Жабино (Кингисеппский район)

Деревня Жабино Страна РоссияРоссия Субъект Федерации Ленинградская областьЛенинградская область Муниципальный район Кингисеппский Сельское поселение Большелуцкое Координаты 59°25′40″ с. ш. 28°29′10″ в. д.59.427791° с. ш. 28.486189° в. д. / 59.427791; 28.486189    Первое упоминание 1571 год Прежние названия Жапино, Жабинский, Жабина Население ▲ 9 человек (2010) Часовой пояс UTC+3 Телефонный код +7 81375 Почтовый индекс 188453 Автомобильный код 47 Код ОКАТО [classif.spb.ru/classificators/view/okt.php?st=A&kr=1&kod=41221804005 41 221 804 005]

Жабино — деревня в Большелуцком сельском поселении Кингисеппского района Ленинградской области.

История

Впервые упоминается в писцовых книгах Шелонской пятины от 1571 года, как деревня Жапино на Луге — 10 обеж в Ямском Окологородье.

Затем, как деревня Sabino by — 10 обеж в шведских писцовых книгах 1618—1623 годов.

На карте Ингерманландии А. И. Бергенгейма, составленной по шведским материалам 1676 года, обозначена деревня Sabina.

На шведской «Генеральной карте провинции Ингерманландии» 1704 года, — деревня Säbina.

Как безымянная деревня она упомянута на «Географическом чертеже Ижорской земли» Адриана Шонбека 1705 года.

На карте Ингерманландии А. Ростовцева 1727 года обозначен завод Жабинский.

На карте Санкт-Петербургской губернии Я. Ф. Шмита 1770 года, упоминается деревня Жабино.

На карте Санкт-Петербургской губернии Ф. Ф. Шуберта 1834 года, также обозначена деревня Жабино.

ЖАБИНА — деревня принадлежит наследникам штабс-ротмистрши Траубенберг, число жителей по ревизии: 58 м. п., 67 ж. п. (1838 год)

Согласно карте профессора С. С. Куторги 1852 года, деревня называлась Жабина.

ЖАБИНА — деревня майора Траубенберга, по просёлочной дороге, число дворов — 16, число душ — 56 м. п. (1856 год)

---

ЖАБИНО — деревня, число жителей по X-ой ревизии 1857 года: 52 м. п., 71 ж. п., всего 123 чел.

• Zhabino1860.jpg

  План деревни Жабино. 1860 г.

Согласно «Топографической карте частей Санкт-Петербургской и Выборгской губерний» в 1860 году деревня называлась Жабино и насчитывала 16 крестьянских дворов. В деревне была часовня.

ЖАБИНО — деревня владельческая при реке Луге, число дворов — 18, число жителей: 63 м. п., 56 ж. п.; Часовня. (1862 год)

---

ЖАБИНО — деревня, по земской переписи 1882 года: семей — 27, в них 84 м. п., 80 ж. п., всего 164 чел.

---

ЖАБИНО — деревня, число хозяйств по земской переписи 1899 года — 20, число жителей: 64 м. п., 86 ж. п., всего 150 чел.;
разряд крестьян: бывшие владельческие; народность: русская — 139 чел., смешанная — 11 чел.

На противоположном берегу Луги находилась мыза Верино. В 1900 году, согласно «Памятной книжке Санкт-Петербургской губернии», мыза Верино площадью 1429 десятин принадлежала барону Константину Аполлоновичу Раун-фон-Траубенбергу.

В XIX — начале XX века деревня административно относилась к Горкской волости 2-го стана Ямбургского уезда Санкт-Петербургской губернии.

С 1917 по 1924 год деревня Жабино входила в состав Жабинского сельсовета Горской волости Кингисеппского уезда.

С 1924 года, в составе Свейского сельсовета.

С февраля 1927 года, в составе Кингисеппской волости. С августа 1927 года, в составе Кингисеппского района.

С 1928 года, в составе Дубровского сельсовета. В 1928 году население деревни Жабино составляло 168 человек.

С 1930 года, в составе Больше-Луцкого сельсовета. Согласно топографической карте 1930 года деревня насчитывала 32 двора. В деревне была паромная переправа.

По данным 1933 года деревня Жабино входила в состав Большелуцкого сельсовета Кингисеппского района.

C 1 августа 1941 года по 31 января 1944 года деревня находилась в оккупации.

