Жан V (герцог Бретани)

Поделись знанием:
Перейти к: навигация, поиск
В Википедии есть статьи о других людях с именем Жан V.
Жан V де Монфор
John V of Montfort (Montford) the Duke of Brittany<tr><td colspan="2" style="text-align: center; border-top: solid darkgray 1px;"></td></tr>
герцог Бретонский
1365 год — 1399 год
Предшественник: Жан IV де Монфор
Преемник: Жан V (VI) Мудрый
граф де Монфор-л'Амори
1345 год — 1399 год
Предшественник: Жан IV де Монфор
Преемник: Жан V (VI) Мудрый
 
Рождение: 30 сентября/8 декабря 1339/1340
Бретань
Смерть: 2 ноября 1399(1399-11-02)
Нант
Род: Дом Монфор
Отец: Жан IV де Монфор
Мать: Жанна Дампьер
Супруга: Мэри Английская
Джоан Холланд
Жанна Наваррская

Жан V де Монфор (фр. John V of Montfort (Montford) the Duke of Brittany), Жан Доблестный (фр. Jean le Vaillant; род. между 30 сентября и 8 декабря 1339 года[1] — 2 ноября 1399, Нант) — герцог Бретонский, граф де Монфор-л'Амори (под именем Жан III) с 1365 года из дома Дрё. Сын самопровозглашённого (в 1341 году) герцога Бретонского Жана IV де Монфора (1295—1345) и Жанны Дампьер, герцогини Бретонской (известна под именем «Жанна Пламенная») (1295—1374).





Завоевание

Его детство и юность были омрачены Войной за Бретонское наследство, в которой его отец, Жан де Монфор, сражался за бретонский трон со своей племянницей, Жанной де Пентьевр и её мужем Карлом (Шарлем) де Блуа-Шатильоном. Воспользовавшись военной помощью Франции, Карл де Блуа смог взять под свой контроль большую часть Бретани. После смерти Жана де Монфора его мать Жанна Дампьер попыталась продолжить войну от имени своего маленького сына. В конечном итоге Жанна была вынуждена просить помощи у Англии, признав Эдуарда III законным претендентом на престол Франции. Жанна «Пламенная», вырвавшись из осажденного Эннебона, в 1343 году отправилась в Англию. Позже в том же году при невыясненных обстоятельствах самопровозглашенную герцогиню объявили безумной и заключили в тюрьму, в замок Тикхилл, что в Йорке. Маленького Жана и его сестру Жанну де Дрё приняли в королевскую семью Плантагенетов, а его опекуном стал сам Эдуард III.

В 17 лет (1356 год) Жан вернулся в Бретань, где собрал армию из сочувствующих бретонцев и отправился в поход на Ренн, где вместе с Генри Гросмонтом, герцогом Ланкастером, провел неудачную осаду. Молодой претендент на бретонский престол вернулся в Англию.

В 1364 году, вновь вернувшись на Родину, Жану с поддержкой английской армии удалось одержать решающую победу против партии Блуа в сражении при Орэ. Его конкурент Карл де Блуа был убит в битве, и вдова Карла Жанна де Пентьевр была вынуждена подписать Соглашение в Геранде 12 апреля 1365 года. По этому документу Жанна признавала Жана де Монфора истинным герцогом Бретонским, Бретань оставалась вассалом Франции, а герцог обязался выплачивать ей 10 000 ежегодно и освободить её двоих сыновей из английского плена.

Борьба за власть

Добившись победы с помощью Эдуарда III (и женившись на английской принцессе), Жан был вынужден принять в советники нескольких англичан, тем более, что Англия контролировала и облагала налогом несколько стратегически важных цитаделей в окрестностях порта Брест, что позволяло Эдуарду в любой момент ввести войска на полуостров[2]. Назначение англичан на государственные посты в Бретани вызывало резкое неодобрение у бретонской знати и французского короля.

Однако, Жан V объявил себя вассалом короля Карла V Французского, а не Эдуарда III. Это решение, равно как и усиление налогового давления на бретонскую знать, не усмирило его критиков, которые видели в присутствии английских войск фактор дестабилизации. В 1369 году Жан, видя растерзанную войной Бретань, отказался исполнить вассальный долг и выступить на стороне Франции, которая решила отвоевать у Англии земли, утерянные по договору в Бретиньи.

