Жаков, Олег Петрович

Олег Жаков
Имя при рождении:	Олег Петрович Жаков
Место рождения:	Сарапул, Вятская губерния Российская империя
Профессия:	актёр кино
Награды:

Оле́г Петро́вич Жа́ков (1905—1988) — советский киноактёр и кинорежиссёр. Народный артист СССР (1969). Лауреат Государственной премии СССР (1971) и Сталинской премии второй степени (1946).

Биография

Олег Жаков родился 19 марта (1 апреля) 1905 в Сарапуле.

В 1912 году семья Жаковых из Сарапула переехала в Казань, где Олег закончил церковно-приходскую школу и два класса реального училища. Потом переехали в Екатеринбург. Там, после окончания средней школы, Олег работал на электростанции. Затем поступил в политехникум на педагогическое отделение, проучился три курса и понял, что педагогика мало привлекает его. В ту пору Жаков познакомился с местными молодыми энтузиастами театра, увлечёнными новыми веяниями в искусстве — П. С. Соболевским и С. А. Герасимовым.

16 января 1926 года Жаков приехал в Ленинград. Соболевский и Герасимов, уже занимавшиеся в студии ФЭКС (фабрика эксцентризма) у Г. М. Козинцева и Л. З. Трауберга, помогли попасть туда Олегу. В том же году Жаков впервые снялся в кино — в массовке в экранизации гоголевской «Шинели». В 1929 году окончил Ленинградский техникум сценических искусств (киноотделение).

Внимание зрителей привлёк исполнением главных ролей в кинолентах «Семеро смелых» и «Мы из Кронштадта». Затем много снимался, как в военно-героических фильмах, так и в драматических, из которых стоит отметить работы в картинах «Нашествие» и «У озера».

Ушёл из жизни в Пятигорске 4 мая 1988 года. Похоронен на Краснослободском кладбище Пятигорска.

Признание и награды

• Заслуженный артист РСФСР (1944)
• народный артист СССР (1969)
• Сталинская премия второй степени (1946) — за роль Фёдора Таланова в фильме «Нашествие» (1944)
• Государственная премия СССР (1971) — за роль учёного Бармина в фильме «У озера» (1969)
• Государственная премия РСФСР имени братьев Васильевых (1978) — за исполнение роли деда Матвея в «Фронт за линией фронта» (1977)
• 2 ордена Трудового Красного Знамени (01.04.1938; 04.11.1967)
• Орден Дружбы народов (29.03.1985)
• Орден Красной Звезды (14.04.1944)
• Золотая медаль имени А. П. Довженко (1975, фильм «Фронт без флангов»)

