Жарникова, Светлана Васильевна
Поделись знанием:
К:Википедия:Статьи без изображений (тип: не указан)
– Господин адъютант, – прокричал он, – прикажите, чтобы не толпились. – Адъютант, исполнив приказание, подходил к князю Андрею. С другой стороны подъехал верхом командир батальона.
– Берегись! – послышался испуганный крик солдата, и, как свистящая на быстром полете, приседающая на землю птичка, в двух шагах от князя Андрея, подле лошади батальонного командира, негромко шлепнулась граната. Лошадь первая, не спрашивая того, хорошо или дурно было высказывать страх, фыркнула, взвилась, чуть не сронив майора, и отскакала в сторону. Ужас лошади сообщился людям.
– Ложись! – крикнул голос адъютанта, прилегшего к земле. Князь Андрей стоял в нерешительности. Граната, как волчок, дымясь, вертелась между ним и лежащим адъютантом, на краю пашни и луга, подле куста полыни.
«Неужели это смерть? – думал князь Андрей, совершенно новым, завистливым взглядом глядя на траву, на полынь и на струйку дыма, вьющуюся от вертящегося черного мячика. – Я не могу, я не хочу умереть, я люблю жизнь, люблю эту траву, землю, воздух… – Он думал это и вместе с тем помнил о том, что на него смотрят.
– Стыдно, господин офицер! – сказал он адъютанту. – Какой… – он не договорил. В одно и то же время послышался взрыв, свист осколков как бы разбитой рамы, душный запах пороха – и князь Андрей рванулся в сторону и, подняв кверху руку, упал на грудь.
Несколько офицеров подбежало к нему. С правой стороны живота расходилось по траве большое пятно крови.
Вызванные ополченцы с носилками остановились позади офицеров. Князь Андрей лежал на груди, опустившись лицом до травы, и, тяжело, всхрапывая, дышал.
– Ну что стали, подходи!
Мужики подошли и взяли его за плечи и ноги, но он жалобно застонал, и мужики, переглянувшись, опять отпустили его.
– Берись, клади, всё одно! – крикнул чей то голос. Его другой раз взяли за плечи и положили на носилки.
– Ах боже мой! Боже мой! Что ж это?.. Живот! Это конец! Ах боже мой! – слышались голоса между офицерами. – На волосок мимо уха прожужжала, – говорил адъютант. Мужики, приладивши носилки на плечах, поспешно тронулись по протоптанной ими дорожке к перевязочному пункту.
– В ногу идите… Э!.. мужичье! – крикнул офицер, за плечи останавливая неровно шедших и трясущих носилки мужиков.
– Подлаживай, что ль, Хведор, а Хведор, – говорил передний мужик.
– Вот так, важно, – радостно сказал задний, попав в ногу.
– Ваше сиятельство? А? Князь? – дрожащим голосом сказал подбежавший Тимохин, заглядывая в носилки.
Князь Андрей открыл глаза и посмотрел из за носилок, в которые глубоко ушла его голова, на того, кто говорил, и опять опустил веки.
Ополченцы принесли князя Андрея к лесу, где стояли фуры и где был перевязочный пункт. Перевязочный пункт состоял из трех раскинутых, с завороченными полами, палаток на краю березника. В березнике стояла фуры и лошади. Лошади в хребтугах ели овес, и воробьи слетали к ним и подбирали просыпанные зерна. Воронья, чуя кровь, нетерпеливо каркая, перелетали на березах. Вокруг палаток, больше чем на две десятины места, лежали, сидели, стояли окровавленные люди в различных одеждах. Вокруг раненых, с унылыми и внимательными лицами, стояли толпы солдат носильщиков, которых тщетно отгоняли от этого места распоряжавшиеся порядком офицеры. Не слушая офицеров, солдаты стояли, опираясь на носилки, и пристально, как будто пытаясь понять трудное значение зрелища, смотрели на то, что делалось перед ними. Из палаток слышались то громкие, злые вопли, то жалобные стенания. Изредка выбегали оттуда фельдшера за водой и указывали на тех, который надо было вносить. Раненые, ожидая у палатки своей очереди, хрипели, стонали, плакали, кричали, ругались, просили водки. Некоторые бредили. Князя Андрея, как полкового командира, шагая через неперевязанных раненых, пронесли ближе к одной из палаток и остановились, ожидая приказания. Князь Андрей открыл глаза и долго не мог понять того, что делалось вокруг него. Луг, полынь, пашня, черный крутящийся мячик и его страстный порыв любви к жизни вспомнились ему. В двух шагах от него, громко говоря и обращая на себя общее внимание, стоял, опершись на сук и с обвязанной головой, высокий, красивый, черноволосый унтер офицер. Он был ранен в голову и ногу пулями. Вокруг него, жадно слушая его речь, собралась толпа раненых и носильщиков.
