Жан III д’Арманьяк

Поделись знанием:
(перенаправлено с «Жан III д'Арманьяк»)
Перейти к: навигация, поиск
Жан III д’Арманьяк
 

Жан III Толстый (фр. Jean III Le Gras); ок. 1359 — 25 июля 1391) — граф де Комменж с 1378 года, граф д’Арманьяк, де Фезансак и де Родез с 1384 года, сын Жана II, графа д’Арманьяка, де Фезансака и де Родеза, и Жанны де Перигор.



Биография

25 октября 1385 года он был назначен генеральным капитаном короля для ведения боевых действий в странах Лангедока и герцогстве Гиень. Основной его задачей было освобождение Юга от Больших Компаний — настоящего бича страны, особенно в мирное время. Ему приходилось действовать то оружием, то подкупом (для чего в 1387 году штаты Оверни и Лангедока предоставили ему 250 000 ливров), чтобы освобождать замки, крепости, а то и города, от занимающих их наемников.

В 1386 году в королевской армии под Аррасом во время военных действий англичан, поддержанных многочисленным флотом.

В 1390 году намереваясь наследовать права, которые Изабелла, дочь и наследница короля Майорки, уступила ему в обход короля Арагона, он продал герцогу Бургундии Филиппу, с согласия своего брата Бернара, графство Шароле со всеми его владениями за 50 000 флоринов (или 60 000 золотых экю).

Помимо короны Майорки, перед ним стоит ещё одна, не менее важная задача — увести из Франции Большие Компании. На это дело король выделяет ему 30 000 ливров. Его армия перешла границу Арагона, но была разбита в сражении при Навате арагонскими войсками под командованием дона Бернардо де Кабреры. По мнению некоторых историков, сам Жан III в этом походе не участвовал, а его войска возглавлял его брат Бернар. После этого, Жан III перенёс военные действия в Руссильон.

В 1391 году он направился в Италию с армией из 20 000 человек, в основном — наемников, на помощь Карло Висконти, сеньору Пармы и мужу его сестры, Беатриссы д’Арманьяк, захваченному и брошенному в тюрьму его кузеном Джан Галеаццо Висконти, первым герцогом Милана. В этом походе финансовую помощь Жану III предоставили флорентийцы, с которыми в это время успешно воевал Джан Галеаццо. Люди герцога Миланского, после безуспешной попытки подкупить самого графа, подкупили часть капитанов, и те взбунтовались. Жан III, не дожидаясь развала всей армии, разгромил мятежные компании и жестоко покарал главарей. Так как среди наказанных были в основном бургундцы, герцог Бургундии принял это как личное оскорбление, и Бернару д’Арманьяку пришлось везти в Дижон извинения брата.

При осаде Александрии в Ломбардии, войска Жана III, попав в засаду, были разбиты, а сам он погиб при очень странных обстоятельствах.

Семья

14 мая 1378 года Жан III женился на Маргарите (1363—1443), графине де Комменж, дочери и наследнице Пьера-Раймона II (ок. 1325 — 19 октября 1375), графа де Комменжа, и Жанны де Комменж (ок. 1330 — 29 апреля 1398). Со времени этой женитьбы Жан III принял титул графа де Комменжа.

У них были две дочери:

  • Жанна, с 1409 года жена Гийома-Аманье де Мадайяна (1375—1414), сеньора де Леспара, де Блазимона, де Розана, де Пюжоля и де Канкона.
  • Маргарита, жена Гийома II, виконта де Нарбонна, который был одним из семи сеньоров, сопровождавших Дофина Карла при встрече на мосту в Монтеро, когда был убит герцог Бургундии. Он погиб в сражении при Вернейле против англичан в 1423 году. Вторым браком она была за Гийомом де Тиньере, бароном де Мардуань и дю Валь.

Обе дочери умерли раньше своей матери.

