Леонид (Жвания)

В Википедии существуют статьи о других людях с именем Леонид и фамилией Жвания.

Епископ Леонид ეპისკოპოსი ლეონიდე<tr><td colspan="2" style="text-align: center; border-top: solid darkgray 1px;"></td></tr>
Епископ Сухумский и Абхазский
15 февраля 1957 — 14 декабря 1964
Предшественник:	Антоний (Гигинейшвили)
Преемник:	Роман (Петриашвили)
Образование:	Ставропольская духовная семинария (1907) Харьковский университет (1911)
Имя при рождении:	Лаврентий Тимофеевич Жвания
Оригинал имени при рождении:	ლავრენტი ტიმოთეს ძე ჟვანია
Рождение:	1 (13) декабря 1885(1885-12-13) село Леджик, Зугдидский уезд, Кутаисская губерния
Смерть:	14 декабря 1964(1964-12-14) (79 лет) Сухуми, Абхазская АССР
Принятие священного сана:	3 февраля 1957 года
Принятие монашества:	1 февраля 1957 года
Епископская хиротония:	15 февраля 1957 года
Награды:

Епи́скоп Леони́д (груз. ეპისკოპოსი ლეონიდე, в миру Лаврентий Тимофеевич Жвания, груз. ლავრენტი ტიმოთეს ძე ჟვანია; 1 (13) декабря 1885, село Леджик, Зугдидский уезд, Кутаисская губерния — 14 декабря 1964, Сухуми, Абхазская АССР) — епископ Грузинской православной церкви, епископ Сухумский и Абхазский.

Биография

Родился 1 декабря 1885 года в селе Леджике Зугдидского уезда в священнической семье с дворянскими корнями. Его прадед Учана, дед Иоанн и отец Тимофей были священниками. Брат его отца Киприан также был священником, а второй брат Дионисий — протодиаконом.

Начальное образование Лаврентий Жвания получил в Мингрельском духовном училище города Ново-Сенаки, которое окончил 1903 году и в том же году поступил в Ставропольскую духовную семинарию, по окончании которой в 1907 году поступил на юридический факультет Харьковского Императорского Университета.

Юрист

По окончании университета в 1911 году Лаврентий Жвания поступил на службу в Кутаисский окружной суд младшим кандидатом на судебные должности. В 1913 году, после сдачи практических испытаний, ему было присвоено звание старшего кандидата на судебные должности.

С 1913 по 1919 год Лаврентий Тимофеевич занимал должности судьи и следователя в разных участках судебного округа, а в 1920 году состоял членом Кутаисского окружного суда и по совместительству занимал должность учителя в частной коллегиальной гимназии, где преподавал уроки по логике, психологии и законоведению вплоть до мая 1921 года.

В июня 1921 года назначен народным судьёй города Кутаиси.

С августа того же года назначен следователем-докладчиком Ревтрибунала Западной Грузии, а затем старшим следователем вновь образованного Кутаисского Окружного Суда.

В 1926 году приказом Окружного Суда назначен помощником прокурора округа.

После реорганизации Окружного Суда в 1927 году назначен вторым уездным прокурором города Ново-Сенаки. Однако согласно личной просьбе, основанной на состоянии здоровья и семейных обстоятельствах, в том же году был освобождён от занимаемой должности и назначен юрисконсультом Зугдидского уездного исполкома и одновременно стал членом коллегии адвокатов с правом частной практики.

В 1930 году переведён в город Кутаиси, где состоял членом общества адвокатов по юридическим консультациям.

По совместительству он систематически занимал должности юрисконсульта в разных учреждениях вплоть до выхода в отставку в октябре 1956 года. За период сорокапятилетней гражданской службы (с 1911 по 1956 год) он не был замечен ни в чём предосудительном и не имел никаких взысканий.

Епископ

22 января 1957 года решением Священного Синода Грузинской Православной Церкви под председательством Католикоса-Патриарха всея Грузии Мелхиседека III избран епископом Сухумо-Абхазской епархии.

1 февраля 1957 года в Соборе Александра Невского в Тбилиси епископом Степанованским Зиновием (Мажугой) пострижен в монашество с именем Леонид.

3 февраля того же года в Сионском Успенском Кафедральном Соборе рукоположён в сан иеродиакона.

