Жабон, Бадма Жапович

Поделись знанием:
(перенаправлено с «Жабон»)
Перейти к: навигация, поиск
Бадма Жапович Жабон

активный участник партизанского движения в годы Великой Отечественной войны
Дата рождения

1 января 1919(1919-01-01)

Место рождения

Забайкальская область, Россия

Дата смерти

26 декабря 1996(1996-12-26) (77 лет)

Место смерти

с. Алханай Читинская область, Российская Федерация

Принадлежность

СССР

Род войск

пехота

Годы службы

19391941, 19431945

Звание

старшина

Командовал

партизанский отряд «Спартак»

Сражения/войны

Великая Отечественная война: Западный фронт, Центральный фронт, 3-й Белорусский фронт

Награды и премии

Бадма́ Жа́пович Жабо́н (1 января 1919, с. Алханай Забайкальской области — 26 декабря 1996, там же АБАО, Российская Федерация) — старшина Красной Армии, один из организаторов партизанского движения в Брянской области в период Великой Отечественной войны, командир соединения партизанских отрядов на Черноземье и в восточных областях Украины и Белоруссии. Герой России (1996).



Биография

Родился 1 января 1919 года в горном селении Алханай Агинского аймака Забайкальской области (ныне Дульдургинский район Забайкальского края) в крестьянской семье. По национальности бурят. В предвоенные годы трудился на родине в колхозе. В 1939 году призван на службу в ряды Красной Армии.

На фронте Великой Отечественной пребывал с первых дней войны. В июне 1941 года рядовой Жабон в составе 250-го стрелкового полка 82-го стрелкового корпуса отправлен на Западный фронт с целью содействия наступлению 1-го гвардейского кавалерийского корпуса и обеспечения продвижения 33-й армии в западном направлении и в последующем оказания помощи войскам юхновской группировки, находящейся в окружении противника. Однако, участвуя в составе посадочного десанта резерва Ставки в сражениях на Центральном фронте, был дважды ранен; находясь в госпитале, к концу месяца того же года после отступления из Белоруссии частей 13-й армии Белорусского особого военного округа сам оказался во вражеском тылу на оккупированной территории. Более трёх месяцев группа бойцов во главе с Жабоном пробивалась на территорию пограничной Брянской области. В октябре 1941 года, достигнув окрестностей Брянска и скрывшись в лесополосе близ города, группа решила продолжать подпольную борьбу против врага. Весной 1942 года Жабон вместе с А. Н. Пономарёвым стал инициатором создания партизанской бригады им. К. Е. Ворошилова № 1, в котором был сформирован легендарный отряд «Спартак», где Бадма Жапович изначально командовал ротой. Вскоре за умелое руководство действиями партизанских групп в тылу противника его назначили командиром всего отряда, который наносил ощутимые удары по уязвимым местам в тылу противника, осуществляя диверсии на железной дороге. За период участия в партизанском движении (октябрь 1941 — октябрь 1943 года) Бадма Жабон, известный по позывному Монгол[1], лично пустил под откос 8 эшелонов с живой силой и техникой врага, на автодорогах им лично в ходе засад было уничтожено 13 автомашин с различными военными грузами. Участвовал и руководил более чем 300 боевыми операциями против оккупантов и их пособников в Брянской, Сумской, Орловской и Курской областях. Всего на боевом счету Жабона 125 уничтоженных военнослужащих вермахта.

С 1943 года, оставаясь координатором партизанских соединений, стал членом подпольного Орловского обкома ВКП(б). После присоединения своего партизанского отряда к Красной Армии воевал в частях 3-го Белорусского фронта в Прибалтике, был тяжело ранен под Кёнигсбергом. В 1945 году демобилизован по ранению в том же звании старшины, в котором и начал войну. После её окончания вернулся на родину, работал в родном Алханае председателем сельсовета, бухгалтером в колхозе «Эрдэм» («Знание»), был активным участником сельскохозяйственных полевых работ. Ежегодно накануне очередных юбилейных торжеств, Бадма Жапович приезжал в Брянск увидеться с другими участниками Всесоюзной встречи партизан и подпольщиков на Партизанской поляне, вместе с боевыми товарищами посещал мемориалы в городке Новозыбков и в посёлке Любин, где доныне сохраняется партизанская отрядная землянка.

За мужество и героизм, проявленные в партизанской борьбе против немецко-фашистских захватчиков в период Великой Отечественной войны 1941—1945 годов указом Президента Российской Федерации № 1071 от 20 июля 1996 года[2] бывшему партизану Жабону Бадме Жаповичу присвоено почётное звание Героя Российской Федерации. Это случилось за несколько месяцев до кончины ветерана.