В 1958 году население деревни Жабино составляло 69 человек.

По данным 1966 и 1990 годов деревня Жабино также входила в состав Большелуцкого сельсовета.

В 1997 году в деревне Жабино Большелуцкой волости проживали 2 человека, в 2002 году — 4 человека (все русские), в 2007 году — 3.

География

Деревня расположена в западной части района на правом берегу реки Луга на автодороге Н119.

Расстояние до административного центра поселения — 10 км.

Расстояние до ближайшей железнодорожной станции Кингисепп — 11 км.

Демография

<timeline> ImageSize = width:430 height:300 PlotArea = left:40 right:40 top:20 bottom:20 TimeAxis = orientation:vertical AlignBars = justify Colors =

 id:gray1 value:gray(0.9)

DateFormat = yyyy Period = from:0 till:168 ScaleMajor = unit:year increment:50 start:0 gridcolor:gray1 PlotData =

 bar:1838 color:gray1 width:1
  from:0 till:125 width:15  text:125 textcolor:red fontsize:8px
 bar:1857 color:gray1 width:1
  from:0 till:123 width:15 text:123 textcolor:red fontsize:8px
 bar:1862 color:gray1 width:1
  from:0 till:119 width:15 text:119 textcolor:red fontsize:8px
 bar:1882 color:gray1 width:1
  from:0 till:164 width:15 text:164 textcolor:red fontsize:8px
 bar:1899 color:gray1 width:1
  from:0 till:150 width:15 text:150 textcolor:red fontsize:8px
bar:1928 color:gray1 width:1
 from:0 till:168 width:15 text:168 textcolor:red fontsize:8px
bar:1958 color:gray1 width:1
 from:0 till:69 width:15 text:69 textcolor:red fontsize:8px
 bar:1997 color:gray1 width:1
  from:0 till:2 width:15  text:2 textcolor:red fontsize:8px
 bar:2002 color:gray1 width:1
 from:0 till:4 width:15 text:4 textcolor:red fontsize:8px
 bar:2007 color:gray1 width:1
  from:0 till:3 width:15  text:3 textcolor:red fontsize:8px
 bar:2010 color:gray1 width:1
  from:0 till:9 width:15  text:9 textcolor:red fontsize:8px

</timeline>

Отрывок, характеризующий Жабино (Кингисеппский район)

Когда вышли в гостиную к кофе, старики сели вместе.
Князь Николай Андреич более оживился и высказал свой образ мыслей насчет предстоящей войны.
Он сказал, что войны наши с Бонапартом до тех пор будут несчастливы, пока мы будем искать союзов с немцами и будем соваться в европейские дела, в которые нас втянул Тильзитский мир. Нам ни за Австрию, ни против Австрии не надо было воевать. Наша политика вся на востоке, а в отношении Бонапарта одно – вооружение на границе и твердость в политике, и никогда он не посмеет переступить русскую границу, как в седьмом году.
– И где нам, князь, воевать с французами! – сказал граф Ростопчин. – Разве мы против наших учителей и богов можем ополчиться? Посмотрите на нашу молодежь, посмотрите на наших барынь. Наши боги – французы, наше царство небесное – Париж.
Он стал говорить громче, очевидно для того, чтобы его слышали все. – Костюмы французские, мысли французские, чувства французские! Вы вот Метивье в зашей выгнали, потому что он француз и негодяй, а наши барыни за ним ползком ползают. Вчера я на вечере был, так из пяти барынь три католички и, по разрешенью папы, в воскресенье по канве шьют. А сами чуть не голые сидят, как вывески торговых бань, с позволенья сказать. Эх, поглядишь на нашу молодежь, князь, взял бы старую дубину Петра Великого из кунсткамеры, да по русски бы обломал бока, вся бы дурь соскочила!
Все замолчали. Старый князь с улыбкой на лице смотрел на Ростопчина и одобрительно покачивал головой.
– Ну, прощайте, ваше сиятельство, не хворайте, – сказал Ростопчин, с свойственными ему быстрыми движениями поднимаясь и протягивая руку князю.
– Прощай, голубчик, – гусли, всегда заслушаюсь его! – сказал старый князь, удерживая его за руку и подставляя ему для поцелуя щеку. С Ростопчиным поднялись и другие.


