Жакен, Николаус Йозеф фон

Николаус Жакен
нем. Nikolaus Joseph Freiherr von Jacquin, или Baron Nikolaus von Jacquin
Место рождения:	Лейден, Голландия
Дата смерти:	24 октября 1817(1817-10-24)
Место смерти:	Вена, Австрия
Научная сфера:	ботаника, химия, металлургия
Место работы:	Академический ботанический сад Вены, ботанический сад Шёнбрунна
Известен как:	исследователь природы Вест-Индии

Систематик живой природы

Автор наименований ряда ботанических таксонов. В ботанической (бинарной) номенклатуре эти названия дополняются сокращением «Jacq.». [www.ipni.org/ipni/advPlantNameSearch.do?find_authorAbbrev=Jacq.&find_includePublicationAuthors=on&find_includePublicationAuthors=off&find_includeBasionymAuthors=on&find_includeBasionymAuthors=off&find_isAPNIRecord=on&find_isAPNIRecord=false&find_isGCIRecord=on&find_isGCIRecord=false&find_isIKRecord=on&find_isIKRecord=false&find_rankToReturn=all&output_format=normal&find_sortByFamily=on&find_sortByFamily=off&query_type=by_query&back_page=plantsearch Список таких таксонов] на сайте IPNI [www.ipni.org/ipni/idAuthorSearch.do?id=12576-1 Персональная страница] на сайте IPNI Исследователь, описавший ряд зоологических таксонов. Для указания авторства, названия этих таксонов сопровождают обозначением «Jacquin». Страница на Викивидах

Никола́ус Жаке́н (1727—1817) — австрийский ботаник, химик и металлург.

Иностранный почётный член Российской академии наук с 11 сентября 1780.

Занимался медицинской практикой в Вене и в 1754—1759 совершил по поручению императора Франца I большое путешествие по Америке (особенно Вест-Индии), чтобы приобрести новые растения для императорских садов.

Вернувшись, стал профессором химии и ботаники сначала в Банска-Штьявница, а затем в Вене, где был также директором Академического, а позже Шёнбруннского садов.

В 1806 получил баронское достоинство.

Его сын, Йозеф Франц фон Жакен в 1797 году стал его преемником как руководитель Ботанического сада в Вене.

Главные труды

• «Flora austriaca», 1773—1778, 5 томов, с 450 раскрашенными таблицами;
• «Enumeratio stirpium», 1762
• «Selectarum stirpium americanarum historia», 1763 и 1780, с 264 таблицами;
• «Observationes botanicae», 1764, 4 тома, со 100 таблицами;
• «Hortus botanicus Vindobonensis», 1770—1776, 3 тома, с 300 таблицами;
• «Icones plantarum rariorum», 1781—1793, 3 тома, с 648 таблицами;
• «Collectanea ad botanicam, chemiam et historiam naturalem spectantia» 1786—1796, 5 томов, со 106 таблицами;
• «Plantarum rariorum horti caesarei Schoenbrunnensis descriptiones et icones», 1797—1804, 4 тома, с 500 таблицами;
• «Stapeliarum in hortis Vindobonensibus cultarum descriptiones», 1806, с 64 таблицами.

Названы в честь Жакена

• Линней назвал в честь Жакена род Jacquinia из семейства Теофрастовые.
• род Jacquiniella из семейства Орхидные.
• Жакен изображен на почтовой марке Австрии 1977 года.

Ссылки

• Жакен // Энциклопедический словарь Брокгауза и Ефрона : в 86 т. (82 т. и 4 доп.). — СПб., 1890—1907.

