Жгенти, Тенгиз Гигоевич

Тенгиз Жгенти თენგიზ ჟღენტი<tr><td colspan="2" style="text-align: center; border-top: solid darkgray 1px;"></td></tr>
председатель Революционного комитета Аджаристана
15 ноября 1921 года — 10 января 1922 года
Предшественник:	Гамбаров, Александр Григорьевич
Преемник:	должность ликвидированна
Партия:	РКП(б)

Жгенти Тенгиз Гигоевич (груз. თენგიზ გიგოს ძე ჟღენტი; 15 (27) января 1887 года, с. Дабла-Циха, Кутаисская губерния — 24 мая 1937 года, Тбилиси) — российский революционер, советский государственный и партийный деятель.

Биография

Родился в селе Дабла-Цихе в семье обедневшего дворянина. Активно участвовал в революционном движении крестьян в Гурии, проводил партийную работу в Батуми, Чиатуре, Кобулети, Кутаиси. В 1903 вступил в РСДРП. Подвергался репрессиям со стороны царских властей.

После Февральской революции 1917 один из организаторов Советов солдатских депутатов в Кавказской армии.

После революции, с октября 1917, член Кавказского областного комитета РСДРП(б). В 1918—1919 работал на Украине: с 1918 член Одесского революционного комитета, в 1919 военком и начальник гарнизона Елисаветграда, в конце 1919 военком Одессы.

С конца 1919 участвовал в подготовке вооруженных восстаний против мусаватистов в Азербайджане и меньшевиков в Грузии.

В 1921—1922 ответственный секретарь (первый секретарь) Аджарского областного комитета КП(б) Грузии. Одновременно с 15.11.1921 — 10.01.1922 председатель Революционного комитета Аджаристана]].

Занимал должность заведующего Отделом истории партии ЦК КП(б) Грузии.

До 24 мая 1937 секретарь Всегрузинского Центрального Исполнительного комитета. В тот день он застрелился.

Ссылки

• [sovlab.ge/stories Soviet Past Research Laboratory]

Отрывок, характеризующий Жгенти, Тенгиз Гигоевич

– Наташа не знает еще; но он едет с нами, – сказала Соня.
– Ты говоришь, при смерти?
Соня кивнула головой.
Графиня обняла Соню и заплакала.
«Пути господни неисповедимы!» – думала она, чувствуя, что во всем, что делалось теперь, начинала выступать скрывавшаяся прежде от взгляда людей всемогущая рука.
– Ну, мама, все готово. О чем вы?.. – спросила с оживленным лицом Наташа, вбегая в комнату.
– Ни о чем, – сказала графиня. – Готово, так поедем. – И графиня нагнулась к своему ридикюлю, чтобы скрыть расстроенное лицо. Соня обняла Наташу и поцеловала ее.
Наташа вопросительно взглянула на нее.
– Что ты? Что такое случилось?
– Ничего… Нет…
– Очень дурное для меня?.. Что такое? – спрашивала чуткая Наташа.
Соня вздохнула и ничего не ответила. Граф, Петя, m me Schoss, Мавра Кузминишна, Васильич вошли в гостиную, и, затворив двери, все сели и молча, не глядя друг на друга, посидели несколько секунд.
Граф первый встал и, громко вздохнув, стал креститься на образ. Все сделали то же. Потом граф стал обнимать Мавру Кузминишну и Васильича, которые оставались в Москве, и, в то время как они ловили его руку и целовали его в плечо, слегка трепал их по спине, приговаривая что то неясное, ласково успокоительное. Графиня ушла в образную, и Соня нашла ее там на коленях перед разрозненно по стене остававшимися образами. (Самые дорогие по семейным преданиям образа везлись с собою.)
На крыльце и на дворе уезжавшие люди с кинжалами и саблями, которыми их вооружил Петя, с заправленными панталонами в сапоги и туго перепоясанные ремнями и кушаками, прощались с теми, которые оставались.
Как и всегда при отъездах, многое было забыто и не так уложено, и довольно долго два гайдука стояли с обеих сторон отворенной дверцы и ступенек кареты, готовясь подсадить графиню, в то время как бегали девушки с подушками, узелками из дому в кареты, и коляску, и бричку, и обратно.
– Век свой все перезабудут! – говорила графиня. – Ведь ты знаешь, что я не могу так сидеть. – И Дуняша, стиснув зубы и не отвечая, с выражением упрека на лице, бросилась в карету переделывать сиденье.
– Ах, народ этот! – говорил граф, покачивая головой.