Николаенко, Евгений Макарович

Поделись знанием:
(перенаправлено с «Е. М. Николаенко»)
Перейти к: навигация, поиск
Евгений Макарович Николаенко
Яўген Макаравіч Нікалаенка
Дата рождения

30 сентября 1905(1905-09-30)

Место рождения

д. Удога, Комаровичская волость, Чериковский уезд, Могилёвская губерния, Российская империя, ныне Чериковский район Могилёвской области, Белоруссия

Дата смерти

16 апреля 1961(1961-04-16) (55 лет)

Место смерти

Ленинград, СССР

Принадлежность

СССР СССР

Род войск

Военно-воздушные силы

Годы службы

19271955

Звание генерал-лейтенант

<imagemap>: неверное или отсутствующее изображение

Командовал

истребительной авиагруппой в Китае
ВВС Крымского фронта
11-й воздушной армией
50-й воздушной армией дальней авиации

Сражения/войны

Японо-китайская война,
Великая Отечественная война

Награды и премии
В отставке

с 1955

Евгений Макарович Николаенко (1905—1961) — советский лётчик-истребитель, генерал-лейтенант авиации, Герой Советского Союза.





Биография

Родился в деревне Удога (ныне — Чериковского района Могилёвской области Беларуси), белорус. С 1927 года в рядах Красной Армии. В 1928 году окончил Ленинградскую военно-теоретическую школу ВВС, в 1930 — Борисоглебскую военную авиационную школу лётчиков. В 1930—1936 годах — инструктор Борисоглебской военной авиационной школы лётчиков. В 1935 году — окончил курсы усовершенствования командного состава (КУКС) при Военно-воздушной академии им. Н. Е. Жуковского. С 1936 года служил в строевых частях ВВС.

С марта по август 1938 года участвовал добровольцем в войне в Китае против японских захватчиков. Был командиром эскадрильи 34-го истребительного авиационного полка 57-й истребительной авиационной бригады. В 5 воздушных боях лично сбил 2 вражеских самолета. Один из наиболее крупных воздушных боёв, в котором принимал участие Евгений Макарович, произошёл 12 августа 1938 года над Уханем. Тогда 40 истребителей, ведомые Е. М. Николаенко, вступили в бой со 120 японскими самолётами. По данным советской стороны, советские лётчики сбили в этом бою 16 японцев, потеряв 5 своих машин. За мужество и героизм, проявленные при исполнении специального правительственного задания, капитану Е. М. Николаенко было присвоено звание Героя Советского Союза, 27 ноября 1939 года ему вручена медаль «Золотая Звезда» № 122.

По возвращении в Союз служил начальником авиашколы, командиром истребительной авиационной дивизии. С 1940 года — генерал-майор авиации, командующий ВВС Северо-Кавказского военного округа.

Участник Великой Отечественной войны. С 1941 года на Южном, Крымском фронте, Западном, Юго-Западном, 3-м Белорусском фронтах. Командовал ВВС армии, ряда фронтов, был начальником авиашколы, курсов, заместителем командующего 1-й Воздушной армии. Участник боёв под Москвой, в Крыму и Восточной Пруссии. За неудачи в обороне Крыма, приведшие к сдаче Крыма немецко-фашистским войскам, 4 июня 1942 года снят с должности и понижен в воинском звании до полковника. В марте 1944 года восстановлен в звании генерал-майора авиации, в 1945 году ему присвоено звание генерал-лейтенанта авиации.

После войны продолжил службу в ВВС. В 1952 году окончил Военную академию Генерального штаба, в 1952—1955 годах командовал 50-й воздушной армией Дальней авиации (Смоленск). С декабря 1955 года — в отставке. Жил в Ленинграде. Скончался 16 апреля 1961 года, похоронен на Богословском кладбище.

Награды и звания

Память

  • В 2005 году Министерство связи и информатизации Республики Беларусь ввело в почтовое обращение художественный конверт с оригинальной маркой «100 лет со дня рождения Е. М. Николаенко».

Напишите отзыв о статье "Николаенко, Евгений Макарович"

Литература

  • Герои Советского Союза: Краткий биографический словарь / Пред. ред. коллегии И. Н. Шкадов. — М.: Воениздат, 1988. — Т. 2 /Любов — Ящук/. — 863 с. — 100 000 экз. — ISBN 5-203-00536-2.;
  • В небе Китая. — 2-е издание. — Москва: Наука, 1986.
  • Кузнецов И.И., Джога И.М. Первые Герои Советского Союза (1936-1939). — Иркутск, 1983.

Ссылки

 [www.warheroes.ru/hero/hero.asp?Hero_id=2134‎ Николаенко, Евгений Макарович]. Сайт «Герои Страны».

