Жариков, Вилен Андреевич

Вилен Андреевич Жариков
Учёная степень:	доктор геолого-минералогических наук
Учёное звание:	академик АН СССР
Альма-матер:	Московский геологоразведочный институт им.С.Орджоникидзе
Научный руководитель:	Коржинский, Дмитрий Сергеевич
Награды и премии:

Вилен Андреевич Жариков (20 сентября 1926, Москва — 29 июля 2006, Москва) — советский и российский учёный, действительный член Академии наук СССР.

Биография

Вилен Андреевич Жариков родился в Москве. В 1944 году Жариков поступил в Московский горный институт, но в 1948 он перешёл в Московский геологоразведочный институт им. С.Орджоникидзе, выпускником которого Жариков стал в 1950 году. Преддипломную практику Вилен Андреевич проходил у Дмитрия Сергеевича Коржинского.

С 1951 по 1954 годы проходил аспирантуру в Институте геологических наук АН СССР. В 1955 году защитил диссертацию на соискание учёной степени кандидата геолого-минералогических наук. В 1966 году защитил докторскую диссертацию. 28 ноября 1972 года был избран членом-корреспондентом АН СССР по специальности «экспериментальная минералогия».

С 1969 по 1979 годы был заместителем директора Института экспериментальной минералогии АН СССР, затем с 1979 по 2006 годы — директором того же института. 23 декабря 1987 года был избран академиком АН СССР по специальности «минералогия и петрология».

В. А. Жариков умер 29 июля 2006 года в городе Москве. Похоронен на Новодевичьем кладбище.

Научные достижения

Занимался исследованиями в различных областях физической геохимии. Автор более 400 научных работ, среди которых 9 монографий, а также учебника «Физико-химическая петрология». Является одним из основателей физико-химической геологии.

Награды, премии и почётные звания

• Премия Президиума АН СССР (1955);
• Орден «Знак Почёта» (1971);
• Орден Трудового Красного Знамени (1975);
• Государственная премия СССР (1975);
• Орден Трудового Красного Знамени (1981);
• Орден Октябрьской Революции (1986);
• Звание «Почётный разведчик недр» (1986);
• Премия им. Д. С. Коржинского (1995);
• Премии им. М. В. Ломоносова за научную деятельность (1996);
• Орден «За заслуги перед Отечеством» 3 степени (1996);
• Премия им. М. В. Ломоносова за педагогическую деятельность (2006; посмертно);

Память

20 сентября 2011 года в память о Вилене Андреевиче Жарикове в здании Института экспериментальной минералогии РАН прошли Третьи научные чтения по теме «Теоретические и экспериментальные исследования рудоносности магматизма».