В 20-х числах июня 1372 года Жан заключил с Эдуардом III тайный договор, по которому английский король возвращал во владение бретонского герцога графство Ричмонд, конфискованное у его отца, и обеспечивал молодому герцогу поддержку в конфликте с сюзереном. Узнав о договоре за спиной французского короля, в котором участвовал Жан, бретонская знать и Жанна де Пентьевр потребовали немедленной ссылки герцога или его заключения. В 1373 году Жан отправился в ссылку в Англию, полностью потеряв доверие своих дворян.

Однако, Карл V сделал ошибку, попытавшись полностью захватить герцогство и включить его в королевский домен. В 1378 году он послал своего коннетабля, бретонца Бертрана дю Геклена, силой подчинить герцогство французскому королю. Бретонцы восстали против аннексии и в 1379 вернули Жана V из ссылки. Он прибыл в Динар 3 августа 1379 года и ещё раз взял под свой контроль герцогство, только теперь опираясь на поддержку местной знати и даже клана Пентьевров.

После смерти Карла V и пришествия на престол нового короля Франции Карла VI, он заключил с новым монархом Второй договор в Геранде (15 января 1381 года) и управлял своим герцогством в мире с французскими и английскими коронами больше десятилетия, поддерживая контакт с обоими, но минимизируя открытые связи с Англией. В 1397 ему также удалось выкупить у англичан Брест, используя дипломатическое давление и финансовые стимулы.[2]

Конфликт с Клиссоном

Оливье де Клиссон был сыном соратника Жана де Монфора (отца Жана). Он подружился с Жаном V ещё в Англии, где оба они воспитывались при дворе английского короля, а в 1364 году при Орэ Клиссон возглавлял целый фланг войска Монфора. Однако, после признания Жана герцогом Бретонским, Монфор подарил замок Гавр и леса вокруг него Джону Чандосу, легендарному английскому рыцарю, коннетаблю Гиени. Это взбесило Клиссона, который сам надеялся получить Гавр за верную службу. Так начался его конфликт с герцогом Жаном, который достиг апогея в 1392 году.

Кузен бретонского герцога, Пьер де Краон, по своим причинам также ненавидевший Клиссона, напал на него в Париже и сильно ранил, после чего сбежал в Бретань. Жан, как предполагается, стоял за этим заговором, и король Карл VI, разъяренный увечьем, нанесенным его любимому советнику и коннетаблю Франции[3], отправился в поход на Бретань. Сопровождаемый Коннетаблем, он подошел к границам Бретани, но прежде, чем войско достигло герцогства, короля разбил приступ безумия. Родственники Карла VI обвинили во всем Клиссона и лишили его звания Коннетабля, после чего Оливье сбежал в Бретань, в свой замок Жослен, а в 1397 году примирился и восстановил дружбу с герцогом, вновь став его близким советником[2].

Семья

Браки

Жан V был женат трижды:

Жанна Наваррская стала матерью всех его детей. После его смерти она вышла замуж за Генри IV Болинброка, короля Англии.

Дети

    • Жанна Бретонская (Нант, 12 августа 1387 — 7 декабря 1388)
    • Изабелла Бретонская (1388)
    • Жан (Пьер) VI, герцог Бретонский (Шато д’Эрмин, Ванн, 24 декабря 1389 — 29 августа 1442, Ля Туш, близ Нанта) женился в 1396 году на Жанне Французской (1391—1433)
    • Мари Бретонская (Нант, 18 февраля 1391 — 18 декабря 1446), дама де ля Герш, 26 июня 1398 года вышла замуж в Шато д’Эрмин за Жана I, графа Алансона
    • Маргарита Бретонская (1392 — 13 апреля 1428), дама де Гильяк, 26 июня 1407 года вышла замуж за Алена IX, виконта де Роана и графа Пороэ (ум. 1462)
    • Артюр де Ришмон, герцог Бретонский (Шато де Сусиньо, 24 августа 1393 — 26 декабря 1458, Нант)
    • Жиль Бретонский (1394 — 19 июля 1412, Косне-сюр-Луар), сеньор Шантосе и Энгранда
    • Ришар Бретонский (1395 — 2 июня 1438, Шато де Клиссон), граф Бенона, Этампа и Манта, в 1423 женился на Маргарите Орлеанской, графине де Вертю, дочери Луи Валуа, герцога Орлеанского
    • Бланш Бретонская (1397 — после 1419), 26 июня 1407 года в Нанте вышла замуж за Жана IV, графа Арманьяка

Достижения

  • Победа в Войне Наследования
  • Бретонское герцогство заняло прочную позицию нейтралитета
  • Начало процесс восстановления Бретани как самостоятельного субъекта на политической арене.

