Жвавый, Николай Фёдорович

Николай Фёдорович Жвавый
ректор Тюменской государственной медицинской академии
Начало полномочий:	1977
Окончание полномочий:	1998
Предшественник:	Моисеенко, Александр Артемьевич
Преемник:	Кашуба, Эдуард Алексеевич
Место рождения:	станица Старощербиновская, Щербиновский район, Краснодарский край, РСФСР, СССР
Научная сфера:	анатомия
Учёная степень:	доктор медицинских наук
Учёное звание:	профессор
Награды:

Никола́й Фёдорович Жва́вый (3 марта 1938, станица Старощербиновская, Краснодарский край — 14 декабря 2012, Тюмень) — доктор медицинских наук, профессор, ректор Тюменскоой государственной медицинской академии (1977—1998).

Биография

В 1961 г. окончил Омский медицинский институт. Работал ассистентом, доцентом, профессором кафедры анатомии, а также деканом факультета Омского медицинского института. В 1977—1998 гг. — ректор Тюменского медицинского института / академии. С 1998 г. заведовал кафедрой нормальной анатомии Тюменской медицинской академии.

Являлся одним из попечителей благотворительного фонда «Духовность и здоровье», построившего в Тюмени Храм иконе Божией Матери «Целительница».

Умер 14 декабря 2012 году. Похоронен в Тюмени на Червишевском кладбище-2.

Семья

Жена — Вероника Германовна Жвавая, преподаватель анатомии. Дети:

• Пётр (род. 13.2.1961) — кандидат медицинских наук, директор Тюменского медицинского колледжа;
• Павел — кандидат медицинских наук, главный врач поликлиники.

Научная деятельность

Автор более 200 научных работ.

Избранные труды

• Жвавый Н. Ф. Морфологические закономерности развития соединительнотканных образований средостения : Автореф. дис. … д-ра мед. наук. — М., 1974. — 31 с.

Награды и признание

• медаль «За освоение недр Западной Сибири»
• орден Дружбы народов
• орден Почёта (1997)
• медаль «За заслуги перед отечественным здравоохранением»
• почётная грамота Губернатора Тюменской области (2008) — за большой вклад в организацию и становление высшего медицинского образования Тюменской области и в связи с 70-летием со дня рождения
• международная персональная награда «Эртсмейкер» — «Человек, определяющий лицо планеты» (1997) — в номинации «За мудрость и гибкость политики управления».

Ссылки

• [www.tvtm.ru/stati/spravochnaja-sistema/tyumenskaja-spravochnaja/yenciklopedija-tyumeni-i-tyumenskoi-oblasti/zhanry-literatur-v-zapadnoi-sibiri-otrazhayut-tendenci-razvitija-otechestvenoi-slovesnosti.html Жвавый Николай Фёдорович]. Энциклопедия Тюмени и Тюменской области. Планета услуг и сервиса (17 ноября 2011). Проверено 14 января 2013. [www.webcitation.org/6E0z3lUP4 Архивировано из первоисточника 28 января 2013].
• [admtyumen.ru/ogv_ru/society/health/news/more.htm?id=10992321@egNews Ушёл из жизни Николай Фёдорович Жвавый]. Официальный портал органов государственной власти Тюменской области (14 декабря 2012). Проверено 14 января 2013.

Отрывок, характеризующий Жвавый, Николай Фёдорович

– Не съездить ли, ваше превосходительство? – сказал Несвицкий.
– Да, съездите, пожалуйста, – сказал генерал, повторяя то, что уже раз подробно было приказано, – и скажите гусарам, чтобы они последние перешли и зажгли мост, как я приказывал, да чтобы горючие материалы на мосту еще осмотреть.
– Очень хорошо, – отвечал Несвицкий.
Он кликнул казака с лошадью, велел убрать сумочку и фляжку и легко перекинул свое тяжелое тело на седло.
– Право, заеду к монашенкам, – сказал он офицерам, с улыбкою глядевшим на него, и поехал по вьющейся тропинке под гору.
– Нут ка, куда донесет, капитан, хватите ка! – сказал генерал, обращаясь к артиллеристу. – Позабавьтесь от скуки.
– Прислуга к орудиям! – скомандовал офицер.
И через минуту весело выбежали от костров артиллеристы и зарядили.
– Первое! – послышалась команда.
Бойко отскочил 1 й номер. Металлически, оглушая, зазвенело орудие, и через головы всех наших под горой, свистя, пролетела граната и, далеко не долетев до неприятеля, дымком показала место своего падения и лопнула.
Лица солдат и офицеров повеселели при этом звуке; все поднялись и занялись наблюдениями над видными, как на ладони, движениями внизу наших войск и впереди – движениями приближавшегося неприятеля. Солнце в ту же минуту совсем вышло из за туч, и этот красивый звук одинокого выстрела и блеск яркого солнца слились в одно бодрое и веселое впечатление.


