Жданов, Стафей Тимофеевич

Стафей Тимофеевич Жданов
Род деятельности:	Петрозаводский городской голова
Дата рождения:	1766(1766)
Место рождения:	Петрозаводск, Олонецкая губерния
Подданство:	Российская империя Российская империя
Дата смерти:	3 января 1843(1843-01-03)

К:Википедия:Статьи без изображений (тип: не указан)

Стафей Тимофеевич Жданов (1766—1843) — российский общественный деятель, градоначальник Петрозаводска, купец.

Биография

У Стафея Тимофеевича был дом в Петрозаводске. Выполнял подряды по добыче и поставке руды и древесного угля для нужд Олонецких горных заводов. Выполнял государственные подряды по добыче, обработке и поставке облицовочного камня для строительства набережной реки Фонтанка и Казанского собора в Санкт-Петербурге.

С 1791 года на выборных должностях — ратман, бургомистр в Петрозаводском магистрате. В 1809 и 1817—1819 годах — городской голова Петрозаводска.

С 1821 года коммерческие дела расстроились, был признан несостоятельным должником, имущество было продано за долги на публичных торгах. Выбыл в мещанство, умер в нужде.

Семья

Первая жена — Евдокия Михайловна (1771—1821), вторая жена — Федосья Ивановна (1796—1856). Сын Алексей (1804—1832), дочь Евдокия (род. 1807).

См. также

• Градоначальники Петрозаводска

Литература

• Кораблёв Н. А. Городские головы Петрозаводска (1778—1918). Биографический справочник / Н. А. Кораблёв, Т. А. Мошина. — Петрозаводск: Стандарт, 2008. — С. 20—21. — 82 с. — ISBN 5-87870-007-7.

Отрывок, характеризующий Жданов, Стафей Тимофеевич

У стены Китай города другая небольшая кучка людей окружала человека в фризовой шинели, держащего в руках бумагу.
– Указ, указ читают! Указ читают! – послышалось в толпе, и народ хлынул к чтецу.
Человек в фризовой шинели читал афишку от 31 го августа. Когда толпа окружила его, он как бы смутился, но на требование высокого малого, протеснившегося до него, он с легким дрожанием в голосе начал читать афишку сначала.
«Я завтра рано еду к светлейшему князю, – читал он (светлеющему! – торжественно, улыбаясь ртом и хмуря брови, повторил высокий малый), – чтобы с ним переговорить, действовать и помогать войскам истреблять злодеев; станем и мы из них дух… – продолжал чтец и остановился („Видал?“ – победоносно прокричал малый. – Он тебе всю дистанцию развяжет…»)… – искоренять и этих гостей к черту отправлять; я приеду назад к обеду, и примемся за дело, сделаем, доделаем и злодеев отделаем».
Последние слова были прочтены чтецом в совершенном молчании. Высокий малый грустно опустил голову. Очевидно было, что никто не понял этих последних слов. В особенности слова: «я приеду завтра к обеду», видимо, даже огорчили и чтеца и слушателей. Понимание народа было настроено на высокий лад, а это было слишком просто и ненужно понятно; это было то самое, что каждый из них мог бы сказать и что поэтому не мог говорить указ, исходящий от высшей власти.
Все стояли в унылом молчании. Высокий малый водил губами и пошатывался.
– У него спросить бы!.. Это сам и есть?.. Как же, успросил!.. А то что ж… Он укажет… – вдруг послышалось в задних рядах толпы, и общее внимание обратилось на выезжавшие на площадь дрожки полицеймейстера, сопутствуемого двумя конными драгунами.
Полицеймейстер, ездивший в это утро по приказанию графа сжигать барки и, по случаю этого поручения, выручивший большую сумму денег, находившуюся у него в эту минуту в кармане, увидав двинувшуюся к нему толпу людей, приказал кучеру остановиться.
– Что за народ? – крикнул он на людей, разрозненно и робко приближавшихся к дрожкам. – Что за народ? Я вас спрашиваю? – повторил полицеймейстер, не получавший ответа.
– Они, ваше благородие, – сказал приказный во фризовой шинели, – они, ваше высокородие, по объявлению сиятельнейшего графа, не щадя живота, желали послужить, а не то чтобы бунт какой, как сказано от сиятельнейшего графа…