Варианты написания

На других языках его имя звучит:

В исторических документах и монографиях по истории фигурирует, как Жан IV или Жан V, в зависимости от точки зрения авторов. Их мнение зависит от того, признают ли они его отца Жана IV де Монфора законным наследником престола или нет (с английской точки зрения он — законный герцог, с французской — нет).

Имел прозвища:

  • «Завоеватель»
  • «Доблестный»
  • «Англофил»

Титулы и звания

Напишите отзыв о статье "Жан V (герцог Бретани)"

Примечания

  1. ↑ по другим источникам — 1340
  2. ↑ 1 2 3 Michael Jones. Ducal Brittany, 1364-1399: relations with England and France during the reign of Duke John IV. — Oxford University Press, 1970. — С. 106, 123-4, 128, 130, 200.
  3. ↑ Laurent Hablot. Bulletin de la Société Archéologique et Historique de Nantes et de la Loire Atlantique. — Nantes, 2006. — Т. 141.

Ссылки

  • [fmg.ac/Projects/MedLands/BRITTANY.htm#_Toc275845131 JEAN de Bretagne] (англ.). Foundation for Medieval Genealogy. Проверено 25 декабря 2010.

Отрывок, характеризующий Жан V (герцог Бретани)


Для князя Андрея прошло семь дней с того времени, как он очнулся на перевязочном пункте Бородинского поля. Все это время он находился почти в постояниом беспамятстве. Горячечное состояние и воспаление кишок, которые были повреждены, по мнению доктора, ехавшего с раненым, должны были унести его. Но на седьмой день он с удовольствием съел ломоть хлеба с чаем, и доктор заметил, что общий жар уменьшился. Князь Андрей поутру пришел в сознание. Первую ночь после выезда из Москвы было довольно тепло, и князь Андрей был оставлен для ночлега в коляске; но в Мытищах раненый сам потребовал, чтобы его вынесли и чтобы ему дали чаю. Боль, причиненная ему переноской в избу, заставила князя Андрея громко стонать и потерять опять сознание. Когда его уложили на походной кровати, он долго лежал с закрытыми глазами без движения. Потом он открыл их и тихо прошептал: «Что же чаю?» Памятливость эта к мелким подробностям жизни поразила доктора. Он пощупал пульс и, к удивлению и неудовольствию своему, заметил, что пульс был лучше. К неудовольствию своему это заметил доктор потому, что он по опыту своему был убежден, что жить князь Андрей не может и что ежели он не умрет теперь, то он только с большими страданиями умрет несколько времени после. С князем Андреем везли присоединившегося к ним в Москве майора его полка Тимохина с красным носиком, раненного в ногу в том же Бородинском сражении. При них ехал доктор, камердинер князя, его кучер и два денщика.
Князю Андрею дали чаю. Он жадно пил, лихорадочными глазами глядя вперед себя на дверь, как бы стараясь что то понять и припомнить.
– Не хочу больше. Тимохин тут? – спросил он. Тимохин подполз к нему по лавке.
– Я здесь, ваше сиятельство.
– Как рана?
– Моя то с? Ничего. Вот вы то? – Князь Андрей опять задумался, как будто припоминая что то.
– Нельзя ли достать книгу? – сказал он.
– Какую книгу?
– Евангелие! У меня нет.
Доктор обещался достать и стал расспрашивать князя о том, что он чувствует. Князь Андрей неохотно, но разумно отвечал на все вопросы доктора и потом сказал, что ему надо бы подложить валик, а то неловко и очень больно. Доктор и камердинер подняли шинель, которою он был накрыт, и, морщась от тяжкого запаха гнилого мяса, распространявшегося от раны, стали рассматривать это страшное место. Доктор чем то очень остался недоволен, что то иначе переделал, перевернул раненого так, что тот опять застонал и от боли во время поворачивания опять потерял сознание и стал бредить. Он все говорил о том, чтобы ему достали поскорее эту книгу и подложили бы ее туда.
– И что это вам стоит! – говорил он. – У меня ее нет, – достаньте, пожалуйста, подложите на минуточку, – говорил он жалким голосом.
Доктор вышел в сени, чтобы умыть руки.