Фильмография

Актёрские работы

1. 1926 — Шинель — чиновник в плаще
2. 1927 — С. В. Д. — гусар
3. 1929 — Новый Вавилон — коммунар
4. 1930 — Ледяная судьба — радист Пухов
5. 1930 — Ветер в лицо — Борис
6. 1931 — Полдень — Борис Шилин
7. 1932 — Ошибка героя — дядька Фелиции
8. 1933 — Моя Родина — капитан Алябьев
9. 1933 — Первый взвод — Василий
10. 1933 — Частный случай — Лопухин
11. 1934 — Люблю ли тебя — Сеня
12. 1934 — Золотые огни — Ковалёв
13. 1936 — Депутат Балтики — доцент Викентий Михайлович Воробьёв
14. 1936 — Мы из Кронштадта — Ян Драудин
15. 1936 — Семеро смелых — радист Курт Шефер
16. 1937 — За Советскую Родину — Тойво Антикайнен
17. 1938 — Болотные солдаты — Пауль
18. 1938 — Профессор Мамлок — Рольф Мамлок
19. 1937 — 1939 — Великий гражданин — Сергей Васильевич Боровский
20. 1939 — Мужество — Алексей Томилин
21. 1939 — Друзья встречаются вновь — Корниенко
22. 1941 — Фронтовые подруги — Банников
23. 1942 — Убийцы выходят на дорогу — капитан
24. 1942 — Боевой киносборник № 12. Новелла «Сын бойца» — Воробьёв
25. 1943 — Март-апрель — капитан Пётр Фёдорович Жаворонков
26. 1943 — Одна семья — Морозов
27. 1943 — Подводная лодка «Т-9» — Костров
28. 1944 — Нашествие — Фёдор Иванович Таланов
29. 1945 — Песня Абая — Долгополов
30. 1946 — Сыновья — Янис
31. 1946 — Во имя жизни — Рождественский
32. 1946 — Белый Клык — Уидон Скотт, горный инженер
33. 1947 — Рядовой Александр Матросов — капитан Щербина
34. 1948 — Драгоценные зёрна — Ивашин
35. 1949 — Звезда — Сербиченко
36. 1950 — Донецкие шахтёры — Андреев
37. 1950 — Заговор обречённых — бывший эсэсовец Куртов
38. 1953 — Великий воин Албании Скандербег — Тануш Тония
39. 1954 — Дети партизана — Следователь
40. 1954 — Повесть о лесном великане — Никандр Петрович Дудин
41. 1955 — Костёр бессмертия — Мартин Ясноглазый
42. 1955 — Тень у пирса — Людов, майор госбезопасности
43. 1955 — Следы на снегу — шпион Василий Михайлович Белолюбский
44. 1956 — Дорога правды — Павлов
45. 1956 — Вихри враждебные — Георгий Пятаков
46. 1956 — Моя дочь — Рогов
47. 1957 — Координаты неизвестны — Чалый
48. 1957 — Рождённые бурей — Сигизмунд Раевский
49. 1958 — Киевлянка — Коломиец
50. 1958 — Кочубей — Деверин
51. 1958 — Простая вещь — Туманович
52. 1959 — Анюта
53. 1959 — Заре навстречу — Рыжиков
54. 1959 — Его поколение — Каразин
55. 1959 — Таврия — Мурашко
56. 1960 — Первое свидание
57. 1960 — Операция «Кобра» — Мазур
58. 1960 — Свет в окне — Авилов
59. 1961 — Самые первые — Евгений Алексеевич
60. 1962 — Суд — Дудырев
61. 1962 — Путь к причалу — Гастев
62. 1963 — Слепая птица — Иван Филиппович
63. 1963 — Бухта Елены — Сергунин
64. 1963 — Им покоряется небо — Басаргин
65. 1964 — Государственный преступник — Гурьев
66. 1964 — Криницы — Павел Иванович
67. 1965 — Рано утром — Николай
68. 1966 — Удивительная история, похожая на сказку — смотритель маяка
69. 1966 — Утоление жажды — Ермасов
70. 1967 — Бегущая по волнам — Проктор
71. 1967 — Бурьян — Яким Терентьевич Огирь
72. 1967 — Браслет-2 — Рыбкин
73. 1967 — Семь братьев Черви / I sette fratelli Cervi (Италия) — папаша Черви
74. 1968 — Ошибка резидента — Ян Евгеньевич Дембович
75. 1969 — У озера — учёный-байкаловед Александр Александрович Бармин
76. 1969 — Король гор и другие — Олег Петрович Марков
77. 1970 — Миссия в Кабуле — Пётр Сорокин
78. 1971 — Седьмое небо — Виктор Леопольдович
79. 1972 — Ночной мотоциклист — Шабашников
80. 1973 — Ищу человека — Иван Григорьевич
81. 1973 — Здесь наш дом — Грамоткин
82. 1973 — Земля, до востребования — Паскуале Эспозито
83. 1974 — Фронт без флангов — дед Матвей
84. 1974 — День приёма по личным вопросам — Леонид Маслов
85. 1975 — Когда дрожит земля — Демидов
86. 1975 — Без права на ошибку — судья Николай Александрович
87. 1975 — Стальное колечко — дед Кузьма
88. 1976 — Самый красивый конь — Денис Платонович, тренер
89. 1977 — Приключения Травки — Васильев
90. 1976 — Расписание на завтра — Олег Дмитриевич
91. 1977 — Вооружён и очень опасен — судья Флемминг
92. 1978 — Фронт за линией фронта — дед Матвей Егорович
93. 1979 — Мой генерал — генерал Антон Петрович Рыбаков
94. 1979 — Ипподром — Михаил Яковлевич Рогозин
95. 1980 — Такие же, как мы! — Трепыхалин
96. 1980 — Сергей Иванович уходит на пенсию — Дмитрий, фронтовик
97. 1981 — Сто радостей, или Книга великих открытий — дядя Миша
98. 1982 — Девушка и Гранд — Петрович, конюх
99. 1983 — Жаркое лето в Кабуле — профессор Владимир Дмитриевич Фёдоров

