Ждамирово (Ульяновская область)

Село Ждамирово Страна РоссияРоссия Субъект Федерации Ульяновская областьУльяновская область Муниципальный район Сурский район Сельское поселение Хмелёвское Координаты 54°41′40″ с. ш. 46°32′11″ в. д.54.694481° с. ш. 46.536307° в. д. / 54.694481; 46.536307    Население 521 человек (2010) Часовой пояс UTC+4 Почтовый индекс 433253 Автомобильный код 73, 173 Код ОКАТО [classif.spb.ru/classificators/view/okt.php?st=A&kr=1&kod=73244885006 73 244 885 006] Показать/скрыть карты

Ждамирово — село Хмелёвского сельского поселения Сурского района Ульяновской области, расположено на северо-западе Ульяновской области, в 30 километрах от районного центра р.п. Сурское и в 18 километрах от города Алатырь Чувашской республики. По середине села протекает река Малая Сарка. Местность вокруг села безлесная, со множеством оврагов по левой стороне речки.

История

Время основания села Ждамирово точно не установлено.Есть предположение, что, так же как и Алатырь, и Промзино-Городище, Ждамирово возникло как сторожевой пост, так как село стоит почти на середине кратчайшего пути между Алатырем и Промзино, и с горы удобно было давать сигналы (костры, удары колокола и т.д.) о приближении врагов. Основателями села можно считать выходцев из Нижегородского края, так как характерная особенность здешнего говора — «оканье» — сохранилась до сих пор.

В 18 веке село Ждамирово быстро росло, развивались ремёсла, земледелие. Чернозёмные земли давали самые высокие урожаи ржи в Симбирской губернии. Близость к торговым путям (пристань в г. Алатыре) способствовала развитию торговли.

Рядом с селом проходила очень древняя дорога, её называют «московской», она была мощённая булыжником, ширина её доходила до 40 метров! Остатки этой дороги сохранились лишь возле села Андреевка (Мордовия). Доподлинно известно, что в 1833 году по этой дороге через Ждамирово проезжал А.С. Пушкин, когда возвращался из Оренбурга в Болдино.

Село Ждамирово вплоть до 1928 года всегда входило в состав Алатырского уезда. Затем Алатырский уезд вошёл в состав Нижегородской губернии (с 1717 до 1780 года), а затем он вошёл в Симбирское наместничество.

Ждамирово было административным центром волости, в его состав также входили сёла Елховка, Чирково, Зимницы, Ащерино, Кольцовка, а также деревни, отошедшие к Мордовии, — Алово, Манадыши, Дюрки, Андреевка, Кельвядни, Кученяево. В селе находилось волостное правление. Здание правления сохранилось до сих пор, после Октябрьской революции в нём находилась больница. С 1933 года (когда было построено новое здание больницы) в нём была начальная («маленькая») школа.

С освоением чернозёмных земель и развитием торговли село Ждамирово стало особенно развиваться в 19 веке. Росло население.

Центром села была базарная площадь, или просто Базар (ныне улица Красная площадь). Посредине площади стояла очень большая каменная Троицкая церковь с высокой колокольней (построена в 1810 году). Здесь же находились два кабака, торговые лавки, два каменных магазина, принадлежащих купцам Финогеновым. На площади находился барский дом и дома нескольких богатеев.

Были и другие улицы — Верхняя Гора, Нижняя Гора, Хутор, Путянино, Бутырки (здесь находилась деревянная старообрядческая церковь). Имелись улицы Завьяловка, Горшуниха, Новый порядок, Ленивый порядок, Голодяевка, Оторвиха, Сосновка.

В 1840 году в селе была открыта небольшая больница, которая была преобразована в фельдшерский пункт; в 1860 году по инициативе И.Н. Ульянова открылась четырёхклассная школа, где преподавали письмо, арифметику, чтение, закон Божий (его преподавал местный священник).

По субботам в Ждамирове проходили базары. Торговали возле церкви прямо с возов. Продавали горшки, другие гончарные изделия, а также дрова, лес, тёс, разную мебель, колёса, дёготь, скобяные изделия, хомуты, упряжь.