Отрывок, характеризующий Жакен, Николаус Йозеф фон

– А я знаю, отчего ей стыдно будет, – сказал Петя, обиженный первым замечанием Наташи, – оттого, что она была влюблена в этого толстого с очками (так называл Петя своего тезку, нового графа Безухого); теперь влюблена в певца этого (Петя говорил об итальянце, Наташином учителе пенья): вот ей и стыдно.
– Петя, ты глуп, – сказала Наташа.
– Не глупее тебя, матушка, – сказал девятилетний Петя, точно как будто он был старый бригадир.
Графиня была приготовлена намеками Анны Михайловны во время обеда. Уйдя к себе, она, сидя на кресле, не спускала глаз с миниатюрного портрета сына, вделанного в табакерке, и слезы навертывались ей на глаза. Анна Михайловна с письмом на цыпочках подошла к комнате графини и остановилась.
– Не входите, – сказала она старому графу, шедшему за ней, – после, – и затворила за собой дверь.
Граф приложил ухо к замку и стал слушать.
Сначала он слышал звуки равнодушных речей, потом один звук голоса Анны Михайловны, говорившей длинную речь, потом вскрик, потом молчание, потом опять оба голоса вместе говорили с радостными интонациями, и потом шаги, и Анна Михайловна отворила ему дверь. На лице Анны Михайловны было гордое выражение оператора, окончившего трудную ампутацию и вводящего публику для того, чтоб она могла оценить его искусство.
– C'est fait! [Дело сделано!] – сказала она графу, торжественным жестом указывая на графиню, которая держала в одной руке табакерку с портретом, в другой – письмо и прижимала губы то к тому, то к другому.
Увидав графа, она протянула к нему руки, обняла его лысую голову и через лысую голову опять посмотрела на письмо и портрет и опять для того, чтобы прижать их к губам, слегка оттолкнула лысую голову. Вера, Наташа, Соня и Петя вошли в комнату, и началось чтение. В письме был кратко описан поход и два сражения, в которых участвовал Николушка, производство в офицеры и сказано, что он целует руки maman и papa, прося их благословения, и целует Веру, Наташу, Петю. Кроме того он кланяется m r Шелингу, и m mе Шос и няне, и, кроме того, просит поцеловать дорогую Соню, которую он всё так же любит и о которой всё так же вспоминает. Услыхав это, Соня покраснела так, что слезы выступили ей на глаза. И, не в силах выдержать обратившиеся на нее взгляды, она побежала в залу, разбежалась, закружилась и, раздув баллоном платье свое, раскрасневшаяся и улыбающаяся, села на пол. Графиня плакала.
– О чем же вы плачете, maman? – сказала Вера. – По всему, что он пишет, надо радоваться, а не плакать.
Это было совершенно справедливо, но и граф, и графиня, и Наташа – все с упреком посмотрели на нее. «И в кого она такая вышла!» подумала графиня.
Письмо Николушки было прочитано сотни раз, и те, которые считались достойными его слушать, должны были приходить к графине, которая не выпускала его из рук. Приходили гувернеры, няни, Митенька, некоторые знакомые, и графиня перечитывала письмо всякий раз с новым наслаждением и всякий раз открывала по этому письму новые добродетели в своем Николушке. Как странно, необычайно, радостно ей было, что сын ее – тот сын, который чуть заметно крошечными членами шевелился в ней самой 20 лет тому назад, тот сын, за которого она ссорилась с баловником графом, тот сын, который выучился говорить прежде: «груша», а потом «баба», что этот сын теперь там, в чужой земле, в чужой среде, мужественный воин, один, без помощи и руководства, делает там какое то свое мужское дело. Весь всемирный вековой опыт, указывающий на то, что дети незаметным путем от колыбели делаются мужами, не существовал для графини. Возмужание ее сына в каждой поре возмужания было для нее так же необычайно, как бы и не было никогда миллионов миллионов людей, точно так же возмужавших. Как не верилось 20 лет тому назад, чтобы то маленькое существо, которое жило где то там у ней под сердцем, закричало бы и стало сосать грудь и стало бы говорить, так и теперь не верилось ей, что это же существо могло быть тем сильным, храбрым мужчиной, образцом сыновей и людей, которым он был теперь, судя по этому письму.