Жбанков, Дмитрий Николаевич
Поделись знанием:
– Или у вас денег много завелось?
– Приходи.
– Нельзя. Зарок дал. Не пью и не играю, пока не произведут.
– Да что ж, до первого дела…
– Там видно будет.
Опять они помолчали.
– Ты заходи, коли что нужно, все в штабе помогут… – сказал Жерков.
Долохов усмехнулся.
– Ты лучше не беспокойся. Мне что нужно, я просить не стану, сам возьму.
– Да что ж, я так…
– Ну, и я так.
– Прощай.
– Будь здоров…
… и высоко, и далеко,
На родиму сторону…
Жерков тронул шпорами лошадь, которая раза три, горячась, перебила ногами, не зная, с какой начать, справилась и поскакала, обгоняя роту и догоняя коляску, тоже в такт песни.
Возвратившись со смотра, Кутузов, сопутствуемый австрийским генералом, прошел в свой кабинет и, кликнув адъютанта, приказал подать себе некоторые бумаги, относившиеся до состояния приходивших войск, и письма, полученные от эрцгерцога Фердинанда, начальствовавшего передовою армией. Князь Андрей Болконский с требуемыми бумагами вошел в кабинет главнокомандующего. Перед разложенным на столе планом сидели Кутузов и австрийский член гофкригсрата.
– А… – сказал Кутузов, оглядываясь на Болконского, как будто этим словом приглашая адъютанта подождать, и продолжал по французски начатый разговор.
– Я только говорю одно, генерал, – говорил Кутузов с приятным изяществом выражений и интонации, заставлявшим вслушиваться в каждое неторопливо сказанное слово. Видно было, что Кутузов и сам с удовольствием слушал себя. – Я только одно говорю, генерал, что ежели бы дело зависело от моего личного желания, то воля его величества императора Франца давно была бы исполнена. Я давно уже присоединился бы к эрцгерцогу. И верьте моей чести, что для меня лично передать высшее начальство армией более меня сведущему и искусному генералу, какими так обильна Австрия, и сложить с себя всю эту тяжкую ответственность для меня лично было бы отрадой. Но обстоятельства бывают сильнее нас, генерал.
И Кутузов улыбнулся с таким выражением, как будто он говорил: «Вы имеете полное право не верить мне, и даже мне совершенно всё равно, верите ли вы мне или нет, но вы не имеете повода сказать мне это. И в этом то всё дело».
Австрийский генерал имел недовольный вид, но не мог не в том же тоне отвечать Кутузову.
– Напротив, – сказал он ворчливым и сердитым тоном, так противоречившим лестному значению произносимых слов, – напротив, участие вашего превосходительства в общем деле высоко ценится его величеством; но мы полагаем, что настоящее замедление лишает славные русские войска и их главнокомандующих тех лавров, которые они привыкли пожинать в битвах, – закончил он видимо приготовленную фразу.
Кутузов поклонился, не изменяя улыбки.
– А я так убежден и, основываясь на последнем письме, которым почтил меня его высочество эрцгерцог Фердинанд, предполагаю, что австрийские войска, под начальством столь искусного помощника, каков генерал Мак, теперь уже одержали решительную победу и не нуждаются более в нашей помощи, – сказал Кутузов.
Генерал нахмурился. Хотя и не было положительных известий о поражении австрийцев, но было слишком много обстоятельств, подтверждавших общие невыгодные слухи; и потому предположение Кутузова о победе австрийцев было весьма похоже на насмешку. Но Кутузов кротко улыбался, всё с тем же выражением, которое говорило, что он имеет право предполагать это. Действительно, последнее письмо, полученное им из армии Мака, извещало его о победе и о самом выгодном стратегическом положении армии.
– Дай ка сюда это письмо, – сказал Кутузов, обращаясь к князю Андрею. – Вот изволите видеть. – И Кутузов, с насмешливою улыбкой на концах губ, прочел по немецки австрийскому генералу следующее место из письма эрцгерцога Фердинанда: «Wir haben vollkommen zusammengehaltene Krafte, nahe an 70 000 Mann, um den Feind, wenn er den Lech passirte, angreifen und schlagen zu konnen. Wir konnen, da wir Meister von Ulm sind, den Vortheil, auch von beiden Uferien der Donau Meister zu bleiben, nicht verlieren; mithin auch jeden Augenblick, wenn der Feind den Lech nicht passirte, die Donau ubersetzen, uns auf seine Communikations Linie werfen, die Donau unterhalb repassiren und dem Feinde, wenn er sich gegen unsere treue Allirte mit ganzer Macht wenden wollte, seine Absicht alabald vereitelien. Wir werden auf solche Weise den Zeitpunkt, wo die Kaiserlich Ruseische Armee ausgerustet sein wird, muthig entgegenharren, und sodann leicht gemeinschaftlich die Moglichkeit finden, dem Feinde das Schicksal zuzubereiten, so er verdient». [Мы имеем вполне сосредоточенные силы, около 70 000 человек, так что мы можем атаковать и разбить неприятеля в случае переправы его через Лех. Так как мы уже владеем Ульмом, то мы можем удерживать за собою выгоду командования обоими берегами Дуная, стало быть, ежеминутно, в случае если неприятель не перейдет через Лех, переправиться через Дунай, броситься на его коммуникационную линию, ниже перейти обратно Дунай и неприятелю, если он вздумает обратить всю свою силу на наших верных союзников, не дать исполнить его намерение. Таким образом мы будем бодро ожидать времени, когда императорская российская армия совсем изготовится, и затем вместе легко найдем возможность уготовить неприятелю участь, коей он заслуживает».]