– Мы его оттеда как долбанули, так все побросал, самого короля забрали! – блестя черными разгоряченными глазами и оглядываясь вокруг себя, кричал солдат. – Подойди только в тот самый раз лезервы, его б, братец ты мой, звания не осталось, потому верно тебе говорю…
Князь Андрей, так же как и все окружавшие рассказчика, блестящим взглядом смотрел на него и испытывал утешительное чувство. «Но разве не все равно теперь, – подумал он. – А что будет там и что такое было здесь? Отчего мне так жалко было расставаться с жизнью? Что то было в этой жизни, чего я не понимал и не понимаю».
Один из докторов, в окровавленном фартуке и с окровавленными небольшими руками, в одной из которых он между мизинцем и большим пальцем (чтобы не запачкать ее) держал сигару, вышел из палатки. Доктор этот поднял голову и стал смотреть по сторонам, но выше раненых. Он, очевидно, хотел отдохнуть немного. Поводив несколько времени головой вправо и влево, он вздохнул и опустил глаза.
– Ну, сейчас, – сказал он на слова фельдшера, указывавшего ему на князя Андрея, и велел нести его в палатку.
В толпе ожидавших раненых поднялся ропот.
– Видно, и на том свете господам одним жить, – проговорил один.
Князя Андрея внесли и положили на только что очистившийся стол, с которого фельдшер споласкивал что то. Князь Андрей не мог разобрать в отдельности того, что было в палатке. Жалобные стоны с разных сторон, мучительная боль бедра, живота и спины развлекали его. Все, что он видел вокруг себя, слилось для него в одно общее впечатление обнаженного, окровавленного человеческого тела, которое, казалось, наполняло всю низкую палатку, как несколько недель тому назад в этот жаркий, августовский день это же тело наполняло грязный пруд по Смоленской дороге. Да, это было то самое тело, та самая chair a canon [мясо для пушек], вид которой еще тогда, как бы предсказывая теперешнее, возбудил в нем ужас.
В палатке было три стола. Два были заняты, на третий положили князя Андрея. Несколько времени его оставили одного, и он невольно увидал то, что делалось на других двух столах. На ближнем столе сидел татарин, вероятно, казак – по мундиру, брошенному подле. Четверо солдат держали его. Доктор в очках что то резал в его коричневой, мускулистой спине.
– Ух, ух, ух!.. – как будто хрюкал татарин, и вдруг, подняв кверху свое скуластое черное курносое лицо, оскалив белые зубы, начинал рваться, дергаться и визжат ь пронзительно звенящим, протяжным визгом. На другом столе, около которого толпилось много народа, на спине лежал большой, полный человек с закинутой назад головой (вьющиеся волоса, их цвет и форма головы показались странно знакомы князю Андрею). Несколько человек фельдшеров навалились на грудь этому человеку и держали его. Белая большая полная нога быстро и часто, не переставая, дергалась лихорадочными трепетаниями. Человек этот судорожно рыдал и захлебывался. Два доктора молча – один был бледен и дрожал – что то делали над другой, красной ногой этого человека. Управившись с татарином, на которого накинули шинель, доктор в очках, обтирая руки, подошел к князю Андрею. Он взглянул в лицо князя Андрея и поспешно отвернулся.
– Раздеть! Что стоите? – крикнул он сердито на фельдшеров.
Самое первое далекое детство вспомнилось князю Андрею, когда фельдшер торопившимися засученными руками расстегивал ему пуговицы и снимал с него платье. Доктор низко нагнулся над раной, ощупал ее и тяжело вздохнул. Потом он сделал знак кому то. И мучительная боль внутри живота заставила князя Андрея потерять сознание. Когда он очнулся, разбитые кости бедра были вынуты, клоки мяса отрезаны, и рана перевязана. Ему прыскали в лицо водою. Как только князь Андрей открыл глаза, доктор нагнулся над ним, молча поцеловал его в губы и поспешно отошел.
После перенесенного страдания князь Андрей чувствовал блаженство, давно не испытанное им. Все лучшие, счастливейшие минуты в его жизни, в особенности самое дальнее детство, когда его раздевали и клали в кроватку, когда няня, убаюкивая, пела над ним, когда, зарывшись головой в подушки, он чувствовал себя счастливым одним сознанием жизни, – представлялись его воображению даже не как прошедшее, а как действительность.
