Айагон, Жан-Жак

Жан-Жак Айагон Jean-Jacques Aillagon<tr><td colspan="2" style="text-align: center; border-top: solid darkgray 1px;"></td></tr>
Министр культуры и коммуникаций Французской Республики
7 мая 2002 года — 30 марта 2004 года
Глава правительства:	Жан-Пьер Раффарен
Президент:	Жак Ширак
Предшественник:	Катрин Таска
Преемник:	Рено Доннедьё де Вабрес
Рождение:	2 октября 1946(1946-10-02) (77 лет) Мец, Франция
Партия:	Союз за народное движение
Образование:	Университет Париж-X Нантер
Профессия:	историк
Награды:

Жан-Жак Айагон (фр. Jean-Jacques Aillagon, родился 2 октября 1946 года, Мец, Франция) — французский политик, министр культуры и коммуникаций Франции с 2002 по 2004 год, близкий сподвижник Жака Ширака, член партии Союз за народное движение, открытый гей.

Биография

С 1972 по 1976 год он работал учителем средней школы в департаменте Коррез, Франция. С 1982 по 2002 год он был администратором и в конечном итоге председателем Центра Жоржа Помпиду в Париже. Министр культуры и коммуникаций Франции с 2002 по 2004 год, став первым открытым геем в правительстве. В 2005 году он был избран генеральным директором крупнейшего всемирного спутникового телеканала TV5 Monde. Кавалер ордена Почётного легиона, командор ордена литературы и искусства, офицер Национального ордена «За заслуги». Указом президента Николя Саркози от 6 июня 2007 года назначен Президентом Версальского дворца.

Отрывок, характеризующий Айагон, Жан-Жак

Европа действительно скоро составила бы таким образом один и тот же народ, и всякий, путешествуя где бы то ни было, находился бы всегда в общей родине.
Я бы выговорил, чтобы все реки были судоходны для всех, чтобы море было общее, чтобы постоянные, большие армии были уменьшены единственно до гвардии государей и т.д.
Возвратясь во Францию, на родину, великую, сильную, великолепную, спокойную, славную, я провозгласил бы границы ее неизменными; всякую будущую войну защитительной; всякое новое распространение – антинациональным; я присоединил бы своего сына к правлению империей; мое диктаторство кончилось бы, в началось бы его конституционное правление…
Париж был бы столицей мира и французы предметом зависти всех наций!..
Потом мои досуги и последние дни были бы посвящены, с помощью императрицы и во время царственного воспитывания моего сына, на то, чтобы мало помалу посещать, как настоящая деревенская чета, на собственных лошадях, все уголки государства, принимая жалобы, устраняя несправедливости, рассевая во все стороны и везде здания и благодеяния.]
Он, предназначенный провидением на печальную, несвободную роль палача народов, уверял себя, что цель его поступков была благо народов и что он мог руководить судьбами миллионов и путем власти делать благодеяния!
«Des 400000 hommes qui passerent la Vistule, – писал он дальше о русской войне, – la moitie etait Autrichiens, Prussiens, Saxons, Polonais, Bavarois, Wurtembergeois, Mecklembourgeois, Espagnols, Italiens, Napolitains. L'armee imperiale, proprement dite, etait pour un tiers composee de Hollandais, Belges, habitants des bords du Rhin, Piemontais, Suisses, Genevois, Toscans, Romains, habitants de la 32 e division militaire, Breme, Hambourg, etc.; elle comptait a peine 140000 hommes parlant francais. L'expedition do Russie couta moins de 50000 hommes a la France actuelle; l'armee russe dans la retraite de Wilna a Moscou, dans les differentes batailles, a perdu quatre fois plus que l'armee francaise; l'incendie de Moscou a coute la vie a 100000 Russes, morts de froid et de misere dans les bois; enfin dans sa marche de Moscou a l'Oder, l'armee russe fut aussi atteinte par, l'intemperie de la saison; elle ne comptait a son arrivee a Wilna que 50000 hommes, et a Kalisch moins de 18000».
[Из 400000 человек, которые перешли Вислу, половина была австрийцы, пруссаки, саксонцы, поляки, баварцы, виртембергцы, мекленбургцы, испанцы, итальянцы и неаполитанцы. Императорская армия, собственно сказать, была на треть составлена из голландцев, бельгийцев, жителей берегов Рейна, пьемонтцев, швейцарцев, женевцев, тосканцев, римлян, жителей 32 й военной дивизии, Бремена, Гамбурга и т.д.; в ней едва ли было 140000 человек, говорящих по французски. Русская экспедиция стоила собственно Франции менее 50000 человек; русская армия в отступлении из Вильны в Москву в различных сражениях потеряла в четыре раза более, чем французская армия; пожар Москвы стоил жизни 100000 русских, умерших от холода и нищеты в лесах; наконец во время своего перехода от Москвы к Одеру русская армия тоже пострадала от суровости времени года; по приходе в Вильну она состояла только из 50000 людей, а в Калише менее 18000.]