Жанна д’Арк (опера)

Опера

Жанна д’Арк
Источник сюжета	пьеса «Орлеанская дева» Фридриха Шиллера
Первая постановка	1845
Место первой постановки	театр Ла Скала

Жа́нна д’Арк (итал. Giovanna d'Arco) — опера Джузеппе Верди в трех действиях с прологом, премьера которой состоялась 15 февраля 1845 года в театре Ла Скала, Милан. В основе либретто, написанного Темистокле Солера лежит драма Орлеанская дева Фридриха Шиллера и события из жизни Жанны д’Арк.

История создания

Партия Жанны писалась специально для Эрминии Фреццолини. Позднее опера была поставлена на другое либретто.. По требованию цензуры были удалены намёки на освободительную борьбу, а повествование перенесено в древнюю Грецию.

Роли

Роль	Голос	Исполнитель на премьере 15 февраля 1845 года Дирижёр: Евгенио Каваллини
Жанна д’Арк	сопрано	Эрминия Фреццолини
Карл VII, король Франции	тенор	Антонио Поджи
Тальбот, английский командир	бас	Франческо Лодетти
Джакомо, отец Жанны, пастух в Дом-Реми, (вымышленный персонаж)	баритон	Филиппо Колини
Делил, французский офицер, (вымышленный персонаж)	тенор	Наполеоне Маркони
Хор: французский народ, французские офицеры, английские солдаты, демоны, ангелы

Сюжет

Пролог

1 сцена: Домреми, большой зал замка, 1429 (Столетняя война).
Ситуация, в которой оказались арманьяки кажется безвыходной: Орлеан, город, в котором проживает королевская династия, осажден английскими солдатами и вот-вот падет. Народное ополчение Домреми и обитатели дворца проклинают англичан (Qual v’ha speme? — Maledetti cui spinge rea voglia). Король выступает перед народом и объявляет о своем уходе. Он обосновывает это тем, что ему приснился сон, в котором ему предложили сложить его шлем и меч в точно указанном месте — в самом центре леса под дубом, а рядом — образ девы Марии, — чтобы спасти Францию. Когда он узнает, что подобное место есть неподалеку от деревни (Dipinta imago, e simile loco fra noi qui v’è), он желает немедленно отправиться туда, однако народ удерживает его от этого опрометчивого поступка, ведь в том самом месте царит зло (Allor che i flebili — nell’orribile foresta). Но вопреки этому Карл уходит в лес.

2 сцена: ночью в лесу у деревни Домреми; часовня на скале рядом с церковью, под ней — каменная скамья. Небо темное и беспокойное.

Жак один: он напуган тем, что Жанна часто спит во время ночных бурь под этой сосной, поэтому она связана со злыми силами. И теперь он, желая узнать правду, спрятался в дупле.

Жанна появляется на сцене и становится на колени перед часовней. Она искренне верит в то, что она избрана спасти Францию, однако она сомневается, что груз этой божьей миссии ей по силам. На сцене появляется Карл. Он понимает, что попал туда, куда стремился, кладет свои шлем и меч и начинает молиться. Звучит хор злых и добрых духов, слышимый лишь для Жанны. Демоны насмехаются над Жанной (Tu sei bella, tu sei bella! Pazzerella, che fai tu?), в то время как ангелы напоминают ей о её миссии. Как только Жанна замечает Карла, она сразу узнает в нем короля и представляется ему как будущая защитница Орлеана. Карл видит в её взгляде божье пламя.

Оба уходят со сцены уже более обнадеженные. Но Жак, который стал свидетелем этой сцены, думает, что он-то знает правду: Жанна из безумной любви к королю(per folle amor del re!) позволила демонам овладеть её сердцем.

