Стрелков, Евгений Михайлович

Евгений Стрелков
Имя при рождении:	Евгений Михайлович Стрелков
Дата рождения:	16 августа 1963(1963-08-16) (60 лет)
Место рождения:	Тавда, Свердловская область, РСФСР, СССР
Гражданство:	СССР, Россия
Род деятельности:	поэт, эссеист, редактор, графический дизайнер, современный художник, художник лэнд-арта, куратор
Язык произведений:	русский

Евге́ний Миха́йлович Стрелко́в (16 августа 1963; Тавда, Свердловская область, РСФСР, СССР) — российский поэт, эссеист, редактор, графический дизайнер, современный художник, художник лэнд-арта, куратор.

Главный редактор литературно-художественного альманаха «Дирижабль».

Биография

Родился 16 августа 1963 года в городе Тавде Свердловской области. В 1985 году окончил радиофизический факультет Горьковского государственного университета. После окончания университета работал в Научно-исследовательском радиофизическом институте (НИРФИ). В свободное время рисовал. В 1990 году покинул институт и занялся графическим дизайном, литературой и, позже, современным искусством.

С 1993 года начал выставляться в Москве и Санкт-Петербурге. В 1997 году впервые занялся лэнд-артом и книгами художника. В 1999 году выступил куратором выставки книги художника «Истории художников с Востока» в Праге. В 2000 году организовал лэнд-арт-фестиваль «Пойма времени». После месячной стажировки в 2000 году в Германии создал книги «Rhein Collection» и «Rhein-Oka Membrane». В 2001 году вместе с Игорем Сорокиным создал паблик-арт проект «След сада». В 2002 году на фестивале «Современное искусство в традиционном музее» в Санкт-Петербурге осуществил медиа-арт проект «Техногенез: хромофаза». В 2004 году создал книгу художника «Поворот рек» и медиа-проект «Сирены». В том же году прошли ретроспектива во французском городе Ди, выставки в Лондоне, Сургуте и Ижевске. С этого времени начал активно заниматься медиа-артом. Несколько работ 2000-х годов («waterБюст», «Сумма речи», Сиреноскоп», «Дельта», «Мамонт-эффект») стали участниками фестивалей и выставок во Франции, Германии, Англии и России (в Москве, Нижнем Новгороде, Санкт-Петербурге, Красноярске, Саратове, Тольятти, Ярославле).

Главный редактор литературно-художественного альманаха «Дирижабль». Публиковался в журналах Messive (Париж), IF (Марсель), «Волга» (Саратов).

Арт-директор дизайн-студии «Дирижабль».

Живёт в Нижнем Новгороде.

Награды и премии

• 2001 — Приз Ассоциации «Открытый музей» и поездка на музейный фестиваль в Дубровник (за паблик-арт проект «След сада», совместно с Игорем Сорокиным).
• Дважды призёр Красноярской музейной биеннале.

Выставки

Персональные выставки

• 2012 — «Локация. Евгений Стрелков & "Дирижабль"», в рамках XI международного научно-практического семинара по аудиовизуальной антропологии «Адаптация народной традиции к современным условиям: другая жизнь» (с участием Игоря Колесова, Дмитрия Хазана, Алексея Циберева, Игоря Сорокина, Андрея Суздалева), Институт Наследия, Москва, 24—28 сентября.

Куратор

• 2000 — лэнд-арт фестиваль «Пойма времени».

Евгений Стрелков в литературе

Посвящения

Евгению Стрелкову посвящено стихотворение Дмитрия Замятина «Нижний Новгород».

Библиография

Публикации Евгения Стрелкова

Книги художника

• Воздушная Арктика (1997)
• Письмо для Неба (1998)
• Атлас дыма (1999)
• Английский Пассажир (1999)
• Каталог проекций (1999)
• Каллиграфия времени (1999)

Поэтические книги

• Стрелков Евгений. Радиопары. — Нижний Новгород, 2007. — 16 с.
• Стрелков Евгений. Молекулы. — Нижний Новгород, 2009. — 16 с.
• Стрелков Евгений. Воздушная Арктика. — Нижний Новгород, 2009. — 16 с.
• Стрелков Евгений. Молекулы / Послесловие С. Завьялова. — Нижний Новгород: Дирижабль, 2009. — 128 с.

Интервью

• Змеева Екатерина. [www.elitniy.ru/article/show/306 Евгений Стрелков — художник, дизайнер, издатель, литератор, музыкант, 44 года, Нижний Новгород] // Элитный квартал. — 2007.