Кутузов тяжело вздохнул, окончив этот период, и внимательно и ласково посмотрел на члена гофкригсрата.
– Но вы знаете, ваше превосходительство, мудрое правило, предписывающее предполагать худшее, – сказал австрийский генерал, видимо желая покончить с шутками и приступить к делу.
Он невольно оглянулся на адъютанта.
– Извините, генерал, – перебил его Кутузов и тоже поворотился к князю Андрею. – Вот что, мой любезный, возьми ты все донесения от наших лазутчиков у Козловского. Вот два письма от графа Ностица, вот письмо от его высочества эрцгерцога Фердинанда, вот еще, – сказал он, подавая ему несколько бумаг. – И из всего этого чистенько, на французском языке, составь mеmorandum, записочку, для видимости всех тех известий, которые мы о действиях австрийской армии имели. Ну, так то, и представь его превосходительству.
Князь Андрей наклонил голову в знак того, что понял с первых слов не только то, что было сказано, но и то, что желал бы сказать ему Кутузов. Он собрал бумаги, и, отдав общий поклон, тихо шагая по ковру, вышел в приемную.
Несмотря на то, что еще не много времени прошло с тех пор, как князь Андрей оставил Россию, он много изменился за это время. В выражении его лица, в движениях, в походке почти не было заметно прежнего притворства, усталости и лени; он имел вид человека, не имеющего времени думать о впечатлении, какое он производит на других, и занятого делом приятным и интересным. Лицо его выражало больше довольства собой и окружающими; улыбка и взгляд его были веселее и привлекательнее.
Кутузов, которого он догнал еще в Польше, принял его очень ласково, обещал ему не забывать его, отличал от других адъютантов, брал с собою в Вену и давал более серьезные поручения. Из Вены Кутузов писал своему старому товарищу, отцу князя Андрея:
«Ваш сын, – писал он, – надежду подает быть офицером, из ряду выходящим по своим занятиям, твердости и исполнительности. Я считаю себя счастливым, имея под рукой такого подчиненного».
В штабе Кутузова, между товарищами сослуживцами и вообще в армии князь Андрей, так же как и в петербургском обществе, имел две совершенно противоположные репутации.
Одни, меньшая часть, признавали князя Андрея чем то особенным от себя и от всех других людей, ожидали от него больших успехов, слушали его, восхищались им и подражали ему; и с этими людьми князь Андрей был прост и приятен. Другие, большинство, не любили князя Андрея, считали его надутым, холодным и неприятным человеком. Но с этими людьми князь Андрей умел поставить себя так, что его уважали и даже боялись.
Выйдя в приемную из кабинета Кутузова, князь Андрей с бумагами подошел к товарищу,дежурному адъютанту Козловскому, который с книгой сидел у окна.
– Ну, что, князь? – спросил Козловский.
– Приказано составить записку, почему нейдем вперед.
– А почему?
Князь Андрей пожал плечами.
– Нет известия от Мака? – спросил Козловский.
– Нет.
– Ежели бы правда, что он разбит, так пришло бы известие.
– Вероятно, – сказал князь Андрей и направился к выходной двери; но в то же время навстречу ему, хлопнув дверью, быстро вошел в приемную высокий, очевидно приезжий, австрийский генерал в сюртуке, с повязанною черным платком головой и с орденом Марии Терезии на шее. Князь Андрей остановился.
– Генерал аншеф Кутузов? – быстро проговорил приезжий генерал с резким немецким выговором, оглядываясь на обе стороны и без остановки проходя к двери кабинета.
– Генерал аншеф занят, – сказал Козловский, торопливо подходя к неизвестному генералу и загораживая ему дорогу от двери. – Как прикажете доложить?
Неизвестный генерал презрительно оглянулся сверху вниз на невысокого ростом Козловского, как будто удивляясь, что его могут не знать.
– Генерал аншеф занят, – спокойно повторил Козловский.
Лицо генерала нахмурилось, губы его дернулись и задрожали. Он вынул записную книжку, быстро начертил что то карандашом, вырвал листок, отдал, быстрыми шагами подошел к окну, бросил свое тело на стул и оглянул бывших в комнате, как будто спрашивая: зачем они на него смотрят? Потом генерал поднял голову, вытянул шею, как будто намереваясь что то сказать, но тотчас же, как будто небрежно начиная напевать про себя, произвел странный звук, который тотчас же пресекся. Дверь кабинета отворилась, и на пороге ее показался Кутузов. Генерал с повязанною головой, как будто убегая от опасности, нагнувшись, большими, быстрыми шагами худых ног подошел к Кутузову.
– Vous voyez le malheureux Mack, [Вы видите несчастного Мака.] – проговорил он сорвавшимся голосом.
Лицо Кутузова, стоявшего в дверях кабинета, несколько мгновений оставалось совершенно неподвижно. Потом, как волна, пробежала по его лицу морщина, лоб разгладился; он почтительно наклонил голову, закрыл глаза, молча пропустил мимо себя Мака и сам за собой затворил дверь.