Княжна Марья, сидя в гостиной и слушая эти толки и пересуды стариков, ничего не понимала из того, что она слышала; она думала только о том, не замечают ли все гости враждебных отношений ее отца к ней. Она даже не заметила особенного внимания и любезностей, которые ей во всё время этого обеда оказывал Друбецкой, уже третий раз бывший в их доме.
Княжна Марья с рассеянным, вопросительным взглядом обратилась к Пьеру, который последний из гостей, с шляпой в руке и с улыбкой на лице, подошел к ней после того, как князь вышел, и они одни оставались в гостиной.
– Можно еще посидеть? – сказал он, своим толстым телом валясь в кресло подле княжны Марьи.
– Ах да, – сказала она. «Вы ничего не заметили?» сказал ее взгляд.
Пьер находился в приятном, после обеденном состоянии духа. Он глядел перед собою и тихо улыбался.
– Давно вы знаете этого молодого человека, княжна? – сказал он.
– Какого?
– Друбецкого?
– Нет, недавно…
– Что он вам нравится?
– Да, он приятный молодой человек… Отчего вы меня это спрашиваете? – сказала княжна Марья, продолжая думать о своем утреннем разговоре с отцом.
– Оттого, что я сделал наблюдение, – молодой человек обыкновенно из Петербурга приезжает в Москву в отпуск только с целью жениться на богатой невесте.
– Вы сделали это наблюденье! – сказала княжна Марья.
– Да, – продолжал Пьер с улыбкой, – и этот молодой человек теперь себя так держит, что, где есть богатые невесты, – там и он. Я как по книге читаю в нем. Он теперь в нерешительности, кого ему атаковать: вас или mademoiselle Жюли Карагин. Il est tres assidu aupres d'elle. [Он очень к ней внимателен.]
– Он ездит к ним?
– Да, очень часто. И знаете вы новую манеру ухаживать? – с веселой улыбкой сказал Пьер, видимо находясь в том веселом духе добродушной насмешки, за который он так часто в дневнике упрекал себя.
– Нет, – сказала княжна Марья.
– Теперь чтобы понравиться московским девицам – il faut etre melancolique. Et il est tres melancolique aupres de m lle Карагин, [надо быть меланхоличным. И он очень меланхоличен с m elle Карагин,] – сказал Пьер.
– Vraiment? [Право?] – сказала княжна Марья, глядя в доброе лицо Пьера и не переставая думать о своем горе. – «Мне бы легче было, думала она, ежели бы я решилась поверить кому нибудь всё, что я чувствую. И я бы желала именно Пьеру сказать всё. Он так добр и благороден. Мне бы легче стало. Он мне подал бы совет!»
– Пошли бы вы за него замуж? – спросил Пьер.
– Ах, Боже мой, граф, есть такие минуты, что я пошла бы за всякого, – вдруг неожиданно для самой себя, со слезами в голосе, сказала княжна Марья. – Ах, как тяжело бывает любить человека близкого и чувствовать, что… ничего (продолжала она дрожащим голосом), не можешь для него сделать кроме горя, когда знаешь, что не можешь этого переменить. Тогда одно – уйти, а куда мне уйти?…
– Что вы, что с вами, княжна?
Но княжна, не договорив, заплакала.
– Я не знаю, что со мной нынче. Не слушайте меня, забудьте, что я вам сказала.
Вся веселость Пьера исчезла. Он озабоченно расспрашивал княжну, просил ее высказать всё, поверить ему свое горе; но она только повторила, что просит его забыть то, что она сказала, что она не помнит, что она сказала, и что у нее нет горя, кроме того, которое он знает – горя о том, что женитьба князя Андрея угрожает поссорить отца с сыном.
– Слышали ли вы про Ростовых? – спросила она, чтобы переменить разговор. – Мне говорили, что они скоро будут. Andre я тоже жду каждый день. Я бы желала, чтоб они увиделись здесь.
– А как он смотрит теперь на это дело? – спросил Пьер, под он разумея старого князя. Княжна Марья покачала головой.
– Но что же делать? До года остается только несколько месяцев. И это не может быть. Я бы только желала избавить брата от первых минут. Я желала бы, чтобы они скорее приехали. Я надеюсь сойтись с нею. Вы их давно знаете, – сказала княжна Марья, – скажите мне, положа руку на сердце, всю истинную правду, что это за девушка и как вы находите ее? Но всю правду; потому что, вы понимаете, Андрей так много рискует, делая это против воли отца, что я бы желала знать…
Неясный инстинкт сказал Пьеру, что в этих оговорках и повторяемых просьбах сказать всю правду, выражалось недоброжелательство княжны Марьи к своей будущей невестке, что ей хотелось, чтобы Пьер не одобрил выбора князя Андрея; но Пьер сказал то, что он скорее чувствовал, чем думал.
– Я не знаю, как отвечать на ваш вопрос, – сказал он, покраснев, сам не зная от чего. – Я решительно не знаю, что это за девушка; я никак не могу анализировать ее. Она обворожительна. А отчего, я не знаю: вот всё, что можно про нее сказать. – Княжна Марья вздохнула и выражение ее лица сказало: «Да, я этого ожидала и боялась».
– Умна она? – спросила княжна Марья. Пьер задумался.
– Я думаю нет, – сказал он, – а впрочем да. Она не удостоивает быть умной… Да нет, она обворожительна, и больше ничего. – Княжна Марья опять неодобрительно покачала головой.
– Ах, я так желаю любить ее! Вы ей это скажите, ежели увидите ее прежде меня.
– Я слышал, что они на днях будут, – сказал Пьер.
Княжна Марья сообщила Пьеру свой план о том, как она, только что приедут Ростовы, сблизится с будущей невесткой и постарается приучить к ней старого князя.