Акт первый

1 сцена: Лагерь английских войск где-то в поле. В удалении виден город Реймс. Английские солдаты разбились на группы по несколько человек.
Английские солдаты требуют у своего предводителя Тальбота командовать отступление и отправляться в Англию, ведь Орлеан для них потерян и многие храбрые солдаты пали под его стенами, против «Легионов демонов» они, увы, бессильны. Появляется Жак, его душа в смятении (i suoi atti dimostrano il disordino della mente). Он объясняет, что мог бы помочь пленить виновников поражения английского войска. На вопрос, кто он, собственно, такой, Жак отвечает, что он, хотя и француз, но его родина, в первую очередь, — это его честь в его сердце. И так как Карл Бесчестный разочаровал его, он хочет сразиться вместе с англичанами против недостойного. Это вновь окрылило англичан, и они провозгласили, что сожгут своих врагов на пылающих кострах возмездия. В Жаке вновь просыпаются отцовские чувства, он оплакивает свою дочь в арии «Воспоминания о дочери, предавшей отца» (È memoria d’una figlia che tradiva il genitor). Но, в конце концов, английские солдаты вместе с Тальботом и Жаком отправляются в путь, чтобы отомстить «трусливому обманщику» (Карлу).

2 сцена: Сад в стенах Реймса.
Жанна одна: Она знает, что её миссия исполнена, но, тем не менее, её преследуют ощущения, к которым она не желает прислушиваться (Le mie fibre scuote un senso, un turbamento, che interrogar pavento). В смятении чувств она принимает окончательное решение, возвращаться домой. Появляется Карл. Он не понимает, почему Жанна хочет его покинуть — ведь он её любит. Пока Жанна остается при своем решении, вернуться на родину, но она признает в себе любовь к Карлу и открывается ему. И в этот момент она снова слышит голоса ангелов, которые остерегают её доверять обманчивым чувствам (Guai se terreno affetto accoglierai nel cor!). Пред ней является образ отца и она слышит его голос: «Умри, неверная!» (Muori, o Sacrilega!). Тут появляется Делил с отрядом солдат, чтобы препроводить короля на коронацию. Жанна должна сопровождать короля. Жанна идет рядом с Карлом, который расписывает её будущее в ярких красках, однако она желает лишь пасть чистой и невинной на поле битвы. В своей дальнейшей жизни она видит лишь ежедневные муки (Ogni giorno di mia vita sia pur giorno di dolor!). Её убеждают в этом снова лишь ей слышимые победные голоса злых духов (Vittoria, vittoria! Plaudiamo a Satàna).

Акт второй

Реймс, площадь перед кафедральным собором. Народ радуется предстоящей коронации, и особенно воспевает свою «избавительницу» (nostra redentrice) Жанну.

На сцене появляется Жак (Ecco il luogo e il momento!). Он окончательно прощается со своей ролью отца и становится «Карающим пламенем Христа Распятого» (Io qui di padre tutte fibre detergo, e del Signor crucciato or fulmine divento).

После окончания церемонии коронации Жанна хочет бежать, но Карл выводит её к народу, встает на глазах у всех пред ней на колени и провозглашает её второй повелительницей Франции после него. В этот момент появляется Жак и обвиняет Жанну в союзе с демонами. Все глубоко поражены (Un gel trascorrere sento per l’ossa). На трехкратный вопрос отца (пред именем Божьим, родителей, а также её матери) Жанна отвечает молчанием. И после третьего вопроса внезапно гремит гром и сверкает молния — теперь все уверены в виновности Жанны (Si, la colpa è manifesta). Народ проклинает Жанну и изгоняет «ведьму» из города (Via la strega! — Fuggi, o donna maledetta).

Акт третий

Лагерь английского войска, лестница, ведущая на вершину башни, с которой видно расположенное неподалеку поле битвы.

Жанна, закованная в цепи, ожидает своей казни. У основания башни уже сложен костер для её сожжения. Слышны звуки сражения и раздается крик: «Французы!» Жанна молится: она любила, но ей хватит и единого мига, чтоб снова стать чистой пред Богом. Все её мысли и чувства обращены лишь к нему. Жак, незримый для Жанны, слышит её молитву и осознает, насколько неправильно и несправедливо он поступил со своей дочерью. И он освобождает её — и она бросается в битву. И вот англичане повержены, однако Жанна смертельно ранена. Её несут на носилках и оплакивают её смерть. Очнувшись на миг из забытья, Жанна в бреду спрашивает о её знамени, которое ей якобы вручает Карл. В миг её смерти небеса освещаются тысячами падающих звезд (una siderea luce).