Слух, уже распространенный прежде, о разбитии австрийцев и о сдаче всей армии под Ульмом, оказывался справедливым. Через полчаса уже по разным направлениям были разосланы адъютанты с приказаниями, доказывавшими, что скоро и русские войска, до сих пор бывшие в бездействии, должны будут встретиться с неприятелем.
Князь Андрей был один из тех редких офицеров в штабе, который полагал свой главный интерес в общем ходе военного дела. Увидав Мака и услыхав подробности его погибели, он понял, что половина кампании проиграна, понял всю трудность положения русских войск и живо вообразил себе то, что ожидает армию, и ту роль, которую он должен будет играть в ней.
Невольно он испытывал волнующее радостное чувство при мысли о посрамлении самонадеянной Австрии и о том, что через неделю, может быть, придется ему увидеть и принять участие в столкновении русских с французами, впервые после Суворова.
Но он боялся гения Бонапарта, который мог оказаться сильнее всей храбрости русских войск, и вместе с тем не мог допустить позора для своего героя.
Взволнованный и раздраженный этими мыслями, князь Андрей пошел в свою комнату, чтобы написать отцу, которому он писал каждый день. Он сошелся в коридоре с своим сожителем Несвицким и шутником Жерковым; они, как всегда, чему то смеялись.
– Что ты так мрачен? – спросил Несвицкий, заметив бледное с блестящими глазами лицо князя Андрея.
– Веселиться нечему, – отвечал Болконский.
В то время как князь Андрей сошелся с Несвицким и Жерковым, с другой стороны коридора навстречу им шли Штраух, австрийский генерал, состоявший при штабе Кутузова для наблюдения за продовольствием русской армии, и член гофкригсрата, приехавшие накануне. По широкому коридору было достаточно места, чтобы генералы могли свободно разойтись с тремя офицерами; но Жерков, отталкивая рукой Несвицкого, запыхавшимся голосом проговорил:
– Идут!… идут!… посторонитесь, дорогу! пожалуйста дорогу!
Генералы проходили с видом желания избавиться от утруждающих почестей. На лице шутника Жеркова выразилась вдруг глупая улыбка радости, которой он как будто не мог удержать.
– Ваше превосходительство, – сказал он по немецки, выдвигаясь вперед и обращаясь к австрийскому генералу. – Имею честь поздравить.
Он наклонил голову и неловко, как дети, которые учатся танцовать, стал расшаркиваться то одной, то другой ногой.
Генерал, член гофкригсрата, строго оглянулся на него; не заметив серьезность глупой улыбки, не мог отказать в минутном внимании. Он прищурился, показывая, что слушает.
– Имею честь поздравить, генерал Мак приехал,совсем здоров,только немного тут зашибся, – прибавил он,сияя улыбкой и указывая на свою голову.
Генерал нахмурился, отвернулся и пошел дальше.
– Gott, wie naiv! [Боже мой, как он прост!] – сказал он сердито, отойдя несколько шагов.
(перенаправлено с «Жбанков Дмитрий Николаевич»)
| Дмитрий Николаевич Жбанков | |
| Дата рождения: | |
|---|---|
| Место рождения: | |
| Дата смерти: | |
| Место смерти: | |
| Страна: |
Российская империя, СССР |
| Научная сфера: | |
| Альма-матер: | |
Дми́трий Никола́евич Жбанко́в (1853, Нижегородская губерния — 20 июля 1932, Москва) — русский врач, деятель земской медицины и этнограф.
Окончил Медико-хирургическую академию. Служил в различных земствах. В 1890-х гг. заведовал медико-статистическим отделением Смоленского губернского земства[1].
Научные труды посвящены различным вопросам земской медицины: санитарному делу, эпидемиологии, статистике, вопросу об отхожих промыслах и их культурном и санитарном влиянии на население.
Избранные труды
Источник - [www.nlr.ru/poisk электронные каталоги РНБ]
- Жбанков Д. Н. Бабья сторона : Статистико-этногр. очерк. — Кострома: Губ. тип., 1891. — 139 с. — (Из 8-го вып. «Материалов для статистики Костромской губ.»).
- Жбанков Д. Н. Библиографический указатель по земско-медицинской литературе. — М.: тип. М. П. Щепкина, 1890. — 161 с. — (Прил. к Земскому мед. сборнику).
- Жбанков Д. Н. Библиографический указатель по общественной медицинской литературе за 1890-1905 гг. — М.: т-во «Печатня С. П. Яковлева», 1907. — 345 с. — (О-во рус. врачей в память Н. И. Пирогова).
- Жбанков Д. Н. Влияние отхожих заработков на движение народонаселения Костромской губернии, по данным 1866-83 гг. — Кострома: Губ. тип., 1887. — 158 с. — (Из 7-го вып. «Материалов для статистики Костромской губ.»).
- Жбанков Д. Н. Влияние отхожих заработков на движение населения. — СПб.: тип. Я. Трей, 1895. — 36 с. — (Из «Врача», № 25).
- Жбанков Д. Н. VIII Смоленский съезд земских врачей. — М.: тип. А. И. Мамонтова и К°, 1893. — 6 с. — (Из журн. «Медицинское обозрение». — 1893. — № 4).