– Ах, бессовестные, право, – говорил доктор камердинеру, лившему ему воду на руки. – Только на минуту не досмотрел. Ведь вы его прямо на рану положили. Ведь это такая боль, что я удивляюсь, как он терпит.
– Мы, кажется, подложили, господи Иисусе Христе, – говорил камердинер.
В первый раз князь Андрей понял, где он был и что с ним было, и вспомнил то, что он был ранен и как в ту минуту, когда коляска остановилась в Мытищах, он попросился в избу. Спутавшись опять от боли, он опомнился другой раз в избе, когда пил чай, и тут опять, повторив в своем воспоминании все, что с ним было, он живее всего представил себе ту минуту на перевязочном пункте, когда, при виде страданий нелюбимого им человека, ему пришли эти новые, сулившие ему счастие мысли. И мысли эти, хотя и неясно и неопределенно, теперь опять овладели его душой. Он вспомнил, что у него было теперь новое счастье и что это счастье имело что то такое общее с Евангелием. Потому то он попросил Евангелие. Но дурное положение, которое дали его ране, новое переворачиванье опять смешали его мысли, и он в третий раз очнулся к жизни уже в совершенной тишине ночи. Все спали вокруг него. Сверчок кричал через сени, на улице кто то кричал и пел, тараканы шелестели по столу и образам, в осенняя толстая муха билась у него по изголовью и около сальной свечи, нагоревшей большим грибом и стоявшей подле него.
Душа его была не в нормальном состоянии. Здоровый человек обыкновенно мыслит, ощущает и вспоминает одновременно о бесчисленном количестве предметов, но имеет власть и силу, избрав один ряд мыслей или явлений, на этом ряде явлений остановить все свое внимание. Здоровый человек в минуту глубочайшего размышления отрывается, чтобы сказать учтивое слово вошедшему человеку, и опять возвращается к своим мыслям. Душа же князя Андрея была не в нормальном состоянии в этом отношении. Все силы его души были деятельнее, яснее, чем когда нибудь, но они действовали вне его воли. Самые разнообразные мысли и представления одновременно владели им. Иногда мысль его вдруг начинала работать, и с такой силой, ясностью и глубиною, с какою никогда она не была в силах действовать в здоровом состоянии; но вдруг, посредине своей работы, она обрывалась, заменялась каким нибудь неожиданным представлением, и не было сил возвратиться к ней.
«Да, мне открылась новое счастье, неотъемлемое от человека, – думал он, лежа в полутемной тихой избе и глядя вперед лихорадочно раскрытыми, остановившимися глазами. Счастье, находящееся вне материальных сил, вне материальных внешних влияний на человека, счастье одной души, счастье любви! Понять его может всякий человек, но сознать и предписать его мот только один бог. Но как же бог предписал этот закон? Почему сын?.. И вдруг ход мыслей этих оборвался, и князь Андрей услыхал (не зная, в бреду или в действительности он слышит это), услыхал какой то тихий, шепчущий голос, неумолкаемо в такт твердивший: „И пити пити питии“ потом „и ти тии“ опять „и пити пити питии“ опять „и ти ти“. Вместе с этим, под звук этой шепчущей музыки, князь Андрей чувствовал, что над лицом его, над самой серединой воздвигалось какое то странное воздушное здание из тонких иголок или лучинок. Он чувствовал (хотя это и тяжело ему было), что ему надо было старательна держать равновесие, для того чтобы воздвигавшееся здание это не завалилось; но оно все таки заваливалось и опять медленно воздвигалось при звуках равномерно шепчущей музыки. „Тянется! тянется! растягивается и все тянется“, – говорил себе князь Андрей. Вместе с прислушаньем к шепоту и с ощущением этого тянущегося и воздвигающегося здания из иголок князь Андрей видел урывками и красный, окруженный кругом свет свечки и слышал шуршанъе тараканов и шуршанье мухи, бившейся на подушку и на лицо его. И всякий раз, как муха прикасалась к егв лицу, она производила жгучее ощущение; но вместе с тем его удивляло то, что, ударяясь в самую область воздвигавшегося на лице его здания, муха не разрушала его. Но, кроме этого, было еще одно важное. Это было белое у двери, это была статуя сфинкса, которая тоже давила его.