Отрывок, характеризующий Николаенко, Евгений Макарович

– А помнишь, мы говорили с тобой про игру… дурак, кто на счастье хочет играть; играть надо наверное, а я хочу попробовать.
«Попробовать на счастие, или наверное?» подумал Ростов.
– Да и лучше не играй, – прибавил он, и треснув разорванной колодой, прибавил: – Банк, господа!
Придвинув вперед деньги, Долохов приготовился метать. Ростов сел подле него и сначала не играл. Долохов взглядывал на него.
– Что ж не играешь? – сказал Долохов. И странно, Николай почувствовал необходимость взять карту, поставить на нее незначительный куш и начать игру.
– Со мной денег нет, – сказал Ростов.
– Поверю!
Ростов поставил 5 рублей на карту и проиграл, поставил еще и опять проиграл. Долохов убил, т. е. выиграл десять карт сряду у Ростова.
– Господа, – сказал он, прометав несколько времени, – прошу класть деньги на карты, а то я могу спутаться в счетах.
Один из игроков сказал, что, он надеется, ему можно поверить.
– Поверить можно, но боюсь спутаться; прошу класть деньги на карты, – отвечал Долохов. – Ты не стесняйся, мы с тобой сочтемся, – прибавил он Ростову.
Игра продолжалась: лакей, не переставая, разносил шампанское.
Все карты Ростова бились, и на него было написано до 800 т рублей. Он надписал было над одной картой 800 т рублей, но в то время, как ему подавали шампанское, он раздумал и написал опять обыкновенный куш, двадцать рублей.
– Оставь, – сказал Долохов, хотя он, казалось, и не смотрел на Ростова, – скорее отыграешься. Другим даю, а тебе бью. Или ты меня боишься? – повторил он.
Ростов повиновался, оставил написанные 800 и поставил семерку червей с оторванным уголком, которую он поднял с земли. Он хорошо ее после помнил. Он поставил семерку червей, надписав над ней отломанным мелком 800, круглыми, прямыми цифрами; выпил поданный стакан согревшегося шампанского, улыбнулся на слова Долохова, и с замиранием сердца ожидая семерки, стал смотреть на руки Долохова, державшего колоду. Выигрыш или проигрыш этой семерки червей означал многое для Ростова. В Воскресенье на прошлой неделе граф Илья Андреич дал своему сыну 2 000 рублей, и он, никогда не любивший говорить о денежных затруднениях, сказал ему, что деньги эти были последние до мая, и что потому он просил сына быть на этот раз поэкономнее. Николай сказал, что ему и это слишком много, и что он дает честное слово не брать больше денег до весны. Теперь из этих денег оставалось 1 200 рублей. Стало быть, семерка червей означала не только проигрыш 1 600 рублей, но и необходимость изменения данному слову. Он с замиранием сердца смотрел на руки Долохова и думал: «Ну, скорей, дай мне эту карту, и я беру фуражку, уезжаю домой ужинать с Денисовым, Наташей и Соней, и уж верно никогда в руках моих не будет карты». В эту минуту домашняя жизнь его, шуточки с Петей, разговоры с Соней, дуэты с Наташей, пикет с отцом и даже спокойная постель в Поварском доме, с такою силою, ясностью и прелестью представились ему, как будто всё это было давно прошедшее, потерянное и неоцененное счастье. Он не мог допустить, чтобы глупая случайность, заставив семерку лечь прежде на право, чем на лево, могла бы лишить его всего этого вновь понятого, вновь освещенного счастья и повергнуть его в пучину еще неиспытанного и неопределенного несчастия. Это не могло быть, но он всё таки ожидал с замиранием движения рук Долохова. Ширококостые, красноватые руки эти с волосами, видневшимися из под рубашки, положили колоду карт, и взялись за подаваемый стакан и трубку.
– Так ты не боишься со мной играть? – повторил Долохов, и, как будто для того, чтобы рассказать веселую историю, он положил карты, опрокинулся на спинку стула и медлительно с улыбкой стал рассказывать:
– Да, господа, мне говорили, что в Москве распущен слух, будто я шулер, поэтому советую вам быть со мной осторожнее.
– Ну, мечи же! – сказал Ростов.
– Ох, московские тетушки! – сказал Долохов и с улыбкой взялся за карты.
– Ааах! – чуть не крикнул Ростов, поднимая обе руки к волосам. Семерка, которая была нужна ему, уже лежала вверху, первой картой в колоде. Он проиграл больше того, что мог заплатить.
– Однако ты не зарывайся, – сказал Долохов, мельком взглянув на Ростова, и продолжая метать.


Через полтора часа времени большинство игроков уже шутя смотрели на свою собственную игру.
Вся игра сосредоточилась на одном Ростове. Вместо тысячи шестисот рублей за ним была записана длинная колонна цифр, которую он считал до десятой тысячи, но которая теперь, как он смутно предполагал, возвысилась уже до пятнадцати тысяч. В сущности запись уже превышала двадцать тысяч рублей. Долохов уже не слушал и не рассказывал историй; он следил за каждым движением рук Ростова и бегло оглядывал изредка свою запись за ним. Он решил продолжать игру до тех пор, пока запись эта не возрастет до сорока трех тысяч. Число это было им выбрано потому, что сорок три составляло сумму сложенных его годов с годами Сони. Ростов, опершись головою на обе руки, сидел перед исписанным, залитым вином, заваленным картами столом. Одно мучительное впечатление не оставляло его: эти ширококостые, красноватые руки с волосами, видневшимися из под рубашки, эти руки, которые он любил и ненавидел, держали его в своей власти.
«Шестьсот рублей, туз, угол, девятка… отыграться невозможно!… И как бы весело было дома… Валет на пе… это не может быть!… И зачем же он это делает со мной?…» думал и вспоминал Ростов. Иногда он ставил большую карту; но Долохов отказывался бить её, и сам назначал куш. Николай покорялся ему, и то молился Богу, как он молился на поле сражения на Амштетенском мосту; то загадывал, что та карта, которая первая попадется ему в руку из кучи изогнутых карт под столом, та спасет его; то рассчитывал, сколько было шнурков на его куртке и с столькими же очками карту пытался ставить на весь проигрыш, то за помощью оглядывался на других играющих, то вглядывался в холодное теперь лицо Долохова, и старался проникнуть, что в нем делалось.