Около того раненого, очертания головы которого казались знакомыми князю Андрею, суетились доктора; его поднимали и успокоивали.
– Покажите мне… Ооооо! о! ооооо! – слышался его прерываемый рыданиями, испуганный и покорившийся страданию стон. Слушая эти стоны, князь Андрей хотел плакать. Оттого ли, что он без славы умирал, оттого ли, что жалко ему было расставаться с жизнью, от этих ли невозвратимых детских воспоминаний, оттого ли, что он страдал, что другие страдали и так жалостно перед ним стонал этот человек, но ему хотелось плакать детскими, добрыми, почти радостными слезами.
Раненому показали в сапоге с запекшейся кровью отрезанную ногу.
– О! Ооооо! – зарыдал он, как женщина. Доктор, стоявший перед раненым, загораживая его лицо, отошел.
– Боже мой! Что это? Зачем он здесь? – сказал себе князь Андрей.
В несчастном, рыдающем, обессилевшем человеке, которому только что отняли ногу, он узнал Анатоля Курагина. Анатоля держали на руках и предлагали ему воду в стакане, края которого он не мог поймать дрожащими, распухшими губами. Анатоль тяжело всхлипывал. «Да, это он; да, этот человек чем то близко и тяжело связан со мною, – думал князь Андрей, не понимая еще ясно того, что было перед ним. – В чем состоит связь этого человека с моим детством, с моею жизнью? – спрашивал он себя, не находя ответа. И вдруг новое, неожиданное воспоминание из мира детского, чистого и любовного, представилось князю Андрею. Он вспомнил Наташу такою, какою он видел ее в первый раз на бале 1810 года, с тонкой шеей и тонкими рукамис готовым на восторг, испуганным, счастливым лицом, и любовь и нежность к ней, еще живее и сильнее, чем когда либо, проснулись в его душе. Он вспомнил теперь ту связь, которая существовала между им и этим человеком, сквозь слезы, наполнявшие распухшие глаза, мутно смотревшим на него. Князь Андрей вспомнил все, и восторженная жалость и любовь к этому человеку наполнили его счастливое сердце.
Князь Андрей не мог удерживаться более и заплакал нежными, любовными слезами над людьми, над собой и над их и своими заблуждениями.
(перенаправлено с «Жарникова»)
| Светлана Васильевна Жарникова | |
| Род деятельности: |
историк, этнограф, искусствовед |
|---|---|
| Дата рождения: | |
| Место рождения: | |
| Гражданство: | |
| Дата смерти: | |
| Место смерти: | |
Светла́на Васи́льевна Жа́рникова (27 декабря 1945, Владивосток, СССР — 26 ноября 2015, Санкт-Петербург Российской Федерации) — советский и российский этнограф и искусствовед, действительный член Русского географического общества.
Биография
Родилась в семье военнослужащего. В 1970 году закончила факультет теории и истории изобразительного искусства Института живописи, скульптуры и архитектуры имени И. Е. Репина в Ленинграде. После окончания института работала в Анапе и Краснодаре. В 1978—2002 годах жила и работала в Вологде. В 1978—1990 годах — научный сотрудник Вологодского историко-архитектурного и художественного музея-заповедника. В 1990—2002 годах — научный сотрудник, затем заместитель директора по научной работе Вологодского Научно-методического Центра культуры. Преподавала в Вологодском областном институте повышения квалификации педагогических кадров и в Вологодском государственном педагогическом институте.
С 1984 по 1988 годы обучалась в аспирантуре института этнографии и антропологии АН СССР, где защитила диссертацию на тему «Архаические мотивы севернорусской орнаментики (к вопросу о возможных праславянско-индоиранских параллелях)», получив степень кандидата исторических наук. В 2001 году стала членом Международного клуба учёных (неакадемическая организация с либеральными условиями для вступления).
В 2003 года переехала из Вологды в Санкт-Петербург.
Скончалась утром 26 ноября 2015 года в кардиологическом центре Алмазова города Санкт-Петербург. Похоронена в Шексне, рядом с супругом — архитектором Германом Ивановичем Виноградовым.
Основной круг научных интересов — арктическая прародина индоевропейцев, ведические истоки северорусской народной культуры, архаические корни северорусского орнамента, санскритские корни в топо- и гидронимии Русского Севера, обряды и обрядовый фольклор, семантика народного костюма.
