Ждановская улица (Санкт-Петербург)

Поделись знанием:
Перейти к: навигация, поиск
Координаты: 59°57′23″ с. ш. 30°16′58″ в. д. / 59.95639° с. ш. 30.28278° в. д. / 59.95639; 30.28278 (G) [www.openstreetmap.org/?mlat=59.95639&mlon=30.28278&zoom=12 (O)] (Я)
Ждановская улица
Санкт-Петербург
Общая информация
Район города Петроградский
Исторический район Петроградская сторона
Полицейская часть Петербургская часть
Прежние названия Корпусная линия,
Кадетская линия,
набережная реки Ждановки
Ближайшие станции метро  Спортивная

[maps.yandex.ru/-/CVDiRAMX на карте Яндекс]
Ждановская улица на Викискладе

Жда́новская улица — крупная улица в Петроградском районе Санкт-Петербурга. Проходит от перекрёстка Ждановской набережной и Офицерского переулка за Новоладожскую улицу.





История

С 1792 года современная Ждановская улица носила название Корпусно́й линии, иногда встречалось название Каде́тская линия. Затем началась путаница: и нынешнюю Ждановскую улицу, и Ждановскую набережную именовали набережными реки Ждановки. 16 апреля 1887 года Ждановская улица получила своё официальное название, но окончательное разделение улицы и набережной произошло в 1914 году[1].

Название было дано по реке Ждановке, по которой оба проезда проходят. Ждановская улица является набережной Ждановки между домом № 35 и Новоладожской улицей.

Достопримечательности

  • дома № 13—15 занимает Военно-космическая академия имени А. Ф. Можайского. Ранее здесь, на участке — в начале XVIII века принадлежавшем Б. Х. Миниху, а затем канцелярии главной артиллерии и фортификации, — в 1733 году в деревянных постройках разместилась Военно-инженерная школа, выпускавшая младших командиров (кондукторов) для инженерных частей. В 1794 году архитектором Ф. И. Демерцовым был разработан проект комплекса зданий и в начале 1800-х годов появилось двухэтажное здание с пилястрами под № 13; затем были построены ещё три здания, образовавшие каре. Соседний дом № 15 — экзерциргауз 2-го Кадетского корпуса. Планы и смету на постройку составил генерал-лейтенант А. И. Маркевич, но не доверяя архитектурным знаниям генерала, планы передали на проверку Л. Руска, который переделал их и составил новую смету; однако весной 1818 года Руска оставил службу и уехал за границу и достройка здания была поручена И. И. Шарлеманю. В 1936 году архитектор К. Д. Халтурин осуществил перепланировку здания, а в 1956—1963 гг. его внутренняя отделка была изменена в связи с размещением в здании закрытого спортивного зала.

дома № 21—25 были построены в конце XIX — начале XX века. В XIX веке здесь жили рабочие ситцевой фабрики купца Броувера, затем — Кирхнера, а с 1856 года — братьев Леонтьевых (в их числе В. В. Леонтьев). Дом № 21 в 1905 году был перестроен по проекту архитектора Р. Р. Марфельда; с января 1906 года здесь был приют для малолетних сирот Русско-японской войны. В настоящее время в здании размещается техническое училище Балтийского торгового флота.

  • дом № 27, двухэтажный на высоком подвале, был возведён в 1879 году по проекту Р. Г. Шаламова. Здание украшено двумя эркерами, балконом и рустами. В конце XIX века здесь размещалось начальное женское училище, затем, как и соседнее, дом № 29, принадлежало Пограничной страже. В доме № 29 находилась мастерская, где шили обмундирование для Отдельного корпуса пограничной стражи.
  • дома № 31—33 были построены в середине XX века. На месте дома № 31 в конце XIX века находилась ситценабивная фабрика братьев В. Я. и Н. Я. Леонтьевых (с 1891 года — торговый дом «Леонтьевы Н. и В., братья»). Производственные сооружения были возведены в 1906—1907 гг. по проекту архитектора А. Г. Успенского при участии М. М. Чижова; в 1913 году они расширены по проекту Г. О. Гиргенсона. На месте дома № 33 с 1906 по 1917 год было здание приюта со школой — для детей убитых и раненых офицеров.
  • дом № 41 — здесь находилась усадьба и красильня Гамма. Затем её владельцами были Зверьков и француз Катани, а в 1862 году красильня перешла к французскому купцу И. О. Натусу, а затем немцу Керстену. Впоследствии трикотажная фабрика Керстена заняла территорию и на соседних улицах.
  • дом № 43 находится на участке, где находились производственные корпуса ситценабивной фабрики В. А. Леонтьева, возведенные в 1860 году по проекту архитектора Г. И. Карпова. В 1860—1870-х гг. они расширялись по проекту военного инженера Г. С. Отоцкого.