4 февраля того же год в Дидубской церкви Каталикосом-Патриархом Мелхиседеком III рукоположён в сан иеромонаха.

15 февраля 1957 года в Сионском Кафедральном Соборе в праздник Сретения Господня иеромонах Леонид хиротонисан во епископа Сухумо-Абхазского. Хиротонию возглавил Католикос-Патриарх Мелхиседек III.

С 1958 по 1959 год епископ Леонид исполнял обязанность уполномоченного Синода при Католикосе-Патриархе всея Грузии.

По воспоминаниям архимандрита Рафаила (Карелина) отличался твёрдым, но справедливым характером. Умел наказывать, но охотно прощал, когда человек, не оправдываясь, признавал свою вину. В годы хрущевских гонений не раз вставал вопрос о закрытии сухумского кафедрального собора, но епископ Леонид мужественно отстаивал права Церкви. Неоднократно он обращался в правительство с официальными протестами по поводу несоответствия с Конституцией новых законодательных актов в отношении Церкви. Он был одним из тех грузинских иерархов, благодаря которым в 60-е годы, во времена гонений, храмы в Грузии не были закрыты. Узнав, что один из священников его епархии впал в блуд, епископ Леонид тотчас отстранил священника от служения и запретил ему даже входить в алтарь. Священникам кафедрального собора он сказал: «С этим человеком нельзя причащаться из одной Чаши; если я допущу его до священнодействия, то сделаюсь перед Богом соучастником его греха. Епископ — страж Церкви и не должен допустить осквернения алтаря». Вскоре этот человек выехал из Сухуми не то на Урал, не то в Сибирь, затем стало известно, что он снял сан, отрекся от Христа и занялся составлением атеистических статей для газет.

Скончался 14 декабря 1964 года в Сухуми от лейкемии.

Панихиду и отпевание совершал в Сухуми епископ Батумский и Шемокмедельский Илия (Шиолашвили). 20 декабря на похоронах поминальным словом выступали Католикос-Патриарх Ефрем II, Митрополит Давид (Девдариани), Епископ Наум (Шавианидзе). Погребение покойного архиерея было совершено перед амвоном в церкви святого Георгия Победоносца в городе Кутаиси.

Награды

• Медаль «В память 300-летия царствования дома Романовых» (1913)
• Медаль «За доблестный труд в Великой Отечественной войне 1941—1945 гг.»
• Орден «Святой Равнопостальной Нины»
• Право ношения креста на Клобуке (1958)
• Крест и панагия от Предстоятеля Элладской православно церкви

Литература

• ჟვანია, ზვიად ყოვლადუსამღვდელოესი ცხუმ-აფხაზეთის ეპისკოპოსი ლეონიდე // საქართველოს კათოლიკოს-პატრიარქნი და მღვდელმთავარნი 1917 წლიდან / ზ. ჟვანია. — ქუთაისი, 1994. — გვ.80-81.

Ссылки

• [library.church.ge/index.php?option=com_content&view=article&id=330%3A-ii-1960-1972-&catid=47%3A2010-03-11-12-05-46&Itemid=67&lang=en სრულიად საქართველოს კათოლიკოს-პატრიარქი უწმიდესი და უნეტარესი ეფრემ II (1960—1972 წ.წ.)]
• [opisi.garf.su/default.asp?base=garf&menu=2&v=7&node=403&cd=794023&fond=1123&opis=2863&delo=2715782 Епископ Сухуми-Абхазской епархии Леонид (Жвания Лаврентий Тимофеевич)]

Отрывок, характеризующий Леонид (Жвания)