- Жбанков Д. Н. XII Международный съезд врачей в Москве : (Впечатления и заметки). — СПб.: тип. Я. Трей, 1897. — 22 с. — (Отд. отт. из «Врача». — № 37).
- Жбанков Д. Н. Еще к вопросу о специальных съездах врачей. — СПб.: тип. Я. Трей, 1901. — 9 с. — (Отт. из газ. «Врач». — 1901. — № 18).
- Жбанков Д. Н. Еще о влиянии закрепления земских смет на развитие земской медицины. — СПб.: тип. Я. Трей, 1900. — 17 с. — (Отт. из газ. «Врач». — 1900. — № 49).
- Жбанков Д. Н. Изучение вопроса о половой жизни учащихся. — СПб., 1908. — 21 с. — (Отд отт. из газ. «Практ. врач». — 1908. — № 27-29).
- Жбанков Д. Н. К вопросу о заразительности чахотки. — СПб.: тип. Я. Трей, 1900. — 46 с. — (Отт. из газ. «Врач». — 1900. — № 27).
- Жбанков Д. Н. Когда прекратятся телесные наказания в России (Историко-стат. очерк). — Ростов-н/Д: «Донская речь» Н. Парамонова, 1905. — 23 с.
- Жбанков Д. Н. Краткий очерк положения общественного призрения в Смоленской губернии в 1896 году. — Смоленск: типо.-лит. Я. Н. Подемского, 1895. — 98 с. — (Прил. к докладу Губ. земск. управы по вопросу «Об общественном призрении»).
- Жбанков Д. Н. Летучие окулистические отряды. — СПб.: тип. Я. Трей, 1895. — 28 с. — (Из «Врача». — № 16).
- Жбанков Д. Н. Материалы к истории русской медицинской прессы в 1792-1924 гг. — Харьков: Научная мысль, 1928. — 26 с. — (Отд. отт. из «Врачебное дело». — № 23-24).
- Жбанков Д. Н. Матерьялы о распространении сифилиса и венерических заболеваний в Смоленской губернии. — Смоленск, 1896. — 168 с.
- Жбанков Д. Н. Некоторые впечатления с Нижегородской выставки. — СПб.: тип. Я. Трей, 1896. — 10 с. — (Отд. отт. из «Врача». — № 47).
- Жбанков Д. Н. Некоторые выводы о санитарном состоянии фабрик и заводов Смоленской губернии и данные измерений рабочих. — СПб.: тип. Я. Трей, 1896. — 63 с. — (Отд. отт. из газ. «Врач». — 1896. — № 16).
- Жбанков Д. Н. Некоторые данные о народном образовании и санитарном состоянии начальных школ в Смоленской губернии в 1895-96 уч. году (По данным уезд. училищных сов. и сан. описаниям школ земск. врачами). — Смоленск: Смоленск. губ. земство, 1897. — 143 с.
- Жбанков Д. Н. Несколько заметок о холере 1892-1893 гг. и о борьбе с нею. — СПб.: тип. Я. Трей, 1894. — 26 с. — (Из «Врача». — № 51).
- Жбанков Д. Н. Несколько заметок по поводу проекта общественного призрения. — СПб.: тип. Я. Трей, 1895. — 22 с. — (Из «Врача». — № 42).
- Жбанков Д. Н. Несколько сравнительных данных о земской и сельской медицине. — СПб.: тип. Я. Трей, 1896. — 11 с. — (Из «Врача». — № 21).
- Жбанков Д. Н. Нужны ли для земства больницы? — Чернигов: тип. Черниг. губ. правл., 1889. — 42 с. — (Из «Земск. врача». — 1889. — № 17, 18).
- Жбанков Д. Н. О врачах : Памяти «истинного учителя и врача» Вячеслава Авксентьевича Манассеина. — М.: С. Дороватовского и А. Чарушникова, 1903. — 181 с. — (Из журн. «Мир Божий». — 1902. — июль, авг., сент.).
- Жбанков Д. Н. О выписке лекарств из-за границы (К сведению земств и земск. врачей). — СПб.: тип. Я. Трей, 1897. — 12 с. — (Отт. из газ. «Врач». — 1897. — № 29).
- Жбанков Д. Н. О движении населения в Смоленской губернии за пятилетие 1886-1890 гг. — Смоленск: тип. П. А. Силина, 1893. — 65 с. — (Отд. отт. из Трудов VIII Съезда земск. врачей Смоленск. губ.).
- Жбанков Д. Н. О детский приютах-яслях в деревнях в рабочее время. — СПб.: тип. Я. Трей, 1898. — 29 с. — (Отт. из газ. «Врач». — 1898. — № 47).
- Жбанков Д. Н. О деятельности санитарных бюро и общественно-санитарных учреждений в земской России : Краткий исторический обзор. — М.: типо.-лит. В. Рихтер, 1910. — 71 с.
- Жбанков Д. Н. О допущении женщин в университет : (Доклад VIII Пироговск. съезду врачей). — СПб.: тип. Я. Трей, 1902. — 19 с. — (Отт. из «Рус. врача». — № 6).
- Жбанков Д. Н. О помощи голодающим от Пироговского общества русских врачей. — СПб.: тип. Я. Трей, 1902. — 4 с. — (Отт. из «Рус. врача». — № 17).