Критика
C. В. Жарникова — сторонница неакадемической арктической гипотезы, в настоящее время не признаваемой учёными всего мира (за исключением небольшого их количества, преимущественно из Индии). Подтверждением этой гипотезы С. В. Жарникова считает сходство санскрита с севернорусскими говорами (хотя это сходство на уровне созвучия отдельных слов незначительно, объясняется принадлежностью обоих языков к группе индоевропейских и в целом не превышает сходства санскрита с иными диалектами русского языка и со многими другими индоевропейскими языками). В своих предположениях С. В. Жарникова игнорирует достижения современной исторической лингвистики, достаточно точно установившей происхождение северных диалектов русского языка от значительно более южных протобалтославянских языков.
С. В. Жарникова находит в санскритских параллелях объяснение большого количество топонимов на территории России, даже тех, происхождение которых давно установлено и никак не связано с санскритом. Топонимист А. Л. Шилов, критикуя трактовку С. В. Жарниковой этимологии гидронимов, происхождение которых ещё не установлено, писал: «…может быть, признание „темных“ названий принципиально неопределимыми все же лучше, чем объявление их санскритскими, как это делается с иными гидронимами Русского Севера — Двина, Сухона, Кубена, Стрига [Кузнецов 1991; Жарникова 1996]»[1].
Как отмечает В. А. Шнирельман: «Особый интерес Жарникова испытывала к изображению свастики и пыталась доказать, что как индоиранцы, так и славяне унаследовали этот символ от Триполья, если вообще не от позднепалеолитических предков»[2].
Напишите отзыв о статье "Жарникова, Светлана Васильевна"
Примечания
- ↑ Журнал Вопросы языкознания ноябрь-декабрь 1999 года ([docviewer.yandex.ru/?url=http%3A%2F%2Fwww.ruslang.ru%2Fdoc%2Fvoprosy%2Fvoprosy1999-6.pdf&name=voprosy1999-6.pdf&lang=ru&c=5720a9c7f5c5 оцифрованная копия журнала])
- ↑ Шнирельман В. А. Арийский миф в современном мире. В 2 т. — М.: Новое литературное обозрение, 2015.
Авторские публикации
- Восточнославянское языческое верховное божество и следы его культа в орнаментике северорусских женских головных уборов // Всесоюзная сессия по итогам полевых этнографических исследований 1980 −1981 гг. Тезисы докладов: город Нальчик 1982 г., стр. 147 −148 (0,1 п.л.)
- О попытке интерпретации значения некоторых образов русской народной вышивки архаического типа. // Советская этнография 1983 г., № 1, стр. 87 −94 (0,5 п.л.)
- О некоторых архаических мотивах вышивки Сольвычегодских кокошников северодвинского типа // Советская этнография 1985 г., № 1 стр. 107 −115 (0,5 п.л.)
- Архаические мотивы северорусской народной вышивки и их параллели в древнейших орнаментах населения Евразийских степей // Информбюллетень МАИКЦА (ЮНЕСКО) Москва: Наука 1985 г., в 6 −8 (русский и английский варианты) стр. 12 −31 (1 п.л.)
- Отражение языческих верований и культа в орнаментике северорусских женских головных уборов // Научно-атеистические исследования в музеях Л. ГМИРиА 1986 г., стр. 96 −107 (1 п.л.)
- К вопросу о возможной локализации священных гор Меру и Хары индоиранской (арийской) мифологии // Информбюллетень МАИКЦА (Юнеско) М. 1986 г., т. 11 (русский и английский варианты) стр. 31 −44 (1 п.л.)
- Фаллическая символика северорусской прялки как реликт праславянско- индоиранской близости // Историческая динамика расовой и этнической дифференциации населения Азии. М: Наука 1987 г., стр. 330 −146 (1.3 п.л.)
- О возможных истоках образов птиц в русской народной обрядовой поэзии и прикладном искусстве // Всесоюзная научно-практическая конференция. Фольклор. Проблемы сохранения, изучения, пропаганды. Тезисы докладов М. 1988 г., стр. 112 −114 (0.2 п.л.)
- Архаические мотивы севернорусской орнаментики (к вопросу о возможных праславянско-индоиранских параллелях) Канд. Диссертация, Институт этнографии и антропологии АН СССР 1989 г. (10 п.л.)
- О возможных истоках образа коня-оленя в индоиранской мифологии, скифо-сакской и северорусской орнаментальных традициях // Всесоюзная школа-семинар по семиотике культуры. Архангельск 1989 г., стр. 72 −75 (0,3 п.л.)
- Где же Вы, горы Меру? // Вокруг света, № 3 1989 г., стр. 38 −41.
- Задачи этнографического изучения Вологодской области // Вторая краеведческая научно-практическая конференция. Тезисы докладов. Вологда 1989 г. (0,1 п.л.).