Комментарии к содержанию

Общественное устройство

Низкое происхождение Жанны в опере мало отображено. Лишь голоса злых духов упоминают об этом: Vedete stoltezza di questa villana che nunzia è del cielo, che dicesi pura! (Эта глупая крестьянская девчонка считает, что она чиста и послана Богом). Карл говорит, что он полюбил Жанну с первого взгляда, и, кажется, её происхождение не играет для него никакой роли. При первой же встрече она покорила его: Parla, imponi al tuo suddito! …(повелевай мной, приказывай мне). И народ считает, что Жанна должна была сопровождать Карла на коронацию. И это чествование плохо вяжется с её происхождением, и не ясно, чем вызвано её возвышение — её харизмой и великолепием или же славой, добытой в сражениях. Верди в своей опере совсем не отображает типичную для средневековья иерархическую картину, несмотря на то, что для этого предоставлено много возможностей. И гендерная проблема затронута здесь едва-едва. Лишь в прологе была возможность уяснить, что изначально Жанне, как женщине, не суждено было стать воительницей, и лишь по воле Бога и для исполнения порученной им миссии она взялась за оружие.

Характеристика

Сюжет оперы разворачивается вокруг трех главных действующих лиц: Жанна, Карл и Жак, отец Жанны. Драматургически важной фигурой является Жак. Он постоянно совершает действия, форсирующие разворачивающиеся события и, к тому же, обладает интересным характером. Особенно ярко представлено его превращение из заботливого отца, переживающего за судьбу дочери, в религиозного фанатика, одержимого предрассудками.

Основные конфликты

• Жак против Жанны, Жак против Карла
• Внутренний конфликт Жанны: религиозность против «лживых» чувств (вера против любви)
• Война между Англией и Францией

Ссылки

• [libretto-oper.ru/verdi/giovanna-d-arco Либретто оперы на русском языке]
• [www.belcanto.ru/giovanna.html Giovanna d’Arco на belcanto.ru]

Отрывок, характеризующий Жанна д’Арк (опера)