Озвучивание мультфильмов

1. 1979 — Стальное колечко

Режиссёрские работы

1. 1944 — Нашествие (совместно с А. Роомом)

Ссылки

• [www.rusactors.ru/g1/jakov/index.shtml Биография]
• Олег Жаков (англ.) на сайте Internet Movie Database

Отрывок, характеризующий Жаков, Олег Петрович

– Ваше положение вдвойне ужасно, милая княжна, – помолчав немного, сказала m lle Bourienne. – Я понимаю, что вы не могли и не можете думать о себе; но я моей любовью к вам обязана это сделать… Алпатыч был у вас? Говорил он с вами об отъезде? – спросила она.
Княжна Марья не отвечала. Она не понимала, куда и кто должен был ехать. «Разве можно было что нибудь предпринимать теперь, думать о чем нибудь? Разве не все равно? Она не отвечала.
– Вы знаете ли, chere Marie, – сказала m lle Bourienne, – знаете ли, что мы в опасности, что мы окружены французами; ехать теперь опасно. Ежели мы поедем, мы почти наверное попадем в плен, и бог знает…
Княжна Марья смотрела на свою подругу, не понимая того, что она говорила.
– Ах, ежели бы кто нибудь знал, как мне все все равно теперь, – сказала она. – Разумеется, я ни за что не желала бы уехать от него… Алпатыч мне говорил что то об отъезде… Поговорите с ним, я ничего, ничего не могу и не хочу…
– Я говорила с ним. Он надеется, что мы успеем уехать завтра; но я думаю, что теперь лучше бы было остаться здесь, – сказала m lle Bourienne. – Потому что, согласитесь, chere Marie, попасть в руки солдат или бунтующих мужиков на дороге – было бы ужасно. – M lle Bourienne достала из ридикюля объявление на нерусской необыкновенной бумаге французского генерала Рамо о том, чтобы жители не покидали своих домов, что им оказано будет должное покровительство французскими властями, и подала ее княжне.
– Я думаю, что лучше обратиться к этому генералу, – сказала m lle Bourienne, – и я уверена, что вам будет оказано должное уважение.
Княжна Марья читала бумагу, и сухие рыдания задергали ее лицо.
– Через кого вы получили это? – сказала она.
– Вероятно, узнали, что я француженка по имени, – краснея, сказала m lle Bourienne.
Княжна Марья с бумагой в руке встала от окна и с бледным лицом вышла из комнаты и пошла в бывший кабинет князя Андрея.
– Дуняша, позовите ко мне Алпатыча, Дронушку, кого нибудь, – сказала княжна Марья, – и скажите Амалье Карловне, чтобы она не входила ко мне, – прибавила она, услыхав голос m lle Bourienne. – Поскорее ехать! Ехать скорее! – говорила княжна Марья, ужасаясь мысли о том, что она могла остаться во власти французов.
«Чтобы князь Андрей знал, что она во власти французов! Чтоб она, дочь князя Николая Андреича Болконского, просила господина генерала Рамо оказать ей покровительство и пользовалась его благодеяниями! – Эта мысль приводила ее в ужас, заставляла ее содрогаться, краснеть и чувствовать еще не испытанные ею припадки злобы и гордости. Все, что только было тяжелого и, главное, оскорбительного в ее положении, живо представлялось ей. «Они, французы, поселятся в этом доме; господин генерал Рамо займет кабинет князя Андрея; будет для забавы перебирать и читать его письма и бумаги. M lle Bourienne lui fera les honneurs de Богучарово. [Мадемуазель Бурьен будет принимать его с почестями в Богучарове.] Мне дадут комнатку из милости; солдаты разорят свежую могилу отца, чтобы снять с него кресты и звезды; они мне будут рассказывать о победах над русскими, будут притворно выражать сочувствие моему горю… – думала княжна Марья не своими мыслями, но чувствуя себя обязанной думать за себя мыслями своего отца и брата. Для нее лично было все равно, где бы ни оставаться и что бы с ней ни было; но она чувствовала себя вместе с тем представительницей своего покойного отца и князя Андрея. Она невольно думала их мыслями и чувствовала их чувствами. Что бы они сказали, что бы они сделали теперь, то самое она чувствовала необходимым сделать. Она пошла в кабинет князя Андрея и, стараясь проникнуться его мыслями, обдумывала свое положение.