Был награждён орденами Отечественной войны I степени, «Знак Почёта», медалями.

6 мая 2000 года по инициативе жителей села в доме легендарного партизанского командира был открыт музей.

На родине героя-партизана уже несколько лет проводится открытый турнир по вольной борьбе среди юношей — Кубок памяти Героя России Бадмы Жабона.

Примечание

  1. [www.grad-aginskoe.ru/about/clause/322/537764/ История Агинского округа в советское время]
  2. [archive.is/20120907085944/www.pravoteka.ru/pst/1050/524534.html Указ Президента РФ «О присвоении звания Героя Российской Федерации Жабону Б. Ж.»]

Напишите отзыв о статье "Жабон, Бадма Жапович"

Ссылки

 [www.warheroes.ru/hero/hero.asp?Hero_id=6799 Жабон, Бадма Жапович]. Сайт «Герои Страны».

  • [ez.chita.ru/encycl/person/?id=1182 Бадма Жабон в Энциклопедии Забайкалья]
  • [www.bryanskobl.ru/projects/partisan/hero.php?id=389 Партизанское движение на Брянщине 1941—1943 гг.]
  • [www.history.ru/index.php?option=com_ewriting&Itemid=0&func=chapterinfo&chapter=3477&story=2794 История России]


Отрывок, характеризующий Жабон, Бадма Жапович

Собранные до тех пор складки на лбу быстро распустились в знак удовольствия, и он, слегка улыбаясь, стал рассматривать свои ногти.
– Куда вы? – сказал он вдруг, обращаясь к князю Андрею, который встал и направился в свою комнату.
– Я еду.
– Куда?
– В армию.
– Да вы хотели остаться еще два дня?
– А теперь я еду сейчас.
И князь Андрей, сделав распоряжение об отъезде, ушел в свою комнату.
– Знаете что, мой милый, – сказал Билибин, входя к нему в комнату. – Я подумал об вас. Зачем вы поедете?
И в доказательство неопровержимости этого довода складки все сбежали с лица.
Князь Андрей вопросительно посмотрел на своего собеседника и ничего не ответил.
– Зачем вы поедете? Я знаю, вы думаете, что ваш долг – скакать в армию теперь, когда армия в опасности. Я это понимаю, mon cher, c'est de l'heroisme. [мой дорогой, это героизм.]
– Нисколько, – сказал князь Андрей.
– Но вы un philoSophiee, [философ,] будьте же им вполне, посмотрите на вещи с другой стороны, и вы увидите, что ваш долг, напротив, беречь себя. Предоставьте это другим, которые ни на что более не годны… Вам не велено приезжать назад, и отсюда вас не отпустили; стало быть, вы можете остаться и ехать с нами, куда нас повлечет наша несчастная судьба. Говорят, едут в Ольмюц. А Ольмюц очень милый город. И мы с вами вместе спокойно поедем в моей коляске.
– Перестаньте шутить, Билибин, – сказал Болконский.
– Я говорю вам искренно и дружески. Рассудите. Куда и для чего вы поедете теперь, когда вы можете оставаться здесь? Вас ожидает одно из двух (он собрал кожу над левым виском): или не доедете до армии и мир будет заключен, или поражение и срам со всею кутузовскою армией.
И Билибин распустил кожу, чувствуя, что дилемма его неопровержима.
– Этого я не могу рассудить, – холодно сказал князь Андрей, а подумал: «еду для того, чтобы спасти армию».
– Mon cher, vous etes un heros, [Мой дорогой, вы – герой,] – сказал Билибин.