О Евгении Стрелкове

• Глубоков Борис. [www.detira.ru/otkliki/obozr.htm Президент Стрелков и «Платформа»] // Земское обозрение. — № 31. — 2004.
• Баталина Юлия. [www.nk.perm.ru/articles.php?newspaper_id=658&article_id=17945 Новое прочтение] // Новый компаньон. — 2006.
• Кузнецова Ирина. [www.vremyan.ru/news/vydry_book-art_i_teatr_stanut_temami_pjatoj_pechakuchi.html Выдры, book-art и театр станут темами пятой «Печакучи»] // Время. — 2011. — 28 января.
• Казарновский Пётр. [magazines.russ.ru/nlo/2016/1/summa-rechi.html «Сумма речи»: [Рецензия на книгу: Стрелков Е. Молекулы. Нижний Новгород, 2015]] // Новое литературное обозрение. — 2016. — № 1 (137).

Ссылки

• [magazines.russ.ru/authors/s/estrelkov/ Евгений Стрелков] в «Журнальном зале»
• [www.litkarta.ru/russia/nizhni-novgorod/persons/strelkov-e/ Евгений Стрелков] на сайте «Новая литературная карта России»
• [gallery.vavilon.ru/people/s/strelkov/ Евгений Стрелков на сайте «Лица русского литературы»]
• [www.proarte.ru/ru/programm/festival/08russtrelkov Евгений Стрелков на сайте pro arte]
• [www.dirizhabl.sandy.ru/ Официальный сайт дизайн-студии «Дирижабль»]
• [www.pogarsky.ru/cgi-bin/foremanel.pl?mod=books&a=books&id=15 Портативный памятник Попову]

Отрывок, характеризующий Стрелков, Евгений Михайлович

Солдаты, покосившись на Пьера, развели огонь, поставили на него котелок, накрошили в него сухарей и положили сала. Приятный запах съестного и жирного яства слился с запахом дыма. Пьер приподнялся и вздохнул. Солдаты (их было трое) ели, не обращая внимания на Пьера, и разговаривали между собой.
– Да ты из каких будешь? – вдруг обратился к Пьеру один из солдат, очевидно, под этим вопросом подразумевая то, что и думал Пьер, именно: ежели ты есть хочешь, мы дадим, только скажи, честный ли ты человек?
– Я? я?.. – сказал Пьер, чувствуя необходимость умалить как возможно свое общественное положение, чтобы быть ближе и понятнее для солдат. – Я по настоящему ополченный офицер, только моей дружины тут нет; я приезжал на сраженье и потерял своих.
– Вишь ты! – сказал один из солдат.
Другой солдат покачал головой.
– Что ж, поешь, коли хочешь, кавардачку! – сказал первый и подал Пьеру, облизав ее, деревянную ложку.
Пьер подсел к огню и стал есть кавардачок, то кушанье, которое было в котелке и которое ему казалось самым вкусным из всех кушаний, которые он когда либо ел. В то время как он жадно, нагнувшись над котелком, забирая большие ложки, пережевывал одну за другой и лицо его было видно в свете огня, солдаты молча смотрели на него.
– Тебе куды надо то? Ты скажи! – спросил опять один из них.
– Мне в Можайск.
– Ты, стало, барин?
– Да.
– А как звать?
– Петр Кириллович.
– Ну, Петр Кириллович, пойдем, мы тебя отведем. В совершенной темноте солдаты вместе с Пьером пошли к Можайску.
Уже петухи пели, когда они дошли до Можайска и стали подниматься на крутую городскую гору. Пьер шел вместе с солдатами, совершенно забыв, что его постоялый двор был внизу под горою и что он уже прошел его. Он бы не вспомнил этого (в таком он находился состоянии потерянности), ежели бы с ним не столкнулся на половине горы его берейтор, ходивший его отыскивать по городу и возвращавшийся назад к своему постоялому двору. Берейтор узнал Пьера по его шляпе, белевшей в темноте.
– Ваше сиятельство, – проговорил он, – а уж мы отчаялись. Что ж вы пешком? Куда же вы, пожалуйте!
– Ах да, – сказал Пьер.
Солдаты приостановились.
– Ну что, нашел своих? – сказал один из них.
– Ну, прощавай! Петр Кириллович, кажись? Прощавай, Петр Кириллович! – сказали другие голоса.
– Прощайте, – сказал Пьер и направился с своим берейтором к постоялому двору.
«Надо дать им!» – подумал Пьер, взявшись за карман. – «Нет, не надо», – сказал ему какой то голос.
В горницах постоялого двора не было места: все были заняты. Пьер прошел на двор и, укрывшись с головой, лег в свою коляску.


