона остановилась; державшие на полотенцах икону люди переменились, дьячки зажгли вновь кадила, и начался молебен. Жаркие лучи солнца били отвесно сверху; слабый, свежий ветерок играл волосами открытых голов и лентами, которыми была убрана икона; пение негромко раздавалось под открытым небом. Огромная толпа с открытыми головами офицеров, солдат, ополченцев окружала икону. Позади священника и дьячка, на очищенном месте, стояли чиновные люди. Один плешивый генерал с Георгием на шее стоял прямо за спиной священника и, не крестясь (очевидно, пемец), терпеливо дожидался конца молебна, который он считал нужным выслушать, вероятно, для возбуждения патриотизма русского народа. Другой генерал стоял в воинственной позе и потряхивал рукой перед грудью, оглядываясь вокруг себя. Между этим чиновным кружком Пьер, стоявший в толпе мужиков, узнал некоторых знакомых; но он не смотрел на них: все внимание его было поглощено серьезным выражением лиц в этой толпе солдат и оиолченцев, однообразно жадно смотревших на икону. Как только уставшие дьячки (певшие двадцатый молебен) начинали лениво и привычно петь: «Спаси от бед рабы твоя, богородице», и священник и дьякон подхватывали: «Яко вси по бозе к тебе прибегаем, яко нерушимой стене и предстательству», – на всех лицах вспыхивало опять то же выражение сознания торжественности наступающей минуты, которое он видел под горой в Можайске и урывками на многих и многих лицах, встреченных им в это утро; и чаще опускались головы, встряхивались волоса и слышались вздохи и удары крестов по грудям.
Толпа, окружавшая икону, вдруг раскрылась и надавила Пьера. Кто то, вероятно, очень важное лицо, судя по поспешности, с которой перед ним сторонились, подходил к иконе.
Это был Кутузов, объезжавший позицию. Он, возвращаясь к Татариновой, подошел к молебну. Пьер тотчас же узнал Кутузова по его особенной, отличавшейся от всех фигуре.
В длинном сюртуке на огромном толщиной теле, с сутуловатой спиной, с открытой белой головой и с вытекшим, белым глазом на оплывшем лице, Кутузов вошел своей ныряющей, раскачивающейся походкой в круг и остановился позади священника. Он перекрестился привычным жестом, достал рукой до земли и, тяжело вздохнув, опустил свою седую голову. За Кутузовым был Бенигсен и свита. Несмотря на присутствие главнокомандующего, обратившего на себя внимание всех высших чинов, ополченцы и солдаты, не глядя на него, продолжали молиться.
Когда кончился молебен, Кутузов подошел к иконе, тяжело опустился на колена, кланяясь в землю, и долго пытался и не мог встать от тяжести и слабости. Седая голова его подергивалась от усилий. Наконец он встал и с детски наивным вытягиванием губ приложился к иконе и опять поклонился, дотронувшись рукой до земли. Генералитет последовал его примеру; потом офицеры, и за ними, давя друг друга, топчась, пыхтя и толкаясь, с взволнованными лицами, полезли солдаты и ополченцы.


Покачиваясь от давки, охватившей его, Пьер оглядывался вокруг себя.
– Граф, Петр Кирилыч! Вы как здесь? – сказал чей то голос. Пьер оглянулся.
Борис Друбецкой, обчищая рукой коленки, которые он запачкал (вероятно, тоже прикладываясь к иконе), улыбаясь подходил к Пьеру. Борис был одет элегантно, с оттенком походной воинственности. На нем был длинный сюртук и плеть через плечо, так же, как у Кутузова.