Жабинская, Антонина
Антонина Мария Жабинская, польск. Antonina Maria Żabińska, урождённая Эрдман (18 июля 1908, Санкт-Петербург — 19 марта 1971, Варшава) — польская писательница, супруга и долголетняя помощница зоолога Яна Жабинского, владельца Варшавского зоопарка, деятельница Польского сопротивления.
Биография
Дебютировала рассказом Памятник жирафу в сборнике Moje pisemko (1934). В 1936 г. опубликовала книгу «Как беловежские рысята стали варшавянками» (как первый том серии «Рассказы о природе»). В 1939 г. выпустила книгу «Джолли и семья», которая неоднократно переиздавалась после войны, в том числе и на русском языке.
Во времена Второй мировой войны вместе с мужем прятала на территории пустых вольеров зоопарка евреев, бежавших из варшавского гетто. В 1965 г. вместе с мужем получила титул Праведник мира[1].
После войны опубликовала повести для детей «Рысята» (1948) и «Барсучок» (1964). В 1968 г. издала воспоминания «Люди и звери», в которых рассказала, в частности, о временах оккупации. В 1970 г. вышла её последняя книга «Наш дом в зоопарке».
Похоронена на кладбище Старые Повонзки.
В семье было двое детей — сын Рышард (в начале 21 в. жил в Варшаве) и родившаяся во время войны дочь Тереза (живёт в Дании).
В 2007 г. Диана Аккерман (en:Diane Ackerman) посвятила ей книгу «Жена владельца зоопарка» (в Польше — под названием «Убежище. Рассказ о евреях, укрытых в варшавском зоопарке» (2009)). В 2016 г. по повести был поставлен одноименный фильм[2], где роль Антонины исполнила Джессика Честейн, а роль её супруга — бельгиец Йохан Хельденберг.
Напишите отзыв о статье "Жабинская, Антонина"
Примечания
- ↑ [www.sprawiedliwi.org.pl/pl/family/146,rodzina-zabinskich/ Polscy Sprawiedliwi — Przywracanie Pamięci]
- ↑ [party.pl/viva/ukrywala-zydow-w-warszawskim-zoo-antonina-zabinska-jessica-chastain-the-zookeepers-wife-90984-r1/ Ukrywała Żydów w warszawskim zoo. Antonina Żabińska Jessica Chastain "The Zookeeper's Wife" | Party.pl]
Литература
- Rocznik literacki 1971, wyd. PIW, Warszawa 1973 (tam biogram s. 652—653)
Сочинения
На русском языке
- Джолли и её друзья. Рассказы из жизни Варшавского зоопарка. Перевод с польского Л. Васильева.
Ссылки
- jew-observer.com/stranicy-istorii/tak-bylo-nuzhno-40-let-nazad-skonchalsya-varshavskij-doktor-ajbolit-spasavshij-lyudej/
- m.golos-ameriki.ru/a/a-33-2007-12-04-voa9/625807.html
- www.jewish.ru/history/facts/2015/03/news994328582.php
Отрывок, характеризующий Жабинская, Антонина
– Бонапарте… – начал было Долохов, но француз перебил его.– Нет Бонапарте. Есть император! Sacre nom… [Чорт возьми…] – сердито крикнул он.
– Чорт его дери вашего императора!
И Долохов по русски, грубо, по солдатски обругался и, вскинув ружье, отошел прочь.
– Пойдемте, Иван Лукич, – сказал он ротному.
– Вот так по хранцузски, – заговорили солдаты в цепи. – Ну ка ты, Сидоров!
Сидоров подмигнул и, обращаясь к французам, начал часто, часто лепетать непонятные слова:
– Кари, мала, тафа, сафи, мутер, каска, – лопотал он, стараясь придавать выразительные интонации своему голосу.
– Го, го, го! ха ха, ха, ха! Ух! Ух! – раздался между солдатами грохот такого здорового и веселого хохота, невольно через цепь сообщившегося и французам, что после этого нужно было, казалось, разрядить ружья, взорвать заряды и разойтись поскорее всем по домам.
Но ружья остались заряжены, бойницы в домах и укреплениях так же грозно смотрели вперед и так же, как прежде, остались друг против друга обращенные, снятые с передков пушки.
Объехав всю линию войск от правого до левого фланга, князь Андрей поднялся на ту батарею, с которой, по словам штаб офицера, всё поле было видно. Здесь он слез с лошади и остановился у крайнего из четырех снятых с передков орудий. Впереди орудий ходил часовой артиллерист, вытянувшийся было перед офицером, но по сделанному ему знаку возобновивший свое равномерное, скучливое хождение. Сзади орудий стояли передки, еще сзади коновязь и костры артиллеристов. Налево, недалеко от крайнего орудия, был новый плетеный шалашик, из которого слышались оживленные офицерские голоса.
Действительно, с батареи открывался вид почти всего расположения русских войск и большей части неприятеля. Прямо против батареи, на горизонте противоположного бугра, виднелась деревня Шенграбен; левее и правее можно было различить в трех местах, среди дыма их костров, массы французских войск, которых, очевидно, большая часть находилась в самой деревне и за горою. Левее деревни, в дыму, казалось что то похожее на батарею, но простым глазом нельзя было рассмотреть хорошенько. Правый фланг наш располагался на довольно крутом возвышении, которое господствовало над позицией французов. По нем расположена была наша пехота, и на самом краю видны были драгуны. В центре, где и находилась та батарея Тушина, с которой рассматривал позицию князь Андрей, был самый отлогий и прямой спуск и подъем к ручью, отделявшему нас от Шенграбена. Налево войска наши примыкали к лесу, где дымились костры нашей, рубившей дрова, пехоты. Линия французов была шире нашей, и ясно было, что французы легко могли обойти нас с обеих сторон. Сзади нашей позиции был крутой и глубокий овраг, по которому трудно было отступать артиллерии и коннице. Князь Андрей, облокотясь на пушку и достав бумажник, начертил для себя план расположения войск. В двух местах он карандашом поставил заметки, намереваясь сообщить их Багратиону. Он предполагал, во первых, сосредоточить всю артиллерию в центре и, во вторых, кавалерию перевести назад, на ту сторону оврага. Князь Андрей, постоянно находясь при главнокомандующем, следя за движениями масс и общими распоряжениями и постоянно занимаясь историческими описаниями сражений, и в этом предстоящем деле невольно соображал будущий ход военных действий только в общих чертах. Ему представлялись лишь следующего рода крупные случайности: «Ежели неприятель поведет атаку на правый фланг, – говорил он сам себе, – Киевский гренадерский и Подольский егерский должны будут удерживать свою позицию до тех пор, пока резервы центра не подойдут к ним. В этом случае драгуны могут ударить во фланг и опрокинуть их. В случае же атаки на центр, мы выставляем на этом возвышении центральную батарею и под ее прикрытием стягиваем левый фланг и отступаем до оврага эшелонами», рассуждал он сам с собою…