Едва Пьер прилег головой на подушку, как он почувствовал, что засыпает; но вдруг с ясностью почти действительности послышались бум, бум, бум выстрелов, послышались стоны, крики, шлепанье снарядов, запахло кровью и порохом, и чувство ужаса, страха смерти охватило его. Он испуганно открыл глаза и поднял голову из под шинели. Все было тихо на дворе. Только в воротах, разговаривая с дворником и шлепая по грязи, шел какой то денщик. Над головой Пьера, под темной изнанкой тесового навеса, встрепенулись голубки от движения, которое он сделал, приподнимаясь. По всему двору был разлит мирный, радостный для Пьера в эту минуту, крепкий запах постоялого двора, запах сена, навоза и дегтя. Между двумя черными навесами виднелось чистое звездное небо.
«Слава богу, что этого нет больше, – подумал Пьер, опять закрываясь с головой. – О, как ужасен страх и как позорно я отдался ему! А они… они все время, до конца были тверды, спокойны… – подумал он. Они в понятии Пьера были солдаты – те, которые были на батарее, и те, которые кормили его, и те, которые молились на икону. Они – эти странные, неведомые ему доселе они, ясно и резко отделялись в его мысли от всех других людей.
«Солдатом быть, просто солдатом! – думал Пьер, засыпая. – Войти в эту общую жизнь всем существом, проникнуться тем, что делает их такими. Но как скинуть с себя все это лишнее, дьявольское, все бремя этого внешнего человека? Одно время я мог быть этим. Я мог бежать от отца, как я хотел. Я мог еще после дуэли с Долоховым быть послан солдатом». И в воображении Пьера мелькнул обед в клубе, на котором он вызвал Долохова, и благодетель в Торжке. И вот Пьеру представляется торжественная столовая ложа. Ложа эта происходит в Английском клубе. И кто то знакомый, близкий, дорогой, сидит в конце стола. Да это он! Это благодетель. «Да ведь он умер? – подумал Пьер. – Да, умер; но я не знал, что он жив. И как мне жаль, что он умер, и как я рад, что он жив опять!» С одной стороны стола сидели Анатоль, Долохов, Несвицкий, Денисов и другие такие же (категория этих людей так же ясно была во сне определена в душе Пьера, как и категория тех людей, которых он называл они), и эти люди, Анатоль, Долохов громко кричали, пели; но из за их крика слышен был голос благодетеля, неумолкаемо говоривший, и звук его слов был так же значителен и непрерывен, как гул поля сраженья, но он был приятен и утешителен. Пьер не понимал того, что говорил благодетель, но он знал (категория мыслей так же ясна была во сне), что благодетель говорил о добре, о возможности быть тем, чем были они. И они со всех сторон, с своими простыми, добрыми, твердыми лицами, окружали благодетеля. Но они хотя и были добры, они не смотрели на Пьера, не знали его. Пьер захотел обратить на себя их внимание и сказать. Он привстал, но в то же мгновенье ноги его похолодели и обнажились.
Ему стало стыдно, и он рукой закрыл свои ноги, с которых действительно свалилась шинель. На мгновение Пьер, поправляя шинель, открыл глаза и увидал те же навесы, столбы, двор, но все это было теперь синевато, светло и подернуто блестками росы или мороза.
«Рассветает, – подумал Пьер. – Но это не то. Мне надо дослушать и понять слова благодетеля». Он опять укрылся шинелью, но ни столовой ложи, ни благодетеля уже не было. Были только мысли, ясно выражаемые словами, мысли, которые кто то говорил или сам передумывал Пьер.
Пьер, вспоминая потом эти мысли, несмотря на то, что они были вызваны впечатлениями этого дня, был убежден, что кто то вне его говорил их ему. Никогда, как ему казалось, он наяву не был в состоянии так думать и выражать свои мысли.
«Война есть наитруднейшее подчинение свободы человека законам бога, – говорил голос. – Простота есть покорность богу; от него не уйдешь. И они просты. Они, не говорят, но делают. Сказанное слово серебряное, а несказанное – золотое. Ничем не может владеть человек, пока он боится смерти. А кто не боится ее, тому принадлежит все. Ежели бы не было страдания, человек не знал бы границ себе, не знал бы себя самого. Самое трудное (продолжал во сне думать или слышать Пьер) состоит в том, чтобы уметь соединять в душе своей значение всего. Все соединить? – сказал себе Пьер. – Нет, не соединить. Нельзя соединять мысли, а сопрягать все эти мысли – вот что нужно! Да, сопрягать надо, сопрягать надо! – с внутренним восторгом повторил себе Пьер, чувствуя, что этими именно, и только этими словами выражается то, что он хочет выразить, и разрешается весь мучащий его вопрос.