Жаркая, Тамара Иннокентьевна
Поделись знанием:
Пехотные полки, застигнутые врасплох в лесу, выбегали из леса, и роты, смешиваясь с другими ротами, уходили беспорядочными толпами. Один солдат в испуге проговорил страшное на войне и бессмысленное слово: «отрезали!», и слово вместе с чувством страха сообщилось всей массе.
– Обошли! Отрезали! Пропали! – кричали голоса бегущих.
Полковой командир, в ту самую минуту как он услыхал стрельбу и крик сзади, понял, что случилось что нибудь ужасное с его полком, и мысль, что он, примерный, много лет служивший, ни в чем не виноватый офицер, мог быть виновен перед начальством в оплошности или нераспорядительности, так поразила его, что в ту же минуту, забыв и непокорного кавалериста полковника и свою генеральскую важность, а главное – совершенно забыв про опасность и чувство самосохранения, он, ухватившись за луку седла и шпоря лошадь, поскакал к полку под градом обсыпавших, но счастливо миновавших его пуль. Он желал одного: узнать, в чем дело, и помочь и исправить во что бы то ни стало ошибку, ежели она была с его стороны, и не быть виновным ему, двадцать два года служившему, ни в чем не замеченному, примерному офицеру.
Счастливо проскакав между французами, он подскакал к полю за лесом, через который бежали наши и, не слушаясь команды, спускались под гору. Наступила та минута нравственного колебания, которая решает участь сражений: послушают эти расстроенные толпы солдат голоса своего командира или, оглянувшись на него, побегут дальше. Несмотря на отчаянный крик прежде столь грозного для солдата голоса полкового командира, несмотря на разъяренное, багровое, на себя не похожее лицо полкового командира и маханье шпагой, солдаты всё бежали, разговаривали, стреляли в воздух и не слушали команды. Нравственное колебание, решающее участь сражений, очевидно, разрешалось в пользу страха.
Генерал закашлялся от крика и порохового дыма и остановился в отчаянии. Всё казалось потеряно, но в эту минуту французы, наступавшие на наших, вдруг, без видимой причины, побежали назад, скрылись из опушки леса, и в лесу показались русские стрелки. Это была рота Тимохина, которая одна в лесу удержалась в порядке и, засев в канаву у леса, неожиданно атаковала французов. Тимохин с таким отчаянным криком бросился на французов и с такою безумною и пьяною решительностью, с одною шпажкой, набежал на неприятеля, что французы, не успев опомниться, побросали оружие и побежали. Долохов, бежавший рядом с Тимохиным, в упор убил одного француза и первый взял за воротник сдавшегося офицера. Бегущие возвратились, баталионы собрались, и французы, разделившие было на две части войска левого фланга, на мгновение были оттеснены. Резервные части успели соединиться, и беглецы остановились. Полковой командир стоял с майором Экономовым у моста, пропуская мимо себя отступающие роты, когда к нему подошел солдат, взял его за стремя и почти прислонился к нему. На солдате была синеватая, фабричного сукна шинель, ранца и кивера не было, голова была повязана, и через плечо была надета французская зарядная сумка. Он в руках держал офицерскую шпагу. Солдат был бледен, голубые глаза его нагло смотрели в лицо полковому командиру, а рот улыбался.Несмотря на то,что полковой командир был занят отданием приказания майору Экономову, он не мог не обратить внимания на этого солдата.
| Тамара Иннокентьевна Жаркая | |
 | |
| Род деятельности: | |
|---|---|
| Дата рождения: | |
| Гражданство: | |
| Дата смерти: | |
| Место смерти: |
Вещёво, Выборгский район, Ленинградская область, РСФСР, СССР |
| Отец: |
Иннокентий Игнатьевич Жаркой |
| Награды и премии: |
|
Тамара Иннокентьевна Жарка́я[1] (8 июля 1959 — 8 марта 1988, Вещёво, Ленинградская область) — бортпроводница «Аэрофлота», убитая террористами во время захвата и попытки угона пассажирского самолёта.
Содержание
Биография
Жила в Иркутске.
С 1984 года летала бортпроводницей Аэрофлота.
Незадолго до гибели была назначена начальником службы бортпроводников Иркутского авиаотряда.
Работала на рейсе Иркутск — Ленинград.
По версии журналистки И. Алексеевой, была подругой[2] Василия Овечкина и специально полетела не в свою смену[3].
8 марта 1988 года во время захвата и попытки угона пассажирского самолёта Ту-154 террористами, требовавшими взять курс на Лондон, пыталась их успокоить, объясняя, что самолёт делает манёвр перед посадкой в финском городе Котка (в действительности самолёт направлялся на военный аэродром Вещёво), старалась убедить террористов Овечкиных не убивать пассажиров.
Перед началом штурма самолёта сотрудниками милиции была убита Дмитрием Овечкиным[4]. После начала штурма самолёта сотрудниками милиции террорист застрелился.
Похоронена в Иркутске на Радищевском кладбище.
Награды
- Посмертно награждена Орденом Красного Знамени.