Отрывок, характеризующий Ждамирово (Ульяновская область)

Наполеон вступает в Москву после блестящей победы de la Moskowa; сомнения в победе не может быть, так как поле сражения остается за французами. Русские отступают и отдают столицу. Москва, наполненная провиантом, оружием, снарядами и несметными богатствами, – в руках Наполеона. Русское войско, вдвое слабейшее французского, в продолжение месяца не делает ни одной попытки нападения. Положение Наполеона самое блестящее. Для того, чтобы двойными силами навалиться на остатки русской армии и истребить ее, для того, чтобы выговорить выгодный мир или, в случае отказа, сделать угрожающее движение на Петербург, для того, чтобы даже, в случае неудачи, вернуться в Смоленск или в Вильну, или остаться в Москве, – для того, одним словом, чтобы удержать то блестящее положение, в котором находилось в то время французское войско, казалось бы, не нужно особенной гениальности. Для этого нужно было сделать самое простое и легкое: не допустить войска до грабежа, заготовить зимние одежды, которых достало бы в Москве на всю армию, и правильно собрать находившийся в Москве более чем на полгода (по показанию французских историков) провиант всему войску. Наполеон, этот гениальнейший из гениев и имевший власть управлять армиею, как утверждают историки, ничего не сделал этого.
Он не только не сделал ничего этого, но, напротив, употребил свою власть на то, чтобы из всех представлявшихся ему путей деятельности выбрать то, что было глупее и пагубнее всего. Из всего, что мог сделать Наполеон: зимовать в Москве, идти на Петербург, идти на Нижний Новгород, идти назад, севернее или южнее, тем путем, которым пошел потом Кутузов, – ну что бы ни придумать, глупее и пагубнее того, что сделал Наполеон, то есть оставаться до октября в Москве, предоставляя войскам грабить город, потом, колеблясь, оставить или не оставить гарнизон, выйти из Москвы, подойти к Кутузову, не начать сражения, пойти вправо, дойти до Малого Ярославца, опять не испытав случайности пробиться, пойти не по той дороге, по которой пошел Кутузов, а пойти назад на Можайск и по разоренной Смоленской дороге, – глупее этого, пагубнее для войска ничего нельзя было придумать, как то и показали последствия. Пускай самые искусные стратегики придумают, представив себе, что цель Наполеона состояла в том, чтобы погубить свою армию, придумают другой ряд действий, который бы с такой же несомненностью и независимостью от всего того, что бы ни предприняли русские войска, погубил бы так совершенно всю французскую армию, как то, что сделал Наполеон.
Гениальный Наполеон сделал это. Но сказать, что Наполеон погубил свою армию потому, что он хотел этого, или потому, что он был очень глуп, было бы точно так же несправедливо, как сказать, что Наполеон довел свои войска до Москвы потому, что он хотел этого, и потому, что он был очень умен и гениален.
В том и другом случае личная деятельность его, не имевшая больше силы, чем личная деятельность каждого солдата, только совпадала с теми законами, по которым совершалось явление.
Совершенно ложно (только потому, что последствия не оправдали деятельности Наполеона) представляют нам историки силы Наполеона ослабевшими в Москве. Он, точно так же, как и прежде, как и после, в 13 м году, употреблял все свое уменье и силы на то, чтобы сделать наилучшее для себя и своей армии. Деятельность Наполеона за это время не менее изумительна, чем в Египте, в Италии, в Австрии и в Пруссии. Мы не знаем верно о том, в какой степени была действительна гениальность Наполеона в Египте, где сорок веков смотрели на его величие, потому что эти все великие подвиги описаны нам только французами. Мы не можем верно судить о его гениальности в Австрии и Пруссии, так как сведения о его деятельности там должны черпать из французских и немецких источников; а непостижимая сдача в плен корпусов без сражений и крепостей без осады должна склонять немцев к признанию гениальности как к единственному объяснению той войны, которая велась в Германии. Но нам признавать его гениальность, чтобы скрыть свой стыд, слава богу, нет причины. Мы заплатили за то, чтоб иметь право просто и прямо смотреть на дело, и мы не уступим этого права.
Деятельность его в Москве так же изумительна и гениальна, как и везде. Приказания за приказаниями и планы за планами исходят из него со времени его вступления в Москву и до выхода из нее. Отсутствие жителей и депутации и самый пожар Москвы не смущают его. Он не упускает из виду ни блага своей армии, ни действий неприятеля, ни блага народов России, ни управления долами Парижа, ни дипломатических соображений о предстоящих условиях мира.