- Возможные истоки образа коня-гуся и коня-оленя в индоиранской (арийской) мифологии // Информбюллетень МАИКЦА (Юнеско) М : Наука 1990 г., т. 16 (русский и английский варианты) стр. 84 −103 (2 п.л.)
- «Ригведа» о северной прародине арьев // Третья краеведческая научно- практическая конференция. Тезисы докладов, Вологда 1989 г. (0,2 п.л.)
- Обрядовые функции северорусского женского народного костюма. Вологда 1991 г. (2,5 и.л.)
- Узоры ведут по древним тропам // Слово 1992 г., № 10 стр. 14 −15 (0,4 п.л.)
- Исторические корни северорусской народной культуры // Информационно- практическая конференция по проблемам традиционной народной культуры Северо- Западного региона России. Тезисы докладов. Вологда 1993 г., стр. 10 −12 (О,2 п.л.)
- Загадка Вологодских узоров // Древность: Арьи. Славяне. B.I M: Витязь 1994 г., стр. 40 −52 (1 п.л.)
- Древние тайны русского Севера // Древность: Арьи Славяне В.2 М: Витязь 1994 г., стр. 59 −73 (1 п.л.)
- Образы водоплавающих птиц в русской народной традиции (Истоки и генезис) Культура Русского Севера Вологда Издание ВГПИ 1994 г., стр. 108 −119 (1 п.л.)
- Узоры ведут в древность // Радонеж 1995 г., № 6 стр. 40 −41 (0,2 п.л.)
- Древние тайны Русского Севера // Древность: Арьи. Славяне. Изд.2 М: Палея 1996 г., стр. 93 −125(2 п.л.)
- Мы кто в этой старой Европе // Наука и жизнь № 5 1997 г. (0,7 п.л.)
- Древние тайны Русского Севера // Кто они и откуда? Древнейшие связи славян и арьев М. 1998 г., стр. 101 −129, 209 −220 (3 п.л.)
- Мир образов русской прялки, Вологда 2000 г. (3 п.л.)
- Славяне и арьи в Вологодской, Олонецкой (Карелия), Архангельской и Новгородской губерниях М. Экономическая газета № 1, 2, 3, 2000 г. (3 п.л.)
- Дорогами мифов (А. С. Пушкин и русская народная сказка) // Этнографическое обозрение № 2 2000 г., стр. 128 −140 (1.5 п.л.)
- Откуда пришел наш Дед Мороз // Мир детского театра № 2, 2000 г. стр. 94 −96
- Так ли прост наш Дед Мороз // Вокруг Света № 1, 2001 г., стр. 7 −8
- Концепция программы «Великий Устюг — Родина Деда Мороза» Вологда 2000 г. (5n.л.)
- Сохранились даже названия рек (в соавт. с А. Г. Виноградовым) // СПб — Новый Петербург № 18, 2001 г. (0,25 п.л.)
- Где же ты Гиперборея? (в соавт. с А. Г. Виноградовым) // СПб — Новый Петербург № 22, 2001 г. (0,25 п.л.)
- Отражение ведических мифологем в восточнославянской календарной обрядности // На пути к возрождению. Опыт освоения традиций народной культуры Вологодской области. Вологда 2001 г., стр. 36 −43 (0,5 п.л.)
- Преданья старины глубокой (в соавт. с А. Г. Виноградовым) в редакции Нового Петербурга (0,25 п.л.)
- Золотая нить (Древнейшие истоки народной культуры Русского Севера)
- Архаические корни традиционной культуpы Русского Севера, Вологда 2003 г. (11, 5 п.л.)
- Исторические корни календарных обрядов. Вологда 2003 г. (5 п.л.)
- Ферапонтовская Мадонна // Пятницкий бульвар № 7(11), Вологда 2003 г., стр. 6 −9.
- Восточная Европа как прародина индоевропейцев. (в соавт. С А. Г. Виноградовым) // Реальность и субъект № 3, том 6 — СПб 2002 г., стр. 119 −121
- О Локализации священных гор Меру и Хары // Гиперборейские корни Калокагатии. — СПб, 2002 г., стр. 65 −84
- Реки — хранилища памяти (в соавт. с А. Г. Виноградовым) // Русский Север — прародина индо-славов. — М.: Вече 2003 г., стр. 253 −257.
- Древние танцы Русского Севера // Русский Север — прародина индо-славов. — М.; Вече 2003 г., стр. 258 −289.
- Веды и восточнославянская календарная обрядность // Русский Север — прародина индо-славов. М.; Вече 2003 г., стр. 290 −299.
