Жданкин, Иван Степанович

Иван Степанович Жданкин
Место рождения:	село Алексеевка, Борисоглебский уезд, Тамбовская губерния, Российская империя
Гражданство:	СССР СССР
Подданство:	Российская империя Российская империя
Награды и премии:

Ива́н Степа́нович Жда́нкин (1912—1978) — советский работник сельского хозяйства, Герой Социалистического Труда.

Биография

Родился 21 января 1912 года родился в с. Алексеевка (ныне — в Грибановском районе Воронежской области). Отец Ивана в селе считался зажиточным крестьянином, так как имел мельницу, за что в начале 1930-х годов был раскулачен.

Участник Великой Отечественной войны. На фронт был призван 27 июня 1941 года. Его гвардейская часть^{[какая?]} принимала участие во многих операциях, в том числе в Курской битве, во взятии Берлина. Имел боевые ранения.

После демобилизации свою судьбу связал с совхозом «Ударник» Чернышковского района Сталинградской области. Работал на разных должностях: трактористом, комбайнером, мастером-механизатором, бригадиром. За трудовые успехи неоднократно поощрялся совхозным руководством. В начале 1960-х годов ему вручили телевизор — первый в совхозе.

Ивану Степановичу Жданкину за получение высоких урожаев в 1958 году присвоено высокое звание Герой Социалистического Труда с вручением ордена Ленина и медали «Серп и Молот».

Умер 21 апреля 1978 года.

Награды

• Герой Социалистического Труда.
• Награждён орденом Ленина, за боевые заслуги награждён двумя орденами Красной Звезды, орденом Отечественной войны 2-й степени и медалями.
• За участие ВДНХ награждён двумя медалями комитета выставки.

Память

• В 2005 году в центре посёлка Чернышковский был торжественно открыт Мемориал Героев, где установлены памятные доски с портретами Героев Социалистического Труда, Героев Советского Союза и России. Среди них — Н. Ф. Димитров.

Ссылки

• [www.chernyshki.ru/index.php?option=com_content&view=article&id=77:truda&catid=35 Жданкин Иван Степанович]

Отрывок, характеризующий Жданкин, Иван Степанович

Мелюкова была вдова с детьми разнообразного возраста, также с гувернантками и гувернерами, жившая в четырех верстах от Ростовых.
– Вот, ma chere, умно, – подхватил расшевелившийся старый граф. – Давай сейчас наряжусь и поеду с вами. Уж я Пашету расшевелю.
Но графиня не согласилась отпустить графа: у него все эти дни болела нога. Решили, что Илье Андреевичу ехать нельзя, а что ежели Луиза Ивановна (m me Schoss) поедет, то барышням можно ехать к Мелюковой. Соня, всегда робкая и застенчивая, настоятельнее всех стала упрашивать Луизу Ивановну не отказать им.
Наряд Сони был лучше всех. Ее усы и брови необыкновенно шли к ней. Все говорили ей, что она очень хороша, и она находилась в несвойственном ей оживленно энергическом настроении. Какой то внутренний голос говорил ей, что нынче или никогда решится ее судьба, и она в своем мужском платье казалась совсем другим человеком. Луиза Ивановна согласилась, и через полчаса четыре тройки с колокольчиками и бубенчиками, визжа и свистя подрезами по морозному снегу, подъехали к крыльцу.
Наташа первая дала тон святочного веселья, и это веселье, отражаясь от одного к другому, всё более и более усиливалось и дошло до высшей степени в то время, когда все вышли на мороз, и переговариваясь, перекликаясь, смеясь и крича, расселись в сани.
Две тройки были разгонные, третья тройка старого графа с орловским рысаком в корню; четвертая собственная Николая с его низеньким, вороным, косматым коренником. Николай в своем старушечьем наряде, на который он надел гусарский, подпоясанный плащ, стоял в середине своих саней, подобрав вожжи.
Было так светло, что он видел отблескивающие на месячном свете бляхи и глаза лошадей, испуганно оглядывавшихся на седоков, шумевших под темным навесом подъезда.
В сани Николая сели Наташа, Соня, m me Schoss и две девушки. В сани старого графа сели Диммлер с женой и Петя; в остальные расселись наряженные дворовые.
– Пошел вперед, Захар! – крикнул Николай кучеру отца, чтобы иметь случай перегнать его на дороге.
Тройка старого графа, в которую сел Диммлер и другие ряженые, визжа полозьями, как будто примерзая к снегу, и побрякивая густым колокольцом, тронулась вперед. Пристяжные жались на оглобли и увязали, выворачивая как сахар крепкий и блестящий снег.
Николай тронулся за первой тройкой; сзади зашумели и завизжали остальные. Сначала ехали маленькой рысью по узкой дороге. Пока ехали мимо сада, тени от оголенных деревьев ложились часто поперек дороги и скрывали яркий свет луны, но как только выехали за ограду, алмазно блестящая, с сизым отблеском, снежная равнина, вся облитая месячным сиянием и неподвижная, открылась со всех сторон. Раз, раз, толконул ухаб в передних санях; точно так же толконуло следующие сани и следующие и, дерзко нарушая закованную тишину, одни за другими стали растягиваться сани.