Жариков, Иван Алексеевич

Иван Алексееивч Жариков
Дата рождения	30 января 1907(1907-01-30)
Место рождения	город Короча, Корочанский район, Белгородская область
Дата смерти	29 мая 1969(1969-05-29) (62 года)
Место смерти	Одесса
Принадлежность	СССР СССР
Род войск	бронетанковые войска
Годы службы	1929—1956
Звание
Сражения/войны	Бои на Халхин-Голе, Великая Отечественная война
Награды и премии

Иван Алексеевич Жариков (1907-1969) — генерал-майор Советской Армии, участник Великой Отечественной войны, Герой Советского Союза (1945).

Биография

Иван Жариков родился 30 января 1907 года в городе Короча (ныне — Белгородская область). В 1928 году окончил рабфак, после чего работал шахтёром. В 1929 году Жариков был призван на службу в Рабоче-крестьянскую Красную Армию. В 1932 году он окончил Одесское пехотное училище, в 1934 году — курсы усовершенствования командного состава. Участвовал в боях на Халхин-Голе. С июня 1941 года — на фронтах Великой Отечественной войны. К апрелю 1945 года полковник Иван Жариков командовал 36-й танковой бригадой 11-го танкового корпуса 5-й ударной армии 1-го Белорусского фронта. Отличился во время Берлинской операции.

16-30 апреля 1945 года бригада Жарикова с боями прошла от Одера до Берлина, подбив и уничтожив 50 танков и штурмовых орудий, 164 артиллерийских орудий, 176 миномётов, 371 пулемёт, 5 бронетранспортёров, 288 автомашин и тягачей, а также взяла в плен 5600 солдат и офицеров противника.

Указом Президиума Верховного Совета СССР от 31 мая 1945 года полковник Иван Жариков был удостоен высокого звания Героя Советского Союза с вручением ордена Ленина и медали «Золотая Звезда».

После окончания войны Жариков продолжил службу в Советской Армии. В 1947 году он окончил курсы усовершенствования офицерского состава. В 1956 году в звании генерал-майора Жариков был уволен в запас. Проживал в Одессе, умер 29 мая 1969 года.

Был награждён двумя орденами Ленина, тремя орденами Красного Знамени, орденами Суворова 2-й степени, Александра Невского, двумя орденами Красной Звезды, рядом медалей.

Литература

• Герои Советского Союза: Краткий биографический словарь / Пред. ред. коллегии И. Н. Шкадов. — М.: Воениздат, 1987. — Т. 1 /Абаев — Любичев/. — 911 с. — 100 000 экз. — ISBN отс., Рег. № в РКП 87-95382.
• Герои-белгородцы. 2-е изд., доп. Воронеж, 1972. / стр.81-82.

Ссылки

 Леонид Шейнман. [www.warheroes.ru/hero/hero.asp?Hero_id=19957 Жариков, Иван Алексеевич]. Сайт «Герои Страны». Проверено 13 марта 2015.

Отрывок, характеризующий Жариков, Иван Алексеевич

– Я не считал себя вправе скрыть от вашей светлости того, что я видел… Войска в полном расстройстве…
– Вы видели? Вы видели?.. – нахмурившись, закричал Кутузов, быстро вставая и наступая на Вольцогена. – Как вы… как вы смеете!.. – делая угрожающие жесты трясущимися руками и захлебываясь, закричал он. – Как смоете вы, милостивый государь, говорить это мне. Вы ничего не знаете. Передайте от меня генералу Барклаю, что его сведения неверны и что настоящий ход сражения известен мне, главнокомандующему, лучше, чем ему.
Вольцоген хотел возразить что то, но Кутузов перебил его.
– Неприятель отбит на левом и поражен на правом фланге. Ежели вы плохо видели, милостивый государь, то не позволяйте себе говорить того, чего вы не знаете. Извольте ехать к генералу Барклаю и передать ему назавтра мое непременное намерение атаковать неприятеля, – строго сказал Кутузов. Все молчали, и слышно было одно тяжелое дыхание запыхавшегося старого генерала. – Отбиты везде, за что я благодарю бога и наше храброе войско. Неприятель побежден, и завтра погоним его из священной земли русской, – сказал Кутузов, крестясь; и вдруг всхлипнул от наступивших слез. Вольцоген, пожав плечами и скривив губы, молча отошел к стороне, удивляясь uber diese Eingenommenheit des alten Herrn. [на это самодурство старого господина. (нем.) ]
– Да, вот он, мой герой, – сказал Кутузов к полному красивому черноволосому генералу, который в это время входил на курган. Это был Раевский, проведший весь день на главном пункте Бородинского поля.
Раевский доносил, что войска твердо стоят на своих местах и что французы не смеют атаковать более. Выслушав его, Кутузов по французски сказал:
– Vous ne pensez donc pas comme lesautres que nous sommes obliges de nous retirer? [Вы, стало быть, не думаете, как другие, что мы должны отступить?]
– Au contraire, votre altesse, dans les affaires indecises c'est loujours le plus opiniatre qui reste victorieux, – отвечал Раевский, – et mon opinion… [Напротив, ваша светлость, в нерешительных делах остается победителем тот, кто упрямее, и мое мнение…]
– Кайсаров! – крикнул Кутузов своего адъютанта. – Садись пиши приказ на завтрашний день. А ты, – обратился он к другому, – поезжай по линии и объяви, что завтра мы атакуем.
Пока шел разговор с Раевским и диктовался приказ, Вольцоген вернулся от Барклая и доложил, что генерал Барклай де Толли желал бы иметь письменное подтверждение того приказа, который отдавал фельдмаршал.
Кутузов, не глядя на Вольцогена, приказал написать этот приказ, который, весьма основательно, для избежания личной ответственности, желал иметь бывший главнокомандующий.
И по неопределимой, таинственной связи, поддерживающей во всей армии одно и то же настроение, называемое духом армии и составляющее главный нерв войны, слова Кутузова, его приказ к сражению на завтрашний день, передались одновременно во все концы войска.
Далеко не самые слова, не самый приказ передавались в последней цепи этой связи. Даже ничего не было похожего в тех рассказах, которые передавали друг другу на разных концах армии, на то, что сказал Кутузов; но смысл его слов сообщился повсюду, потому что то, что сказал Кутузов, вытекало не из хитрых соображений, а из чувства, которое лежало в душе главнокомандующего, так же как и в душе каждого русского человека.
И узнав то, что назавтра мы атакуем неприятеля, из высших сфер армии услыхав подтверждение того, чему они хотели верить, измученные, колеблющиеся люди утешались и ободрялись.


Полк князя Андрея был в резервах, которые до второго часа стояли позади Семеновского в бездействии, под сильным огнем артиллерии. Во втором часу полк, потерявший уже более двухсот человек, был двинут вперед на стоптанное овсяное поле, на тот промежуток между Семеновским и курганной батареей, на котором в этот день были побиты тысячи людей и на который во втором часу дня был направлен усиленно сосредоточенный огонь из нескольких сот неприятельских орудий.