Жванецкий договор
Жванецкий договор — договор между польским королём Яном II Казимиром с одной стороны и крымским ханом Ислам-Гиреем и гетманом Богданом Хмельницким с другой стороны заключённый в декабре 1653 в г. Жванец.
Содержание
Предпосылки
После дезорганизации польского войска в ноябре-начале декабря 1653 г. под г. Жванец (недалеко от Хотина на левом берегу Днестра) вызванного рядом факторов (голод, холод и как следствие низкий моральный дух), оставшиеся польские отряды оказались перед перспективой быть вырезанными отрядами Хмельницкого. Но союзники Хмельницкого — татарское войско под начальством крымского хана Ислам-Гирея — фактически вынудили отряды Хмельницкого к заключению мира[1].
Результаты договора
Польская сторона, предоставив ряд заложников из знатных семей, смогла предотвратить полное уничтожение своего войска находившегося в осаде в г. Жванец.
Татарские отряды получили от Яна II Казимира право совершать набеги на территории не только лежащие в среднем течении Днепра и на Волыни, но и гораздо севернее, где их отряды не бывали более двух веков.
Договор для Хмельницкого вновь возвращал Зборовские статьи вместо уложений Белоцерковского договора 1651 года.
Кроме прочего это выводило казацкого гетмана из подчинения наместника в непосредственное подчинение короля Польши и фактически выводила из прямого подчинения последнему Киевское, Черниговское и Брацлавское воеводства[1].
Дальнейшие события
8 января 1654 г., по итогам Переяславской Рады, территории очерченные Зборовскими статьями присоединялись к Русскому государству[2].
Напишите отзыв о статье "Жванецкий договор"
Примечания
Литература и источники
- [litopys.org.ua/suspil/sus79.htm Зборовский трактат]
- Источники малороссийской истории, собранные Д. Н. Бантыш-Каменским. — Ч.І. — M.,1858
- Ефименко А. Я. Історія украинского народа Выпуск 2 °C.Петербург 1906 стр.240
- Чернов А. В. Вооружённые силы Рycского Государства в XV—XVII вв. — М.: Воениздат, 1954
Отрывок, характеризующий Жванецкий договор
Граф опять пошел за перегородку и лег. Графиня подошла к Наташе, дотронулась перевернутой рукой до ее головы, как это она делала, когда дочь ее бывала больна, потом дотронулась до ее лба губами, как бы для того, чтобы узнать, есть ли жар, и поцеловала ее.– Ты озябла. Ты вся дрожишь. Ты бы ложилась, – сказала она.
– Ложиться? Да, хорошо, я лягу. Я сейчас лягу, – сказала Наташа.
С тех пор как Наташе в нынешнее утро сказали о том, что князь Андрей тяжело ранен и едет с ними, она только в первую минуту много спрашивала о том, куда? как? опасно ли он ранен? и можно ли ей видеть его? Но после того как ей сказали, что видеть его ей нельзя, что он ранен тяжело, но что жизнь его не в опасности, она, очевидно, не поверив тому, что ей говорили, но убедившись, что сколько бы она ни говорила, ей будут отвечать одно и то же, перестала спрашивать и говорить. Всю дорогу с большими глазами, которые так знала и которых выражения так боялась графиня, Наташа сидела неподвижно в углу кареты и так же сидела теперь на лавке, на которую села. Что то она задумывала, что то она решала или уже решила в своем уме теперь, – это знала графиня, но что это такое было, она не знала, и это то страшило и мучило ее.
– Наташа, разденься, голубушка, ложись на мою постель. (Только графине одной была постелена постель на кровати; m me Schoss и обе барышни должны были спать на полу на сене.)
– Нет, мама, я лягу тут, на полу, – сердито сказала Наташа, подошла к окну и отворила его. Стон адъютанта из открытого окна послышался явственнее. Она высунула голову в сырой воздух ночи, и графиня видела, как тонкие плечи ее тряслись от рыданий и бились о раму. Наташа знала, что стонал не князь Андрей. Она знала, что князь Андрей лежал в той же связи, где они были, в другой избе через сени; но этот страшный неумолкавший стон заставил зарыдать ее. Графиня переглянулась с Соней.
– Ложись, голубушка, ложись, мой дружок, – сказала графиня, слегка дотрогиваясь рукой до плеча Наташи. – Ну, ложись же.
– Ах, да… Я сейчас, сейчас лягу, – сказала Наташа, поспешно раздеваясь и обрывая завязки юбок. Скинув платье и надев кофту, она, подвернув ноги, села на приготовленную на полу постель и, перекинув через плечо наперед свою недлинную тонкую косу, стала переплетать ее. Тонкие длинные привычные пальцы быстро, ловко разбирали, плели, завязывали косу. Голова Наташи привычным жестом поворачивалась то в одну, то в другую сторону, но глаза, лихорадочно открытые, неподвижно смотрели прямо. Когда ночной костюм был окончен, Наташа тихо опустилась на простыню, постланную на сено с края от двери.
