Жатец
Город
|
Жа́тец (чеш. Žatec [ˈʒatɛts], нем. Saaz) — старейший город на севере Чехии, на реке Огрже.
Город находится на северо-западе Чехии примерно в 75 километрах от Праги, столицы Чешской Республики. Численность населения — 19,8 тыс. жителей (2011 г.). Площадь города — 42,7 км².
Центр района хмелеводства и пивоварения, иногда его называют «столицей хмеля». Жатецкий хмель является неотъемлемым ингредиентом классического пильзнера.
Содержание
История
На территории Жатца ещё в первом тысячелетии обитало племя лучан, называвшихся так по имени местности Лука, где впоследствии был построен город. Местность была богата лугами и потому получила такое название («luca» на латыни означает «луг»).
Жатец впервые упоминается в хронике немецкого епископа Титмара Мерзебургского в 1004. Письменные источники XI—XIII вв. описывают город как значимый религиозный и административный центр. С 1083 по 1108 им владели Вршовцы — знатный чешский род; правителем города в этот период был Божей из рода Вршовцев.
Жатец превратился в феодальный город благодаря королевской хартии 1256, когда чешский король Пржемысл II Отакар даровал ему особые права и привилегии. Источником процветания города в те времена были ремесла, сельское хозяйство и торговля. Впоследствии Жатец стал известным пивоваренным и хмелеторговым центром.
В Жатце также находилась Латинская школа. Около 1400 её ректором был Ян из Жатца, автор «Богемского пахаря». Под его руководством школа стала одним из самых известных и уважаемых образовательных учреждений в Богемии.
В XV столетии Жатец проявил сочувствие по отношению к гуситскому движению, в связи с чем был предан анафеме. В 1421 армия крестоносцев (2-й крестовый поход) потерпела поражение у стен города.
В XVI в. Жатец был одним из самых густозаселённых городов Богемии. Старинный вид города запечатлён на картине Яна Вилленберга (1602). Но из-за Тридцатилетней войны многие жители эмигрировали из города, и его экономическое положение стало ухудшаться. Изменился даже религиозный и национальный состав города. Несмотря на это, Жатец оставался центром Богемии вплоть до 1850.
В 17 веке город продвинулся как известный центр хмеля. По историческим данным в 1767 году в городе находились 4 пивоваренных завода и 20 солодовен. В 1833 году было основано общество хмелеводов для защиты качества хмеля. Через несколько лет возникли также хмелевой рынок и цех маркировки хмеля. В 1934 году на территории города были зарегистрированы 161 хмелеводческая фирма и 53 упаковочных предприятия.
Хронология
- 9 в. — Первые укрепленные поселения на территории будущего города
- 1004 — первое письменное упоминание о Жатце в хронике Титмара Мерзебургского
- 1083 — Вршовцы получают во владение Жатец (а также Литомержице)
- 1099 — Бржетислав II Младший и юный Болеслав III (будущий правитель Польши) провели Рождество в Жатецком замке. Во время праздника 14-летний Болеслав, с согласия всех комитов (вельмож) был произведен в меченосцы своего дяди, с почетным жалованьем в 100 гривен серебра и 10 гривен золота
- 1101 — Божею Вршовцу возвращается Жатец, отнятый на время изгнания из страны
- 1111 — городом владел Собеслав (брат князя Владислава I)
- 1248 — первое упоминание о Жатце как о средневековом городе
- 1261 — пивоварам Жатца даровано право варить пиво
- 1265 — Пржемысл II Отакар даровал городу значимые привилегии
- 1335 — Иоанн Люксембургский даровал Жатцу право выбирать ректора и преподавателей в Латинскую школу
- 1348 — Первое упоминание о хмельнике в Жатце
- 1405 — Ремесленники исключили патрициев из городского совета
- 1415 — Папа предал город анафеме
- 1421 — Жатец успешно отражает нападение второй армии крестоносцев
- 1539 — Специальный знак начинает использоваться для удостоверения подлинности хмеля
- 1567 — Население города достигает численности в 5 тыс. чел. (700 домов)
- 1582 — Сильное наводнение унесло 150 жизней
- 1602 — Старейшее изображение Жатца и его хмельников — Ян Вилленбер
- 1619 — «Зимний Король» Фридрих Фальцкий посещает город
- 1621 — Мэр города Максимилиан Хошталек казнен в Праге
- 1640 — Чума, 1000 жертв
- 1767 — В городе имеются 4 пивоварни и 20 солодовен
- 1788 — Жатец становится резиденцией областного консула; пожар уничтожил 284 дома
- 1801 — Открыта городская пивоварня на Жижковой площади
- 1827 — Новый мост на цепях через Огржу
- 1833 — Ассоциация пивоваров предпринимает меры для защиты качества хмеля
- 1860 — В Жатце открывается хмелеторговый рынок
- 1884 — Открывается Хмелеторговая Биржа
- 1929 — Концерт известной французской танцовщицы Жозефины Бэйкер
- 1930 — Численность населения достигает 18,1 тыс. чел.