- А. С. Пушкин и древнейшие образы русских сказок // Русский Север — прародина индо-славов. М.: Вече 2003 г., стр. 300 −310.
- Арьяна-Гиперборея — Русь. (в соавт. с А. Г. Виноградовым). Рукопись. (50 авт.л.)
Ссылки
- Аудиовизуальный материал
- [www.youtube.com/watch?v=3Ps2JR5qHBM Светлана Жарникова: Меня уже поздно убивать]
- [www.youtube.com/watch?v=dwe4Tf5Psjo Жарникова Светлана Васильевна: Доклад на конференции по Гиперборее РГО (2004 год)]
- [www.youtube.com/watch?v=cNDUHz0kM_c Жарникова Светлана Васильевна: Хоровод историй]
- [www.youtube.com/watch?v=z_FZP62LqYs Жарникова C. В.: Секрет гонения на гусли]
- [www.youtube.com/watch?v=tRmS1nuwxqM&list=PLbvR7_TV_kwF7DH28g5GOWqKOMqjOpq6W Подборка интервью с Жарниковой С. В.]
- [www.youtube.com/watch?v=s0VvC4MgwDs Интервью со Светланой Васильевной Жарниковой о Русском Севере, Кайласе и о многом другом]
- [www.youtube.com/watch?v=VbAJ8dyvITk Свтлана Жарникова: Орнамент и язык в культуре народов]
- [www.youtube.com/watch?v=JDaphqu1Fsg Индийские Веды и Россия. Жарникова Светлана — Цикл интервью]
- [www.youtube.com/watch?v=XibvOuLadgo Жарникова С. В. «Восточноевропейское земледелие в период архаики», выступление в Российском географическом обществе в декабре 2011 года].
Отрывок, характеризующий Жарникова, Светлана Васильевна
Свист и удар! В пяти шагах от него взрыло сухую землю и скрылось ядро. Невольный холод пробежал по его спине. Он опять поглядел на ряды. Вероятно, вырвало многих; большая толпа собралась у 2 го батальона.– Господин адъютант, – прокричал он, – прикажите, чтобы не толпились. – Адъютант, исполнив приказание, подходил к князю Андрею. С другой стороны подъехал верхом командир батальона.
– Берегись! – послышался испуганный крик солдата, и, как свистящая на быстром полете, приседающая на землю птичка, в двух шагах от князя Андрея, подле лошади батальонного командира, негромко шлепнулась граната. Лошадь первая, не спрашивая того, хорошо или дурно было высказывать страх, фыркнула, взвилась, чуть не сронив майора, и отскакала в сторону. Ужас лошади сообщился людям.
– Ложись! – крикнул голос адъютанта, прилегшего к земле. Князь Андрей стоял в нерешительности. Граната, как волчок, дымясь, вертелась между ним и лежащим адъютантом, на краю пашни и луга, подле куста полыни.
«Неужели это смерть? – думал князь Андрей, совершенно новым, завистливым взглядом глядя на траву, на полынь и на струйку дыма, вьющуюся от вертящегося черного мячика. – Я не могу, я не хочу умереть, я люблю жизнь, люблю эту траву, землю, воздух… – Он думал это и вместе с тем помнил о том, что на него смотрят.
– Стыдно, господин офицер! – сказал он адъютанту. – Какой… – он не договорил. В одно и то же время послышался взрыв, свист осколков как бы разбитой рамы, душный запах пороха – и князь Андрей рванулся в сторону и, подняв кверху руку, упал на грудь.
Несколько офицеров подбежало к нему. С правой стороны живота расходилось по траве большое пятно крови.
Вызванные ополченцы с носилками остановились позади офицеров. Князь Андрей лежал на груди, опустившись лицом до травы, и, тяжело, всхрапывая, дышал.
– Ну что стали, подходи!
Мужики подошли и взяли его за плечи и ноги, но он жалобно застонал, и мужики, переглянувшись, опять отпустили его.
– Берись, клади, всё одно! – крикнул чей то голос. Его другой раз взяли за плечи и положили на носилки.
– Ах боже мой! Боже мой! Что ж это?.. Живот! Это конец! Ах боже мой! – слышались голоса между офицерами. – На волосок мимо уха прожужжала, – говорил адъютант. Мужики, приладивши носилки на плечах, поспешно тронулись по протоптанной ими дорожке к перевязочному пункту.
– В ногу идите… Э!.. мужичье! – крикнул офицер, за плечи останавливая неровно шедших и трясущих носилки мужиков.
– Подлаживай, что ль, Хведор, а Хведор, – говорил передний мужик.
– Вот так, важно, – радостно сказал задний, попав в ногу.