– Нет, Ростову вы знаете?
– Слышала тогда только про эту историю. Очень жалко.
«Нет, она не понимает или притворяется, – подумал Пьер. – Лучше тоже не говорить ей».
Княжна также приготавливала провизию на дорогу Пьеру.
«Как они добры все, – думал Пьер, – что они теперь, когда уж наверное им это не может быть более интересно, занимаются всем этим. И все для меня; вот что удивительно».
В этот же день к Пьеру приехал полицеймейстер с предложением прислать доверенного в Грановитую палату для приема вещей, раздаваемых нынче владельцам.
«Вот и этот тоже, – думал Пьер, глядя в лицо полицеймейстера, – какой славный, красивый офицер и как добр! Теперь занимается такими пустяками. А еще говорят, что он не честен и пользуется. Какой вздор! А впрочем, отчего же ему и не пользоваться? Он так и воспитан. И все так делают. А такое приятное, доброе лицо, и улыбается, глядя на меня».
Пьер поехал обедать к княжне Марье.
Проезжая по улицам между пожарищами домов, он удивлялся красоте этих развалин. Печные трубы домов, отвалившиеся стены, живописно напоминая Рейн и Колизей, тянулись, скрывая друг друга, по обгорелым кварталам. Встречавшиеся извозчики и ездоки, плотники, рубившие срубы, торговки и лавочники, все с веселыми, сияющими лицами, взглядывали на Пьера и говорили как будто: «А, вот он! Посмотрим, что выйдет из этого».
При входе в дом княжны Марьи на Пьера нашло сомнение в справедливости того, что он был здесь вчера, виделся с Наташей и говорил с ней. «Может быть, это я выдумал. Может быть, я войду и никого не увижу». Но не успел он вступить в комнату, как уже во всем существе своем, по мгновенному лишению своей свободы, он почувствовал ее присутствие. Она была в том же черном платье с мягкими складками и так же причесана, как и вчера, но она была совсем другая. Если б она была такою вчера, когда он вошел в комнату, он бы не мог ни на мгновение не узнать ее.
Она была такою же, какою он знал ее почти ребенком и потом невестой князя Андрея. Веселый вопросительный блеск светился в ее глазах; на лице было ласковое и странно шаловливое выражение.
Пьер обедал и просидел бы весь вечер; но княжна Марья ехала ко всенощной, и Пьер уехал с ними вместе.
На другой день Пьер приехал рано, обедал и просидел весь вечер. Несмотря на то, что княжна Марья и Наташа были очевидно рады гостю; несмотря на то, что весь интерес жизни Пьера сосредоточивался теперь в этом доме, к вечеру они всё переговорили, и разговор переходил беспрестанно с одного ничтожного предмета на другой и часто прерывался. Пьер засиделся в этот вечер так поздно, что княжна Марья и Наташа переглядывались между собою, очевидно ожидая, скоро ли он уйдет. Пьер видел это и не мог уйти. Ему становилось тяжело, неловко, но он все сидел, потому что не мог подняться и уйти.
Княжна Марья, не предвидя этому конца, первая встала и, жалуясь на мигрень, стала прощаться.
– Так вы завтра едете в Петербург? – сказала ока.
– Нет, я не еду, – с удивлением и как будто обидясь, поспешно сказал Пьер. – Да нет, в Петербург? Завтра; только я не прощаюсь. Я заеду за комиссиями, – сказал он, стоя перед княжной Марьей, краснея и не уходя.
Наташа подала ему руку и вышла. Княжна Марья, напротив, вместо того чтобы уйти, опустилась в кресло и своим лучистым, глубоким взглядом строго и внимательно посмотрела на Пьера. Усталость, которую она очевидно выказывала перед этим, теперь совсем прошла. Она тяжело и продолжительно вздохнула, как будто приготавливаясь к длинному разговору.
Все смущение и неловкость Пьера, при удалении Наташи, мгновенно исчезли и заменились взволнованным оживлением. Он быстро придвинул кресло совсем близко к княжне Марье.
– Да, я и хотел сказать вам, – сказал он, отвечая, как на слова, на ее взгляд. – Княжна, помогите мне. Что мне делать? Могу я надеяться? Княжна, друг мой, выслушайте меня. Я все знаю. Я знаю, что я не стою ее; я знаю, что теперь невозможно говорить об этом. Но я хочу быть братом ей. Нет, я не хочу.. я не могу…
Он остановился и потер себе лицо и глаза руками.