- 1934 — В Жатце действуют 161 хмелеводческая и хмелеторговая компания и 53 заведения по упаковке хмеля
- 1997 — Торжественное открытие Музея хмеля
- 2004 — Тысячелетие города (с даты первых письменных упоминаний)
Достопримечательности
Исторический центр города, который был в 1961 году провозглашен городским заповедником, представляет собой набор исторических зданий и архитектурных стилей от романского стиля до модерна.
Гуситский бастион — единственный бастион городского укрепления, который сохранился c времен средневековья. Сегодня здесь находится Музей «Гомолупулов», якобы древнего народа хмелеводов.
Ренессансная солодовня — постройка, являющаяся символом жатецкого пивоварения. Она служила солодовней с сушилкой солода.
Капуцинский монастырь с церковью Коронации Девы Марии — Монастырь находится почти в самом центре города. Его частями являются также «райский двор» и большой сад.
Институт хмелеводства — «Chmelařský institut s.r.o.» был создан в 1952 г. В институте специалисты занимаются изучением хмеля и его генетики, и проводят исследования по защите растений от вредителей. Это единственный производитель новых сортов хмеля в Чешской Республике. Здесь имеется также хмельник, служащий научным целям, и экспериментальный пивоваренный завод, являющийся в то же время самым маленьким пивзаводом в мире.
Городская ратуша и башня — ратуша была построена в половине 14 века. Главная башня здания служит смотровой площадкой, с которой открывается вид на город. Если посетителю удается с галереи увидеть замок Газмбурк, находящийся в соседней Германии, то по легенде исполнится одно из его тайных желаний.
Колонна Пресвятой Троицы — была сооружена в 1713 году как религиозный символ, который должен был защищать город от эпидемий чумы.
Могила первого любителя пива — 1 апреля 2001 г. в Жатце была якобы обнаружена могила первого любителя пива в мире. Рядом со скелетом лежал глиняный сосуд с емкостью 0,49 л и глиняная дощечка с семью царапинами, которая считается самым старым трактирным счетом за пиво. Могила свидетельствует o существовании древней культуры Гомолупулов. Похороненный получил имя Лойза Лупулин и символ с дощечки стал логотипом гражданского объединения «Храм Хмеля и Пива», стремящегося рекламировать жатецкую хмелеводческую область.
Жатецкий пивоваренный завод — Пивоваренный завод находится прямо в центре города — там, где когда-то располагался Жатецкий замок.
Еврейская синагога — вторая самая большая синагога в Чешской Республике, она была построена в 1846 г. Во время Второй мировой войны здание сожгли нацисты. После войны постройка была восстановлена, однако своей первоначальной цели уже не служит.
Самый маленький хмельник в мире — является мировым раритетом именно потому, что он расположен в самом центре города на главной площади рядом с городской ратушей.
Старая почта — историческое здание, в котором уже со средневековья жили семьи городских дворян. С 1872 г. здесь находилось здание почты. Так как в те времена ещё не было машин и почту возили в повозках, тянутых лошадьми, в здании находилась также станция, где меняли уставших лошадей за свежих.
Площадь Хмелеводов — здесь находится здание цеха маркировки и переработки хмеля, здание старой почты b памятник с изображением известных хмелеводов Теодора Цулегера, Йозефа Фишера и Др. Ганса Дамма. В 1937 г. здесь быль найден крупнейший чешский серебряный клад, относящийся к 11 веку.
Гимназия — памятник архитектуры в стиле модерн. Здание было построено по плану архитектора Эрнеста Шефера. В комиссии, выбиравшей архитектурный проект, заседал также Йозеф Зитек, автор Национального театра в Праге.[www.mesto-zatec.cz/]
Музеи
Музей хмеля города Жатец представляет экспозицию хмелеводства от раннего средневековья до настоящего времени, включая инструменты, средства механизации и исторические приборы. Здесь объясняется, почему урожай лучшего в мире хмеля собирается именно в Жатецкой области и почему уже в средневековье приходилось защищаться от некачественных подделок. Экспозиция занимает площадь 4 км², и поэтому считается самой большой выставкой своего рода в мире.