Все разошлись, и, кроме Анатоля, который заснул тотчас же, как лег на постель, никто долго не спал эту ночь.
«Неужели он мой муж, именно этот чужой, красивый, добрый мужчина; главное – добрый», думала княжна Марья, и страх, который почти никогда не приходил к ней, нашел на нее. Она боялась оглянуться; ей чудилось, что кто то стоит тут за ширмами, в темном углу. И этот кто то был он – дьявол, и он – этот мужчина с белым лбом, черными бровями и румяным ртом.
Она позвонила горничную и попросила ее лечь в ее комнате.
M lle Bourienne в этот вечер долго ходила по зимнему саду, тщетно ожидая кого то и то улыбаясь кому то, то до слез трогаясь воображаемыми словами рauvre mere, упрекающей ее за ее падение.
Маленькая княгиня ворчала на горничную за то, что постель была нехороша. Нельзя было ей лечь ни на бок, ни на грудь. Всё было тяжело и неловко. Живот ее мешал ей. Он мешал ей больше, чем когда нибудь, именно нынче, потому что присутствие Анатоля перенесло ее живее в другое время, когда этого не было и ей было всё легко и весело. Она сидела в кофточке и чепце на кресле. Катя, сонная и с спутанной косой, в третий раз перебивала и переворачивала тяжелую перину, что то приговаривая.
– Я тебе говорила, что всё буграми и ямами, – твердила маленькая княгиня, – я бы сама рада была заснуть, стало быть, я не виновата, – и голос ее задрожал, как у собирающегося плакать ребенка.
Старый князь тоже не спал. Тихон сквозь сон слышал, как он сердито шагал и фыркал носом. Старому князю казалось, что он был оскорблен за свою дочь. Оскорбление самое больное, потому что оно относилось не к нему, а к другому, к дочери, которую он любит больше себя. Он сказал себе, что он передумает всё это дело и найдет то, что справедливо и должно сделать, но вместо того он только больше раздражал себя.
«Первый встречный показался – и отец и всё забыто, и бежит кверху, причесывается и хвостом виляет, и сама на себя не похожа! Рада бросить отца! И знала, что я замечу. Фр… фр… фр… И разве я не вижу, что этот дурень смотрит только на Бурьенку (надо ее прогнать)! И как гордости настолько нет, чтобы понять это! Хоть не для себя, коли нет гордости, так для меня, по крайней мере. Надо ей показать, что этот болван об ней и не думает, а только смотрит на Bourienne. Нет у ней гордости, но я покажу ей это»…
Сказав дочери, что она заблуждается, что Анатоль намерен ухаживать за Bourienne, старый князь знал, что он раздражит самолюбие княжны Марьи, и его дело (желание не разлучаться с дочерью) будет выиграно, и потому успокоился на этом. Он кликнул Тихона и стал раздеваться.
«И чорт их принес! – думал он в то время, как Тихон накрывал ночной рубашкой его сухое, старческое тело, обросшее на груди седыми волосами. – Я их не звал. Приехали расстраивать мою жизнь. И немного ее осталось».
– К чорту! – проговорил он в то время, как голова его еще была покрыта рубашкой.
Тихон знал привычку князя иногда вслух выражать свои мысли, а потому с неизменным лицом встретил вопросительно сердитый взгляд лица, появившегося из под рубашки.
– Легли? – спросил князь.
Тихон, как и все хорошие лакеи, знал чутьем направление мыслей барина. Он угадал, что спрашивали о князе Василье с сыном.
– Изволили лечь и огонь потушили, ваше сиятельство.
– Не за чем, не за чем… – быстро проговорил князь и, всунув ноги в туфли и руки в халат, пошел к дивану, на котором он спал.
Несмотря на то, что между Анатолем и m lle Bourienne ничего не было сказано, они совершенно поняли друг друга в отношении первой части романа, до появления pauvre mere, поняли, что им нужно много сказать друг другу тайно, и потому с утра они искали случая увидаться наедине. В то время как княжна прошла в обычный час к отцу, m lle Bourienne сошлась с Анатолем в зимнем саду.
Княжна Марья подходила в этот день с особенным трепетом к двери кабинета. Ей казалось, что не только все знают, что нынче совершится решение ее судьбы, но что и знают то, что она об этом думает. Она читала это выражение в лице Тихона и в лице камердинера князя Василья, который с горячей водой встретился в коридоре и низко поклонился ей.
Старый князь в это утро был чрезвычайно ласков и старателен в своем обращении с дочерью. Это выражение старательности хорошо знала княжна Марья. Это было то выражение, которое бывало на его лице в те минуты, когда сухие руки его сжимались в кулак от досады за то, что княжна Марья не понимала арифметической задачи, и он, вставая, отходил от нее и тихим голосом повторял несколько раз одни и те же слова.
Он тотчас же приступил к делу и начал разговор, говоря «вы».