– Ну, вот, – продолжал он, видимо сделав усилие над собой, чтобы говорить связно. – Я не знаю, с каких пор я люблю ее. Но я одну только ее, одну любил во всю мою жизнь и люблю так, что без нее не могу себе представить жизни. Просить руки ее теперь я не решаюсь; но мысль о том, что, может быть, она могла бы быть моею и что я упущу эту возможность… возможность… ужасна. Скажите, могу я надеяться? Скажите, что мне делать? Милая княжна, – сказал он, помолчав немного и тронув ее за руку, так как она не отвечала.
– Я думаю о том, что вы мне сказали, – отвечала княжна Марья. – Вот что я скажу вам. Вы правы, что теперь говорить ей об любви… – Княжна остановилась. Она хотела сказать: говорить ей о любви теперь невозможно; но она остановилась, потому что она третий день видела по вдруг переменившейся Наташе, что не только Наташа не оскорбилась бы, если б ей Пьер высказал свою любовь, но что она одного только этого и желала.
– Говорить ей теперь… нельзя, – все таки сказала княжна Марья.
– Но что же мне делать?
– Поручите это мне, – сказала княжна Марья. – Я знаю…
Пьер смотрел в глаза княжне Марье.
– Ну, ну… – говорил он.
– Я знаю, что она любит… полюбит вас, – поправилась княжна Марья.
Не успела она сказать эти слова, как Пьер вскочил и с испуганным лицом схватил за руку княжну Марью.
– Отчего вы думаете? Вы думаете, что я могу надеяться? Вы думаете?!
– Да, думаю, – улыбаясь, сказала княжна Марья. – Напишите родителям. И поручите мне. Я скажу ей, когда будет можно. Я желаю этого. И сердце мое чувствует, что это будет.
– Нет, это не может быть! Как я счастлив! Но это не может быть… Как я счастлив! Нет, не может быть! – говорил Пьер, целуя руки княжны Марьи.
– Вы поезжайте в Петербург; это лучше. А я напишу вам, – сказала она.
– В Петербург? Ехать? Хорошо, да, ехать. Но завтра я могу приехать к вам?
На другой день Пьер приехал проститься. Наташа была менее оживлена, чем в прежние дни; но в этот день, иногда взглянув ей в глаза, Пьер чувствовал, что он исчезает, что ни его, ни ее нет больше, а есть одно чувство счастья. «Неужели? Нет, не может быть», – говорил он себе при каждом ее взгляде, жесте, слове, наполнявших его душу радостью.
Когда он, прощаясь с нею, взял ее тонкую, худую руку, он невольно несколько дольше удержал ее в своей.
«Неужели эта рука, это лицо, эти глаза, все это чуждое мне сокровище женской прелести, неужели это все будет вечно мое, привычное, такое же, каким я сам для себя? Нет, это невозможно!..»
– Прощайте, граф, – сказала она ему громко. – Я очень буду ждать вас, – прибавила она шепотом.
И эти простые слова, взгляд и выражение лица, сопровождавшие их, в продолжение двух месяцев составляли предмет неистощимых воспоминаний, объяснений и счастливых мечтаний Пьера. «Я очень буду ждать вас… Да, да, как она сказала? Да, я очень буду ждать вас. Ах, как я счастлив! Что ж это такое, как я счастлив!» – говорил себе Пьер.


В душе Пьера теперь не происходило ничего подобного тому, что происходило в ней в подобных же обстоятельствах во время его сватовства с Элен.
Он не повторял, как тогда, с болезненным стыдом слов, сказанных им, не говорил себе: «Ах, зачем я не сказал этого, и зачем, зачем я сказал тогда „je vous aime“?» [я люблю вас] Теперь, напротив, каждое слово ее, свое он повторял в своем воображении со всеми подробностями лица, улыбки и ничего не хотел ни убавить, ни прибавить: хотел только повторять. Сомнений в том, хорошо ли, или дурно то, что он предпринял, – теперь не было и тени. Одно только страшное сомнение иногда приходило ему в голову. Не во сне ли все это? Не ошиблась ли княжна Марья? Не слишком ли я горд и самонадеян? Я верю; а вдруг, что и должно случиться, княжна Марья скажет ей, а она улыбнется и ответит: «Как странно! Он, верно, ошибся. Разве он не знает, что он человек, просто человек, а я?.. Я совсем другое, высшее».
Только это сомнение часто приходило Пьеру. Планов он тоже не делал теперь никаких. Ему казалось так невероятно предстоящее счастье, что стоило этому совершиться, и уж дальше ничего не могло быть. Все кончалось.