Женитьба на богатой невесте в Петербурге не удалась Борису и он с этой же целью приехал в Москву. В Москве Борис находился в нерешительности между двумя самыми богатыми невестами – Жюли и княжной Марьей. Хотя княжна Марья, несмотря на свою некрасивость, и казалась ему привлекательнее Жюли, ему почему то неловко было ухаживать за Болконской. В последнее свое свиданье с ней, в именины старого князя, на все его попытки заговорить с ней о чувствах, она отвечала ему невпопад и очевидно не слушала его.
Жюли, напротив, хотя и особенным, одной ей свойственным способом, но охотно принимала его ухаживанье.
Жюли было 27 лет. После смерти своих братьев, она стала очень богата. Она была теперь совершенно некрасива; но думала, что она не только так же хороша, но еще гораздо больше привлекательна, чем была прежде. В этом заблуждении поддерживало ее то, что во первых она стала очень богатой невестой, а во вторых то, что чем старее она становилась, тем она была безопаснее для мужчин, тем свободнее было мужчинам обращаться с нею и, не принимая на себя никаких обязательств, пользоваться ее ужинами, вечерами и оживленным обществом, собиравшимся у нее. Мужчина, который десять лет назад побоялся бы ездить каждый день в дом, где была 17 ти летняя барышня, чтобы не компрометировать ее и не связать себя, теперь ездил к ней смело каждый день и обращался с ней не как с барышней невестой, а как с знакомой, не имеющей пола.
Дом Карагиных был в эту зиму в Москве самым приятным и гостеприимным домом. Кроме званых вечеров и обедов, каждый день у Карагиных собиралось большое общество, в особенности мужчин, ужинающих в 12 м часу ночи и засиживающихся до 3 го часу. Не было бала, гулянья, театра, который бы пропускала Жюли. Туалеты ее были всегда самые модные. Но, несмотря на это, Жюли казалась разочарована во всем, говорила всякому, что она не верит ни в дружбу, ни в любовь, ни в какие радости жизни, и ожидает успокоения только там . Она усвоила себе тон девушки, понесшей великое разочарованье, девушки, как будто потерявшей любимого человека или жестоко обманутой им. Хотя ничего подобного с ней не случилось, на нее смотрели, как на такую, и сама она даже верила, что она много пострадала в жизни. Эта меланхолия, не мешавшая ей веселиться, не мешала бывавшим у нее молодым людям приятно проводить время. Каждый гость, приезжая к ним, отдавал свой долг меланхолическому настроению хозяйки и потом занимался и светскими разговорами, и танцами, и умственными играми, и турнирами буриме, которые были в моде у Карагиных. Только некоторые молодые люди, в числе которых был и Борис, более углублялись в меланхолическое настроение Жюли, и с этими молодыми людьми она имела более продолжительные и уединенные разговоры о тщете всего мирского, и им открывала свои альбомы, исписанные грустными изображениями, изречениями и стихами.