– Ваше сиятельство? А? Князь? – дрожащим голосом сказал подбежавший Тимохин, заглядывая в носилки.
Князь Андрей открыл глаза и посмотрел из за носилок, в которые глубоко ушла его голова, на того, кто говорил, и опять опустил веки.
Ополченцы принесли князя Андрея к лесу, где стояли фуры и где был перевязочный пункт. Перевязочный пункт состоял из трех раскинутых, с завороченными полами, палаток на краю березника. В березнике стояла фуры и лошади. Лошади в хребтугах ели овес, и воробьи слетали к ним и подбирали просыпанные зерна. Воронья, чуя кровь, нетерпеливо каркая, перелетали на березах. Вокруг палаток, больше чем на две десятины места, лежали, сидели, стояли окровавленные люди в различных одеждах. Вокруг раненых, с унылыми и внимательными лицами, стояли толпы солдат носильщиков, которых тщетно отгоняли от этого места распоряжавшиеся порядком офицеры. Не слушая офицеров, солдаты стояли, опираясь на носилки, и пристально, как будто пытаясь понять трудное значение зрелища, смотрели на то, что делалось перед ними. Из палаток слышались то громкие, злые вопли, то жалобные стенания. Изредка выбегали оттуда фельдшера за водой и указывали на тех, который надо было вносить. Раненые, ожидая у палатки своей очереди, хрипели, стонали, плакали, кричали, ругались, просили водки. Некоторые бредили. Князя Андрея, как полкового командира, шагая через неперевязанных раненых, пронесли ближе к одной из палаток и остановились, ожидая приказания. Князь Андрей открыл глаза и долго не мог понять того, что делалось вокруг него. Луг, полынь, пашня, черный крутящийся мячик и его страстный порыв любви к жизни вспомнились ему. В двух шагах от него, громко говоря и обращая на себя общее внимание, стоял, опершись на сук и с обвязанной головой, высокий, красивый, черноволосый унтер офицер. Он был ранен в голову и ногу пулями. Вокруг него, жадно слушая его речь, собралась толпа раненых и носильщиков.
– Мы его оттеда как долбанули, так все побросал, самого короля забрали! – блестя черными разгоряченными глазами и оглядываясь вокруг себя, кричал солдат. – Подойди только в тот самый раз лезервы, его б, братец ты мой, звания не осталось, потому верно тебе говорю…
Князь Андрей, так же как и все окружавшие рассказчика, блестящим взглядом смотрел на него и испытывал утешительное чувство. «Но разве не все равно теперь, – подумал он. – А что будет там и что такое было здесь? Отчего мне так жалко было расставаться с жизнью? Что то было в этой жизни, чего я не понимал и не понимаю».
Один из докторов, в окровавленном фартуке и с окровавленными небольшими руками, в одной из которых он между мизинцем и большим пальцем (чтобы не запачкать ее) держал сигару, вышел из палатки. Доктор этот поднял голову и стал смотреть по сторонам, но выше раненых. Он, очевидно, хотел отдохнуть немного. Поводив несколько времени головой вправо и влево, он вздохнул и опустил глаза.
– Ну, сейчас, – сказал он на слова фельдшера, указывавшего ему на князя Андрея, и велел нести его в палатку.
В толпе ожидавших раненых поднялся ропот.
– Видно, и на том свете господам одним жить, – проговорил один.
Князя Андрея внесли и положили на только что очистившийся стол, с которого фельдшер споласкивал что то. Князь Андрей не мог разобрать в отдельности того, что было в палатке. Жалобные стоны с разных сторон, мучительная боль бедра, живота и спины развлекали его. Все, что он видел вокруг себя, слилось для него в одно общее впечатление обнаженного, окровавленного человеческого тела, которое, казалось, наполняло всю низкую палатку, как несколько недель тому назад в этот жаркий, августовский день это же тело наполняло грязный пруд по Смоленской дороге. Да, это было то самое тело, та самая chair a canon [мясо для пушек], вид которой еще тогда, как бы предсказывая теперешнее, возбудил в нем ужас.
В палатке было три стола. Два были заняты, на третий положили князя Андрея. Несколько времени его оставили одного, и он невольно увидал то, что делалось на других двух столах. На ближнем столе сидел татарин, вероятно, казак – по мундиру, брошенному подле. Четверо солдат держали его. Доктор в очках что то резал в его коричневой, мускулистой спине.
