Жариков, Анатолий Максимович

Анатолий Максимович Жариков
Дата рождения	25 декабря 1920(1920-12-25)
Место рождения	деревня Ферезёво, (ныне — Дмитровский район, Орловская область)
Дата смерти	2 августа 1979(1979-08-02) (58 лет)
Место смерти	посёлок Ватутино, Нововодолажский район, Харьковская область
Принадлежность	СССР СССР
Род войск	пехота
Годы службы	1941—1946
Звание
Сражения/войны	Великая Отечественная война
Награды и премии

Анатолий Максимович Жариков (1920—1979) — старший лейтенант Советской Армии, участник Великой Отечественной войны, Герой Советского Союза (1943).

Биография

Анатолий Жариков родился 25 декабря 1920 года в деревне Ферезёво (ныне — Дмитровский район Орловской области). Получил неполное среднее образование, после чего работал токарем на Харьковском электромеханическом заводе. В июне 1941 года Жариков был призван на службу в Рабоче-крестьянскую Красную Армию. С того же месяца — на фронтах Великой Отечественной войны. 4 августа 1941 года был ранен. К сентябрю 1943 года красноармеец Анатолий Жариков был разведчиком 2-го стрелкового батальона 151-го стрелкового полка 8-й стрелковой дивизии 15-го стрелкового корпуса 13-й армии Центрального фронта. Отличился во время битвы за Днепр.

24 сентября 1943 года Жариков на бревне переплыл через Днепр и провёл разведку вражеских позиций и огневых точек на его западном берегу, а затем выбрал наиболее удачные места для форсирования реки передовыми группами. Найдя лодку, Жариков переправился обратно и доставил командованию полка важные данные. Действия Жарикова способствовали успешному форсированию всего полка с наименьшими потерями.

Указом Президиума Верховного Совета СССР от 16 октября 1943 года за «успешное форсирование реки Днепр севернее Киева, прочное закрепление плацдарма на западном берегу реки Днепр и проявленные при этом отвагу и геройство» красноармеец Анатолий Жариков был удостоен высокого звания Героя Советского Союза с вручением ордена Ленина и медали «Золотая Звезда» за номером 2056.

В 1945 году Жариков окончил Саратовское танковое училище. В 1946 году в звании старшего лейтенанта он был уволен в запас. Проживал в селе Ракитное, затем в посёлке Ватутино Нововодолажского района Харьковской области. Скончался 2 августа 1979 года, похоронен в посёлке Новая Водолага.

Был также награждён рядом медалей.

Литература

• Герои Советского Союза: Краткий биографический словарь / Пред. ред. коллегии И. Н. Шкадов. — М.: Воениздат, 1987. — Т. 1 /Абаев — Любичев/. — 911 с. — 100 000 экз. — ISBN отс., Рег. № в РКП 87-95382.
• Фролов П. И., Пирогов В. А., Макушев А. Ф. Боевое созвездие орловцев. Тула, 1985.

Отрывок, характеризующий Жариков, Анатолий Максимович

Через несколько минут к Пьеру вышли официант и Десаль. Десаль от имени княжны передал Пьеру, что она очень рада видеть его и просит, если он извинит ее за бесцеремонность, войти наверх, в ее комнаты.
В невысокой комнатке, освещенной одной свечой, сидела княжна и еще кто то с нею, в черном платье. Пьер помнил, что при княжне всегда были компаньонки. Кто такие и какие они, эти компаньонки, Пьер не знал и не помнил. «Это одна из компаньонок», – подумал он, взглянув на даму в черном платье.
Княжна быстро встала ему навстречу и протянула руку.
– Да, – сказала она, всматриваясь в его изменившееся лицо, после того как он поцеловал ее руку, – вот как мы с вами встречаемся. Он и последнее время часто говорил про вас, – сказала она, переводя свои глаза с Пьера на компаньонку с застенчивостью, которая на мгновение поразила Пьера.
– Я так была рада, узнав о вашем спасенье. Это было единственное радостное известие, которое мы получили с давнего времени. – Опять еще беспокойнее княжна оглянулась на компаньонку и хотела что то сказать; но Пьер перебил ее.
– Вы можете себе представить, что я ничего не знал про него, – сказал он. – Я считал его убитым. Все, что я узнал, я узнал от других, через третьи руки. Я знаю только, что он попал к Ростовым… Какая судьба!
Пьер говорил быстро, оживленно. Он взглянул раз на лицо компаньонки, увидал внимательно ласково любопытный взгляд, устремленный на него, и, как это часто бывает во время разговора, он почему то почувствовал, что эта компаньонка в черном платье – милое, доброе, славное существо, которое не помешает его задушевному разговору с княжной Марьей.
Но когда он сказал последние слова о Ростовых, замешательство в лице княжны Марьи выразилось еще сильнее. Она опять перебежала глазами с лица Пьера на лицо дамы в черном платье и сказала:
– Вы не узнаете разве?
Пьер взглянул еще раз на бледное, тонкое, с черными глазами и странным ртом, лицо компаньонки. Что то родное, давно забытое и больше чем милое смотрело на него из этих внимательных глаз.
«Но нет, это не может быть, – подумал он. – Это строгое, худое и бледное, постаревшее лицо? Это не может быть она. Это только воспоминание того». Но в это время княжна Марья сказала: «Наташа». И лицо, с внимательными глазами, с трудом, с усилием, как отворяется заржавелая дверь, – улыбнулось, и из этой растворенной двери вдруг пахнуло и обдало Пьера тем давно забытым счастием, о котором, в особенности теперь, он не думал. Пахнуло, охватило и поглотило его всего. Когда она улыбнулась, уже не могло быть сомнений: это была Наташа, и он любил ее.
В первую же минуту Пьер невольно и ей, и княжне Марье, и, главное, самому себе сказал неизвестную ему самому тайну. Он покраснел радостно и страдальчески болезненно. Он хотел скрыть свое волнение. Но чем больше он хотел скрыть его, тем яснее – яснее, чем самыми определенными словами, – он себе, и ей, и княжне Марье говорил, что он любит ее.
«Нет, это так, от неожиданности», – подумал Пьер. Но только что он хотел продолжать начатый разговор с княжной Марьей, он опять взглянул на Наташу, и еще сильнейшая краска покрыла его лицо, и еще сильнейшее волнение радости и страха охватило его душу. Он запутался в словах и остановился на середине речи.
Пьер не заметил Наташи, потому что он никак не ожидал видеть ее тут, но он не узнал ее потому, что происшедшая в ней, с тех пор как он не видал ее, перемена была огромна. Она похудела и побледнела. Но не это делало ее неузнаваемой: ее нельзя было узнать в первую минуту, как он вошел, потому что на этом лице, в глазах которого прежде всегда светилась затаенная улыбка радости жизни, теперь, когда он вошел и в первый раз взглянул на нее, не было и тени улыбки; были одни глаза, внимательные, добрые и печально вопросительные.