«Храм хмеля и пива» Это развлекательный и просветительский комплекс, пропагандирующий историю и традицию хмелеводства в жатецком регионе. Он состоит из следующих частей:
Хмелевой маяк — служит смотровой башней. Наверх доставляет посетителей лифт, во время движения которого показывают 3D анимацию.
Лабиринт — находится в здании старого склада хмеля рядом с Хмелевым маяком. В конце лабиринта спрятан клад жатецкого региона.
Хмелевые куранты — единственные куранты своего рода в мире, которые интересны своим нетрадиционным исполнением.
Мини-пивоваренный завод «U Orloje» — это ресторан, где пиво варят на глазах у посетителей.
Города — побратимы
-
Новочебоксарск (Россия) -
Жалец (Словения) -
Тум (Германия) -
Поперинге (Бельгия) -
Красныстав (Польша)
См. также
- Жатецкий хмель
- [siemens.mesto-zatec.cz/ Веб-камера г. Жатец, Чехия, Вид на главную площадь]
Источники
- [www.mesto-zatec.cz/mesto-a-okoli/historie-/zatec.html www.mesto-zatec.cz]
- [chchp.cz/ru/xram-xmelja-i-piva xram-xmelja-i-piva]
- [chchp.cz/ru/gorod-zatec gorod-zatec]
Напишите отзыв о статье "Жатец"
Отрывок, характеризующий Жатец
– Слышите, как ходит, – сказал Тихон, обращая внимание архитектора на звуки шагов князя. – На всю пятку ступает – уж мы знаем…Однако, как обыкновенно, в 9 м часу князь вышел гулять в своей бархатной шубке с собольим воротником и такой же шапке. Накануне выпал снег. Дорожка, по которой хаживал князь Николай Андреич к оранжерее, была расчищена, следы метлы виднелись на разметанном снегу, и лопата была воткнута в рыхлую насыпь снега, шедшую с обеих сторон дорожки. Князь прошел по оранжереям, по дворне и постройкам, нахмуренный и молчаливый.
– А проехать в санях можно? – спросил он провожавшего его до дома почтенного, похожего лицом и манерами на хозяина, управляющего.
– Глубок снег, ваше сиятельство. Я уже по прешпекту разметать велел.
Князь наклонил голову и подошел к крыльцу. «Слава тебе, Господи, – подумал управляющий, – пронеслась туча!»
– Проехать трудно было, ваше сиятельство, – прибавил управляющий. – Как слышно было, ваше сиятельство, что министр пожалует к вашему сиятельству?
Князь повернулся к управляющему и нахмуренными глазами уставился на него.
– Что? Министр? Какой министр? Кто велел? – заговорил он своим пронзительным, жестким голосом. – Для княжны, моей дочери, не расчистили, а для министра! У меня нет министров!
– Ваше сиятельство, я полагал…
– Ты полагал! – закричал князь, всё поспешнее и несвязнее выговаривая слова. – Ты полагал… Разбойники! прохвосты! Я тебя научу полагать, – и, подняв палку, он замахнулся ею на Алпатыча и ударил бы, ежели бы управляющий невольно не отклонился от удара. – Полагал! Прохвосты! – торопливо кричал он. Но, несмотря на то, что Алпатыч, сам испугавшийся своей дерзости – отклониться от удара, приблизился к князю, опустив перед ним покорно свою плешивую голову, или, может быть, именно от этого князь, продолжая кричать: «прохвосты! закидать дорогу!» не поднял другой раз палки и вбежал в комнаты.
Перед обедом княжна и m lle Bourienne, знавшие, что князь не в духе, стояли, ожидая его: m lle Bourienne с сияющим лицом, которое говорило: «Я ничего не знаю, я такая же, как и всегда», и княжна Марья – бледная, испуганная, с опущенными глазами. Тяжелее всего для княжны Марьи было то, что она знала, что в этих случаях надо поступать, как m lle Bourime, но не могла этого сделать. Ей казалось: «сделаю я так, как будто не замечаю, он подумает, что у меня нет к нему сочувствия; сделаю я так, что я сама скучна и не в духе, он скажет (как это и бывало), что я нос повесила», и т. п.
Князь взглянул на испуганное лицо дочери и фыркнул.
– Др… или дура!… – проговорил он.
«И той нет! уж и ей насплетничали», подумал он про маленькую княгиню, которой не было в столовой.