Требования жизни, которые она считала уничтоженными со смертью отца, вдруг с новой, еще неизвестной силой возникли перед княжной Марьей и охватили ее. Взволнованная, красная, она ходила по комнате, требуя к себе то Алпатыча, то Михаила Ивановича, то Тихона, то Дрона. Дуняша, няня и все девушки ничего не могли сказать о том, в какой мере справедливо было то, что объявила m lle Bourienne. Алпатыча не было дома: он уехал к начальству. Призванный Михаил Иваныч, архитектор, явившийся к княжне Марье с заспанными глазами, ничего не мог сказать ей. Он точно с той же улыбкой согласия, с которой он привык в продолжение пятнадцати лет отвечать, не выражая своего мнения, на обращения старого князя, отвечал на вопросы княжны Марьи, так что ничего определенного нельзя было вывести из его ответов. Призванный старый камердинер Тихон, с опавшим и осунувшимся лицом, носившим на себе отпечаток неизлечимого горя, отвечал «слушаю с» на все вопросы княжны Марьи и едва удерживался от рыданий, глядя на нее.
Наконец вошел в комнату староста Дрон и, низко поклонившись княжне, остановился у притолоки.
Княжна Марья прошлась по комнате и остановилась против него.
– Дронушка, – сказала княжна Марья, видевшая в нем несомненного друга, того самого Дронушку, который из своей ежегодной поездки на ярмарку в Вязьму привозил ей всякий раз и с улыбкой подавал свой особенный пряник. – Дронушка, теперь, после нашего несчастия, – начала она и замолчала, не в силах говорить дальше.
– Все под богом ходим, – со вздохом сказал он. Они помолчали.
– Дронушка, Алпатыч куда то уехал, мне не к кому обратиться. Правду ли мне говорят, что мне и уехать нельзя?
– Отчего же тебе не ехать, ваше сиятельство, ехать можно, – сказал Дрон.
– Мне сказали, что опасно от неприятеля. Голубчик, я ничего не могу, ничего не понимаю, со мной никого нет. Я непременно хочу ехать ночью или завтра рано утром. – Дрон молчал. Он исподлобья взглянул на княжну Марью.
– Лошадей нет, – сказал он, – я и Яков Алпатычу говорил.
– Отчего же нет? – сказала княжна.
– Все от божьего наказания, – сказал Дрон. – Какие лошади были, под войска разобрали, а какие подохли, нынче год какой. Не то лошадей кормить, а как бы самим с голоду не помереть! И так по три дня не емши сидят. Нет ничего, разорили вконец.
Княжна Марья внимательно слушала то, что он говорил ей.
– Мужики разорены? У них хлеба нет? – спросила она.
– Голодной смертью помирают, – сказал Дрон, – не то что подводы…
– Да отчего же ты не сказал, Дронушка? Разве нельзя помочь? Я все сделаю, что могу… – Княжне Марье странно было думать, что теперь, в такую минуту, когда такое горе наполняло ее душу, могли быть люди богатые и бедные и что могли богатые не помочь бедным. Она смутно знала и слышала, что бывает господский хлеб и что его дают мужикам. Она знала тоже, что ни брат, ни отец ее не отказали бы в нужде мужикам; она только боялась ошибиться как нибудь в словах насчет этой раздачи мужикам хлеба, которым она хотела распорядиться. Она была рада тому, что ей представился предлог заботы, такой, для которой ей не совестно забыть свое горе. Она стала расспрашивать Дронушку подробности о нуждах мужиков и о том, что есть господского в Богучарове.
– Ведь у нас есть хлеб господский, братнин? – спросила она.
– Господский хлеб весь цел, – с гордостью сказал Дрон, – наш князь не приказывал продавать.
– Выдай его мужикам, выдай все, что им нужно: я тебе именем брата разрешаю, – сказала княжна Марья.
Дрон ничего не ответил и глубоко вздохнул.
– Ты раздай им этот хлеб, ежели его довольно будет для них. Все раздай. Я тебе приказываю именем брата, и скажи им: что, что наше, то и ихнее. Мы ничего не пожалеем для них. Так ты скажи.
Дрон пристально смотрел на княжну, в то время как она говорила.
– Уволь ты меня, матушка, ради бога, вели от меня ключи принять, – сказал он. – Служил двадцать три года, худого не делал; уволь, ради бога.
Княжна Марья не понимала, чего он хотел от нее и от чего он просил уволить себя. Она отвечала ему, что она никогда не сомневалась в его преданности и что она все готова сделать для него и для мужиков.