со стороны набережной
  • дом № 2 — ледовая арена СКА Санкт-Петербург
  • дом № 8 принадлежал с 1898 года Обществу попечения о бесприютных детях; под нужды приюта Великой княгини Марии Николаевны он был перестроен архитектором Р. Р. Марфельдом. С января 1906 года Мариинский приют принимал детей в возрасте от 1 года до 8 лет, после чего часть детей помещалась в другие учреждения и приюты, а остальные переводились в отделения общества для обучения профессиональному мастерству. Ныне здесь расположено подразделение Института прикладной астрономии РАН.
  • дом № 10 снесено в марте 2012 года (по заказу ООО «Экоинвест» демонтаж провела группа компаний «Размах»)[2]. На этом месте должен появиться новый жилой дом.

Напишите отзыв о статье "Ждановская улица (Санкт-Петербург)"

Примечания

  1. [www.xn----8sbciiasx2bmbuhj1b6e.xn--p1ai/zhdanovskaya-naberezhnaya-i-ulicza.html Ждановские набережная и улица] / Улицы Санкт-Петербурга
  2. [karpovka.net/2012/03/07/34064/ На Ждановской улице снесли здание, проданное в сентябре] // Карповка.нет. — 7 марта 2012

Литература

  • Городские имена сегодня и вчера: Петербургская топонимика / сост. С. В. Алексеева, А. Г. Владимирович, А. Д. Ерофеев и др. — 2-е изд., перераб. и доп. — СПб.: Лик, 1997. — С. 45—46. — 288 с. — (Три века Северной Пальмиры). — ISBN 5-86038-023-2.
  • Зодчие Санкт-Петербурга. XIX — начало XX века / сост. В. Г. Исаченко; ред. Ю. Артемьева, С. Прохватилова. — СПб.: Лениздат, 1998. — 1070 с. — ISBN 5-289-01586-8.
  • Горбачевич К. С., Хабло Е. П. Почему так названы? О происхождении названий улиц, площадей, островов, рек и мостов Санкт-Петербурга. — СПб.: Норинт, 2002. — 353 с. — ISBN 5-7711-0019-6.
  • С. Петров. На берегах реки Ждановки. М.: Центрполиграф-СПб.: Русская Тройка, 2012. — ISBN 978-5-227-03724-4
  • Привалов В. Улицы Петроградской стороны. Дома и люди

Отрывок, характеризующий Ждановская улица (Санкт-Петербург)

Депо, и пленные, и обоз маршала остановились в деревне Шамшеве. Все сбилось в кучу у костров. Пьер подошел к костру, поел жареного лошадиного мяса, лег спиной к огню и тотчас же заснул. Он спал опять тем же сном, каким он спал в Можайске после Бородина.
Опять события действительности соединялись с сновидениями, и опять кто то, сам ли он или кто другой, говорил ему мысли, и даже те же мысли, которые ему говорились в Можайске.
«Жизнь есть всё. Жизнь есть бог. Все перемещается и движется, и это движение есть бог. И пока есть жизнь, есть наслаждение самосознания божества. Любить жизнь, любить бога. Труднее и блаженнее всего любить эту жизнь в своих страданиях, в безвинности страданий».
«Каратаев» – вспомнилось Пьеру.
И вдруг Пьеру представился, как живой, давно забытый, кроткий старичок учитель, который в Швейцарии преподавал Пьеру географию. «Постой», – сказал старичок. И он показал Пьеру глобус. Глобус этот был живой, колеблющийся шар, не имеющий размеров. Вся поверхность шара состояла из капель, плотно сжатых между собой. И капли эти все двигались, перемещались и то сливались из нескольких в одну, то из одной разделялись на многие. Каждая капля стремилась разлиться, захватить наибольшее пространство, но другие, стремясь к тому же, сжимали ее, иногда уничтожали, иногда сливались с нею.
– Вот жизнь, – сказал старичок учитель.
«Как это просто и ясно, – подумал Пьер. – Как я мог не знать этого прежде».
– В середине бог, и каждая капля стремится расшириться, чтобы в наибольших размерах отражать его. И растет, сливается, и сжимается, и уничтожается на поверхности, уходит в глубину и опять всплывает. Вот он, Каратаев, вот разлился и исчез. – Vous avez compris, mon enfant, [Понимаешь ты.] – сказал учитель.
– Vous avez compris, sacre nom, [Понимаешь ты, черт тебя дери.] – закричал голос, и Пьер проснулся.
Он приподнялся и сел. У костра, присев на корточках, сидел француз, только что оттолкнувший русского солдата, и жарил надетое на шомпол мясо. Жилистые, засученные, обросшие волосами, красные руки с короткими пальцами ловко поворачивали шомпол. Коричневое мрачное лицо с насупленными бровями ясно виднелось в свете угольев.
– Ca lui est bien egal, – проворчал он, быстро обращаясь к солдату, стоявшему за ним. – …brigand. Va! [Ему все равно… разбойник, право!]
И солдат, вертя шомпол, мрачно взглянул на Пьера. Пьер отвернулся, вглядываясь в тени. Один русский солдат пленный, тот, которого оттолкнул француз, сидел у костра и трепал по чем то рукой. Вглядевшись ближе, Пьер узнал лиловую собачонку, которая, виляя хвостом, сидела подле солдата.
– А, пришла? – сказал Пьер. – А, Пла… – начал он и не договорил. В его воображении вдруг, одновременно, связываясь между собой, возникло воспоминание о взгляде, которым смотрел на него Платон, сидя под деревом, о выстреле, слышанном на том месте, о вое собаки, о преступных лицах двух французов, пробежавших мимо его, о снятом дымящемся ружье, об отсутствии Каратаева на этом привале, и он готов уже был понять, что Каратаев убит, но в то же самое мгновенье в его душе, взявшись бог знает откуда, возникло воспоминание о вечере, проведенном им с красавицей полькой, летом, на балконе своего киевского дома. И все таки не связав воспоминаний нынешнего дня и не сделав о них вывода, Пьер закрыл глаза, и картина летней природы смешалась с воспоминанием о купанье, о жидком колеблющемся шаре, и он опустился куда то в воду, так что вода сошлась над его головой.
Перед восходом солнца его разбудили громкие частые выстрелы и крики. Мимо Пьера пробежали французы.
– Les cosaques! [Казаки!] – прокричал один из них, и через минуту толпа русских лиц окружила Пьера.
Долго не мог понять Пьер того, что с ним было. Со всех сторон он слышал вопли радости товарищей.
– Братцы! Родимые мои, голубчики! – плача, кричали старые солдаты, обнимая казаков и гусар. Гусары и казаки окружали пленных и торопливо предлагали кто платья, кто сапоги, кто хлеба. Пьер рыдал, сидя посреди их, и не мог выговорить ни слова; он обнял первого подошедшего к нему солдата и, плача, целовал его.
Долохов стоял у ворот разваленного дома, пропуская мимо себя толпу обезоруженных французов. Французы, взволнованные всем происшедшим, громко говорили между собой; но когда они проходили мимо Долохова, который слегка хлестал себя по сапогам нагайкой и глядел на них своим холодным, стеклянным, ничего доброго не обещающим взглядом, говор их замолкал. С другой стороны стоял казак Долохова и считал пленных, отмечая сотни чертой мела на воротах.
– Сколько? – спросил Долохов у казака, считавшего пленных.
– На вторую сотню, – отвечал казак.
– Filez, filez, [Проходи, проходи.] – приговаривал Долохов, выучившись этому выражению у французов, и, встречаясь глазами с проходившими пленными, взгляд его вспыхивал жестоким блеском.
Денисов, с мрачным лицом, сняв папаху, шел позади казаков, несших к вырытой в саду яме тело Пети Ростова.