- Жбанков Д. Н. О преподавании древних языков в гимназиях. — СПб.: тип. Я. Трей, 1900. — 10 с. — (Отт. из газ. «Врач». — 1900. — № 20).
- Жбанков Д. Н. О результатах занятий V Пироговского съезда. — М.: т-во тип. А. И. Мамонтова, 1894. — 8 с. — (Из журн. «Мед. обозрение». — 1894. — № 2).
- Жбанков Д. Н. О санитарном состоянии Смоленских народных школ. — СПб.: тип. Я. Трей, 1897. — 54 с. — (Отт. из газ. «Врач». — 1897. — № 26).
- Жбанков Д. Н. О современных летучих направлениях русской медицины. — СПб.: тип. Я. Трей, 1897. — 45 с. — (Отт. из газ. «Врач». — 1896. — № 52).
- Жбанков Д. Н. О специальных съездах врачей. — СПб.: тип. Я. Трей, 1899. — 14 с. — (Отт. из газ. «Врач». — 1899. — № 2).
- Жбанков Д. Н. О съезде при Медицинском департаменте по обсуждению мероприятий против сифилиса в России. — СПб.: тип. Я. Трей, 1897. — 35 с. — (Отт. из газ. «Врач». — 1897. — № 29).
- Жбанков Д. Н. Об участии губернских земств в борьбе с эпидемиями. — СПб.: тип. Я. Трей, 1898. — 26 с. — (Отт. из газ. «Врач». — 1898. — № 41).
- Жбанков Д. Н. Об участковых санитарных советах : (Доклад VII Съезду рус. врачей). — СПб.: тип. Я. Трей, 1899. — 9 с. — (Отт. из газ. «Врач». — 1899. — № 23).
- Жбанков Д. Н. XI-ый Съезд рус. естествоиспытателей и врачей, и VIII Пироговский съезд врачей : (Итоги, заметки и впечатления). — СПб.: тип. Я. Трей, 1902. — 30 с. — (Отт. из «Рус. врача». — № 10).
- Жбанков Д. Н. Опыт общей программы для исследования отхожих заработков (Сост. по предложению Стат. отд. Моск. юрид. о-ва). — М.: тип. А. И. Мамонтова и К°, 1891. — 16 с.
- Жбанков Д. Н. Основания для устройства врачебно-санитарного дела в освобожденной России (Доклад на Чрезвычайном Пироговск. съезде 1917 г.). — М.: типо-лит. Рихтер, 1917. — 4 с.
- Жбанков Д. Н. Отношение населения к врачам и медицинскому персоналу. — Харьков: Научная мысль, 1927. — 6 с. — (Отт. из журн. «Врач. дело». — № 2).
- Жбанков Д. Н. Отхожие промыслы в Смоленской губернии в 1892-1895 гг. — Смоленск: Смоленск. губ. земство, 1896. — 158 с. — (Прил. к Материалам о распространении сифилиса и венерических заболеваний в Смоленской губернии).
- Жбанков Д. Н. Отчет Медицинского департамента за 1892 год. — СПб.: тип. Я. Трей, 1896. — 19 с. — (Отт. из газ. «Врач». — № 24).
- Жбанков Д. Н. Памяти Вячеслава Авксентьевича Манассеина. — Харьков: Научная мысль, 1926. — 6 с. — (Отт. из журн. «Врач. дело». — № 1).
- Жбанков Д. Н. По поводу настоящего голода. — СПб.: тип. Я. Трей, 1899. — 4 с. — (Отт. из газ. «Врач». — № 19).
- Жбанков Д. Н. По поводу проекта положения об устройстве и содержании промышленных заведений. — СПб.: тип. Я. Трей, 1897. — 23 с. — (Отт. из газ. «Врач». — 1897. — № 15).
- Жбанков Д. Н. Проект программы для собирания сведений о врачебно-санитарной части в городе. — М.: т-во скоропеч. А. А. Левенсон, 1895. — 8 с. — (Извлеч. из журн. О-ва рус. врачей в память Н. И. Пирогова. — № 2).
- Жбанков Д. Н. Санитарное исследование фабрик и заводов Смоленской губернии. — Смоленск: Смоленск. губ. земство, 1894. — Т. 1. — 322 с. || . — 1896. — Т. 2. — 544 с.
- Жбанков Д. Н. Санитарные условия отхода (Краткий очерк). — СПб.: тип. Я. Трей, 1902. — 47 с. — (Отт. из газ. «Рус. врача». № 48).
- Жбанков Д. Н. VII съезд русских врачей в Казани (Впечатления и заметки). — СПб.: тип. Я. Трей, 1899. — 15 с. — (Отт. из «Врача». № 22).
- Жбанков Д. Н. Село Большое, Пронского уезда, Рязанской губернии : Опыт сан. исследования. — СПб.: тип. Деп. уделов, 1883. — 57 с.
- Жбанков Д. Н. Случай полного отсутствия волос на теле : Сообщ. в О-ве смоленских врачей 8 апр. 1895 г. — М.: т-во тип. А. И. Мамонтова, 1895. — 4 с. — (Из журн. «Мед. обозрение». — 1895. — № 12).
- Жбанков Д. Н. Смертность врачей в 1928 году. — Харьков: Научная мысль, 1929. — 4 с. — (Отт. из журн. «Врач. дело». — № 16).