– Мне сделали пропозицию насчет вас, – сказал он, неестественно улыбаясь. – Вы, я думаю, догадались, – продолжал он, – что князь Василий приехал сюда и привез с собой своего воспитанника (почему то князь Николай Андреич называл Анатоля воспитанником) не для моих прекрасных глаз. Мне вчера сделали пропозицию насчет вас. А так как вы знаете мои правила, я отнесся к вам.
– Как мне вас понимать, mon pere? – проговорила княжна, бледнея и краснея.
– Как понимать! – сердито крикнул отец. – Князь Василий находит тебя по своему вкусу для невестки и делает тебе пропозицию за своего воспитанника. Вот как понимать. Как понимать?!… А я у тебя спрашиваю.
– Я не знаю, как вы, mon pere, – шопотом проговорила княжна.
– Я? я? что ж я то? меня то оставьте в стороне. Не я пойду замуж. Что вы? вот это желательно знать.
Княжна видела, что отец недоброжелательно смотрел на это дело, но ей в ту же минуту пришла мысль, что теперь или никогда решится судьба ее жизни. Она опустила глаза, чтобы не видеть взгляда, под влиянием которого она чувствовала, что не могла думать, а могла по привычке только повиноваться, и сказала:
– Я желаю только одного – исполнить вашу волю, – сказала она, – но ежели бы мое желание нужно было выразить…
Она не успела договорить. Князь перебил ее.
– И прекрасно, – закричал он. – Он тебя возьмет с приданным, да кстати захватит m lle Bourienne. Та будет женой, а ты…
Князь остановился. Он заметил впечатление, произведенное этими словами на дочь. Она опустила голову и собиралась плакать.
– Ну, ну, шучу, шучу, – сказал он. – Помни одно, княжна: я держусь тех правил, что девица имеет полное право выбирать. И даю тебе свободу. Помни одно: от твоего решения зависит счастье жизни твоей. Обо мне нечего говорить.
– Да я не знаю… mon pere.
– Нечего говорить! Ему велят, он не только на тебе, на ком хочешь женится; а ты свободна выбирать… Поди к себе, обдумай и через час приди ко мне и при нем скажи: да или нет. Я знаю, ты станешь молиться. Ну, пожалуй, молись. Только лучше подумай. Ступай. Да или нет, да или нет, да или нет! – кричал он еще в то время, как княжна, как в тумане, шатаясь, уже вышла из кабинета.
Судьба ее решилась и решилась счастливо. Но что отец сказал о m lle Bourienne, – этот намек был ужасен. Неправда, положим, но всё таки это было ужасно, она не могла не думать об этом. Она шла прямо перед собой через зимний сад, ничего не видя и не слыша, как вдруг знакомый шопот m lle Bourienne разбудил ее. Она подняла глаза и в двух шагах от себя увидала Анатоля, который обнимал француженку и что то шептал ей. Анатоль с страшным выражением на красивом лице оглянулся на княжну Марью и не выпустил в первую секунду талию m lle Bourienne, которая не видала ее.
«Кто тут? Зачем? Подождите!» как будто говорило лицо Анатоля. Княжна Марья молча глядела на них. Она не могла понять этого. Наконец, m lle Bourienne вскрикнула и убежала, а Анатоль с веселой улыбкой поклонился княжне Марье, как будто приглашая ее посмеяться над этим странным случаем, и, пожав плечами, прошел в дверь, ведшую на его половину.
Через час Тихон пришел звать княжну Марью. Он звал ее к князю и прибавил, что и князь Василий Сергеич там. Княжна, в то время как пришел Тихон, сидела на диване в своей комнате и держала в своих объятиях плачущую m lla Bourienne. Княжна Марья тихо гладила ее по голове. Прекрасные глаза княжны, со всем своим прежним спокойствием и лучистостью, смотрели с нежной любовью и сожалением на хорошенькое личико m lle Bourienne.
– Non, princesse, je suis perdue pour toujours dans votre coeur, [Нет, княжна, я навсегда утратила ваше расположение,] – говорила m lle Bourienne.
– Pourquoi? Je vous aime plus, que jamais, – говорила княжна Марья, – et je tacherai de faire tout ce qui est en mon pouvoir pour votre bonheur. [Почему же? Я вас люблю больше, чем когда либо, и постараюсь сделать для вашего счастия всё, что в моей власти.]
– Mais vous me meprisez, vous si pure, vous ne comprendrez jamais cet egarement de la passion. Ah, ce n'est que ma pauvre mere… [Но вы так чисты, вы презираете меня; вы никогда не поймете этого увлечения страсти. Ах, моя бедная мать…]
– Je comprends tout, [Я всё понимаю,] – отвечала княжна Марья, грустно улыбаясь. – Успокойтесь, мой друг. Я пойду к отцу, – сказала она и вышла.
Князь Василий, загнув высоко ногу, с табакеркой в руках и как бы расчувствованный донельзя, как бы сам сожалея и смеясь над своей чувствительностью, сидел с улыбкой умиления на лице, когда вошла княжна Марья. Он поспешно поднес щепоть табаку к носу.