С 28 го октября, когда начались морозы, бегство французов получило только более трагический характер замерзающих и изжаривающихся насмерть у костров людей и продолжающих в шубах и колясках ехать с награбленным добром императора, королей и герцогов; но в сущности своей процесс бегства и разложения французской армии со времени выступления из Москвы нисколько не изменился.
От Москвы до Вязьмы из семидесятитрехтысячной французской армии, не считая гвардии (которая во всю войну ничего не делала, кроме грабежа), из семидесяти трех тысяч осталось тридцать шесть тысяч (из этого числа не более пяти тысяч выбыло в сражениях). Вот первый член прогрессии, которым математически верно определяются последующие.
Французская армия в той же пропорции таяла и уничтожалась от Москвы до Вязьмы, от Вязьмы до Смоленска, от Смоленска до Березины, от Березины до Вильны, независимо от большей или меньшей степени холода, преследования, заграждения пути и всех других условий, взятых отдельно. После Вязьмы войска французские вместо трех колонн сбились в одну кучу и так шли до конца. Бертье писал своему государю (известно, как отдаленно от истины позволяют себе начальники описывать положение армии). Он писал:
«Je crois devoir faire connaitre a Votre Majeste l'etat de ses troupes dans les differents corps d'annee que j'ai ete a meme d'observer depuis deux ou trois jours dans differents passages. Elles sont presque debandees. Le nombre des soldats qui suivent les drapeaux est en proportion du quart au plus dans presque tous les regiments, les autres marchent isolement dans differentes directions et pour leur compte, dans l'esperance de trouver des subsistances et pour se debarrasser de la discipline. En general ils regardent Smolensk comme le point ou ils doivent se refaire. Ces derniers jours on a remarque que beaucoup de soldats jettent leurs cartouches et leurs armes. Dans cet etat de choses, l'interet du service de Votre Majeste exige, quelles que soient ses vues ulterieures qu'on rallie l'armee a Smolensk en commencant a la debarrasser des non combattans, tels que hommes demontes et des bagages inutiles et du materiel de l'artillerie qui n'est plus en proportion avec les forces actuelles. En outre les jours de repos, des subsistances sont necessaires aux soldats qui sont extenues par la faim et la fatigue; beaucoup sont morts ces derniers jours sur la route et dans les bivacs. Cet etat de choses va toujours en augmentant et donne lieu de craindre que si l'on n'y prete un prompt remede, on ne soit plus maitre des troupes dans un combat. Le 9 November, a 30 verstes de Smolensk».