– Ух, ух, ух!.. – как будто хрюкал татарин, и вдруг, подняв кверху свое скуластое черное курносое лицо, оскалив белые зубы, начинал рваться, дергаться и визжат ь пронзительно звенящим, протяжным визгом. На другом столе, около которого толпилось много народа, на спине лежал большой, полный человек с закинутой назад головой (вьющиеся волоса, их цвет и форма головы показались странно знакомы князю Андрею). Несколько человек фельдшеров навалились на грудь этому человеку и держали его. Белая большая полная нога быстро и часто, не переставая, дергалась лихорадочными трепетаниями. Человек этот судорожно рыдал и захлебывался. Два доктора молча – один был бледен и дрожал – что то делали над другой, красной ногой этого человека. Управившись с татарином, на которого накинули шинель, доктор в очках, обтирая руки, подошел к князю Андрею. Он взглянул в лицо князя Андрея и поспешно отвернулся.
– Раздеть! Что стоите? – крикнул он сердито на фельдшеров.
Самое первое далекое детство вспомнилось князю Андрею, когда фельдшер торопившимися засученными руками расстегивал ему пуговицы и снимал с него платье. Доктор низко нагнулся над раной, ощупал ее и тяжело вздохнул. Потом он сделал знак кому то. И мучительная боль внутри живота заставила князя Андрея потерять сознание. Когда он очнулся, разбитые кости бедра были вынуты, клоки мяса отрезаны, и рана перевязана. Ему прыскали в лицо водою. Как только князь Андрей открыл глаза, доктор нагнулся над ним, молча поцеловал его в губы и поспешно отошел.
После перенесенного страдания князь Андрей чувствовал блаженство, давно не испытанное им. Все лучшие, счастливейшие минуты в его жизни, в особенности самое дальнее детство, когда его раздевали и клали в кроватку, когда няня, убаюкивая, пела над ним, когда, зарывшись головой в подушки, он чувствовал себя счастливым одним сознанием жизни, – представлялись его воображению даже не как прошедшее, а как действительность.
Около того раненого, очертания головы которого казались знакомыми князю Андрею, суетились доктора; его поднимали и успокоивали.
– Покажите мне… Ооооо! о! ооооо! – слышался его прерываемый рыданиями, испуганный и покорившийся страданию стон. Слушая эти стоны, князь Андрей хотел плакать. Оттого ли, что он без славы умирал, оттого ли, что жалко ему было расставаться с жизнью, от этих ли невозвратимых детских воспоминаний, оттого ли, что он страдал, что другие страдали и так жалостно перед ним стонал этот человек, но ему хотелось плакать детскими, добрыми, почти радостными слезами.
Раненому показали в сапоге с запекшейся кровью отрезанную ногу.
– О! Ооооо! – зарыдал он, как женщина. Доктор, стоявший перед раненым, загораживая его лицо, отошел.
– Боже мой! Что это? Зачем он здесь? – сказал себе князь Андрей.
В несчастном, рыдающем, обессилевшем человеке, которому только что отняли ногу, он узнал Анатоля Курагина. Анатоля держали на руках и предлагали ему воду в стакане, края которого он не мог поймать дрожащими, распухшими губами. Анатоль тяжело всхлипывал. «Да, это он; да, этот человек чем то близко и тяжело связан со мною, – думал князь Андрей, не понимая еще ясно того, что было перед ним. – В чем состоит связь этого человека с моим детством, с моею жизнью? – спрашивал он себя, не находя ответа. И вдруг новое, неожиданное воспоминание из мира детского, чистого и любовного, представилось князю Андрею. Он вспомнил Наташу такою, какою он видел ее в первый раз на бале 1810 года, с тонкой шеей и тонкими рукамис готовым на восторг, испуганным, счастливым лицом, и любовь и нежность к ней, еще живее и сильнее, чем когда либо, проснулись в его душе. Он вспомнил теперь ту связь, которая существовала между им и этим человеком, сквозь слезы, наполнявшие распухшие глаза, мутно смотревшим на него. Князь Андрей вспомнил все, и восторженная жалость и любовь к этому человеку наполнили его счастливое сердце.
Князь Андрей не мог удерживаться более и заплакал нежными, любовными слезами над людьми, над собой и над их и своими заблуждениями.
Категории:
- Персоналии по алфавиту
- Родившиеся 27 декабря
- Родившиеся в 1945 году
- Умершие 26 ноября
- Умершие в 2015 году
- Умершие в Санкт-Петербурге
- Родившиеся во Владивостоке
- Этнологи России
- Искусствоведы СССР
- Искусствоведы России
- Кандидаты исторических наук
- Учёные по алфавиту
- Писатели России по алфавиту
- Историки России
- Культурологи России
- Этнографы России
- Писатели СССР
- Историки СССР