– А княгиня где? – спросил он. – Прячется?…
– Она не совсем здорова, – весело улыбаясь, сказала m llе Bourienne, – она не выйдет. Это так понятно в ее положении.
– Гм! гм! кх! кх! – проговорил князь и сел за стол.
Тарелка ему показалась не чиста; он указал на пятно и бросил ее. Тихон подхватил ее и передал буфетчику. Маленькая княгиня не была нездорова; но она до такой степени непреодолимо боялась князя, что, услыхав о том, как он не в духе, она решилась не выходить.
– Я боюсь за ребенка, – говорила она m lle Bourienne, – Бог знает, что может сделаться от испуга.
Вообще маленькая княгиня жила в Лысых Горах постоянно под чувством страха и антипатии к старому князю, которой она не сознавала, потому что страх так преобладал, что она не могла чувствовать ее. Со стороны князя была тоже антипатия, но она заглушалась презрением. Княгиня, обжившись в Лысых Горах, особенно полюбила m lle Bourienne, проводила с нею дни, просила ее ночевать с собой и с нею часто говорила о свекоре и судила его.
– Il nous arrive du monde, mon prince, [К нам едут гости, князь.] – сказала m lle Bourienne, своими розовенькими руками развертывая белую салфетку. – Son excellence le рrince Kouraguine avec son fils, a ce que j'ai entendu dire? [Его сиятельство князь Курагин с сыном, сколько я слышала?] – вопросительно сказала она.
– Гм… эта excellence мальчишка… я его определил в коллегию, – оскорбленно сказал князь. – А сын зачем, не могу понять. Княгиня Лизавета Карловна и княжна Марья, может, знают; я не знаю, к чему он везет этого сына сюда. Мне не нужно. – И он посмотрел на покрасневшую дочь.
– Нездорова, что ли? От страха министра, как нынче этот болван Алпатыч сказал.
– Нет, mon pere. [батюшка.]
Как ни неудачно попала m lle Bourienne на предмет разговора, она не остановилась и болтала об оранжереях, о красоте нового распустившегося цветка, и князь после супа смягчился.
После обеда он прошел к невестке. Маленькая княгиня сидела за маленьким столиком и болтала с Машей, горничной. Она побледнела, увидав свекора.
Маленькая княгиня очень переменилась. Она скорее была дурна, нежели хороша, теперь. Щеки опустились, губа поднялась кверху, глаза были обтянуты книзу.
– Да, тяжесть какая то, – отвечала она на вопрос князя, что она чувствует.
– Не нужно ли чего?
– Нет, merci, mon pere. [благодарю, батюшка.]
– Ну, хорошо, хорошо.
Он вышел и дошел до официантской. Алпатыч, нагнув голову, стоял в официантской.
– Закидана дорога?
– Закидана, ваше сиятельство; простите, ради Бога, по одной глупости.
Князь перебил его и засмеялся своим неестественным смехом.
– Ну, хорошо, хорошо.
Он протянул руку, которую поцеловал Алпатыч, и прошел в кабинет.
Вечером приехал князь Василий. Его встретили на прешпекте (так назывался проспект) кучера и официанты, с криком провезли его возки и сани к флигелю по нарочно засыпанной снегом дороге.
Князю Василью и Анатолю были отведены отдельные комнаты.
Анатоль сидел, сняв камзол и подпершись руками в бока, перед столом, на угол которого он, улыбаясь, пристально и рассеянно устремил свои прекрасные большие глаза. На всю жизнь свою он смотрел как на непрерывное увеселение, которое кто то такой почему то обязался устроить для него. Так же и теперь он смотрел на свою поездку к злому старику и к богатой уродливой наследнице. Всё это могло выйти, по его предположению, очень хорошо и забавно. А отчего же не жениться, коли она очень богата? Это никогда не мешает, думал Анатоль.
Он выбрился, надушился с тщательностью и щегольством, сделавшимися его привычкою, и с прирожденным ему добродушно победительным выражением, высоко неся красивую голову, вошел в комнату к отцу. Около князя Василья хлопотали его два камердинера, одевая его; он сам оживленно оглядывался вокруг себя и весело кивнул входившему сыну, как будто он говорил: «Так, таким мне тебя и надо!»
– Нет, без шуток, батюшка, она очень уродлива? А? – спросил он, как бы продолжая разговор, не раз веденный во время путешествия.
– Полно. Глупости! Главное дело – старайся быть почтителен и благоразумен с старым князем.