- Жбанков Д. Н. Таблицы движения населения в Смоленской губернии за десятилетие 1886-1895 гг. — Смоленск: Смоленск. губ. земство, 1897. — 87 с.
- Жбанков Д. Н. Холерные эпидемии в Смоленской губернии 1831-1872 гг. (Краткий очерк). — Смоленск: тип. Ф. В. Зельдович, 1893. — 84 с.
- Жбанков Д. Н. Хроника телесных наказаний в России в XX веке. — СПб.: тип. Я. Трей, 1901. — 55 с. — (Отт. из газ. «Врач». — 1901. — № 38).
- Жбанков Д. Н., Яковенко В. И. Телесные наказания в России в настоящее время. — М.: т-во «Печатня С. П. Яковлева», 1899. — 220 с.
- Земско-медицинский сборник / Обр.: Д. Н. Жбанков. — М.: тип. М. П. Щепкина, 1890. — Т. 1 : Губернии: Херсонская, С.-Петербургская и Область Войска Донского. — 330 с. || . — 1891. — Т. 2 : Московская губерния (с картограммою и планами лечебных заведений). — 458 с. || . — 1891. — Т. 3 : Губернии: С.-Петербургская (окончание), Вологодская, Костромская и Уфимская. — 381 с.
- Краткий отчет о деятельности Пироговской врачебно-продовольственной комиссии в 1912-15 гг. / Сост.: Д. Н. Жбанков, О. А. Дашкевич. — М., 1916. — 110 с.
- Сборник по городскому врачебно-санитарному делу в России / Обр.: Д. Н. Жбанков. — М.: типо-лит. Рихтер, 1915. — 568 с.
Напишите отзыв о статье "Жбанков, Дмитрий Николаевич"
Примечания
- ↑ [www.nlr.ru/e-case3/sc2.php/web_gak/lc/28750/64#pict Карточка каталога РНБ]
Ссылки
Герценштейн Г. М. Жбанков, Димитрий Николаевич // Энциклопедический словарь Брокгауза и Ефрона : в 86 т. (82 т. и 4 доп.). — СПб., 1890—1907.
|
Это заготовка статьи об учёном-медике. Вы можете помочь проекту, дополнив её. |
<imagemap>: неверное или отсутствующее изображение |
Для улучшения этой статьи желательно?: |
Отрывок, характеризующий Жбанков, Дмитрий Николаевич
– Что ж, приходи к нам когда вечерком, фараон заложишь, – сказал Жерков.– Или у вас денег много завелось?
– Приходи.
– Нельзя. Зарок дал. Не пью и не играю, пока не произведут.
– Да что ж, до первого дела…
– Там видно будет.
Опять они помолчали.
– Ты заходи, коли что нужно, все в штабе помогут… – сказал Жерков.
Долохов усмехнулся.
– Ты лучше не беспокойся. Мне что нужно, я просить не стану, сам возьму.
– Да что ж, я так…
– Ну, и я так.
– Прощай.
– Будь здоров…
… и высоко, и далеко,
На родиму сторону…
Жерков тронул шпорами лошадь, которая раза три, горячась, перебила ногами, не зная, с какой начать, справилась и поскакала, обгоняя роту и догоняя коляску, тоже в такт песни.
Возвратившись со смотра, Кутузов, сопутствуемый австрийским генералом, прошел в свой кабинет и, кликнув адъютанта, приказал подать себе некоторые бумаги, относившиеся до состояния приходивших войск, и письма, полученные от эрцгерцога Фердинанда, начальствовавшего передовою армией. Князь Андрей Болконский с требуемыми бумагами вошел в кабинет главнокомандующего. Перед разложенным на столе планом сидели Кутузов и австрийский член гофкригсрата.
– А… – сказал Кутузов, оглядываясь на Болконского, как будто этим словом приглашая адъютанта подождать, и продолжал по французски начатый разговор.
– Я только говорю одно, генерал, – говорил Кутузов с приятным изяществом выражений и интонации, заставлявшим вслушиваться в каждое неторопливо сказанное слово. Видно было, что Кутузов и сам с удовольствием слушал себя. – Я только одно говорю, генерал, что ежели бы дело зависело от моего личного желания, то воля его величества императора Франца давно была бы исполнена. Я давно уже присоединился бы к эрцгерцогу. И верьте моей чести, что для меня лично передать высшее начальство армией более меня сведущему и искусному генералу, какими так обильна Австрия, и сложить с себя всю эту тяжкую ответственность для меня лично было бы отрадой. Но обстоятельства бывают сильнее нас, генерал.
И Кутузов улыбнулся с таким выражением, как будто он говорил: «Вы имеете полное право не верить мне, и даже мне совершенно всё равно, верите ли вы мне или нет, но вы не имеете повода сказать мне это. И в этом то всё дело».
Австрийский генерал имел недовольный вид, но не мог не в том же тоне отвечать Кутузову.
– Напротив, – сказал он ворчливым и сердитым тоном, так противоречившим лестному значению произносимых слов, – напротив, участие вашего превосходительства в общем деле высоко ценится его величеством; но мы полагаем, что настоящее замедление лишает славные русские войска и их главнокомандующих тех лавров, которые они привыкли пожинать в битвах, – закончил он видимо приготовленную фразу.
Кутузов поклонился, не изменяя улыбки.