Напишите отзыв о статье "Жан III д’Арманьяк"

Примечания

Отрывок, характеризующий Жан III д’Арманьяк

Тихон стал чесать одной рукой спину, другой голову, и вдруг вся рожа его растянулась в сияющую глупую улыбку, открывшую недостаток зуба (за что он и прозван Щербатый). Денисов улыбнулся, и Петя залился веселым смехом, к которому присоединился и сам Тихон.
– Да что, совсем несправный, – сказал Тихон. – Одежонка плохенькая на нем, куда же его водить то. Да и грубиян, ваше благородие. Как же, говорит, я сам анаральский сын, не пойду, говорит.
– Экая скотина! – сказал Денисов. – Мне расспросить надо…
– Да я его спрашивал, – сказал Тихон. – Он говорит: плохо зн аком. Наших, говорит, и много, да всё плохие; только, говорит, одна названия. Ахнете, говорит, хорошенько, всех заберете, – заключил Тихон, весело и решительно взглянув в глаза Денисова.
– Вот я те всыплю сотню гог'ячих, ты и будешь дуг'ака то ког'чить, – сказал Денисов строго.
– Да что же серчать то, – сказал Тихон, – что ж, я не видал французов ваших? Вот дай позатемняет, я табе каких хошь, хоть троих приведу.
– Ну, поедем, – сказал Денисов, и до самой караулки он ехал, сердито нахмурившись и молча.
Тихон зашел сзади, и Петя слышал, как смеялись с ним и над ним казаки о каких то сапогах, которые он бросил в куст.
Когда прошел тот овладевший им смех при словах и улыбке Тихона, и Петя понял на мгновенье, что Тихон этот убил человека, ему сделалось неловко. Он оглянулся на пленного барабанщика, и что то кольнуло его в сердце. Но эта неловкость продолжалась только одно мгновенье. Он почувствовал необходимость повыше поднять голову, подбодриться и расспросить эсаула с значительным видом о завтрашнем предприятии, с тем чтобы не быть недостойным того общества, в котором он находился.
Посланный офицер встретил Денисова на дороге с известием, что Долохов сам сейчас приедет и что с его стороны все благополучно.
Денисов вдруг повеселел и подозвал к себе Петю.
– Ну, г'асскажи ты мне пг'о себя, – сказал он.


Петя при выезде из Москвы, оставив своих родных, присоединился к своему полку и скоро после этого был взят ординарцем к генералу, командовавшему большим отрядом. Со времени своего производства в офицеры, и в особенности с поступления в действующую армию, где он участвовал в Вяземском сражении, Петя находился в постоянно счастливо возбужденном состоянии радости на то, что он большой, и в постоянно восторженной поспешности не пропустить какого нибудь случая настоящего геройства. Он был очень счастлив тем, что он видел и испытал в армии, но вместе с тем ему все казалось, что там, где его нет, там то теперь и совершается самое настоящее, геройское. И он торопился поспеть туда, где его не было.
Когда 21 го октября его генерал выразил желание послать кого нибудь в отряд Денисова, Петя так жалостно просил, чтобы послать его, что генерал не мог отказать. Но, отправляя его, генерал, поминая безумный поступок Пети в Вяземском сражении, где Петя, вместо того чтобы ехать дорогой туда, куда он был послан, поскакал в цепь под огонь французов и выстрелил там два раза из своего пистолета, – отправляя его, генерал именно запретил Пете участвовать в каких бы то ни было действиях Денисова. От этого то Петя покраснел и смешался, когда Денисов спросил, можно ли ему остаться. До выезда на опушку леса Петя считал, что ему надобно, строго исполняя свой долг, сейчас же вернуться. Но когда он увидал французов, увидал Тихона, узнал, что в ночь непременно атакуют, он, с быстротою переходов молодых людей от одного взгляда к другому, решил сам с собою, что генерал его, которого он до сих пор очень уважал, – дрянь, немец, что Денисов герой, и эсаул герой, и что Тихон герой, и что ему было бы стыдно уехать от них в трудную минуту.
Уже смеркалось, когда Денисов с Петей и эсаулом подъехали к караулке. В полутьме виднелись лошади в седлах, казаки, гусары, прилаживавшие шалашики на поляне и (чтобы не видели дыма французы) разводившие красневший огонь в лесном овраге. В сенях маленькой избушки казак, засучив рукава, рубил баранину. В самой избе были три офицера из партии Денисова, устроивавшие стол из двери. Петя снял, отдав сушить, свое мокрое платье и тотчас принялся содействовать офицерам в устройстве обеденного стола.