Через час после этого Дуняша пришла к княжне с известием, что пришел Дрон и все мужики, по приказанию княжны, собрались у амбара, желая переговорить с госпожою.
– Да я никогда не звала их, – сказала княжна Марья, – я только сказала Дронушке, чтобы раздать им хлеба.
– Только ради бога, княжна матушка, прикажите их прогнать и не ходите к ним. Все обман один, – говорила Дуняша, – а Яков Алпатыч приедут, и поедем… и вы не извольте…
– Какой же обман? – удивленно спросила княжна
– Да уж я знаю, только послушайте меня, ради бога. Вот и няню хоть спросите. Говорят, не согласны уезжать по вашему приказанию.
– Ты что нибудь не то говоришь. Да я никогда не приказывала уезжать… – сказала княжна Марья. – Позови Дронушку.
Пришедший Дрон подтвердил слова Дуняши: мужики пришли по приказанию княжны.
– Да я никогда не звала их, – сказала княжна. – Ты, верно, не так передал им. Я только сказала, чтобы ты им отдал хлеб.
Дрон, не отвечая, вздохнул.
– Если прикажете, они уйдут, – сказал он.
– Нет, нет, я пойду к ним, – сказала княжна Марья
Несмотря на отговариванье Дуняши и няни, княжна Марья вышла на крыльцо. Дрон, Дуняша, няня и Михаил Иваныч шли за нею. «Они, вероятно, думают, что я предлагаю им хлеб с тем, чтобы они остались на своих местах, и сама уеду, бросив их на произвол французов, – думала княжна Марья. – Я им буду обещать месячину в подмосковной, квартиры; я уверена, что Andre еще больше бы сделав на моем месте», – думала она, подходя в сумерках к толпе, стоявшей на выгоне у амбара.
Толпа, скучиваясь, зашевелилась, и быстро снялись шляпы. Княжна Марья, опустив глаза и путаясь ногами в платье, близко подошла к ним. Столько разнообразных старых и молодых глаз было устремлено на нее и столько было разных лиц, что княжна Марья не видала ни одного лица и, чувствуя необходимость говорить вдруг со всеми, не знала, как быть. Но опять сознание того, что она – представительница отца и брата, придало ей силы, и она смело начала свою речь.
– Я очень рада, что вы пришли, – начала княжна Марья, не поднимая глаз и чувствуя, как быстро и сильно билось ее сердце. – Мне Дронушка сказал, что вас разорила война. Это наше общее горе, и я ничего не пожалею, чтобы помочь вам. Я сама еду, потому что уже опасно здесь и неприятель близко… потому что… Я вам отдаю все, мои друзья, и прошу вас взять все, весь хлеб наш, чтобы у вас не было нужды. А ежели вам сказали, что я отдаю вам хлеб с тем, чтобы вы остались здесь, то это неправда. Я, напротив, прошу вас уезжать со всем вашим имуществом в нашу подмосковную, и там я беру на себя и обещаю вам, что вы не будете нуждаться. Вам дадут и домы и хлеба. – Княжна остановилась. В толпе только слышались вздохи.
– Я не от себя делаю это, – продолжала княжна, – я это делаю именем покойного отца, который был вам хорошим барином, и за брата, и его сына.
Она опять остановилась. Никто не прерывал ее молчания.
– Горе наше общее, и будем делить всё пополам. Все, что мое, то ваше, – сказала она, оглядывая лица, стоявшие перед нею.