– А я так убежден и, основываясь на последнем письме, которым почтил меня его высочество эрцгерцог Фердинанд, предполагаю, что австрийские войска, под начальством столь искусного помощника, каков генерал Мак, теперь уже одержали решительную победу и не нуждаются более в нашей помощи, – сказал Кутузов.
Генерал нахмурился. Хотя и не было положительных известий о поражении австрийцев, но было слишком много обстоятельств, подтверждавших общие невыгодные слухи; и потому предположение Кутузова о победе австрийцев было весьма похоже на насмешку. Но Кутузов кротко улыбался, всё с тем же выражением, которое говорило, что он имеет право предполагать это. Действительно, последнее письмо, полученное им из армии Мака, извещало его о победе и о самом выгодном стратегическом положении армии.
– Дай ка сюда это письмо, – сказал Кутузов, обращаясь к князю Андрею. – Вот изволите видеть. – И Кутузов, с насмешливою улыбкой на концах губ, прочел по немецки австрийскому генералу следующее место из письма эрцгерцога Фердинанда: «Wir haben vollkommen zusammengehaltene Krafte, nahe an 70 000 Mann, um den Feind, wenn er den Lech passirte, angreifen und schlagen zu konnen. Wir konnen, da wir Meister von Ulm sind, den Vortheil, auch von beiden Uferien der Donau Meister zu bleiben, nicht verlieren; mithin auch jeden Augenblick, wenn der Feind den Lech nicht passirte, die Donau ubersetzen, uns auf seine Communikations Linie werfen, die Donau unterhalb repassiren und dem Feinde, wenn er sich gegen unsere treue Allirte mit ganzer Macht wenden wollte, seine Absicht alabald vereitelien. Wir werden auf solche Weise den Zeitpunkt, wo die Kaiserlich Ruseische Armee ausgerustet sein wird, muthig entgegenharren, und sodann leicht gemeinschaftlich die Moglichkeit finden, dem Feinde das Schicksal zuzubereiten, so er verdient». [Мы имеем вполне сосредоточенные силы, около 70 000 человек, так что мы можем атаковать и разбить неприятеля в случае переправы его через Лех. Так как мы уже владеем Ульмом, то мы можем удерживать за собою выгоду командования обоими берегами Дуная, стало быть, ежеминутно, в случае если неприятель не перейдет через Лех, переправиться через Дунай, броситься на его коммуникационную линию, ниже перейти обратно Дунай и неприятелю, если он вздумает обратить всю свою силу на наших верных союзников, не дать исполнить его намерение. Таким образом мы будем бодро ожидать времени, когда императорская российская армия совсем изготовится, и затем вместе легко найдем возможность уготовить неприятелю участь, коей он заслуживает».]
Кутузов тяжело вздохнул, окончив этот период, и внимательно и ласково посмотрел на члена гофкригсрата.
– Но вы знаете, ваше превосходительство, мудрое правило, предписывающее предполагать худшее, – сказал австрийский генерал, видимо желая покончить с шутками и приступить к делу.
Он невольно оглянулся на адъютанта.
– Извините, генерал, – перебил его Кутузов и тоже поворотился к князю Андрею. – Вот что, мой любезный, возьми ты все донесения от наших лазутчиков у Козловского. Вот два письма от графа Ностица, вот письмо от его высочества эрцгерцога Фердинанда, вот еще, – сказал он, подавая ему несколько бумаг. – И из всего этого чистенько, на французском языке, составь mеmorandum, записочку, для видимости всех тех известий, которые мы о действиях австрийской армии имели. Ну, так то, и представь его превосходительству.
Князь Андрей наклонил голову в знак того, что понял с первых слов не только то, что было сказано, но и то, что желал бы сказать ему Кутузов. Он собрал бумаги, и, отдав общий поклон, тихо шагая по ковру, вышел в приемную.
Несмотря на то, что еще не много времени прошло с тех пор, как князь Андрей оставил Россию, он много изменился за это время. В выражении его лица, в движениях, в походке почти не было заметно прежнего притворства, усталости и лени; он имел вид человека, не имеющего времени думать о впечатлении, какое он производит на других, и занятого делом приятным и интересным. Лицо его выражало больше довольства собой и окружающими; улыбка и взгляд его были веселее и привлекательнее.
Кутузов, которого он догнал еще в Польше, принял его очень ласково, обещал ему не забывать его, отличал от других адъютантов, брал с собою в Вену и давал более серьезные поручения. Из Вены Кутузов писал своему старому товарищу, отцу князя Андрея:
«Ваш сын, – писал он, – надежду подает быть офицером, из ряду выходящим по своим занятиям, твердости и исполнительности. Я считаю себя счастливым, имея под рукой такого подчиненного».
В штабе Кутузова, между товарищами сослуживцами и вообще в армии князь Андрей, так же как и в петербургском обществе, имел две совершенно противоположные репутации.
Одни, меньшая часть, признавали князя Андрея чем то особенным от себя и от всех других людей, ожидали от него больших успехов, слушали его, восхищались им и подражали ему; и с этими людьми князь Андрей был прост и приятен. Другие, большинство, не любили князя Андрея, считали его надутым, холодным и неприятным человеком. Но с этими людьми князь Андрей умел поставить себя так, что его уважали и даже боялись.