«Но, может быть, это моя рубашка на столе, – думал князь Андрей, – а это мои ноги, а это дверь; но отчего же все тянется и выдвигается и пити пити пити и ти ти – и пити пити пити… – Довольно, перестань, пожалуйста, оставь, – тяжело просил кого то князь Андрей. И вдруг опять выплывала мысль и чувство с необыкновенной ясностью и силой.
«Да, любовь, – думал он опять с совершенной ясностью), но не та любовь, которая любит за что нибудь, для чего нибудь или почему нибудь, но та любовь, которую я испытал в первый раз, когда, умирая, я увидал своего врага и все таки полюбил его. Я испытал то чувство любви, которая есть самая сущность души и для которой не нужно предмета. Я и теперь испытываю это блаженное чувство. Любить ближних, любить врагов своих. Все любить – любить бога во всех проявлениях. Любить человека дорогого можно человеческой любовью; но только врага можно любить любовью божеской. И от этого то я испытал такую радость, когда я почувствовал, что люблю того человека. Что с ним? Жив ли он… Любя человеческой любовью, можно от любви перейти к ненависти; но божеская любовь не может измениться. Ничто, ни смерть, ничто не может разрушить ее. Она есть сущность души. А сколь многих людей я ненавидел в своей жизни. И из всех людей никого больше не любил я и не ненавидел, как ее». И он живо представил себе Наташу не так, как он представлял себе ее прежде, с одною ее прелестью, радостной для себя; но в первый раз представил себе ее душу. И он понял ее чувство, ее страданья, стыд, раскаянье. Он теперь в первый раз поняд всю жестокость своего отказа, видел жестокость своего разрыва с нею. «Ежели бы мне было возможно только еще один раз увидать ее. Один раз, глядя в эти глаза, сказать…»
И пити пити пити и ти ти, и пити пити – бум, ударилась муха… И внимание его вдруг перенеслось в другой мир действительности и бреда, в котором что то происходило особенное. Все так же в этом мире все воздвигалось, не разрушаясь, здание, все так же тянулось что то, так же с красным кругом горела свечка, та же рубашка сфинкс лежала у двери; но, кроме всего этого, что то скрипнуло, пахнуло свежим ветром, и новый белый сфинкс, стоячий, явился пред дверью. И в голове этого сфинкса было бледное лицо и блестящие глаза той самой Наташи, о которой он сейчас думал.
«О, как тяжел этот неперестающий бред!» – подумал князь Андрей, стараясь изгнать это лицо из своего воображения. Но лицо это стояло пред ним с силою действительности, и лицо это приближалось. Князь Андрей хотел вернуться к прежнему миру чистой мысли, но он не мог, и бред втягивал его в свою область. Тихий шепчущий голос продолжал свой мерный лепет, что то давило, тянулось, и странное лицо стояло перед ним. Князь Андрей собрал все свои силы, чтобы опомниться; он пошевелился, и вдруг в ушах его зазвенело, в глазах помутилось, и он, как человек, окунувшийся в воду, потерял сознание. Когда он очнулся, Наташа, та самая живая Наташа, которую изо всех людей в мире ему более всего хотелось любить той новой, чистой божеской любовью, которая была теперь открыта ему, стояла перед ним на коленях. Он понял, что это была живая, настоящая Наташа, и не удивился, но тихо обрадовался. Наташа, стоя на коленях, испуганно, но прикованно (она не могла двинуться) глядела на него, удерживая рыдания. Лицо ее было бледно и неподвижно. Только в нижней части его трепетало что то.
Князь Андрей облегчительно вздохнул, улыбнулся и протянул руку.
– Вы? – сказал он. – Как счастливо!
Наташа быстрым, но осторожным движением подвинулась к нему на коленях и, взяв осторожно его руку, нагнулась над ней лицом и стала целовать ее, чуть дотрогиваясь губами.
– Простите! – сказала она шепотом, подняв голову и взглядывая на него. – Простите меня!


Источник — «http://wiki-org.ru/wiki/index.php?title=Жан_V_(герцог_Бретани)&oldid=72654013»