Отрывок, характеризующий Жариков, Вилен Андреевич

– Нет, нет, говорите, – сказала Наташа. – Он где же?
– Его убили почти при мне. – И Пьер стал рассказывать последнее время их отступления, болезнь Каратаева (голос его дрожал беспрестанно) и его смерть.
Пьер рассказывал свои похождения так, как он никогда их еще не рассказывал никому, как он сам с собою никогда еще не вспоминал их. Он видел теперь как будто новое значение во всем том, что он пережил. Теперь, когда он рассказывал все это Наташе, он испытывал то редкое наслаждение, которое дают женщины, слушая мужчину, – не умные женщины, которые, слушая, стараются или запомнить, что им говорят, для того чтобы обогатить свой ум и при случае пересказать то же или приладить рассказываемое к своему и сообщить поскорее свои умные речи, выработанные в своем маленьком умственном хозяйстве; а то наслажденье, которое дают настоящие женщины, одаренные способностью выбирания и всасыванья в себя всего лучшего, что только есть в проявлениях мужчины. Наташа, сама не зная этого, была вся внимание: она не упускала ни слова, ни колебания голоса, ни взгляда, ни вздрагиванья мускула лица, ни жеста Пьера. Она на лету ловила еще не высказанное слово и прямо вносила в свое раскрытое сердце, угадывая тайный смысл всей душевной работы Пьера.
Княжна Марья понимала рассказ, сочувствовала ему, но она теперь видела другое, что поглощало все ее внимание; она видела возможность любви и счастия между Наташей и Пьером. И в первый раз пришедшая ей эта мысль наполняла ее душу радостию.
Было три часа ночи. Официанты с грустными и строгими лицами приходили переменять свечи, но никто не замечал их.
Пьер кончил свой рассказ. Наташа блестящими, оживленными глазами продолжала упорно и внимательно глядеть на Пьера, как будто желая понять еще то остальное, что он не высказал, может быть. Пьер в стыдливом и счастливом смущении изредка взглядывал на нее и придумывал, что бы сказать теперь, чтобы перевести разговор на другой предмет. Княжна Марья молчала. Никому в голову не приходило, что три часа ночи и что пора спать.
– Говорят: несчастия, страдания, – сказал Пьер. – Да ежели бы сейчас, сию минуту мне сказали: хочешь оставаться, чем ты был до плена, или сначала пережить все это? Ради бога, еще раз плен и лошадиное мясо. Мы думаем, как нас выкинет из привычной дорожки, что все пропало; а тут только начинается новое, хорошее. Пока есть жизнь, есть и счастье. Впереди много, много. Это я вам говорю, – сказал он, обращаясь к Наташе.
– Да, да, – сказала она, отвечая на совсем другое, – и я ничего бы не желала, как только пережить все сначала.
Пьер внимательно посмотрел на нее.
– Да, и больше ничего, – подтвердила Наташа.
– Неправда, неправда, – закричал Пьер. – Я не виноват, что я жив и хочу жить; и вы тоже.
Вдруг Наташа опустила голову на руки и заплакала.
– Что ты, Наташа? – сказала княжна Марья.
– Ничего, ничего. – Она улыбнулась сквозь слезы Пьеру. – Прощайте, пора спать.
Пьер встал и простился.

Княжна Марья и Наташа, как и всегда, сошлись в спальне. Они поговорили о том, что рассказывал Пьер. Княжна Марья не говорила своего мнения о Пьере. Наташа тоже не говорила о нем.
– Ну, прощай, Мари, – сказала Наташа. – Знаешь, я часто боюсь, что мы не говорим о нем (князе Андрее), как будто мы боимся унизить наше чувство, и забываем.
Княжна Марья тяжело вздохнула и этим вздохом признала справедливость слов Наташи; но словами она не согласилась с ней.
– Разве можно забыть? – сказала она.
– Мне так хорошо было нынче рассказать все; и тяжело, и больно, и хорошо. Очень хорошо, – сказала Наташа, – я уверена, что он точно любил его. От этого я рассказала ему… ничего, что я рассказала ему? – вдруг покраснев, спросила она.
– Пьеру? О нет! Какой он прекрасный, – сказала княжна Марья.
– Знаешь, Мари, – вдруг сказала Наташа с шаловливой улыбкой, которой давно не видала княжна Марья на ее лице. – Он сделался какой то чистый, гладкий, свежий; точно из бани, ты понимаешь? – морально из бани. Правда?
– Да, – сказала княжна Марья, – он много выиграл.
– И сюртучок коротенький, и стриженые волосы; точно, ну точно из бани… папа, бывало…
– Я понимаю, что он (князь Андрей) никого так не любил, как его, – сказала княжна Марья.
– Да, и он особенный от него. Говорят, что дружны мужчины, когда совсем особенные. Должно быть, это правда. Правда, он совсем на него не похож ничем?
– Да, и чудесный.
– Ну, прощай, – отвечала Наташа. И та же шаловливая улыбка, как бы забывшись, долго оставалась на ее лице.


Пьер долго не мог заснуть в этот день; он взад и вперед ходил по комнате, то нахмурившись, вдумываясь во что то трудное, вдруг пожимая плечами и вздрагивая, то счастливо улыбаясь.
Он думал о князе Андрее, о Наташе, об их любви, и то ревновал ее к прошедшему, то упрекал, то прощал себя за это. Было уже шесть часов утра, а он все ходил по комнате.
«Ну что ж делать. Уж если нельзя без этого! Что ж делать! Значит, так надо», – сказал он себе и, поспешно раздевшись, лег в постель, счастливый и взволнованный, но без сомнений и нерешительностей.