Выйдя в приемную из кабинета Кутузова, князь Андрей с бумагами подошел к товарищу,дежурному адъютанту Козловскому, который с книгой сидел у окна.
– Ну, что, князь? – спросил Козловский.
– Приказано составить записку, почему нейдем вперед.
– А почему?
Князь Андрей пожал плечами.
– Нет известия от Мака? – спросил Козловский.
– Нет.
– Ежели бы правда, что он разбит, так пришло бы известие.
– Вероятно, – сказал князь Андрей и направился к выходной двери; но в то же время навстречу ему, хлопнув дверью, быстро вошел в приемную высокий, очевидно приезжий, австрийский генерал в сюртуке, с повязанною черным платком головой и с орденом Марии Терезии на шее. Князь Андрей остановился.
– Генерал аншеф Кутузов? – быстро проговорил приезжий генерал с резким немецким выговором, оглядываясь на обе стороны и без остановки проходя к двери кабинета.
– Генерал аншеф занят, – сказал Козловский, торопливо подходя к неизвестному генералу и загораживая ему дорогу от двери. – Как прикажете доложить?
Неизвестный генерал презрительно оглянулся сверху вниз на невысокого ростом Козловского, как будто удивляясь, что его могут не знать.
– Генерал аншеф занят, – спокойно повторил Козловский.
Лицо генерала нахмурилось, губы его дернулись и задрожали. Он вынул записную книжку, быстро начертил что то карандашом, вырвал листок, отдал, быстрыми шагами подошел к окну, бросил свое тело на стул и оглянул бывших в комнате, как будто спрашивая: зачем они на него смотрят? Потом генерал поднял голову, вытянул шею, как будто намереваясь что то сказать, но тотчас же, как будто небрежно начиная напевать про себя, произвел странный звук, который тотчас же пресекся. Дверь кабинета отворилась, и на пороге ее показался Кутузов. Генерал с повязанною головой, как будто убегая от опасности, нагнувшись, большими, быстрыми шагами худых ног подошел к Кутузову.
– Vous voyez le malheureux Mack, [Вы видите несчастного Мака.] – проговорил он сорвавшимся голосом.
Лицо Кутузова, стоявшего в дверях кабинета, несколько мгновений оставалось совершенно неподвижно. Потом, как волна, пробежала по его лицу морщина, лоб разгладился; он почтительно наклонил голову, закрыл глаза, молча пропустил мимо себя Мака и сам за собой затворил дверь.
Слух, уже распространенный прежде, о разбитии австрийцев и о сдаче всей армии под Ульмом, оказывался справедливым. Через полчаса уже по разным направлениям были разосланы адъютанты с приказаниями, доказывавшими, что скоро и русские войска, до сих пор бывшие в бездействии, должны будут встретиться с неприятелем.
Князь Андрей был один из тех редких офицеров в штабе, который полагал свой главный интерес в общем ходе военного дела. Увидав Мака и услыхав подробности его погибели, он понял, что половина кампании проиграна, понял всю трудность положения русских войск и живо вообразил себе то, что ожидает армию, и ту роль, которую он должен будет играть в ней.
Невольно он испытывал волнующее радостное чувство при мысли о посрамлении самонадеянной Австрии и о том, что через неделю, может быть, придется ему увидеть и принять участие в столкновении русских с французами, впервые после Суворова.
Но он боялся гения Бонапарта, который мог оказаться сильнее всей храбрости русских войск, и вместе с тем не мог допустить позора для своего героя.
Взволнованный и раздраженный этими мыслями, князь Андрей пошел в свою комнату, чтобы написать отцу, которому он писал каждый день. Он сошелся в коридоре с своим сожителем Несвицким и шутником Жерковым; они, как всегда, чему то смеялись.
– Что ты так мрачен? – спросил Несвицкий, заметив бледное с блестящими глазами лицо князя Андрея.
– Веселиться нечему, – отвечал Болконский.
В то время как князь Андрей сошелся с Несвицким и Жерковым, с другой стороны коридора навстречу им шли Штраух, австрийский генерал, состоявший при штабе Кутузова для наблюдения за продовольствием русской армии, и член гофкригсрата, приехавшие накануне. По широкому коридору было достаточно места, чтобы генералы могли свободно разойтись с тремя офицерами; но Жерков, отталкивая рукой Несвицкого, запыхавшимся голосом проговорил:
– Идут!… идут!… посторонитесь, дорогу! пожалуйста дорогу!
Генералы проходили с видом желания избавиться от утруждающих почестей. На лице шутника Жеркова выразилась вдруг глупая улыбка радости, которой он как будто не мог удержать.
– Ваше превосходительство, – сказал он по немецки, выдвигаясь вперед и обращаясь к австрийскому генералу. – Имею честь поздравить.
Он наклонил голову и неловко, как дети, которые учатся танцовать, стал расшаркиваться то одной, то другой ногой.
Генерал, член гофкригсрата, строго оглянулся на него; не заметив серьезность глупой улыбки, не мог отказать в минутном внимании. Он прищурился, показывая, что слушает.
– Имею честь поздравить, генерал Мак приехал,совсем здоров,только немного тут зашибся, – прибавил он,сияя улыбкой и указывая на свою голову.
Генерал нахмурился, отвернулся и пошел дальше.
– Gott, wie naiv! [Боже мой, как он прост!] – сказал он сердито, отойдя несколько шагов.