Память
- 8 июля 1989 года в Иркутске установлен памятник Тамаре Жаркой.
- Именем Жаркой названа улица в Иркутске.
- Тамара Жаркая стала прототипом стюардессы в кинофильме Мама, которую сыграла актриса Наталья Солдатова.
Напишите отзыв о статье "Жаркая, Тамара Иннокентьевна"
Примечания
- ↑ Такое ударение приводится в сериале «Криминальная Россия» серия «Овечкины. Никого не хотел убивать»
- ↑ Ирина Алексеева.[pressa.irk.ru/kopeika/2004/42/004001.html Террористы, вылетевшие из Иркутска. Часть 2] // «Копейка», № 42 от 22 октября 2004 года
- ↑ Ирина Алексеева.[pressa.irk.ru/kopeika/2004/43/009001.html Террористы, вылетевшие из Иркутска. Часть 3] // «Копейка», № 43 от 29 октября 2004 года
- ↑ В. Таранченков. Штурм: урок мужества и цена ошибок // «Советская милиция», № 7, 1988, стр.32-36
Литература
- Дулов А. В. Могила Тамары Жаркой // Памятники истории и культуры Иркутска. — Иркутск: Вост.-Сиб. кн. изд-во, 1993. — С. 86—88, 114. — 448 с. — 5000 экз. — ISBN 5-7424-0581-2
Ссылки
- [pressa.irk.ru/kopeika/2004/41/009001.html Террористы, вылетевшие из Иркутска (часть 1).]
- [www.aif.ru/article/index/article_id/16421 Волки в облике Овечкиных]
<imagemap>: неверное или отсутствующее изображение |
Для улучшения этой статьи желательно?:
|
Отрывок, характеризующий Жаркая, Тамара Иннокентьевна
Пехотные полки, застигнутые врасплох в лесу, выбегали из леса, и роты, смешиваясь с другими ротами, уходили беспорядочными толпами. Один солдат в испуге проговорил страшное на войне и бессмысленное слово: «отрезали!», и слово вместе с чувством страха сообщилось всей массе.
– Обошли! Отрезали! Пропали! – кричали голоса бегущих.
Полковой командир, в ту самую минуту как он услыхал стрельбу и крик сзади, понял, что случилось что нибудь ужасное с его полком, и мысль, что он, примерный, много лет служивший, ни в чем не виноватый офицер, мог быть виновен перед начальством в оплошности или нераспорядительности, так поразила его, что в ту же минуту, забыв и непокорного кавалериста полковника и свою генеральскую важность, а главное – совершенно забыв про опасность и чувство самосохранения, он, ухватившись за луку седла и шпоря лошадь, поскакал к полку под градом обсыпавших, но счастливо миновавших его пуль. Он желал одного: узнать, в чем дело, и помочь и исправить во что бы то ни стало ошибку, ежели она была с его стороны, и не быть виновным ему, двадцать два года служившему, ни в чем не замеченному, примерному офицеру.
Счастливо проскакав между французами, он подскакал к полю за лесом, через который бежали наши и, не слушаясь команды, спускались под гору. Наступила та минута нравственного колебания, которая решает участь сражений: послушают эти расстроенные толпы солдат голоса своего командира или, оглянувшись на него, побегут дальше. Несмотря на отчаянный крик прежде столь грозного для солдата голоса полкового командира, несмотря на разъяренное, багровое, на себя не похожее лицо полкового командира и маханье шпагой, солдаты всё бежали, разговаривали, стреляли в воздух и не слушали команды. Нравственное колебание, решающее участь сражений, очевидно, разрешалось в пользу страха.
Генерал закашлялся от крика и порохового дыма и остановился в отчаянии. Всё казалось потеряно, но в эту минуту французы, наступавшие на наших, вдруг, без видимой причины, побежали назад, скрылись из опушки леса, и в лесу показались русские стрелки. Это была рота Тимохина, которая одна в лесу удержалась в порядке и, засев в канаву у леса, неожиданно атаковала французов. Тимохин с таким отчаянным криком бросился на французов и с такою безумною и пьяною решительностью, с одною шпажкой, набежал на неприятеля, что французы, не успев опомниться, побросали оружие и побежали. Долохов, бежавший рядом с Тимохиным, в упор убил одного француза и первый взял за воротник сдавшегося офицера. Бегущие возвратились, баталионы собрались, и французы, разделившие было на две части войска левого фланга, на мгновение были оттеснены. Резервные части успели соединиться, и беглецы остановились. Полковой командир стоял с майором Экономовым у моста, пропуская мимо себя отступающие роты, когда к нему подошел солдат, взял его за стремя и почти прислонился к нему. На солдате была синеватая, фабричного сукна шинель, ранца и кивера не было, голова была повязана, и через плечо была надета французская зарядная сумка. Он в руках держал офицерскую шпагу. Солдат был бледен, голубые глаза его нагло смотрели в лицо полковому командиру, а рот улыбался.Несмотря на то,что полковой командир был занят отданием приказания майору Экономову, он не мог не обратить внимания на этого солдата.