В ту же ночь, откланявшись военному министру, Болконский ехал в армию, сам не зная, где он найдет ее, и опасаясь по дороге к Кремсу быть перехваченным французами.
В Брюнне всё придворное население укладывалось, и уже отправлялись тяжести в Ольмюц. Около Эцельсдорфа князь Андрей выехал на дорогу, по которой с величайшею поспешностью и в величайшем беспорядке двигалась русская армия. Дорога была так запружена повозками, что невозможно было ехать в экипаже. Взяв у казачьего начальника лошадь и казака, князь Андрей, голодный и усталый, обгоняя обозы, ехал отыскивать главнокомандующего и свою повозку. Самые зловещие слухи о положении армии доходили до него дорогой, и вид беспорядочно бегущей армии подтверждал эти слухи.
«Cette armee russe que l'or de l'Angleterre a transportee, des extremites de l'univers, nous allons lui faire eprouver le meme sort (le sort de l'armee d'Ulm)», [«Эта русская армия, которую английское золото перенесло сюда с конца света, испытает ту же участь (участь ульмской армии)».] вспоминал он слова приказа Бонапарта своей армии перед началом кампании, и слова эти одинаково возбуждали в нем удивление к гениальному герою, чувство оскорбленной гордости и надежду славы. «А ежели ничего не остается, кроме как умереть? думал он. Что же, коли нужно! Я сделаю это не хуже других».
Князь Андрей с презрением смотрел на эти бесконечные, мешавшиеся команды, повозки, парки, артиллерию и опять повозки, повозки и повозки всех возможных видов, обгонявшие одна другую и в три, в четыре ряда запружавшие грязную дорогу. Со всех сторон, назади и впереди, покуда хватал слух, слышались звуки колес, громыхание кузовов, телег и лафетов, лошадиный топот, удары кнутом, крики понуканий, ругательства солдат, денщиков и офицеров. По краям дороги видны были беспрестанно то павшие ободранные и неободранные лошади, то сломанные повозки, у которых, дожидаясь чего то, сидели одинокие солдаты, то отделившиеся от команд солдаты, которые толпами направлялись в соседние деревни или тащили из деревень кур, баранов, сено или мешки, чем то наполненные.
На спусках и подъемах толпы делались гуще, и стоял непрерывный стон криков. Солдаты, утопая по колена в грязи, на руках подхватывали орудия и фуры; бились кнуты, скользили копыта, лопались постромки и надрывались криками груди. Офицеры, заведывавшие движением, то вперед, то назад проезжали между обозами. Голоса их были слабо слышны посреди общего гула, и по лицам их видно было, что они отчаивались в возможности остановить этот беспорядок. «Voila le cher [„Вот дорогое] православное воинство“, подумал Болконский, вспоминая слова Билибина.
Желая спросить у кого нибудь из этих людей, где главнокомандующий, он подъехал к обозу. Прямо против него ехал странный, в одну лошадь, экипаж, видимо, устроенный домашними солдатскими средствами, представлявший середину между телегой, кабриолетом и коляской. В экипаже правил солдат и сидела под кожаным верхом за фартуком женщина, вся обвязанная платками. Князь Андрей подъехал и уже обратился с вопросом к солдату, когда его внимание обратили отчаянные крики женщины, сидевшей в кибиточке. Офицер, заведывавший обозом, бил солдата, сидевшего кучером в этой колясочке, за то, что он хотел объехать других, и плеть попадала по фартуку экипажа. Женщина пронзительно кричала. Увидав князя Андрея, она высунулась из под фартука и, махая худыми руками, выскочившими из под коврового платка, кричала:
– Адъютант! Господин адъютант!… Ради Бога… защитите… Что ж это будет?… Я лекарская жена 7 го егерского… не пускают; мы отстали, своих потеряли…
– В лепешку расшибу, заворачивай! – кричал озлобленный офицер на солдата, – заворачивай назад со шлюхой своею.
– Господин адъютант, защитите. Что ж это? – кричала лекарша.
– Извольте пропустить эту повозку. Разве вы не видите, что это женщина? – сказал князь Андрей, подъезжая к офицеру.
Офицер взглянул на него и, не отвечая, поворотился опять к солдату: – Я те объеду… Назад!…
– Пропустите, я вам говорю, – опять повторил, поджимая губы, князь Андрей.
– А ты кто такой? – вдруг с пьяным бешенством обратился к нему офицер. – Ты кто такой? Ты (он особенно упирал на ты ) начальник, что ль? Здесь я начальник, а не ты. Ты, назад, – повторил он, – в лепешку расшибу.
Это выражение, видимо, понравилось офицеру.
– Важно отбрил адъютантика, – послышался голос сзади.
Князь Андрей видел, что офицер находился в том пьяном припадке беспричинного бешенства, в котором люди не помнят, что говорят. Он видел, что его заступничество за лекарскую жену в кибиточке исполнено того, чего он боялся больше всего в мире, того, что называется ridicule [смешное], но инстинкт его говорил другое. Не успел офицер договорить последних слов, как князь Андрей с изуродованным от бешенства лицом подъехал к нему и поднял нагайку:
– Из воль те про пус тить!
Офицер махнул рукой и торопливо отъехал прочь.
– Всё от этих, от штабных, беспорядок весь, – проворчал он. – Делайте ж, как знаете.
Князь Андрей торопливо, не поднимая глаз, отъехал от лекарской жены, называвшей его спасителем, и, с отвращением вспоминая мельчайшие подробности этой унизи тельной сцены, поскакал дальше к той деревне, где, как ему сказали, находился главнокомандующий.