– Ежели он будет браниться, я уйду, – сказал Анатоль. – Я этих стариков терпеть не могу. А?
– Помни, что для тебя от этого зависит всё.
В это время в девичьей не только был известен приезд министра с сыном, но внешний вид их обоих был уже подробно описан. Княжна Марья сидела одна в своей комнате и тщетно пыталась преодолеть свое внутреннее волнение.
«Зачем они писали, зачем Лиза говорила мне про это? Ведь этого не может быть! – говорила она себе, взглядывая в зеркало. – Как я выйду в гостиную? Ежели бы он даже мне понравился, я бы не могла быть теперь с ним сама собою». Одна мысль о взгляде ее отца приводила ее в ужас.
Маленькая княгиня и m lle Bourienne получили уже все нужные сведения от горничной Маши о том, какой румяный, чернобровый красавец был министерский сын, и о том, как папенька их насилу ноги проволок на лестницу, а он, как орел, шагая по три ступеньки, пробежал зa ним. Получив эти сведения, маленькая княгиня с m lle Bourienne,еще из коридора слышные своими оживленно переговаривавшими голосами, вошли в комнату княжны.
– Ils sont arrives, Marieie, [Они приехали, Мари,] вы знаете? – сказала маленькая княгиня, переваливаясь своим животом и тяжело опускаясь на кресло.
Она уже не была в той блузе, в которой сидела поутру, а на ней было одно из лучших ее платьев; голова ее была тщательно убрана, и на лице ее было оживление, не скрывавшее, однако, опустившихся и помертвевших очертаний лица. В том наряде, в котором она бывала обыкновенно в обществах в Петербурге, еще заметнее было, как много она подурнела. На m lle Bourienne тоже появилось уже незаметно какое то усовершенствование наряда, которое придавало ее хорошенькому, свеженькому лицу еще более привлекательности.
– Eh bien, et vous restez comme vous etes, chere princesse? – заговорила она. – On va venir annoncer, que ces messieurs sont au salon; il faudra descendre, et vous ne faites pas un petit brin de toilette! [Ну, а вы остаетесь, в чем были, княжна? Сейчас придут сказать, что они вышли. Надо будет итти вниз, а вы хоть бы чуть чуть принарядились!]
Маленькая княгиня поднялась с кресла, позвонила горничную и поспешно и весело принялась придумывать наряд для княжны Марьи и приводить его в исполнение. Княжна Марья чувствовала себя оскорбленной в чувстве собственного достоинства тем, что приезд обещанного ей жениха волновал ее, и еще более она была оскорблена тем, что обе ее подруги и не предполагали, чтобы это могло быть иначе. Сказать им, как ей совестно было за себя и за них, это значило выдать свое волнение; кроме того отказаться от наряжения, которое предлагали ей, повело бы к продолжительным шуткам и настаиваниям. Она вспыхнула, прекрасные глаза ее потухли, лицо ее покрылось пятнами и с тем некрасивым выражением жертвы, чаще всего останавливающемся на ее лице, она отдалась во власть m lle Bourienne и Лизы. Обе женщины заботились совершенно искренно о том, чтобы сделать ее красивой. Она была так дурна, что ни одной из них не могла притти мысль о соперничестве с нею; поэтому они совершенно искренно, с тем наивным и твердым убеждением женщин, что наряд может сделать лицо красивым, принялись за ее одеванье.
– Нет, право, ma bonne amie, [мой добрый друг,] это платье нехорошо, – говорила Лиза, издалека боком взглядывая на княжну. – Вели подать, у тебя там есть масака. Право! Что ж, ведь это, может быть, судьба жизни решается. А это слишком светло, нехорошо, нет, нехорошо!
Нехорошо было не платье, но лицо и вся фигура княжны, но этого не чувствовали m lle Bourienne и маленькая княгиня; им все казалось, что ежели приложить голубую ленту к волосам, зачесанным кверху, и спустить голубой шарф с коричневого платья и т. п., то всё будет хорошо. Они забывали, что испуганное лицо и фигуру нельзя было изменить, и потому, как они ни видоизменяли раму и украшение этого лица, само лицо оставалось жалко и некрасиво. После двух или трех перемен, которым покорно подчинялась княжна Марья, в ту минуту, как она была зачесана кверху (прическа, совершенно изменявшая и портившая ее лицо), в голубом шарфе и масака нарядном платье, маленькая княгиня раза два обошла кругом нее, маленькой ручкой оправила тут складку платья, там подернула шарф и посмотрела, склонив голову, то с той, то с другой стороны.