Над мостом уже пролетели два неприятельские ядра, и на мосту была давка. В средине моста, слезши с лошади, прижатый своим толстым телом к перилам, стоял князь Несвицкий.
Он, смеючись, оглядывался назад на своего казака, который с двумя лошадьми в поводу стоял несколько шагов позади его.
Только что князь Несвицкий хотел двинуться вперед, как опять солдаты и повозки напирали на него и опять прижимали его к перилам, и ему ничего не оставалось, как улыбаться.
– Экой ты, братец, мой! – говорил казак фурштатскому солдату с повозкой, напиравшему на толпившуюся v самых колес и лошадей пехоту, – экой ты! Нет, чтобы подождать: видишь, генералу проехать.
Но фурштат, не обращая внимания на наименование генерала, кричал на солдат, запружавших ему дорогу: – Эй! землячки! держись влево, постой! – Но землячки, теснясь плечо с плечом, цепляясь штыками и не прерываясь, двигались по мосту одною сплошною массой. Поглядев за перила вниз, князь Несвицкий видел быстрые, шумные, невысокие волны Энса, которые, сливаясь, рябея и загибаясь около свай моста, перегоняли одна другую. Поглядев на мост, он видел столь же однообразные живые волны солдат, кутасы, кивера с чехлами, ранцы, штыки, длинные ружья и из под киверов лица с широкими скулами, ввалившимися щеками и беззаботно усталыми выражениями и движущиеся ноги по натасканной на доски моста липкой грязи. Иногда между однообразными волнами солдат, как взбрызг белой пены в волнах Энса, протискивался между солдатами офицер в плаще, с своею отличною от солдат физиономией; иногда, как щепка, вьющаяся по реке, уносился по мосту волнами пехоты пеший гусар, денщик или житель; иногда, как бревно, плывущее по реке, окруженная со всех сторон, проплывала по мосту ротная или офицерская, наложенная доверху и прикрытая кожами, повозка.
– Вишь, их, как плотину, прорвало, – безнадежно останавливаясь, говорил казак. – Много ль вас еще там?
– Мелион без одного! – подмигивая говорил близко проходивший в прорванной шинели веселый солдат и скрывался; за ним проходил другой, старый солдат.
– Как он (он – неприятель) таперича по мосту примется зажаривать, – говорил мрачно старый солдат, обращаясь к товарищу, – забудешь чесаться.
И солдат проходил. За ним другой солдат ехал на повозке.
– Куда, чорт, подвертки запихал? – говорил денщик, бегом следуя за повозкой и шаря в задке.
И этот проходил с повозкой. За этим шли веселые и, видимо, выпившие солдаты.
– Как он его, милый человек, полыхнет прикладом то в самые зубы… – радостно говорил один солдат в высоко подоткнутой шинели, широко размахивая рукой.
– То то оно, сладкая ветчина то. – отвечал другой с хохотом.
И они прошли, так что Несвицкий не узнал, кого ударили в зубы и к чему относилась ветчина.
– Эк торопятся, что он холодную пустил, так и думаешь, всех перебьют. – говорил унтер офицер сердито и укоризненно.
– Как оно пролетит мимо меня, дяденька, ядро то, – говорил, едва удерживаясь от смеха, с огромным ртом молодой солдат, – я так и обмер. Право, ей Богу, так испужался, беда! – говорил этот солдат, как будто хвастаясь тем, что он испугался. И этот проходил. За ним следовала повозка, непохожая на все проезжавшие до сих пор. Это был немецкий форшпан на паре, нагруженный, казалось, целым домом; за форшпаном, который вез немец, привязана была красивая, пестрая, с огромным вымем, корова. На перинах сидела женщина с грудным ребенком, старуха и молодая, багроворумяная, здоровая девушка немка. Видно, по особому разрешению были пропущены эти выселявшиеся жители. Глаза всех солдат обратились на женщин, и, пока проезжала повозка, двигаясь шаг за шагом, и, все замечания солдат относились только к двум женщинам. На всех лицах была почти одна и та же улыбка непристойных мыслей об этой женщине.